21 МАЯ — ВТОРОЙ ДЕНЬ ВЫСАДКИ
21 МАЯ — ВТОРОЙ ДЕНЬ ВЫСАДКИ
За ночь с 20 на 21 мая немцам в районе Малеме удалось провести перегруппировку своих сил. К счастью для парашютистов, до самого утра английские командиры ни в одном из пунктов не предприняли никаких активных действий, позволив десантникам улучшать свои позиции.
Утром этого дня Штудент в Афинах принял решение, перекрывающее ему пути к отступлению: невзирая на потери, бросить все силы в Малеме — и как можно быстрее. Для руководства войсками сюда вместо раненого Мейндля был направлен полковник Рамке. Парашютисты должны были сбрасываться с минимальной высоты, горные егеря 85-го горнострелкового полка — десантироваться посадочным методом, невзирая на потери в самолетах. «Юнкерсы» вновь поднялись в воздух...
Из приказа, найденного у одного из убитых немецких офицеров, следовало, что главной целью высадки является именно Кания. Поэтому в первый день боев штаб Фрейберга не обращал особого внимания на положение в секторе Малеме. Однако на рассвете Фрейберг получил тревожное сообщение, что немецкие транспортные самолеты начали садиться в песчаном русле реки Тавронитис и на пляж западнее ее устья, вне зоны действенного пулеметного огня. На самом деле это был всего один самолет — после разгрузки он взял на борт генерала Мейндля и других раненых, и смог подняться в воздух.
Затем немцы попытались использовать и сам аэродром Малеме. Первый «Юнкере» приземлился налетном поле в 8.10 по лондонскому времени и, несмотря на огонь девяти орудий 27-й батареи, смог разгрузиться и взлететь. Другим машинам, которые попытались сесть на аэродром, повезло гораздо меньше — часть их была сбита еще в воздухе, часть была уничтожена артиллерийским огнем уже на земле, часть просто не смогла взлететь с изрытого воронками аэродрома... Вновь подняться в воздух удалось лишь примерно половине машин, остальные остались торчать на аэродроме, загромождая взлетную полосу.
С рассветом над Малеме появились «Мессершмитты-110», начавшие штурмовку английских позиций по целеуказанию с земли. В 10 часов утра по Берлину немецкие пикировщики атаковали Галатасские холмы, вслед за этим десантникам на парашютах были сброшены контейнеры с боеприпасами.
В первой половине дня обе стороны не предпринимали активных действий, лишь севернее Галатаса рота 19-го батальона при поддержке эскадрона новозеландской конницы попыталась атаковать занятый немцами Кладбищенский холм, но была отброшена. Такая низкая активность была на руку немцам, давая им возможность проводить перегруппировку и постепенно наращивать силы. Английские источники объясняют это бездействие постоянной угрозой с воздуха, однако «мессершмиты» не могли висеть в воздухе постоянно, а пикировщики предназначались для атаки точечных целей, но не пехоты.
В 15.40 в секторе 28-го маорийского батальона была зафиксирована выброска еще некоторого количества парашютистов. Примерно в это же время парашютисты штурмового десантного полка атаковали деревню Пиргос, выбили из нее новозеландцев и отбросили их к востоку, на Платаниас. Теперь противник был отброшен от аэродрома и больше не мог обстреливать его из стрелкового оружия. Сразу же после этого, около 16 часов, несмотря на продолжающийся артиллерийский обстрел, начался постоянный прием самолетов с частями 85-го горнострелкового полка на взлетную полосу Малеме.
Высадившись с парашютом во второй половине дня 21 мая, новый командующий десантными силами полковник Рамке сразу же отдал егерям распоряжение: обойти фланг противника по горам южнее Малеме, попытаться уничтожить позиции его артиллерии, обстреливающей аэродром, а далее соединиться с 3-м парашютным полком у Кании. К вечеру немцами был окончательно очищен от противника район Малеме, английская артиллерия могла обстреливать аэродром только непрямым навесным огнем, что значительно снизило точность ее стрельбы.
