Р.Я. Малиновский: «ПРОНИКСЯ ЖЕЛАНИЕМ ВОЕВАТЬ ТОЖЕ ГЕРОЙСКИ»

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Р.Я. Малиновский:

«ПРОНИКСЯ ЖЕЛАНИЕМ ВОЕВАТЬ ТОЖЕ ГЕРОЙСКИ»

Вначале — фрагмент телефонного разговора. Его дата — 28 октября 1944 г., участники — Верховный Главнокомандующий и командующий войсками 2-го Украинского фронта.

«Сталин. Необходимо, чтобы Вы в самое ближайшее время, буквально на днях, овладели столицей Венгрии — Будапештом. Это нужно сделать во что бы то ни стало. Сможете ли Вы это сделать?

Малиновский. Эту задачу можно было бы выполнить дней через пять после того, как к 46-й армии подойдет 4-й гвардейский механизированный корпус. Его подход ожидается к 1 ноября. Тогда 46-я армия, усиленная двумя гвардейскими механизированными корпусами — 2-м и 4-м, смогла бы нанести мощный, совершенно внезапный для противника удар и через два-три дня овладеть Будапештом.

Сталин. Ставка не может предоставить Вам пять дней. Поймите, по политическим соображениям нам надо возможно скорее взять Будапешт.

Малиновский. Я отчетливо понимаю, что нам очень важно взять Будапешт но политическим соображениям. Однако следовало бы подождать прибытия 4-го гвардейского механизированного корпуса. Лишь при этом условии можно рассчитывать на успех.

Сталин. Мы не можем пойти на отсрочку наступления на пять дней. Надо немедленно переходить в наступление на Будапешт.

Малиновский. Если Вы дадите мне пять дней сейчас, то в последующие дни, максимум пять дней, Будапешт будет взят. Если же немедленно перейти в наступление, то 46-я армия, ввиду недостатка сил, не сможет развить удар, она неминуемо ввяжется в затяжные бои на самых подступах к венгерской столице. Короче говоря, она не сумеет овладеть Будапештом с ходу.

Сталин. Напрасно Вы упорствуете. Вы не понимаете политической необходимости нанесения немедленного удара по Будапешту.

Малиновский. Я понимаю всю политическую важность овладения Будапештом и для этого прошу пять дней…

Сталин. Я Вам категорически приказываю завтра же перейти в наступление на Будапешт…»{160}.

Этому, как видим, нелегкому, завершившемуся столь резким приказом Верховного разговору предшествовали следующие события. Накануне войска Р.Я. Малиновского выбили противника с территории Румынии, югославского и венгерского (левого) берега Тисы. 46-я армия из состава фронта захватила на противоположном берегу реки оперативный плацдарм. Разведка донесла, что на этом направлении венгерская столица защищена слабо, и маршал пришел к выводу о возможности быстро прорваться к городу. Правда, не при любых, а только при тех условиях, о которых он докладывал Сталину. Верховный, однако, пренебрег тщательной подготовкой операции, принеся ее в жертву политическим соображениям.

Приказ есть приказ. Малиновский приступил к его выполнению. К сожалению, подтвердился его худший прогноз: начав операцию в соответствии с приказом Ставки 29 октября, войска 2-го Украинского фронта прорвали оборону противника, даже вышли на подступы к Будапешту, но сил, чтобы ворваться в город, уже не хватило. Завязались тяжелые, кровопролитные бои, в ходе которых войска 2-го Украинского в тесном взаимодействии с 3-м Украинским фронтом разгромили свыше 20 вражеских дивизий. Только в районе Будапешта было уничтожено и пленено 188 тысяч солдат и офицеров противника.

Но сражение растянулось больше чем на три месяца, столица Венгрии была взята лишь 13 февраля 1945 г. Эту цену не пришлось бы платить, если бы военными расчетами не пожертвовали во имя политической целесообразности. Больше того, ситуация могла разрядиться даже позднее, если бы не смелая мысль полководца, которая, как писал бывший начальник штаба 2-го Украинского фронта Маршал Советского Союза М.В. Захаров, «во многом определила и ход событий во время освобождения Венгрии».

Взятие Будапешта вверенные Родиону Яковлевичу войска дополнили успешным осуществлением Венской операции. Взаимодействуя опять-таки с 3-м Украинским фронтом, они 13 апреля 1945 г. изгнали фашистские войска из столицы Австрии.

