24 МАЯ — ПЯТЫЙ ДЕНЬ ВЫСАДКИ

24 МАЯ — ПЯТЫЙ ДЕНЬ ВЫСАДКИ

Утром 24 мая немецкие пикировщики атаковали Кастелли, после чего 95-й саперный батальон Шётте короткой атакой взял этот населенный пункт. Остатки 1-го греческого полка, потеряв около 200 человек убитыми и ранеными, отошли в направлении Палеохоры. В плен к немцам попало 13 греков и два новозеландских офицера.

В Кастелли немцы вновь продемонстрировали, что являются нацистами: здесь были взяты в заложники и расстреляны 200 местных жителей — якобы за жестокости по отношению к немецким парашютистам, приземлившихся в этом районе 20 мая. Из 57 парашютистов 17 были взяты в плен и посажены новозеландцами под замок, остальные 40 якобы были зверски замучены, и на их трупах обнаружены следы жестоких пыток. В ответ штаб 5-й горной дивизии издал приказ о том, что за убийство одного егеря должны быть расстреляны 10 заложников, а дом или ферма, рядом с которой совершено убийство, подлежали сожжению[173]. Заметим, что на Восточном фронте обнаружение «следов жестоких пыток» на трупах и сочинение фантастических подробностей этих пыток стало одним из главных занятий нацистской пропаганды.

Чуть позже руководство люфтваффе все-таки устроило свое расследование, и комиссия главного медицинского инспектора ВВС установила, что лишь 6 или 8 трупов немецких солдат, обнаруженных в Кастелли, действительно были изуродованы[174] — правда, осталось неясным, случилось ли это при жизни или же уже после смерти. Зато послевоенные немецкие (и не только немецкие) историки не стеснялись описывать жестокости, чинимые греческими партизанами над попавшими в плен немцами — при этом скромно не упоминая о расстреле в Кастелли[175].

Положение на Галатасских высотах утром 25 мая

В этот день немецкие группы «Малеме» и «Кания» окончательно выстроили единый фронт на подступах к Галатасу. Вновь созданная группа полковника Кракау получила задание: из района Аликиану двинуться в глубокий обход позиций противника по горам и выйти к бухте Суда, перерезав дороги на Хора-Сфакион и на Ретимнон. Однако запланированный маневр в итоге осуществить так и не удалось. Это показывает, что немецкие парашютисты и горные стрелки вовсе не являлись суперменами, как временами казалось их противникам, и на деле были весьма ограниченны в своих возможностях.

Одновременно немецкие самолеты жестоко бомбили Канию. Однако попытки лобовых атак на новый рубеж обороны 2-й новозеландской дивизии у Платаниаса во второй половине дня оказались неудачными — все занятые немцами пункты до темноты вновь были отбиты противником.

Численность частей 2-й дивизии бригадного генерала Паттика на этот момент была следующей[176]:

18-й новозеландский батальон — 500 человек;

19-й новозеландский батальон — 450 человек;

20-й новозеландский батальон — 382 человек;

21-й новозеландский батальон — 194 человек;

22-й новозеландский батальон — 233 человек;

23-й новозеландский батальон — 265 человек;

28-й новозеландский батальон — 459 человек;

7-й австралийский батальон — 580 человек;

8-й австралийский батальон — 380 человек;

Сводный батальон — 650 человек;

Саперный батальон 5-й новозеландской бригады — 340 человек.

Общая численность австралийских и новозеландских войск в районе Кании составляла 5573 человека; кроме того, вместе с ними сражалось около 900 греков. Численность английских войск и частей флота в этом районе нам, к сожалению, неизвестна.

Днем 24 мая на аэродроме Малеме высадился штаб и 3-й батальон 85-го горно-егерского полка вместе со штабом полка. Батальон был направлен к Модиону, чтобы вместе с 1-м батальоном полка на следующее утро принять участие в охватывающем движении Утца на Канию. Ситуация в Малеме стала настолько спокойной, что вечером сюда прибыл сам генерал Штудент, лично вручивший полковнику Рамке Железный крест 1-й степени.

