Глава 17. МАЛЕНЬКАЯ КОЛОНИАЛЬНАЯ ВОЙНА

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 17. МАЛЕНЬКАЯ КОЛОНИАЛЬНАЯ ВОЙНА

В XIX веке колониальные походы представлялись белым джентльменам легкой прогулкой за славой и деньгами. Эти походы были связаны лишь с некоторыми неудобствами, потому что сложно тащить за собой в африканскую саванну или бирманские джунгли обоз с пуховыми перинами, три парадных фрака и ларец с французскими винами. Но со всем этим мирились, потому что добыча помогала забыть о недолгих лишениях. Сражения с дикими туземцами не представляли особых проблем, разве что господа культуртрегеры уж слишком забывались, и тогда могла получиться Изандлвана. Но это происходило крайне редко, обычно все сражения проходили по немудрящей формуле:

На любой ваш вопрос

Мы дадим вам ответ

У нас есть пулемет,

А у вас его нет.

Однако все течет, и все изменяется. Поэтому во второй половине XX века просветители и демократоры решили заменить столь примитивный продукт машинной цивилизации на гораздо более изощренные средства в виде реактивных самолетов и танков. Казалось бы, туземцы, даже заполучив ржавые винтовки периода Второй мировой войны, не смогут противостоять натиску европейских армий, оснащенных самым современным вооружением. На деле все оказалось несколько иначе. Первый урок новоявленные колонизаторы получили в Корее. В очередной раз повторю: мы не будем вдаваться в пояснение, кто именно виноват в развязывании войны на Корейском полуострове. Была ли это попытка Сталина начать Третью мировую войну или желание продажной марионетки американских империалистов Ли Сын Мана уничтожить первое на корейской земле государство рабочих и крестьян — не нам судить. Мы будем говорить лишь о том, как использовались танки в этой войне. А вот с этой точки зрения мы увидим более чем любопытную картину.

Корейская война совершенно четко распадается на два принципиально различных периода. Причем это различие заключается не только в четко разграниченных хронологических рамках, но и в принципах подхода к использованию танков.

«Утром 25 июня 1950 года вдоль 38-й параллели сеял моросящий дождь, когда редким раскатам грома начал вторить оглушительный грохот артиллерии и минометов. Артобстрел продолжался примерно час, а потом началась серия скоординированных атак по всей ширине полуострова… Оглушительный успех в западном секторе (I северокорейский корпус) проложил дорогу наступлению на Сеул. Основной удар силами 8000 — 10 000 пехотинцев под прикрытием 50 танков был нанесен вниз по историческому коридору Почон — Ыйджонбу. Вторая колонна, которую возглавляли 40 танков, наступала на Сеул через Кэсон». Так описывает один из американских историков начало Корейской войны.

Эта статья называлась «Влияние тактики русских танковых войск на наступление северокорейцев в 1950 году». Действительно, армию КНДР готовили советские специалисты, поэтому совершенно неудивительно, что она переняла советские взгляды и методы использования танков. Поэтому армия КНДР чаще всего использовала мощную лобовую атаку при поддержке артиллерии. Это позволяло сковать силы противника и прорвать его оборону. После этого проводился двойной охват с целью окружения и уничтожения вражеских войск. Лобовое наступление, разумеется, возглавляли танки. Следом за ними с интервалом от 15 до 45 минут следовала пехота. Типичным советским тактическим приемом был следующий: после прорыва первой линии артиллерия и минометы переносили огонь на заранее определенные цели в глубине вражеских позиций, а танки развивали наступление, уничтожая вражеские командные пункты, артиллерийские позиции, и отсекали пути отхода.

Тот же историк подчеркивает «превосходство северокорейцев в боевой подготовке, так как агрессор умело использовал бронированные машины по всему фронту наступления в первые недели войны». Он продолжает: «Использование танков в этот период оказалось одним из наиболее действенных тактических приемов за всю Корейскую войну. Это вызвало серьезные опасения американского командования, которое опасалось, что СКНА (Северокорейская народная армия) полностью сокрушит сопротивление до того, как мы успеем оказать серьезную помощь».