Как вспоминал позднее Малиновский, Сталин долгое время избегал разговора с ним о Будапеште. Прямо и публично признать, что ошибся, что напрасно пренебрег мнением командующего фронтом, он не посчитал возможным, но косвенно это сделал. 26 апреля был обнародован указ о награждении Малиновского орденом «Победа» за умелое руководство боевыми операциями большого масштаба, в результате которых были достигнуты столь выдающиеся успехи.

Мы остановились на этом принципиальном эпизоде для того, чтобы читателю было предельно ясно, в какой обстановке пришлось добывать Малиновскому победу, за которую он удостоился высшего полководческого ордена. Что уж говорить о других сражениях и, тем более, о тех временах, когда он только утверждал свой авторитет незаурядного полководца.

Войн на долю Родиона Яковлевича выпало целых пять: Первая империалистическая, Гражданская, национально-революционная (гражданская) в Испании, Великая Отечественная и, наконец, с милитаристской Японией. Это была судьба его поколения.

Уроженец Одессы, он в 1911 г. окончил церковноприходскую школу. В июле 1914 г. стал рядовым пулеметной команды. В личном деле Родиона Яковлевича сохранилась автобиография, написанная им в 1938 г. Исповедальным стилем она совершенно не похожа на служебный документ. Маршал в ней — как на ладони. Вот, например, как объясняет он, что заставило его встать на военную стезю: «В мае 1914 года заболел скарлатиной… Оказался без работы. В больнице прочитал брошюру про войну 1812 года и проникся желанием тоже так воевать геройски, как воевали под Бородино в 1812 году. Часто пропадал у дядьки в товарных пролетах на товарной станции, откуда грузились воинские эшелоны. В один из эшелонов я залез тайком и уехал вместе с солдатами на фронт. Уже в Вильне меня представили начальству, и я был зачислен добровольцем в пулеметную команду 256 пехотного Елисаветградского полка… Все время был в строю, сначала подносчиком патронов, а затем наводчиком и начальником пулемета. Разумеется, участвовал во всех боях… был награжден Георгием 4-й степени… В октябре 1915 г. был ранен под Сморгонью… В январе 1916 г. в составе вновь сформированного 2-го полка был направлен через Маньчжурию на погрузку на пароход в порт Дайрен, а оттуда через Индийский океан, Суэцкий канал в Марсель, куда прибыл в апреле 1916 года… Там застала Февральская революция. Был избран председателем ротного комитета… В атаке на форт Брамон был ранен разрывной пулей в левую руку с раздроблением кости и очень долго лечился в госпиталях… Чувствуя моральную необходимость побить немцев — они оккупировали Украину и издевались над народом, решил вступить в иностранный легион 1-й марокканской дивизии французской армии. В октябре 1919 г. прибыл во Владивосток… Пробираясь в глубь России, наткнулся на разведку 240 стрелкового полка 27-й дивизии, тут и остался в составе пулеметной команды»{161}.

В Красную Армию Малиновский вступил в ноябре. 1919 г. и сразу пошел по командной линии — начальник пулеметной команды, помощник командира, командир батальона. Воинской наукой овладевал крепко. В его аттестации за 1926 г. говорилось: «Обладает твердой и резко выраженной командирской волей и энергией, дисциплинирован и решителен во всех своих действиях… Военного образования не имеет, являясь в этой области талантом-самоучкой… Заслуживает командирования в военную академию»{162}.

Аттестация была реализована. Закончив в 1930 г. Военную академию им. М.В. Фрунзе, Малиновский вышел на полковой уровень, затем получил опыт службы в штабе округа. В январе 1937 г. стал «полковником Малино», до мая следующего, 1938 г., успешно выполняя обязанности военного советника в армии республиканской Испании. Потом передавал свой опыт молодым командирам, будучи старшим преподавателем Военной академии им. М.В. Фрунзе.

22 июня 1941 г. генерал-майор Малиновский встретил в должности командующего стрелковым корпусом. Но первая по-настоящему громкая слава пришла к нему в ходе Сталинградской битвы. В декабре 1942 г. 2-я гвардейская армия под его командованием, взаимодействуя с 5-й Ударной и 51-й армиями, на реке Мышкове встала заслоном и разгромила войска генерал-фельдмаршала Э. Манштейна, пытавшиеся разрубить кольцо окружения под Сталинградом и вывести из нее группировку Паулюса.

