22 МАЯ — ТРЕТИЙ ДЕНЬ ВЫСАДКИ
22 МАЯ — ТРЕТИЙ ДЕНЬ ВЫСАДКИ
Лишь утром 22 мая британское командование наконец-то сумело организовать контрудар в направлении аэродрома Малеме силами 5-й новозеландской бригады и 20-го батальона из состава 10-й бригады. Наступление началось около 7 утра. 20-й и 28-й батальоны при поддержке четырех танков и нескольких танкеток «Карден-Ллойд» атаковали деревню Пиргос, заняли ее и почти достигли аэродрома. До летного поля оставалась сотня метров, когда новозеландцы залегли под ураганным огнем немцев. Левее 21-й батальон наступал на высоту 107 и деревню Ксамудохори. К половине девятого ему удалось занять аэродромную радиостанцию и ворваться в деревню, однако взять высоту новозеландцы не смогли.
Однако атака противника не помешала аэродрому Малеме начать прием самолетов с новыми подкреплениями. Немецкие десантники, выскакивая из «Юнкерсов», сразу же вступали в бой. К полудню 22 мая немцам в районе Малеме удалось добиться перевеса и отбросить новозеландцев от аэродрома обратно к деревне Пиргос. В этом бою было подбито несколько английских легких танков. Как сообщало донесение XI воздушного корпуса: «Противник неожиданно атаковал от Пиргоса к Малеме при поддержке танков. Организованная капитаном Герике контратака отбросила врага назад к Пиргосу. Однако высоты к югу от Пиргоса остались в его руках».
Судя по всему, утренний бой за аэродром стал еще одним решающим моментом битвы за Крит. Если бы Фрейберг бросил в атаку все свои резервы, а не один свежий батальон, сопротивление противника удалось бы переломить. Но 7-й австралийский батальон, переброшенный накануне из Георгиополиса, остался под Канией в составе 10-й новозеландской бригады, а большинство морских пехотинцев из MNBDO все так же обороняли бухту Суда и вместе с уэльским батальоном добивали остатки немецких десантников на полуострове Акротири. Лишь 700 человек из них в этот день были объединены в морской батальон под командованием майора Гаррета, направленный против немецкой группы «Кания».
К этому моменту фронт к югу от Кании и по долине текущего здесь ручья до деревни Периволия занимали 8-й австралийский батальон, 2-й полк австралийской полевой артиллерии, рота «коммандос» и 2-й греческий полк. При этом с севера против группы «Кания» держали фронт 10-я и 4-я австралийские бригады, а с юга — 8-й греческий полк. Таким образом, против трех неполных батальонов 3-го парашютного полка было сосредоточено как минимум 12 батальонов (из них два греческих). И вся эта группировка практически бездействовала целый день! Более того — никто даже не попытался перебросить часть ее в сектор Малеме, хотя именно там решался исход сражения.
Лишь около 3 часов дня 19-й новозеландский батальон, наступая по дороге от бухты Суда, попытался с юга обойти немецкие позиции в районе тюрьмы и занять здесь господствующие высоты, но был отброшен. Около 19 часов немцы сами нанесли удар в направлении Галатаса, продвигаясь в 600 метрах восточнее дороги, ведущей от тюрьмы на север. Киппенбергер бросил в контратаку отряд греческих ополченцев под командованием капитана Форрестера и отбил нападение. Этот эпизод еще раз продемонстрировал высокие боевые качества греков, которым не хватало лишь организованности и опытных решительных офицеров.
Увы, в отличие от британских командиров немцы времени не теряли. Около 16 часов им удалось достичь крупного успеха — майор Гельман с усиленной разведгруппой 3-го парашютного полка, обойдя по горам правый фланг 10-й новозеландской бригады западнее Галатаса, занял высоты у деревни Сталос в тылу 5-й новозеландской бригады[166]. Немцы перехватили дорогу, по которой шло снабжение английским войскам под Малеме, попутно захватив английскую автоколонну, двигавшуюся из Суды с подкреплением и боеприпасами.