Удивляет бездействие британских командиров в этот день. Имея многократно превосходящие силы, они не предприняли ни одной сколько-нибудь серьезной атаки против захваченных немцами позиций. Особенно странным выглядит бездействие 5-й новозеландской бригады Харгеста в районе Малеме: ее командир без всяких приказов сверху должен был понимать, что контроль над аэродромом означает для противника возможность беспрепятственно получать снабжение и подкрепление по воздуху. «Вечером второго дня вторжения ситуация балансировала на лезвии ножа, — патетически констатирует дневник боевых действий 5-й горнострелковой дивизии. — Мощная британская контратака могла переломить ситуацию и обернуться для нас полным разгромом».
Однако Харгест медлил, ожидая приказов сверху. А Фрейберг лишь во второй половине дня 21 мая наконец-то принял решение на переброску в район Кании 7-го австралийского батальона, стоявшего в Георгиополисе (между Судой и Ретимноном). Однако он должен был лишь сменить 20-й батальон 10-й новозеландской бригады между Канией и Галатасом, дабы высвободить его для усиления 5-й бригады. Новозеландцев предполагалось перебросить к Пиргосу на машинах. Вместе с ними сюда же подтягивались 3-й австралийский дивизион полевой артиллерии (пехота) и противотанкисты из 106-го полка британской конной артиллерии. Фрейберг все еще ждал удара с моря, поэтому сохранял мощную группировку в районе бухты Суда, не сделав попытки сосредоточить все наличные силы, дабы ликвидировать самый главный и наиболее опасный немецкий плацдарм.
Атака должна была начаться ночью. План был таков: 20-й батальон двигался на Пиргос между дорогой и берегом, 28-й батальон с тремя легкими танками — по дороге слева от него. С полуночи до 2.30 утра атаку предполагалось поддерживать налетами бомбардировщиков из Египта по району Малеме.
К югу от Кании в этот день царило затишье. Атака 3-го парашютного полка немцев на Галатасские холмы, несмотря на поддержку пикировщиков с воздуха, окончилась неудачей, после чего активных действий стороны не предпринимали, немцы — из-за отсутствия сил, британцы — из-за нерешительности командования и плохой организации управления войсками.
В Ретимноне с раннего утра шли тяжелые бои. Первая атака австралийцев на холм «А» (в шестом часу утра) оказалась неудачной, но около 9 часов утра, подтянув свежие силы, части полковника Кэмпбелла, оставшегося в качестве командующего сектором[163], вновь атаковали немцев и сбили их с холма, взяв 59 пленных и вновь захватив артиллерийские позиции.
Теперь основные немецкие силы здесь оказались сосредоточены в двух пунктах. К востоку от холма «А» они укрепились в районе Ставроменоса, используя в качестве опорного пункта фабрику оливкового масла с крепкими каменными стенами. Западнее аэродрома немцы сконцентрировались вокруг деревни Периволия и холма «С» между Платанесом и Ретимноном. Здесь их опорным пунктом стала церковь Святого Георгия и кладбище при ней, обнесенное каменной стеной. Хуже всего, что в обеих этих пунктах они перехватывали дорогу — на восток от аэродрома к Гераклиону и на запад к Ретимнону.
Несмотря на ослабление австралийских сил, полковник Кэмпбелл также предполагал следующей ночью (на 22 мая) сосредоточить силы для контратаки. Однако все атаки на Ставроменос в последующие дни оказались безуспешными, несмотря на то что британцам удалось отремонтировать брошенные танки и ввести в строй 75-мм батарею на холме «А».
Утром 23 мая Фрейберг направил в Ретимнон роту «коммандос» с двумя 42-мм противотанковыми пушками, чтобы очистить от немцев дорогу к аэродрому. Около 8 часов вечера рейнджеры достигли Ретимнона, где встретили капитана Лергесснера, отправленного Кэмпбеллом в штаб Фрейберга через горы с донесением и для получения инструкций. Несмотря на предупреждения Лергесснера, рейнджеры атаковали немцев у Периволии, были разгромлены и вместе с капитаном отступили обратно к бухте Суда.
Лишь утром 26 мая фабрика оливкового масла была взята штурмом, при этом захвачено 82 пленных (из них 42 раненых). Таким образом, «восточная» группировка немцев была полностью уничтожена, сумели отступить в горы только около 30 парашютистов, в том числе 3 офицера. В распоряжении британских войск в районе Ретимнона скопилось свыше 500 немецких пленных, в том числе около 300 раненых. Однако все атаки на деревню Периволия 27 мая закончились неудачей, при этом были окончательно потеряны обе «Матильды».