Из этого следует неутешительный для американцев вывод. Что могло произойти, если бы они столкнулись не со скромной Корейской народной армией (КНА, просьба не путать, так как под точно такой же аббревиатурой скрывается и Китайская народная армия), а с армией СССР?! Дело в том, что КНА имела более чем скромное количество танков по меркам Второй мировой войны — только одна слабая дивизия. Единственным танковым подразделением вторгшейся армии была 105-я бронетанковая бригада, причем она никогда не действовала как единое целое. Чаще всего ее отдельные полки поддерживали наступление пехотных дивизий. После захвата Сеула она получила почетный титул «дивизия», но на самом деле была скорее бригадой из 3 танковых полков (107, 109 и 203-й) плюс части поддержки и обслуживания, например 206-й мотопехотный полк и 603-й мотоциклетный полк. В ее составе не было полка тяжелых танков, артиллерийского полка, полка ПВО и батальона реактивных установок, которые имели советские танковые дивизии. Каждый полк имел до 40 средних танков Т-34, вооруженных 85-мм пушками. Полк делился на 3 батальона по 13 танков плюс машина командира полка. Танковые роты состояли из 3 взводов, каждый из которых имел всего по 1 танку! К июню 1950 года КНА имела всего лишь 258 танков. Кроме упомянутой бригады существовало еще 5 отдельных танковых полков и 2 бригады, хотя по численности полки не превосходили батальонов, а бригады — полков. Кстати, именно это более чем ограниченное количество танков заставляет усомниться в версии, что И.В. Сталин развязал Корейскую войну. В этом случае он подготовился бы гораздо основательнее.

105-й танковой дивизией командовал генерал-лейтенант Ю Квонг Су, который, как и многие другие северокорейские командиры, служил в Красной Армии в годы Великой Отечественной войны. Он закончил в 1938 году советское танковое училище, служил командиром танкового взвода и роты и принимал активное участие в боях. Один из его полковых командиров, генерал-майор Пир У Чан, прошел с советскими войсками весь путь до Берлина.

На начальном периоде войны армия КНДР добилась заметных успехов, так как южнокорейская армия не имела ни танков, ни средств ПТО. Объяснения этому существуют самые разнообразные но, видимо, самым близким к истине является довольно прозаичное. Американцы считали Корейский полуостров совершенно непригодным для использования танков, памятуя о своем не слишком удачном опыте боев в Италии, а в Корее местность была еще более сложной. Вдобавок горные хребты, шедшие вдоль полуострова, разделяли его на западную и восточную части, сообщение между которыми было крайне затруднено.

Как и положено, на направлении главного удара была сосредоточена значительная часть сил КНА. Они должны были наступать на столицу Южной Кореи город Сеул. Для действий на восточном театре была выделена всего одна стрелковая дивизия.

Как уже говорилось, утром 25 июня КНА нанесла первый удар. В авангарде шел 109-й танковый полк. Попытки южнокорейских солдат как-то остановить танки оказались совершенно напрасными. Слабые 57-мм противотанковые пушки и 60-мм базуки не могли пробить броню Т-34-85. Полуостров Онджин был быстро занят войсками КНА, которые тут же повернули на восток, на Сеул. Второй удар наносился от Кэсона на Ыйджонбу, и он также был успешным. В приграничных сражениях были разгромлены две южнокорейские дивизии. Дело начинало попахивать блицкригом, о котором, скорее всего, не мечтали и генералы КНА.

27 июня северокорейские войска подошли к Сеулу, и в городе началась паника. Ну совсем как во Франции весной 1940 года!

Мосты через реку Ханган были взорваны преждевременно, поэтому южнокорейская армия была вынуждена бросить на северном берегу все тяжелое вооружение. Части КНА вошли в город, а 105-я танковая бригада была переименована в гвардейскую.

Правительство США приложило массу усилий, чтобы ООН приняла резолюцию, осуждающую агрессию, и дала разрешение на отправку войск для помощи развалившейся южнокорейской армии. Представитель СССР на этом заседании Генеральной Ассамблеи ООН отсутствовал, поэтому вето не было вынесено. Это позволило американцам начать переброску из Японии находившихся там подразделений. Но на их несчастье, в Японии находилось лишь 4 батальона легких танков М24 «Чаффи», сравнивать которые с Т-34-85 просто невозможно.

5 июля состоялась первая встреча американцев с советскими танками. Части 21-го полка 24-й пехотной дивизии были выдвинуты в район города Осан. Кстати, в этом и других случаях мы используем транскрипции, приведенные на карте, изданной Главным управлением геодезии и картографии, а не произвольные толкования различных переводчиков. 107-й танковый полк с поразительной легкостью прошел сквозь позиции американцев.

Американское командование допустило классическую ошибку, поочередно бросая в бой прибывающие в Корею отдельные батальоны и роты, вместо того чтобы попытаться сосредоточить силы. 10 июля в районе городка Чоный состоялось первое столкновение «Чаффи» с Т-34, сразу доказавшее старую истину: легкие танки практически бесполезны в бою и могут использоваться только для ведения разведки. Американский отряд был разгромлен, понес большие потери и покатился на юг.

После этого американцы попытались остановить наступление КНА у временной столицы Южной Кореи города Тэджон. Сначала бои развернулись на подступах к городу на северном берегу реки Кымган. И снова американская 24-я пехотная дивизия продержалась до того момента, когда в бой были введены Т-34. Американцы отступили к Тэджону.