Вечером 22 мая немецкое командование на Крите вновь сменилось: в Малеме прибыл командир 5-й горнострелковой дивизии генерал-майор Юлиус Рингель со своим штабом. Он принял на себя командование всей немецкой группировкой в западной части острова. За этот день, вдобавок к 1-му батальону 100-го полка, посадочным путем было переброшено еще три батальона — 2-й из 100-го полка и 1-й из 85-го полка 5-й горнострелковой дивизии, а также 95-й саперный батальон. Одна из захваченных 20 мая «Матильд» использовалась в качестве тягача для оттаскивания в сторону разбитых самолетов, загромождавших взлетную полосу.
Рингель реорганизовал свои силы в три группы, которыми командовали майор Шётте, полковник Рамке и подполковник Утц. Первая (95-й саперный батальон) должна была прикрывать Малеме с запада и юга. Вторая, состоявшая из парашютистов десантно-штурмового полка, должна была наступать в направлении Кании вдоль шоссе. Третью группу (три батальона горных стрелков, не вполне точно обозначенную немцами как 100-й горный полк) предполагалось отправить в обход левого фланга противника по горам для соединения с 3-м парашютно-десантным полком, оборонявшимся в районе тюрьмы.
Во второй половине дня Фрейберг приказал вновь атаковать аэродром. Но прежде чем этот приказ был выполнен, в штаб 2-й новозеландской дивизии поступило известие о том, что немецкий отряд перерезал шоссе из Кании к Малеме, оседлав таким образом коммуникации 5-й бригады.
Дальнейшие решения британского командования не поддаются здравому осмыслению. Вместо того, чтобы взять часть сил из 4-й или 10-й бригады и очистить дорогу, вечером на совещании Паттика с начальником штаба Фрейберга полковником Стюартом принимается совершенно необъяснимое решение — отвести 5-ю бригаду от аэродрома на линию реки Платаниас, то есть на 4 км назад от аэродрома. «По сути это решение, принятое около 10 часов вечера 22 мая, означало потерю острова Крит, — пишет Кэвин Лонг. — После этого враг мог использовать летное поле без помех».[167]
В ночь на 23 мая Фрейберг по радио совещался с Уэйвеллом. Последний сообщил, что из-за активности вражеской авиации и риска потерь больше не сможет посылать войска эсминцами в бухту Суда, но готов продолжать высадку подкреплений в районе Тимбакиона для последующей переброски их к Гераклиону. Уэйвелл предложил, чтобы войска из Гераклиона были перемещены в Ретимнон, а из Ретимнона — в район Кании. На это Фрейберг сообщил, что у него имеются всего 150 полуторатонных грузовиков и еще 117 других транспортных средств, и что приморское шоссе перерезано немцами восточнее и западнее Ретимнона.
«(1) Я не имею возможности удержать все тыловые районы и береговую линию; (2) мои войска не могут сражаться без отдыха.
Поэтому мне придется занять сокращенную линию фронта. Теперь враг приближается к равенству с нами в численности... но мы сможем сражаться, пока будем иметь надежное снабжение».
Заметим, что до вечера 22 мая немцы высадили в районе Малеме и Кании 10 батальонов, часть из которых к этому времени понесла очень серьезные потери. Фрейберг же изначально имел в этом районе до 20 подразделений батальонной численности, некоторое количество более мелких подразделений, артиллерию, танки, силы MNBDO, а также четыре греческих полка. Еще один батальон в ночь на 22 мая был переброшен из Георгиополиса.
Превосходство имперских войск над противником все еще было как минимум двукратным, а с учетом греческих войск — даже трехкратным. Проблема британцев была не в численности, а тем более не в снабжении или оснащении — а в неумении должным образом распределить свои войска, сосредоточить нужное количество сил на главном направлении и скоординировать действия отдельных частей. С вечера 22 мая к этой проблеме добавился психологический фактор: неверие командования в возможность победы.