Серьезной проблемой Кэмпбелла в ходе боев было отсутствие шифров для радиосвязи со штабом Фрейбурга. Поэтому радиопереговоры можно было вести только «клером», то есть открытым текстом — с риском, что их перехватит противник.
Под Гераклионом лишь к утру 21 мая немецким командирам удалось собрать свои разбросанные по холмам подразделения и привести их в порядок. Около 9 утра 21 мая попытались атаковать Восточный холм, прикрывающий подходы к аэродрому с юго-востока, а также продвинуться к городу с юга по Кносской дороге. Обе атаки были отбиты.
Однако в самом городе немцам повезло больше. Хотя командир 3-го батальона майор Шульц не получил отданного по радио приказа полковника Бройера поддержать утреннюю атаку на аэродром ударом с запада, он по своей инициативе решил атаковать город, увязав удар с утренним налетом бомбардировщиков.
Атака началась в 10.30 (по Берлину) двумя группами — лейтенанта Эггера и лейтенанта Беккера, ворвавшимися в город соответственно через западные и северные ворота. После пяти часов тяжелых уличных боев группа Эггера смогла пробиться к гавани и захватить здесь старый венецианский форт. Этот успех крайне сильно повлиял на настроение оборонявших город греков, у которых вдобавок почти кончились боеприпасы. Около 17 часов (по Берлину) греческий командир предложил сдать город, и лишь давление со стороны англичан сорвало переговоры с немцами.
Чеппел был вынужден срочно направить для руководства войсками в Гераклионе своих офицеров и перебросить сюда два британских взвода: один — от йоркцев, другой — от лейстерцев. Перегруппировав греков и перевооружив трофейным оружием, британцы к утру 22 мая смогли вновь выбить немцев из города. Основной причиной неудачи было решение командира 2-го батальона 2-го парашютного полка капитана Ширмера, выделившего в помощь Бройеру только два взвода.
После 17 часов 21 мая немцы под Гераклионом получили подкрепление — одиннадцать транспортно-десантных самолетов сбросили полторы сотни парашютистов к востоку от «Ист-Вади». Однако немецких сил явно недоставало для получения перевеса над противником. Англичане твердо удерживали аэродром и территорию вокруг него.
Тем временем активизировалась немецкая авиация. В 9.35 по Берлину немецкие пикировщики и итальянские торпедоносцы атаковали в 40 милях юго-западнее мыса Матапан английскую эскадру в составе двух линкоров, двух крейсеров и восьми эсминцев — это было соединение «А1» вице-адмирала Роулингса и соединение «В» кэптена Роули, двигавшиеся в этот момент совместно (Роули только что закончил безуспешный ночной поиск к северу от Крита и вернулся к главным силам). Вскоре к ним присоединилось и соединение «D» адмирала Гленни. Атака закончилась безрезультатно, по английским данным немцы потеряли два самолета.
Во второй половине дня 21 мая немецкая авиация вновь совершила налет на группу английских кораблей западнее Крита — соединение Гленни сообщило об атаке четырех Ju.88, из которых были сбиты три. Таким образом, результативность германской авиации в этот день оказалась весьма низкой — незначительные повреждения получили только крейсера «Аякс» и «Орион». Самым серьезным последствием оказался высокий расход боеприпасов, особенно зенитных, но в тот момент это еще не казалось особо важным. Гленни даже написал в своем рапорте: «Приятное начало ночных операций!»
Однако восточнее Крита дела обстояли не столь хорошо. Соединение «С» уходило на юг через пролив Касо, еще затемно к нему присоединился пришедший из Александрии крейсер ПВО «Калькутта», а после полудня — однотипный «Карлайл». С 9.50 (по Гринвичу) корабли подвергались непрерывным атакам немецких и итальянских самолетов, в итоге эскадренный миноносец «Джуно» в 12.49 получил бомбу с итальянского горизонтального бомбардировщика. Бомба угодила в артпогреб, эсминец взорвался и затонул; спасти удалось только половину экипажа — 97 человек.