В течение суток 3-я пехотная и 105-я танковая дивизии КНА отдыхали и вели разведку, готовясь к штурму города. Утром 20 июля 4-я пехотная дивизия с запада, 3-я пехотная с северо-запада и 105-я танковая дивизия с северо-востока пошли на штурм. Оказать серьезное сопротивление американцы не сумели, уже через полтора часа танки КНА ворвались в город. Но пехота промедлила, и это привело к тому, что несколько машин было сожжено новыми 90-мм базуками. Однако около 11.00 в город вступили пехотные части КНА, и к исходу дня город был взят. Северокорейцы захватили много трофеев, в том числе 60 орудий и минометов, 7 танков, 196 автомашин. В плен попал командир 34-го пехотного полка. А немного позднее был взят в плен и командир 24-й дивизии генерал-майор Дин. 24-ю дивизию пришлось отвести на переформирование.

Американцам стало ясно, что без танков они не смогут остановить наступление КНА, и в Корею начали отправлять все, что подвернется под руку. Подвернулись 6 разномастных батальонов — от учебных до кадрированых, вооруженных столь же разномастной техникой. Там были М26 «Першинги», М4АЗ «Шерманы» и более современные М46 «Паттоны». Они прибыли в Корею в первых числах августа. Кстати, опять же хочется подчеркнуть: если КНА использовала танки в составе полков и бригад, американцы бросали в бой разрозненные батальоны. Если бы Советский Союз поставил КНДР буквально на 200–300 танков больше, противник мог горько пожалеть о своем легкомыслии. Это второй в истории случай, когда пара сотен танков могла серьезно изменить ход войны. Первый имел место осенью 1942 года под Эль-Аламейном. Ведь отправь тогда Гитлер хоть еще одну танковую дивизию Роммелю, фельдмаршал дошел бы до Александрии и Суэцкого канала. А там уже, кто его знает, как повернулись бы события. Так и сейчас. Но история не знает сослагательного наклонения.

И все-таки к августу 1950 года наступление КНА остановилось. В руках американцев (южнокорейская армия к этому времени благополучно прекратила свое существование) оставался крошечный пятачок вокруг порта Пусан, не более 10 процентов общей территории страны. КНА провела великолепную молниеносную кампанию, умело использовала свои немногочисленные танковые войска, а генерал Ю Квонг Су показал себя прекрасным командиром. Однако КНА элементарно не хватило сил для последнего решающего удара. В ходе непрерывных наступательных действий войска понесли большие потери в людях и технике. Потери в артиллерии составляли около 40 %, а в танках и САУ — свыше 50 %. В среднем пехотные дивизии к этому времени имели от 30 до 50 % штатной численности личного состава и материальной части. Особенно большие потери в личном составе понесли 1, 3, 4, 6 и 15-я пехотные дивизии. Так, в полках 1-й и 3-й пехотных дивизий оставалось по 100–200 человек боевого состава. В 1-й пехотной дивизии имелось всего 63 орудия и миномета, в 5-й — 141, в 8-й — 85, в 12-й — 60, в 15-й — 92 из 203 положенных по штату, причем если действующие войска с начала войны и до 18 августа получали пополнение в людях, то материальная часть почти не восстанавливалась. Например, в 105-й танковой дивизии осталось не более 40 танков. А в это же время американцы перебросили на плацдарм крупные силы пехоты и артиллерии, на аэродромах Японии базировалось множество самолетов. Лидерам КНДР, наверное, следовало попытаться найти политическое решение конфликта, используя свое благоприятное положение. Однако они приняли совершенно авантюристическое решение начать новое наступление, хотя противник имел превосходство в живой силе в 2 раза, а в танках — в 6 раз. После первых незначительных успехов это наступление захлебнулось. 105-я дивизия потеряла еще несколько танков, причем уже в стычках с М26 «Першингами». Тяжелые танки в очередной раз оказались сильнее средних, хотя и американцы потеряли несколько машин. Но мы сознательно не используем термин «бои», так как в стычках участвовало не более десятка танков с каждой стороны. Наступление КНА было окончательно остановлено, а вместе с ним закончился и период танковой войны в Корее.

Началась вторая фаза Корейской войны — наступление войск ООН. К третьей неделе августа на периметре вокруг Пусана находилось более 500 американских средних танков, однако не они сыграли главную роль в этом наступлении. К началу сентября американцы превосходили противника в танках по крайней мере в 5 раз, но ведь их надо было уметь использовать. Кстати, 13 июля командование силами ООН, которые получили название американской 8-й армии, принял один из корпусных командиров Паттона генерал-лейтенант Уолтон Г. Уокер. Грубый задиристый выходец из Техаса, прозванный «Джонни» в честь известного сорта шотландского виски, Уокер очень сильно напоминал Паттона. Он считал, что солдаты должны видеть своего командира, и оставил повседневную штабную работу своим штабистам. Кроме того, он был бойцом и сразу дал понять солдатам, что больше не будет никаких отступлений и Дюнкерков, а о капитуляции можно просто забыть. Они будут удерживать крошечный Пусанский периметр, куда их загнали, до последнего человека и до последнего патрона. К счастью, это не понадобилось, и оборона выдержала без радикальных мер.