Впоследствии, уже в немецком лагере, командир 7-го австралийского батальона полковник Уолкер записал в своем дневнике слова, сказанные ему немецким полковником из горных егерей:
«Он сказал, что наши генералы делали все, чтобы помочь ему. Он не может понять, почему мы постоянно зарывались в землю и не атаковали, никто из нас. Он сказал, что наша контратака у Суды[168] была единственным достойным сражением, которое мы дали...»[169]
Тем временем немецкие транспортные самолеты сбрасывали на парашютах снабжение и боеприпасы войскам у Ретимнона и Гераклиона. В районе Ретимнона 2-й парашютный полк, невзирая на отсутствие артиллерии (у немцев здесь оставались лишь 37-мм противотанковые пушки и одно легкое пехотное орудие), смог отбить атаку англичан. У Гераклиона активных действий 22 мая не было, британские войска укрепляли свои позиции и занимались сбором трупов. По утверждению английских источников, в этот день было захоронено 1250 немцев, причем собраны отнюдь не все убитые. По сообщению греческого командира, западнее города немцы пытались атаковать позиции греков, гоня перед собой толпу женщин и детей, но вынуждены были отказаться от этого метода ведения войны, когда греки пригрозили расстрелять всех военнопленных.
Однако главные события 22 мая развернулись на море. Еще до рассвета 22 мая с Милоса вышел второй конвой для Крита — 38 небольших судов под охраной итальянского миноносца «Сагиттарио». Этот конвой предназначался для доставки снаряжения и подкреплений в Гераклион, он вез 2-й батальон 100-го горного полка и отдельные части.
Однако адмирал Каннингем, обеспокоенный событиями прошлого дня, приказал своим флагманам не прекращать поиска десантных судов противника после рассвета. Поэтому соединение «С» контр-адмирала Кинга не развернулось утром на обратный курс, как сделало это накануне, а пройдя Гераклион, повернуло на юг к острову Милос. С 8 утра (по Берлину) над ним появились германские бомбардировщики, но особого ущерба пока не наносили, и Кинг двигался вперед. Теперь у него были 4 крейсера («Перт», «Наяд», «Калькутта», «Карлайл») и 4 эсминца («Кингстон», «Кандагар», «Нубиен» и «Джюно»). Увы, «Карлайл» из-за неисправности в машине мог держать ход только в 20 узлов (вместо штатных 29) и поэтому оказался скорее обузой для соединения, несмотря на свои 8 четырехдюймовых зениток.
В 11.10 (по Берлину) в 20 милях южнее острова Милос соединение Кинга встретило немецкий конвой и с 70 кабельтовых открыло по нему огонь. Конвой сразу же повернул на обратный курс, британцы бросились в погоню — но тут на сцене вновь появились немецкие бомбардировщики, и Кинг приказал повернуть назад, а затем развернулся на запад, на соединение с линейными силами Роулингса.
Морской бой опять кончился ничем — но день еще начинался, и основные события были впереди. Ju.88 с аэродрома в Элевсисе и Do. 17 из Татоя (севернее Афин) атаковали соединение «С» на протяжении двух с лишним часов. Горизонтальные бомбардировщики не отличались особой меткостью, но около 13 часов по берлинскому времени им удалось наконец-то положить сразу целую серию бомб рядом с флагманским кораблем Кинга, крейсером «Наяд». Часть орудий была выведена из строя, но главное — началась фильтрация воды через поврежденную обшивку и несколько отсеков оказались затоплены. Примерно тогда же и без того «хромой» «Карлайл» получил бомбу прямо в мостик, был убит командир корабля кэптен Хэмптон.
В 13.25 (12.25 по Лондону) Кинг сообщил Роулингсу, что его флагман поврежден и ему требуется помощь. И вместо того, чтобы отходить на юг, соединение «А1» вместе с только что присоединившимися к нему двумя крейсерами соединения «В» двинулось навстречу бомбардировщикам противника...
