Боевые операции
Боевые операции
Советские войска, конечно, не только оборонялись, но и наступали. В 1983 году полковника Рохлина, командующего 860-м отдельным мотострелковым полком в Файзабаде, сняли с должности за ошибки, допущенные в ходе крупной операции против моджахедов. Ценой ошибки стала гибель пятнадцати бойцов (еще 7% были ранены). Та операция стала известна как «Бахаракская бойня». Льва Рохлина сменил полковник Валерий Сидоров, офицер со связями, чей отец преподавал в Академии Генштаба, а мать была депутатом Верховного совета. Сидоров был непопулярным командиром. Он был храбр и тверд, но солдаты видели в нем честолюбивого человека, без колебаний рискующего их жизнями и планирующего все более замысловатые и опасные операции, чтобы продвинуться по службе. После «Бахаракской бойни» на полк легла тень, но это только подстегивало Сидорова: он намеревался восстановить репутацию полка.
Его первая большая операция, проведенная в феврале 1984 года, была направлена на уничтожение мятежников в окрестностях кишлака Карамагуль, в ущелье в нескольких километрах от Файзабада. Предполагалось задействовать весь личный состав полка, включая взвод хозяйственного обеспечения (поваров, хлеборезов, кладовщиков, водовозов). Эти служащие не имели никакого боевого опыта и прежде практически не покидали базу. Особенно расстроены были «деды», собиравшиеся через несколько недель домой. Солдаты говорят, что как только перспектива выживания становится реальной, мужество начинает испаряться.
Солдаты выдвинулись рано утром, после того как полковник произнес пламенную речь. Через час они карабкались к плато на западной стороне ущелья. Температура была чуть выше ноля, шел дождь, и к двум часам они промокли насквозь. Из-за дурной погоды у них не было прикрытия с воздуха.
К пяти утра Карамагуль был заблокирован. Температура упала до минус пятнадцати — минус двадцати, офицеры и рядовые сгрудились, чтобы согреться. Солдаты из разведроты направились к Карамагулю в шесть утра. К тому моменту кишлак уже опустел, хотя печки были еще теплыми: местные жители и повстанцы своевременно скрылись. Оставаться там смысла не было, и в восемь утра солдаты начали покидать кишлак. Тут на них напали моджахеды. Только разведчики успели добежать до своих БМП и вырваться оттуда.
Отступление на плато прикрывал третий взвод. Его солдаты были вооружены лучше моджахедов, но на стороне последних были мобильность и численное преимущество. Поварам и водителям, а также раненым и солдатам из минометной батареи было приказано отступать на полковую базу под командованием прапорщика С. Они двинулись по плато, но попали под перекрестный огонь, и С. повел их вниз по ущелью в сторону базы, надеясь, что так они доберутся быстрее всего. Оставшаяся часть батальона смогла отбиться, лишь несколько солдат получили легкие ранения. Правда, достигнув края плато, выходящего к базе, они вновь оказались под обстрелом. Они съехали по заснеженному откосу на собственных задницах и вернулись на базу.
После переклички обнаружилось, что С. и его отряд так и не вернулись. Разведчики, у которых оставались силы, сели в БМП и выехали на поиски. Они вернулись в пять вечера с телом одного из поваров. По дороге они встретили еще шесть солдат, ковылявших к базе. Среди них был и С., но он был слишком потрясен, чтобы рассказывать о случившемся. Ночью вернулись еще двое: повар, потерявший ботинки, чьи ноги были изрезаны, и один из водителей по прозвищу Молдаванин, из замерзших рук которого пришлось вырывать оружие. Он выдавил лишь, что все остальные погибли, кроме одного солдата — того взяли в плен.
Сидоров понял, что у него серьезные проблемы. Начальство распнет его за то, что он не дождался благоприятной погоды и вертолетного сопровождения. Было известно, что кишлак хорошо защищен, имеющихся сил недостаточно для выполнения боевой задачи, а повара и водители были совершенно непригодны к бою. И как он объяснит начальству, что никто не знает о судьбе пропавших солдат? Он попросил бойцов собраться с силами и отправиться на поиски. Ночью — вещь в армии беспрецедентная — один «дед» и пять новобранцев чистили оружие, собирали сухую одежду и сушили ботинки тех, кто собирался утром на поиски пропавших. На следующий день, отчаянно матерясь, добровольцы вышли навстречу холодной заре, под легкий снегопад.