Наступление союзников началось с высадки морского десанта в порту Инчхон. Главнокомандующий сил ООН генерал МакАртур решил высадить X корпус, состоящий из 1-й дивизии морской пехоты и 7-й южнокорейской дивизии. Корпусу был придан целый танковый батальон морской пехоты, из которого на берег высадили одну роту. В ходе боев мог состояться очередной танковый «бой», однако морские пехотинцы, заметив целых 6 танков Т-34, предпочли вызвать авиацию. Истребители-бомбардировщики «Корсар» атаковали колонну и уничтожили 3 танка, оставшиеся 3 были добиты «Першингами». В общем, танковая война выродилась. Похоже, американцы, несмотря на наглядный урок, который им преподал генерал Ю Квонг Су, упрямо продолжали считать местность Корейского полуострова непригодной для танков.

После успешной высадки десанта армия Уокера нанесла удар с Пусанского плацдарма. Использовав большое превосходство в живой силе и артиллерии и колоссальное в авиации, после нескольких дней боев американцы сумели прорвать оборону северокорейцев. КНА не выдержала непосильного напряжения и просто рассыпалась. После этого операция сразу перешла в стадию преследования. Американцы сформировали несколько оперативных групп (почти полный аналог немецких боевых групп), совсем небольших по размерам. Самая большая из них состояла из кавалерийского полка (читай — мотопехотного), танкового и артиллерийского батальонов. Правда, в районе Кымчжона состоялось нечто вроде танкового боя, но, опять-таки, потери с обеих сторон исчислялись единицами.

Командование КНА приступило к формированию новых частей, но просто не успело подготовить их должным образом. В августе, например, были сформированы еще 3 танковые бригады, но им уже в сентябре пришлось вступить в бой. Для организации обороны Сеула 17 сентября была создана сеульская группа войск под командованием министра национальной обороны Цой Ен Гена. В состав группы должны были войти три бригады укрепленного района, девять отдельных пехотных полков, четыре танковых полка по 15 танков в каждом, полицейский полк и ряд специальных подразделений. Кроме того, по приказу Главного командования КНА в район Сеула перебрасывались снимаемые с фронта части 1-й и 9-й пехотных и 1 7-й механизированной дивизий. Однако из-за нарушения систем связи и хаоса, обычного в условиях общего отступления, этот план остался на бумаге.

К этому моменту образовались два фактически не связанных между собой направления. Формально северокорейские войска могли действовать по внутренним коммуникационным линиям, но нехватка автотранспорта и господство в небе американской авиации не позволяли использовать это преимущество. 22 сентября войска ООН начали штурм Сеула. После тяжелых боев 28 сентября город пал. Попытки разрозненных контратак северокорейцев, даже с использованием танков и самоходок СУ-76, были отбиты. Похоже, командование КНА не уловило изменения обстановки и не поняло, что теперь американские войска имеют надежные средства ПТО, которые позволяют уничтожать мелкие группы устаревших танков. Давайте уж называть вещи своими именами. К 1950 году Т-34-85, а СУ-76 и подавно, не были последним словом техники. Однако новых танков Советский Союз Корее так и не передал.

После взятия Сеула сопротивление северокорейцев практически прекратилось. Остатки армии отошли за 38-ю параллель. Возникающие то здесь, то там локальные узлы сопротивления уничтожались с помощью авиации, и войска ООН почти без помех двигались на север. Теперь уже они перешли границу и направились к Пхеньяну. Северокорейское командование создало оборонительный рубеж только в 160 километрах от границы, перебросив туда совершенно сырые, только что сформированные части. Хуже того, восточное побережье КНДР фактически оказалось беззащитным.

Но даже в таких сверхблагоприятных условиях американцы не сумели организовать стремительное наступление. Темп наступления не превышал 20 километров в сутки. Гудериан, наверное, посмеялся бы от души над американскими генералами. В Корее, больше чем где-либо, оказалась справедливой ехидная характеристика, данная американской армии: «Она гораздо больше любит и умеет готовить операции, чем проводить их». Тем не менее после прорыва линии обороны под Хамчхоном войска ООН устремились к Пхеньяну. Степень хаоса, царившего в районе боев, лучше всего характеризует инцидент, происшедший ночью 17 октября. Батальон гайлендеров Аргайла столкнулся с группой северокорейцев. Шотландцы приняли их за южнокорейский отряд, приданный американской 24-й дивизии, а северокорейцы приняли шотландцев за… русских! Началось братание, благо никто никаких языков не знал. И лишь спустя некоторое время вспыхнула ожесточенная рукопашная схватка.