Надо, разумеется, отдать должное оперативным и энергичным усилиям командующего Сталинградским фронтом А.И. Еременко, который первым организовал противодействие ударным группировкам Гота и Манштейна. Но и Малиновский, когда пришел его час, в сложнейших зимних условиях сумел так организовать форсированный марш навстречу Манштейну, что его армия, пройдя более 200 километров по промерзшей заснеженной степи, опередила немцев в захвате выгодного рубежа. Здесь, на берегу безвестной степной речушки, она сначала отразила удар танкового кулака противника, а затем погнала его к югу. «Горячий снег» на берегах Мышковы стал символом подвига гвардейцев и их талантливого командарма.

Малиновский обыграл Манштейна не только благодаря полководческой смелости, но и сметке, истинно русской солдатской хитрости. Случилось так, что в один из моментов тыловики отстали и наши танки оказались почти без топлива. А враг меж тем готовился атаковать. Требовалось во что бы то ни стало выиграть какой-то час, необходимый для подвоза горючего. И тогда Малиновский, отступая от всех канонов скрытности, приказал вывести танки из укрытий. Смотрите, мол, какая армада готова на вас навалиться. А то, что «армада» пока не могла далеко продвинуться, врагу знать было не обязательно.

Расчет командующего оправдался. Вид советских танковых колонн внес в ряды фашистского командования замешательство, начались лихорадочные переговоры с гитлеровской ставкой… А горючее и боеприпасы тем временем подвезли, и танки со звездами на башнях рванулись вперед. К победе. Но сколько седины добавил этот час сорокачетырехлетнему командарму!

Много позднее Родион Яковлевич попытался дать молодым офицерам представление о том грузе ответственности, который в таких случаях ложится на плечи военачальника. «Момент принятия решения командующим — трудный момент, — размышлял он. — Надо решиться на великое дело, надо отдать себя без остатка только одному, часто рискованному, но необходимому решению. В этих случаях мысль работает напряженно, она полна противоречий: одно — желаемое решение встречает всякие расчетные возражения; другое — наталкивается на громадные трудности при его проведении в жизнь; третье — заманчивое, простое и не рискованное решение избавляет от всех тревог и юридической ответственности. Вот так переплетаются сомнения, трудности, искания. А принять решение обязательно надо. Это требует большой отваги и огромной силы воли. Это, конечно, не всем дано. Не всегда легко принять правильное решение…»{163}.

Да, нелегко. Но такова уж доля полководца, и Малиновский никогда не малодушничал и от нее не уклонялся.

Его стремление, а главное — умение, нешаблонно, с применением военной хитрости подготовить и провести каждую новую операцию ярко проявилось в период командования войсками Южного, Юго-Западного, 3-го и 2-го Украинских фронтов. Вот как, например, в октябре 1943 г. было освобождено Запорожье. Ожидавшее советского наступления в дневное время командование 1-й танковой армии вермахта было буквально ошеломлено, когда в 22 часа началась артподготовка. По сходящимся направлениям с северо-востока, востока и юго-востока город одновременно штурмовали наши три армии и три стрелковых корпуса. Такую силищу было не остановить. Менее чем через сутки врага в Запорожье уже не было.

В мае 1944 г. генерал армии Малиновский встал у руля 2-го Украинского фронта. Во главе фронта сложился удачный тандем, учитывая, что начальником штаба был генерал-полковник М.В. Захаров. Они длительное время успешно работали вместе.

«Советские военные историки отмечают, — вспоминал Матвей Васильевич, — что к середине 1944 года полководческое искусство Родиона Яковлевича Малиновского достигло своего расцвета. Что ж, пожалуй, это так и есть. Достаточно проследить предшествовавшие этому события, которых так или иначе коснулась деятельность Малиновского, чтобы сделать вывод: все формы управления оперативными действиями войск им освоены. В самом деле, был и прорыв хорошо подготовленной обороны противника, было и преследование крупных сил врага, доводилось ликвидировать плацдармы, брать штурмом крупный оборонительный узел, притом ночью, форсировать такие крупные водные преграды, как Днепр и Днестр, проводить ряд операций в условиях крайней распутицы. Во всех этих событиях войска действовали с исключительным мастерством, неизменно добивались успеха. И ни у кого не может быть сомнения в том, что очень многое зависело от умелого, а можно сказать и более — талантливого руководства ими»{164}.

20—29 августа 1944 г. 2-й Украинский фронт совместно с 3-м Украинским фронтом генерала Ф.И. Толбухина провел одну из выдающихся стратегических операций войны — Ясско-Кишиневскую. Родиону Яковлевичу, чей фронт был призван сыграть главную роль в разгроме противостоящей группировки «Южная Украина», удалось блестяще дезинформировать противника относительно направления главного удара, создав впечатление, будто войска перебрасываются под Яссы.