Эскадры встретились в начале второго по Лондону. Но незадолго до этого соединение Роулингса также подверглось немецкой атаке. На этот раз жертвой стал линкор «Уорспайт» — в него попало несколько бомб (считается, что с Me. 109), они уничтожили четырех- и шестидюймовые батареи правого борта и вызвали пожар во внутренних помещениях. Погибло 43 и было ранено 69 моряков, линкор снизил ход до 18 узлов.
Однако худшее было еще впереди. По непостижимой британской системе старшинства Кинг, хоть и был всего лишь контр-адмиралом, оказался старше командующего соединением линкоров вице-адмирала Роулингса и вступил в командование объединенным отрядом. Он решил не отходить на юг, а продолжить поиск вражеских конвоев и отдельных судов, пытающихся доставить войска и снаряжение на Крит. Формально это было правильное решение — но оно привело к тяжелым последствиям. Уж лучше было бы оказать огневую поддержку британским войскам, отчаянно сражающимся у Малеме и Кании...
Почти сразу же после соединения эскадр Кинг отослал эсминец «Грейхаунд» для перехвата обнаруженного возле острова Антикитера крупного греческого каика. Эсминец выполнил задание — но в 13.51 был атакован сразу восемью пикировщиками, получил три бомбы и начал быстро тонуть кормой вперед.
Тут же налетели немецкие истребители: «белокурые рыцари рейха» с чисто рыцарской жестокостью и нерыцарской методичностью начали расстреливать еще державшихся на воде моряков — так, в единственном вельботе, который удалось спустить, было убито 20 человек, в том числе первый помощник лейтенант Скотт; спасся лишь один матрос, вовремя бросившийся за борт.
Кинг приказал «своим» эсминцам «Кингстон» и «Кандагар» спасать уцелевший экипаж, а через несколько минут отправил вслед за ними оба крейсера соединения «В» — «Глостер» и «Фиджи». Если первый приказ был в принципе правилен, то второй был явной ошибкой, вызванной неожиданной сменой командования: Кинг не знал, что крейсера почти исчерпали зенитный боезапас и были практически беспомощны перед немецкими самолетами. А сообщить ему об этом сразу никто не смог или не догадался. Тем временем «Кингстон» и «Кандагар», не выдержав воздушных атак, прекратили спасательную операцию и повернули к своему отряду, под прикрытие противовоздушного ордера эскадры. Таким образом возникла неразбериха.
Увы, единый ордер ПВО кораблям двух соединений выстроить не удалось, а к началу третьего часа дня (по Лондону) и у самих кораблей Кинга подошел к концу зенитный боезапас. Тогда он попросил Роулингса держать свои линкоры поближе, чтобы они могли прикрыть крейсера зенитным «зонтиком». В результате скорость эскадры снизилась до 18 узлов. Лишь теперь Роулингс сообщил Кингу, что на крейсерах соединения «В» почти отсутствует боезапас. После этого Кинг, очевидно, совсем растерявшись, ударился в другую крайность — он объявил всем кораблям, что они могут действовать по обстановке и отходить без приказа, если сочтут это нужным. Таким образом был сделан первый шаг к полной утрате управления эскадрой, в результате чего она распалась на несколько отдельных групп, иногда удалявшихся друг от друга на десятки миль. Уже возвращаясь к основным силам, в 15.27 по Лондону крейсер «Глостер» получил две бомбы, одна из них повредила котельное отделение, вторая уничтожила кормовой ПУАЗО и снесла грот-мачту. В течение следующих минут в крейсер попали еще несколько бомб, он начал терять ход. В 15.43, после трех сильных взрывов, «Глостер» медленно повалился на борт и начал медленно погружаться в воду. Окончательно затонул он лишь через полтора часа, находясь в 9 милях от острова Пори. Последний приказ Кинга опять сыграл свою роль: шедший вслед за «Глостером» крейсер «Фиджи» не остановился для спасения экипажа собрата, видимо, посчитав это слишком опасным, а лишь сбросил на воду спасательные плотики. Узнав о случившемся, адмирал Роулинсон уже ночью направил к месту гибели крейсера три эсминца, но они, прибыв сюда лишь к утру, никого уже не нашли. В итоге погибло 660 человек, лишь 65 было поднято с воды немцами и взято в плен. Тело командира корабля Генри Роули через четыре недели вынесло на африканский берег в районе Мерса-Матрух...