Советский Союз и Китай, желая остановить продвижение войск ООН, честно предупредили, что дадут разрешение добровольцам прийти на помощь своим товарищам по борьбе с Соединенными Штатами. Генерал МакАртур купился на слово «добровольцы» и решил, что в Корею в лучшем случае будет направлен символический отряд, ну, два-три полка, и продолжил наступление к северной границе КНДР.

Однако ночью 25 ноября около 180 000 китайских солдат начали массированное наступление на правом фланге 8-й армии и вынудили ее к отступлению. Легковооруженные китайские войска вообще не имели танков, но были идеально приспособлены к действиям на пересеченной местности в плохую зимнюю погоду. Они быстро свели к нулю превосходство противника в огневой мощи, так как американцы были вынуждены передвигаться по дорогам. Американцы откатились на юг с той же скоростью, с какой наступали на север, хотя по-прежнему имели превосходство в технике и вооружении. Хуже пришлось англичанам. У них на вооружении находились танки «Центурион», хорошие машины, но слишком тяжелые, что создавало массу проблем при форсировании речек и ручьев, так как далеко не все мосты их выдерживали.

Генерал Уокер сумел ненадолго стабилизировать положение на 38-й параллели, но 1 января 1951 года противник нанес новый мощный удар и во второй раз захватил Сеул. Через несколько дней Джонни Уокер погиб в автокатастрофе, а его место занял другой знаменитый командир Второй мировой, генерал Мэтью Банкер Риджуэй, прозванный «Старые железные сиськи» за свою привычку носить на груди две ручные гранаты. К счастью, китайская атака начала выдыхаться. 25 января в очередное наступление перешли союзники. Снова во главе ударных групп шли танки, и снова их численность не превышала батальона в каждом отдельном случае. Кстати, хочется подчеркнуть, что за все время Корейской войны на территории полуострова так и не появился ни один американский танковый полк. Только и только батальоны. Наверное, такая тактика была оправданной на стадии преследования, но при прорыве обороны, в условиях явной нехватки противотанкового вооружения, что у корейцев, что у китайцев, сосредоточение более крупных сил могло дать результат.

В общем, после серии боев, когда линия фронта колебалась то в одну, то в другую сторону, она стабилизировалась примерно на том же месте, где война начиналась. К этому времени использование танков войсками ООН приняло форму, типичную для колониальных войн 1920-х годов. Правда, тогда колониальные армии располагали только бронеавтомобилями с пулеметным вооружением. Танки использовались в роли подвижных дотов, которые останавливали атаки противника или поддерживали наступление своей пехоты, выдвинувшись на передовую и ведя огонь с места.

Любители статистики подсчитали, что за всю войну произошло 119 танковых «боев», хотя лишь 24 раза в них участвовало более чем 3 танка с каждой стороны. Таковы были масштабы танковой войны в Корее. Однако следует отметить, что КНА весьма умело использовала свою единственную танковую дивизию во время наступления, тогда как американцы, ограничившись отдельными батальонами, не сумели извлечь существенной пользы из довольно большого числа танков, переброшенных в Корею. Самое интересное, что спустя примерно 15 лет мы увидим то же самое во Вьетнаме.

Я полагаю, что по примеру западных историков 30-летнюю войну во Вьетнаме стоит разделить на три войны: франко-вьетнамскую, американо-вьетнамскую и вьетнамско-вьетнамскую.

Хотя, если говорить честно, третья война была не столько войной, сколько позорным бегством, на фоне которого даже события во Франции весной 1940 года выглядят героическим сопротивлением. Кстати, первыми во вьетнамское болото осенью 1945 года провалились именно французы. После капитуляции Японии они попытались восстановить свою власть над колонией.

Конечно, говорить о танковой войне во вьетнамских джунглях и болотах было бы просто смешно, и все-таки танки играли заметную роль в развернувшихся военных действиях. Танки сопровождали конвои, защищая их от нападений, поддерживали мотопехоту, которая пыталась очищать территорию от партизан. Кроме того, разумеется, они играли роль подвижных дотов. Но все это делалось мелкими группами.

Так продолжалось до 1951 года, когда генерал Латтр де Тассиньи, отличившийся в боях против Германии, принял командование французскими войсками. Он сформировал две танковые группы, состоящие из эскадрона танков М24, двух эскадронов полугусеничных транспортеров и двух рот мотопехоты. Но первые рейды этих новоявленных боевых групп мало что дали французам.