Примерно в это же время немцам наконец удалось прорвать оборонительный рубеж у деревни Платаниас в районе прибрежной дороги, создав угрозу северному флангу противника и потеснив его центр. К ночи на 25 мая британцы отошли на свой последний и самый сильный рубеж обороны англичан перед Канией — по линии Галатасских холмов. Из-за сильных бомбардировок и непосредственной угрозы городу Фрейберг этой ночью перенес свой штаб в бухту Суда.

В Гераклионе немцы начали выполнение своей угрозы грекам — с утра город вновь подвергся сильнейшей бомбардировке, продолжавшейся с перерывами целый день. Одновременно около 40 транспортных самолетов сбросили парашютистов и контейнеры со снабжением юго-западнее города. Всего по немецким данным в этот день здесь было высажено около двух рот из состава 7-й парашютной дивизии — порядка 400 солдат.

В этот день западной и восточной группам немцев удалось установить между собой надежный контакт. При этом парашютистами была перехвачена горная дорога от Тимбакиона, по которой к Ге-раклиону должен был подойти батальон хайлендеров. В результате хайлендеры смогли с боем пробиться в расположение своих войск только утром 25 мая. При этом днем 24-го от Гераклиона в сторону Тимбакиона успела спокойно пройти колонна грузовиков с персоналом ВВС, отправленным для устройства посадочной площадки в Айя-Дека, в 17 километрах к востоку от Тимбакиона. Чеппел также получил сообщение о том, что немецкие самолеты сумели приземлиться на пляже у Маллиа, в 25 км восточнее города.

Утром 24 мая Каннигем направил на Крит несколько кораблей, которые должны были прибыть к острову затемно и покинуть опасные воды еще до рассвета 25 мая. Эсминцы «Селис», «Хироу» и «Низам» должны были высадить 2-й батальон войск специального назначения в Селинос Кастелли на юго-западном побережье Крита. Но из-за плохой погоды выгрузить солдат шлюпками не удалось, поэтому корабли с войсками вернулись в Александрию.

Этой же ночью посланный утром из Александрии отряд в составе двух крейсеров («Аякс» и «Дидо») и двух эсминцев («Кимберли» и «Хотспур») вошел в пролив Касо, дабы отразить высадку предполагаемого итальянского десанта в районе бухты Сития. Однако тревога оказалась ложной — итальянцев нигде не обнаружилось. Зато вторую задачу — обстрелять аэродром Малеме — отряд так и не выполнил, не желая задерживаться в опасных водах до рассвета.

В 18.15 Каннингем сообщил в Лондон, что флот больше не может действовать днем в Эгейском море и вблизи Крита. Фактически это было равносильно признанию поражения. В ответ Комитет начальников штабов заявил, что до сих пор Крит держался только усилиями флота, не позволявшего немцам доставить подкрепления и снабжение морем, и что флот должен идти на риск любых потерь, дабы не допустить суда противника к Криту. Увы, если 21—22 мая это было бы верно, то сейчас ситуация изменилась: немцы твердо закрепили за собой аэродром Малеме и смогли наладить «воздушный мост», по которому на Крит доставлялись подкрепления, оружие и боеприпасы.

В своем донесении Адмиралтейству от 26 мая Каннигем писал, что операции кораблей в Эгейском море следовало прекратить не из-за страха потерь, а по причине их полной бессмысленности. Здесь он тоже лукавил: аэродром Малеме оставался «пуповиной» немецких десантников и был крайне уязвим с моря; успешный обстрел из бухты Кания позволял надолго вывести его из строя — ведь у немцев отсутствовала и техника, и рабочие руки для быстрого засыпания воронок.

Однако, как мы видим, попытки обстрела аэродрома если и предпринимались, то весьма неорганизованные и по остаточному принципу. Если бы 22 мая вместо бессмысленного дневного маневрирования в полусотне миль северо-западнее залива Кания линкоры Роулингса и крейсера Кинга уделили внимание хотя бы аэродрому (не говоря уже об огневой поддержке сухопутных войск), то британцы имели немалый шанс переломить ситуацию и расправиться с десантом.

Теперь же Каннингем сузил свою задачу, ограничив ее доставкой войск и снабжения на Крит. Следующим этапом в перспективе вставала их эвакуация...

Данный текст является ознакомительным фрагментом.