Около 16 часов к эскадре Кинга присоединилась прибывшая с Мальты 5-я флотилия эсминцев кэптена лорда Луиса Маунтбеттена (5 эсминцев), что добавило эскадре зенитного прикрытия, но одновременно подлило бензина в хаос, царивший в проливе Антикитера. Впрочем, нельзя не признать, что эсминцы Маунтбеттена действовали наиболее осмысленно и адекватно: они уничтожили еще два каика, пытавшихся пробраться в бухту Кания, а «Келли» и «Кашмир» успели даже обстрелять немецкие позиции у Малеме — это была единственная поддержка с моря за три дня.
Тем временем немцы продолжали свои налеты. В 16.45 по Лондону линкор «Уорспайт» получил две бомбы с горизонтального бомбардировщика — не причинившие, впрочем, серьезных повреждений. В 18.30 Кинг наконец-то отдал приказ отходить на юг — решение крайне запоздавшее, ибо его корабли уже давно не могли сделать хоть что-то для обороняющих Крит и лишь бессмысленно толклись к северо-западу от западной оконечности острова.
Удивительно, но, несмотря на крайне неудачную диспозицию британских кораблей, долгое время они не имели новых попаданий. Наконец в 18.45 (по Лондону) крейсер «Фиджи», все еще догонявший эскадру, был поражен единственной 225-килограммовой бомбой, сброшенной одиночным истребителем Me. 109. Бомба легла исключительно удачно — у борта корабля в районе миделя, прошла наискосок под днище и взорвалась, разворотив днище крейсера. Сразу же было затоплено котельное отделение, машины встали, а корабль сильно накренился на левый борт[170]. В таком положении через полчаса его заметил одиночный горизонтальный бомбардировщик, сбросивший еще три бомбы. Все три попали в цель, и через час, в 20.15, «Фиджи» перевернулся и пошел ко дну. Соединение «В» было уничтожено. Сопровождавшие крейсер эсминцы «Кингстон» и «Кандагар» (из соединения «С»), уже после темноты вернувшись к месту его гибели, подняли с воды 523 человека из 778 человек экипажа, погибло 275 человек.
В ночь на 23 мая специально посланные эсминцы «Хироу» и «Дикой» в Айя-Румели на южном берегу Крита приняли на борт греческого короля и его министров, а также британских посла и военного атташе в Греции. Все они были отправлены сюда Фрейбергом из Суды в сопровождении взвода 18-го новозеландского батальона под командованием лейтенанта Райана еще до немецкой высадки. Можно сказать, что с этого началась эвакуация острова. После часа ночи 23 мая Каннингем приказал Кингу с соединением «С» (4 крейсера, два из которых уже получили повреждения) уходить в Александрию.
В 4.30 по Лондону такое же приказание получил и Роулингс с линкорами. Считается, что это произошло вследствие ошибки: в бланке донесения Роулингса о наличии боеприпасов на линкорах, поданного командующему в четыре утра, значилось, что зенитный боезапас полностью исчерпан. В то же время в копии этого донесения, отложившейся в архивах штаба, указано, что боеприпасов для зенитных орудий вполне достаточно. Как такое могло произойти — представить тяжело...
В любом случае британский флот, понеся тяжелые потери, утром 23 мая покинул воды Крита. Неосторожное появление днем в водах севернее Крита обернулось гибелью двух современных легких крейсеров и эсминца, линкор и два крейсера («Карлайл» и «Наяд») серьезно повреждены. Но самое главное — почти все тяжелые британские корабли оказались выбиты из боя. Это стало ценой за отражение двух немецких конвоев вечером 21-го и утром 22-го и уничтожение полудюжины каиков днем 22 мая. При этом потери немцев при атаках на британские корабли оказались крайне незначительны. На свои базы не вернулись лишь восемь самолетов, еще три получили повреждения.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.