Первой крупной операцией, в которой участвовали танки, стала операция «Лоррен», проведенная уже преемником де Латтра генералом Саланом в ноябре 1952 года. Он попытался уничтожить базы снабжения Вьет-Миня в среднем течении Красной реки. Планом предусматривалась выброска парашютного десанта одновременно с ударом моторизованных колонн, усиленных танками. В операции участвовало около 30 000 человек, что было очень много по меркам любой колониальной войны. Наверное, именно осенью 1952 года Вьетнамская война потеряла уничижительный эпитет «колониальная», превратившись в настоящую большую войну. Только это не сразу заметили даже участники. Танки помогали французам сметать любые заслоны, выставленные вьетнамцами, но при этом проявилась совершенно очевидная особенность войны на такой местности. Танковые подразделения не потеряли своей мобильности, однако эта мобильность приобрела линейный характер. Ведь танки могли двигаться только вдоль дорог, что делало их действия слишком предсказуемыми, и если засада была устроена крупными силами, столкновения приобретали не слишком удачный для французов характер. К тому же легкие танки М24 слишком легко уничтожались огнем мелкокалиберной артиллерии и гранатами. В результате французским генералам все больше и больше приходилось полагаться на парашютистов и авиацию для ведения по-настоящему мобильной войны, и после операции «Лоррен» французские танки уже серьезной роли в военных действиях не играли. Даже во время решающих боев за Дьен-Бьен-Фу гарнизон осажденной крепости поддерживали всего 7 легких танков. Естественно, что они мало чем могли помочь в боях с полками и дивизиями противника, и хоть медленно, но гибли один за другим. Кстати, в этом сражении французы снова использовали танки в лучших традициях Первой мировой войны — исключительно для поддержки пехоты.

Во время этих боев промелькнул и первый намек на американское вмешательство. Когда положение крепости стало совсем отчаянным, французы обратились к США с просьбой нанести авиационный удар по осаждавшим Дьен-Бьен-Фу вьетнамским войскам. Предполагаемая операция получила зловещее название «Стервятник» — «Vulture». Мелькнуло даже предложение сбросить на Вьетнам три атомные бомбы. Но операция не состоялась, Дьен-Бьен-Фу пал, французам пришлось уходить из Вьетнама, в результате чего на севере страны появилась Демократическая Республика Вьетнам. Наступила 10-летняя передышка.

Но если в программе республиканской партии США не было и нет пункта об установлении «мирового капиталистического господства», в Программах всех коммунистических партий аналогичный пункт имеется. Летом 1964 года правительство ДРВ начало отправку регулярных частей северовьетнамской армии на юг, чтобы раздуть вяло тлеющие угли партизанской войны в настоящее пламя. В этой войне активно участвовали механизированные части южновьетнамской армии, но их главным «танком» пока что оставался бронетранспортер Ml 13, хотя появилось и некоторое количество относительно новых легких танков М41АЗ.

Пока что американцы держали во Вьетнаме ограниченный контингент советников и небольшие силы авиации. Но 7 февраля 1965 года сверкнула искра, которая очень быстро превратилась в огненный шторм. Партизаны атаковали базу ВВС США в Плейку, нанеся ей значительный ущерб, погибло несколько американцев. 8 марта 1965 года в Да Нанге высадились первые части американской морской пехоты, в том числе танки М48АЗ «Паттон» 3-го танкового батальона. Следом за ним прибыл 1-й батальон. Кроме танков «Паттон» во Вьетнам были переброшены самоходные артиллерийские установки М50 «Онтос» и другая бронетехника. Танки морской пехоты применялись стандартно: эскортирование конвоев, охрана баз, непосредственная поддержка пехоты, но везде и всегда мелкими группами.

Потом началась переброска танковых частей армии, первым стал 11-й бронекавалерийский полк. Американские танки все шире применялись в различных операциях в рамках предложенной генералом Уэстморлендом стратегии «найти и уничтожить». Они стали обязательной составной частью подвижных механизированных групп. Как мы видим, концепция Kamfgruppe, созданная немцами весной 1940 года, оказалась на удивление живучей. Однако они не могли проявить себя в полной мере, потому что война, пусть она и приняла грандиозный размах, все равно не соответствовала европейским критериям «правильной войны». Вероятно, поэтому в области военного искусства американцы в этих войнах не показали ничего нового. Они лишь повторяли методы и приемы, использовавшиеся чуть раньше англичанами в Малайе и Африке, но лишь с поправкой на то, что вместо броневиков «Сарацин» или «Саладин» использовались «Паттоны» или М60.

Американцам удалось добиться определенных успехов, хотя заслуга в этом принадлежала в основном авиации, а не танкам. Причем чаще всего успех приходил в тех случаях, когда приходилось отражать атаки ВНА и южновьетнамских партизан, а не в наступательных операциях. И все-таки к лету 1969 года подавляющее техническое превосходство американцев сказалось. Они очистили территорию Южного Вьетнама, уничтожили основные базы партизан в Камбодже. Однако это не принесло им победы, потому что «большая партизанская война» временно превратилась в «малую». Победа оставалась все такой же далекой, потери росли, поэтому американское правительство начало постепенно выводить свои войска из Вьетнама. Однако лучший способ осуществить стратегическое отступление — это провести тактическое наступление. Именно поэтому весной 1971 года была начата операция «Лам-Сон 719» — вторжение в Лаос с целью уничтожения партизанских баз и там. Продвинувшись в глубь территории Лаоса примерно на 50 километров, южновьетнамские войска заняли деревню Чепон, являвшуюся целью операции. Но туда было проще войти, чем выйти. Дорога на всем ее протяжении находилась под постоянным обстрелом артиллерии ВНА, более того, в район операции был переброшен 202-й танковый полк. И если бы не постоянная помощь американской авиации, вторгшиеся южновьетнамские войска вполне могли быть уничтожены. Но поддержка операции дорого обошлась американцам, которые потеряли 108 вертолетов уничтоженными и 618 поврежденными.