В районы мнимого сосредоточения войск направлялись железнодорожные эшелоны, из которых выгружался личный состав и техника. Сюда же подходили колонны танков и автомашин, а немецкой авиаразведке позволялось иногда подсмотреть за этими перемещениями. Правда, уже под покровом темноты все эти силы отводились в другое место. Инженерные части фронта построили десятки фальшивых позиций артиллерии и минометов, по местности «передвигались» макеты танков, орудий, дымили полевые кухни. Связисты организовали выход в эфир радиостанций, время от времени «нарушавших» режим секретности переговоров. При появлении над районами вражеских самолетов зенитная артиллерия открывала заградительный огонь…

Имитировав наступление на Яссы, Малиновский на самом деле нанес главный удар в направлении Вослуй — Фокшаны, отрезая пути отхода ясско-кишиневской группировки противника на запад. Удар наносился, образно говоря, не растопыренными пальцами, а кулаком. В первом эшелоне находились пять общевойсковых армий. На участке прорыва в 16 км, составлявшем менее 5% общей протяженности линии фронта, было сосредоточено до половины стрелковых дивизий, орудий и минометов и три четверти танков. Плотность артиллерии достигла 240 и более орудий и минометов на 1 км фронта. Мощным был и эшелон развития успеха — 6-я гвардейская танковая армия, два танковых и один кавалерийский корпуса.

Дивизиям первого эшелона для быстрого прорыва главной полосы обороны противника придавались танки непосредственной поддержки пехоты. «Вы не имеете права отдавать свои танки командирам полков, — так Малиновский ориентировал комдивов на массированное применение подвижных частей, — держите их в своих руках. Вы не имеете права атаковать выделенными вам 40 или 50 танками на всем фронте дивизии… Пускайте все 40 или 50 танков, выделенные вам, как командиру дивизии, на ключевой опорный пункт. Все 50, не оставляя ни одного танка в резерве»{165}.

Наступление войск фронта началось утром 20 августа после мощной артиллерийской подготовки. Уже к середине дня дивизии первого эшелона, прорвав оборону северо-западнее Ясс, ворвались во вторую полосу. 23 августа танковые соединения 2-го Украинского фронта встретились с подвижными войсками 3-го Украинского. В гигантском кольце окружения оказались 18 немецких дивизий и 3-я румынская армия.

В результате операции, завершившейся 29 августа, была полностью разгромлена группа армий «Южная Украина» в составе 22 немецких и нескольких румынских дивизий. Велик был и военно-политический выигрыш: от фашистских оккупантов освобождена Молдавия, из войны вышла Румыния, а Болгария покинула фашистский блок.

Достойно, присвоением 10 сентября 1944 г. высшего воинского звания были отмечены заслуги одного из творцов «Ясско-Кишиневских Канн» Малиновского. Этому событию предшествовало письмо маршала С.К. Тимошенко Верховному Главнокомандующему: «Сегодняшний день является днем разгрома немецко-румынских войск в Бессарабии и на территории Румынии, западнее р. Прут… Главная немецкая кишиневская группировка окружена и уничтожается. Наблюдая искусное руководство войсками… считаю своим долгом просить Вашего ходатайства перед Президиумом Верховного Совета СССР о присвоении военного звания Маршал Советского Союза генералу армии Малиновскому».

8 Европе еще дымились развалины, а войска 2-го Украинского фронта уже двинулись на Дальний Восток. Фронт получил новое название — Забайкальский, но командующий у него остался прежний. Маршал Малиновский с вверенными ему войсками был поставлен на главное направление в Маньчжурской стратегической операции по разгрому японской Квантунской армии.

9 августа 1945 г. войска фронта перешли в наступление. Командующий нанес удар там, где его меньше всего ожидал противник — в районе Большого Хингана. Он отказался от привычного порядка эшелонирования войск и в первый эшелон фронта поставил не общевойсковые, а танковую армию. Это позволило сразу же нанести более мощный первый удар и обеспечить быстрое развитие наступления в глубине обороны противника.