К этому времени первый отряд немецких транспортных судов, который должен был доставить в залив Кания тяжелое вооружение, уже находился южнее острова Милос. Группу из 25 самых быстроходных судов возглавлял итальянский миноносец «Лупо» водоизмещением в 680 тонн[164]. «Быстроходность» означала, что сборище рыбачьих каиков и каботажных пароходиков могло держать скорость до 7 узлов. На каждом каике находилось около сотни человек. Всего десант насчитывал порядка 2300 человек из состава 5-й немецкой горной дивизии: 3-й батальон 100-го полка, тыловые и вспомогательные части. Здесь же находилось какое-то количество солдат итальянского полка «Сан-Марко». Управлялись суда пехотными офицерами с помощью ручных компасов.
Требовалось до темноты пройти 70 миль, отделявших Милос от Крита. Увы, адмирал Шустер, командующий несуществующими германскими морскими силами в греческих водах, был дезинформирован утренними сообщениями разведки о присутствии английских кораблей севернее острова, около 10 часов (по Гринвичу) он приказал командиру «Лупо» капитану 2-го ранга Мимбелли остановиться и повернуть назад. Храбрый итальянец отказался возвращаться, а вскоре выяснилось, что тревога была ложной. В итоге немецкое командование решило не отзывать десантный отряд. Но из-за задержки в полтора-два часа достигнуть берега до наступления темноты стало уже невозможно.
Самолет-разведчик из 39-й эскадрильи королевских ВВС обнаружил десантный отряд во второй половине дня, после чего его судьба была предрешена. Адмирал Каннингем приказал соединениям «В» и «D» с наступлением темноты войти в Эгейское море через пролив Антикитера и уничтожить десант.
В 23.30 по Гринвичу (22.30 по Берлину), когда отряду Мимбелли оставалось еще 18 миль до берега и с корабликов уже видели окрашенные закатным солнцем вершины критских гор, соединение «D» контр-адмирала Гленни (3 крейсера — «Дидо», «Орион», «Аякс», 4 эсминца — «Янус», «Кимберли», «Хэсти» и «Хируорд») обнаружило немецко-итальянский конвой. Дальнейшее может служить прекрасной иллюстрацией того, как проходила бы операция «Морской лев» — будь она осуществлена на практике.
Казалось, что английская армада должна просто раздавить десантный отрядик. Но не тут-то было. Мощь крейсеров и эсминцев оказалась избыточной против сборища мелких суденышек, а в наступившей темноте даже радиолокатор не помогал разобраться в происходящем. Бой превратился в беспорядочную стрельбу, которая показалась англичанам избиением младенцев. Увы, им не удалось даже потопить «Лупо»: хотя «Аякс» доложил о его уничтожении, миноносец получил 18 попаданий, но уцелел.
Около 2 часов ночи (то есть спустя 2,5 часа после начала бойни) контр-адмирал Гленни прекратил стрельбу и направил свой отряд на запад. Англичане заявили о том, что в конвое находилось около 50 судов и в итоге его разгрома было уничтожено 4000 немцев. Это оказалось сильным преувеличением. Большинство судов было потоплено[165], снаряжение пошло ко дну, но солдаты продержались на воде до ухода англичан, возвращения храброго «Лупо» и прибытия итальянских катеров. Утром к спасательной экспедиции присоединились немецкие гидросамолеты.
Всего к 28 мая спасенными числились 1665 человек, включая 21 итальянца, после этой даты их число могло увеличиться весьма незначительно. С другой стороны, по немецким отчетным данным, из 2331 немца погибло лишь 324 человека — 13 офицеров и 311 солдат. Эти цифры не сходятся с числом спасенных, а главное — не учитывают погибших итальянцев. В целом можно считать, что потери составили 700—800 человек. До берега добрались только 52 егеря без тяжелого вооружения — слабое подкрепление для сражавшихся под Малеме и Канией...
Однако главным результатом боя можно назвать катастрофический расход боеприпасов на британских кораблях: «Дидо» истратил 70% боезапаса, «Орион» — 62 %, «Аякс» — 58 %. А пополнить его можно было только в базе — поэтому Каннингем приказал Гленни уводить соединение «D» в Александрию. Так победа над сборищем каиков вывела из игры значительную часть британских морских сил...
Данный текст является ознакомительным фрагментом.