В результате этой «победы» полный вывод американских войск из Вьетнама стал неизбежным. Он завершился в 1972 году. И, как очень быстро выяснилось, южновьетнамская армия оказалась не в состоянии оказать серьезное сопротивление своему противнику — южновьетнамским партизанам и Вьетнамской народной армии — ВНА.

А сейчас будет очень интересно посмотреть, как использовала свои танки ВНА. Нам долго рассказывали сказки о героических партизанах Южного Вьетнама, сражавшихся с американскими агрессорами и их сайгонскими марионетками, но сегодня, кажется, лишь самые твердолобые из историков будут опровергать тот факт, что основную тяжесть боев вынесли на себе северовьетнамские кадровые дивизии.

До финального наступления в 1972 году самым заметным успехом танкистов ВНА стал разгром лагеря специальных сил США Ланг Вей в феврале 1968 года. Эта операция была довольно рискованной, так как всего в 8 километрах от лагеря находилась крупная база американских войск Кхе Сан.

6 февраля в 22.30 грохнул первый взрыв и по периметру лагеря вспыхнули осветительные ракеты. Штурмовые отряды вьетнамцев пробили проволочные заграждения с помощью подрывных зарядов и сразу пошли на штурм первой линии окопов. В этот момент один из американских наблюдателей заметил танки ПТ-76, которые ожидали, пока саперы закончат проверять, установлены ли противотанковые мины. В панике он завопил в телефонную трубку: «Танки прорывают заграждение!» Но попытки вызвать помощь из Кхе Сана и Да Нанга не встретили понимания. Там просто не поверили, что у вьетнамцев вдруг появились танки, и решили, что в трубке слышен не гул танковых моторов, а шум дизель-генераторов.

Бой разворачивался скверно для американцев. Как всегда бывало в таких случаях, танки спокойно уничтожали траншеи и бункеры. Американские противотанковые гранатометы почему-то дружно отказались работать и остановить в общем-то не слишком грозные ПТ-76. Примерно к полудню лагерь был уничтожен, горстка уцелевших американцев укрылась в командном бункере. Около 16.00 прилетели «Фантомы», которые имитировали атаки, чтобы отвлечь внимание вьетнамцев. Это позволило остаткам американского гарнизона вырваться из капкана, вертолеты забрали всех, кто спасся. А спаслись немногие. В считанные часы был уничтожен батальон спецвойск, и все это с помощью десятка танков.

Во время весеннего наступления 1972 года ВНА использовала танки в гораздо больших количествах. XIX пленум ПТВ решил, что пора добиться окончательной военной победы, и бросил в бой 14 дивизий, 26 бригад, сотни танков и орудий.

Так называемое «народное восстание» началось 30 марта с прямого вторжения на территорию Республики Вьетнам 2 пехотных дивизий, 3 отдельных пехотных, 2 танковых и 5 артиллерийских полков ВНА. Южновьетнамская 3-я пехотная дивизия, находившаяся вблизи демилитаризованной приграничной зоны, была разгромлена. Лишь помощь американской авиации спасла дивизию, загнанную в город Куанг-Три от полного уничтожения. Затем наступила небольшая передышка, но 29 апреля ВНА возобновила штурм города и 1 мая захватила его. В этих боях ВНА впервые использовала советские противотанковые ракеты «Малютка», что привело к фактическому уничтожению южновьетнамской 1-й танковой бригады.

Уже первые атаки показали, что бойцы ВНА еще не в полной мере овладели методами массированного использования танков. Не до конца были отработаны вопросы взаимодействия с артиллерией и пехотой, поэтому часто танковые подразделения несли чрезмерные потери. Однако эти же бои показали, что американцы также не готовы отражать атаки крупных танковых соединений. Они полагались целиком и исключительно на помощь авиации, а их сухопутные войска показали полную беспомощность в борьбе с крупными танковыми соединениями, хотя это были всего лишь северовьетнамские танковые полки, а не советские танковые армии. Американцы перебросили во Вьетнам большое количество бронетехники, но упрямо использовали ее мелкими группами, не веря, что на такой сложной местности реальны действия крупных сил. Мы не будем утверждать, что советская доктрина использования танковых войск верна во всех своих аспектах, но выяснилось, что американцы ничего не могут ей противопоставить. Так что Том Клэнси, когда писал свой «Красный шторм», слишком оптимистично воспринимал ситуацию.