Половина солдат взобралась на плато, чтобы прикрыть группу под командованием лейтенанта: тех отправили в ущелье, по которому пытался отступать С. Они нашли несколько мин и горы гильз. Река замерзла, и бойцы взламывали лед на случай, что под ним что-нибудь обнаружится. Когда их силы были уже практически на исходе, они наконец обнаружили замерзшие, изувеченные и кастрированные тела семи солдат.
Стало ясно, что произошло: попав под обстрел, несчастные повара изо всех сил понеслись к базе, вместо того чтобы занять оборонительные позиции и звать на помощь. Молдаванин и еще один солдат, старшие в группе, прикрывали их отход. Моджахеды напали на маленький отряд с обоих концов ущелья, а третья группа обстреливала их сверху. Расстреляв все патроны, Молдаванин бросился в реку и спасся. Его товарищ не последовал примеру, и его схватили. Потом местные агенты доложили, что его кастрировали и вдели ему в нос кольцо. Его месяц водили голым по кишлакам, а потом прикончили.
Полгода спустя на базу пришел грязный мальчик и предложил за деньги показать, где похоронили пленного. Тело было невозможно опознать. Солдаты похоронили тело, а мальчика на всякий случай расстреляли. В отсутствие какой-либо информации солдата объявили пропавшим без вести.
В октябре 1984 года Сидоров затеял еще одну крупную операцию, которую после назвали «Вторая операция Аргу». Она закончилась трагедией. Продукты, боеприпасы и прочее доставлялись в Файзабад из Кишима. Длина прямой дороги между этими городами составляла около тридцати километров. Дорога шла через перевал Аргу, где прочно окопались моджахеды. Единственной альтернативой была старая кишимская дорога, по которой надо было ехать вкруговую около ста километров. Путь обычно занимал три-четыре дня: колонны в сопровождении бронемашин, саперов и разведроты ползли с черепашьей скоростью, поскольку саперы пешком шли впереди, выискивая мины и фугасы. Но все равно каждый раз по мере движения случалось два-три подрыва. Если колонну обстреливали, солдаты уничтожали ближайший кишлак, чтобы предупредить следующие атаки. К концу 1983 года старая кишимская дорога была вся в развалинах.
За четыре месяца до этого, в мае, Сидоров решил расчистить короткую дорогу и тем самым высвободить для наступательных операций 2-й батальон, занятый охраной и сопровождением. Моджахеды ушли, по быстро вернулись, как только войска покинули урочище Аргу. Теперь полку предстояло занять долину и открыть дорогу раз и навсегда. В операции должен был принять участие весь полк, за исключением небольших подразделений, охранявших полковую и батальонные базы.
Накануне вечером Сидоров снова выступил перед солдатами с речью, призвал их быть достойными своих отцов и биться до последнего. Температура поднялась до сорока градусов в тени, и несколько солдат упали в обморок еще прежде, чем он закончил говорить.
Опергруппа выдвинулась следующим утром в клубах черного дыма, под рычание двигателей. Поначалу все шло неплохо. Но через несколько дней один инцидент, которого можно было избежать, положил операции конец.
Машина Сидорова застряла на речной переправе. Водитель никак не мог ее завести. Сидоров выдернул его с водительского сиденья, отвесил несколько тумаков и послал куда подальше, а затем сам скользнул на его место. В этот момент граната, которая была у него на поясе, за что-то зацепилась. До взрыва остались считанные секунды, и Сидоров не успел выбросить гранату наружу. В последний момент он закрыл ее собой.
Операция была прекращена, и солдаты вернулись на базу. Вечером в офицерских модулях поминали командира. Во тьму летели сигнальные ракеты и трассирующие пули — прощальный салют. Танки несколько раз выстрелили по ближайшему кишлаку, чтобы его жители тоже запомнили Сидорова. У солдат водки не было, однако и они устроили тризну: пили брагу, жарили картошку и ели тушенку из банок. В карауле в ту ночь стояли только молодые солдаты.
В полковом морге изувеченное тело привели в порядок. На следующий день гроб с телом комполка в парадной форме и с наградами выставили в клубе. Под развернутым знаменем в почетном карауле стояли офицеры — при полном параде, несмотря на вчерашнюю попойку. Солдат построили для прощания с командиром. Под звуки оркестра гроб погрузили в вертолет, и Сидоров отправился на родину. Его похоронили на Кузьминском кладбище, и каждый год в день его гибели ветераны 860-го полка собираются на его могиле{356}.