Действовавшая в авангарде 6-я гвардейская танковая армия генерал-полковника танковых войск А.Г. Кравченко стремительно преодолела хребет и вышла в центральные районы Маньчжурии. Не только от танковых, но и стрелковых и кавалерийских соединений первого эшелона командующий фронтом потребовал обходить наиболее сильные узлы сопротивления и без задержки продвигаться в глубину. Наземные войска усиленно поддерживала авиация. На важнейшие аэродромы противника в Чаньчуне, Мукдене, Порт-Артуре были внезапно высажены воздушные десанты. Активные боевые действия осуществлялись непрерывно, днем и ночью, что позволило войскам довести темп наступления до 100—120 км в сутки.

К 18—19 августа части Красной Армии, преодолев безводные степи, пустыню Гоби и горные хребты Большого Хингана, продвинулись на глубину до 800 км. На очереди были центральные районы Северо-Восточного Китая. Танкистам умело содействовала конно-механизированная группа советско-монгольских войск под командованием генерала И.А. Плиева.

В короткий срок усилиями трех советских фронтов — Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных — Квантунская армия была разгромлена. 2 сентября 1945 г. Япония капитулировала.

Маршал Малиновский за высокое полководческое искусство, проявленное в ходе Маньчжурской операции, 8 сентября 1945 г. удостоился звания Героя Советского Союза.

Именно в наступательных операциях с наибольшей силой проявился его полководческий почерк. По этому поводу A.M. Василевский писал: «Все эти операции, безусловно, несли на себе отпечаток подлинного творческого вдохновения, необычайной настойчивости в их осуществлении, составили яркие страницы истории военного искусства»{166}.

После Великой Отечественной войны полководец еще более 10 лет служил там, где воевал в 1945 г., — командующим войсками Забайкальского военного округа, главнокомандующим войсками Дальнего Востока, командующим войсками Дальневосточного ВО. В марте 1956 г. Родион Яковлевич был переведен в центральный аппарат, получив назначение на пост первого заместителя министра обороны СССР и главнокомандующего Сухопутными войсками. Вершиной его военной карьеры стал пост министра обороны СССР, на котором он в октябре 1957 г. сменил маршала Г.К. Жукова.

Из песни слова не выбросишь: полководцы, хотя и служили вместе, недолюбливали друг друга. К глубокому сожалению, Родион Яковлевич оказался в числе гонителей Жукова, когда Н.С. Хрущев задумал избавиться от министра обороны, славе и авторитету которого завидовал. Едва ли не наиболее веским было для первого секретаря ЦК КПСС предупреждение, услышанное от Малиновского: опасайтесь Жукова, он — человек опасный, бонапартист. Основания же для таких утверждений у Малиновского, как показала его речь на Пленуме ЦК в октябре 1957 г., оказались очень жидкие.

«…Я слышал мельком краем уха от некоторых, что нет убедительных фактов, что не ясно вроде, ошеломленно и так далее. Есть убедительные факты и есть очень опасные для нашей партии и для нашего государства факты», — заявил с трибуны Пленума новый министр обороны. Но, кроме уже много раз озвученных и не ставших от этого убедительнее, ничего нового привести не смог. Зато во всеуслышание заявил: «Не место такому политику в Президиуме и Центральном Комитете нашей партии»{167}.

Позднее, работая на посту министра обороны, Родион Яковлевич много сделал для оснащения Вооруженных Сил современным оружием, перестройки их структуры, совершенствования обучения и воспитания войск.

Значителен его вклад в обобщение опыта Великой Отечественной войны: под редакцией министра были изданы исторические труды «Ясско-Кишиневские Канны», «Будапешт — Вена — Прага», «Финал». Незадолго до кончины он закончил автобиографическую повесть «Солдаты России», в которой рассказал о своей «одиссее» в годы Первой мировой войны.

…В ноябре 1966 г. Родион Яковлевич в последний раз принимал военный парад на Красной площади. «Он был уже болен, — вспоминала его дочь Наталья Родионовна, — но ни мы с мамой, ни врачи и не подозревали… Сильно болела нога на месте старого ранения. После лечения в Цхалтубо стало только хуже, но папа работал и седьмого пошел принимать парад. Только мы с мамой знали, чего ему стоит каждая ступенька на Мавзолей. Вернувшись, он лег и больше уже не вставал.

Я в мелких подробностях помню те последние полгода и теперь понимаю, что папа был фаталистом и стоиком. Врачи и сестры так и не услышали от него ни стона, ни жалобы и говорили потом, что у него патологическое терпение. Он терпел боль, выносил болезнь молча, мужественно и достойно».

Как он жил, так и уходил — по-солдатски стойко.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.