Поэтому ВНА занялась дальнейшей отработкой тактики и боевой подготовкой. Результаты были наглядно продемонстрированы в декабре 1974 года во время крупного наступления против антикоммунистических сил в Лаосе и Камбодже. Воодушевленное успехом, командование ВНА начало готовить последний сокрушительный удар по Южному Вьетнаму. Учитывая опыт боев 1972 года, Советский Союз поставил ДРВ большое число самоходных зенитных установок ЗСУ-57-2 и ЗСУ-23-4. Кроме того, отныне танковые соединения использовались исключительно на решающих стратегических направлениях.

ВНА использовала тактику внезапного удара, стремясь сразу сокрушить оборону противника танковым ударом. Учитывая не слишком высокие боевые качества противника, это почти всегда приносило успех. Если сопротивление не удавалось сломить сразу, тогда в лучших традициях блицкрига часть сил обходила укрепленный пункт и следовала далее, углубляя прорыв. В феврале 1975 года для руководства последним наступлением в Южный Вьетнам прибыл начальник штаба ВНА Донг Ван Минь. Для поддержки наступления на юг были переброшены танки — 38 сильно закамуфлированных танка Т-54Б прошли своим ходом более 900 километров за два месяца. Это следует считать отличной отметкой не только вьетнамским танкистам, но и советским танкам, а самым большим достижением штаба ВНА следует считать то, что этот марш был совершен в полной тайне. 9 марта ВНА перешла в решительное наступление, нанеся первый удар по городу Бан-Ме-Туот, расположенному к югу от Плейку. При поддержке танков город был взят буквально за час. В результате крупная группировка южновьетнамских войск, находившаяся в Плейку, была отрезана от Сайгона. В панике командование южновьетнамской армии приказало ей прорываться на юг. Это удалось сделать, но ценой потери всей техники и тяжелого вооружения, в том числе более чем 300 танков.

Дальше ВНА действовала, как и положено в таких случаях, не давая противнику ни минутной передышки. 29 марта был занят Да-Нанг, 3 апреля захвачена крупнейшая в Южном Вьетнаме военно-воздушная и военно-морская база Камрань. 7 апреля первому обстрелу подвергся Сайгон. 23 апреля 203-й танковый полк ВНА получил приказ войти в Сайгон. 29 апреля была захвачена авиабаза Тан-Шон-Нят на окраине Сайгона. 30 апреля танки Т-54 ворвались в город. Южновьетнамская армия давно прекратила сопротивляться, поэтому танки не встречали сопротивления. Четыре бронетранспортера Ml 13 были уничтожены просто потому, что не успели удрать.

«Ворота Сайгона распахнулись перед нами. Первые 3 танка уже катили по улице Хонг Тап Ту, когда нам преградили путь 2 вражеских М41, палившие, словно сумасшедшие. Наш танк «390» уничтожил один из них метким попаданием снаряда, а другой вспыхнул, подбитый танком «843» Буй Кванг Тана. Однако улица оказалась загороженной, и танк «843» повернул влево, оказавшись на улице Мак Динь Ти. Там командир увидел двух марионеточных солдат, стоявших на обочине.

«Где президентский дворец?» — спросил Тан. Один промолчал, но другой сказал: «Я покажу».

Он снял форменную куртку и взобрался на танк, который повернул направо на следующем перекрестке. Увидев девушку в «Хонде», Тан спросил у нее: «Как добраться до Дворца Независимости?»

«Вы на проспекте Тон Нят. Дворец прямо впереди».

Девушка сказала правду. Тан выпрыгнул из танка, с автоматом АК-47 в одной руке и флагом в другой побежал к дворцу. В 12.15 на флагштоке взвилось красное знамя. Вьетнамская война закончилась.

Опыт использования танков в этих войнах показывает, что американцы так и не сумели понять важность формирования танковых войск. Везде и всюду они использовали свои танки мелкими группами, что приносило им мелкие победы, хотя во многом это была заслуга авиации. Наверное, в условиях Вьетнама такая тактика была оправданной, но командование американской армии просто обязано было предусмотреть меры борьбы с крупными танковыми соединениями противника. Но вот в случае с Кореей это утверждение уже не выглядит абсолютно бесспорным. Если бы осенью 1950 года американцы имели там пару танковых дивизий, а не отдельные батальоны (танковый корпус, конечно, еще лучше), китайское наступление могло иметь совсем иной исход. Однако, не имея крупных соединений у себя, американские генералы не допускали возможности их появления у противника. Результат получился очень наглядный. И в Корее, и во Вьетнаме танковую войну за явным преимуществом выиграли коммунисты.