Жизнь после смерти

Жизнь после смерти

Впрочем, через пару лет для Корнера забрезжил свет надежды – учитывая хорошее поведение арестанта и его плохое здоровье, администрация тюрьмы сочла возможным сократить ему срок пребывания за решеткой до 6 лет.

Однако этому воспротивилась контрразведка, полагавшая, что Корнер сказал еще далеко не все, что знает. И в октябре 1937 года заключенный был передан ей, что означало – срок его заключения может быть продлен до бесконечности.

А события, происходившие в это время в СССР, еще ухудшили его положение. В том же 1937 году, как известно, в нашей стране начались бесконечные «чистки», приведшие в частности к тому, что в 1938 году был арестован и вскоре расстрелян Ян Карлович Берзин. Связь Центра с Маневичем в этот момент была окончательно утеряна, он мог теперь надеяться только на себя да на естественный ход истории.

И она ему помогла: Вторая мировая война постепенно поворачивала на Запад. Это привело к тому, что 25 июля 1943 года в Италии был арестован Муссолини, в стране восстановили конституционную монархию и 8 сентября итальянцы вышли из войны, перестав быть союзниками Германии.

Все надеялись, что в страну вот-вот войдут союзные войска, и они действительно высадились на юге. Но немцы сыграли на опережение, оккупировав Центральную и Северную Италию.

Немецкое командование стало перевозить всех заключенных – подданных Германии – из итальянских тюрем в концлагерь Маутхаузен. «Австриец» Корнер официально также считался гражданином рейха, а потому имел вполне реальную возможность оказаться в руках немецких следователей.

И тогда он предпочел… умереть. Воспользовавшись неразберихой, которая все больше охватывала разваливающуюся гитлеровскую машину, Маневич взял себе имя товарища, полковника Якова Никитовича Старостина, у которого семья Маневичей жила в Москве.

«Старостин» вскоре завоевал себе авторитет среди узников, вошел в руководство лагерного Сопротивления. Так было и в Маутхаузене, и в Мельке, и в Эбензее – последнем узилище «Этьена»… Он был уже смертельно болен, но продолжал участвовать в борьбе.

Когда узников Эбензее отделяли от освобождения уже считанные часы, руководство концлагеря решило замести следы своих преступлений – впрочем, так старались делать и в других лагерях.

Сопротивлению стало известно, что, под предлогом спасения от воздушных налетов союзников, охрана лагеря собирается загнать узников в штольню, а затем ее взорвать.

И тогда, когда тысячи заключенных были уже собраны на плацу, «полковник Старостин» с помощью товарищей поднялся над толпой и обратился к людям на разных языках, предупреждая об опасности. Его могли тотчас же «срезать» охранники с пулеметами, все еще остававшиеся на вышках. Но война уже заканчивалась, и немцы не рискнули открыть огонь.

Вскоре лагерь был освобожден американскими войсками. Маневич вышел на свободу – через 13 лет заключения! Но жить ему оставалось уже немного: через несколько дней после победы, 11 мая 1945 года, он скончался в гостинице «Штайнкогель», где были размещены бывшие узники Эбензее. Последними словами его были: «Передайте в Москву, я – «Этьен».

Американцы похоронили «полковника Старостина» с воинскими почестями, с ружейным салютом. Через несколько лет прах «Этьена» перенесли на кладбище святого Мартина в городе Линце, а в 1965 году на могильном памятнике написали и его настоящее имя.

О советском военном разведчике Маневиче стало известно всему миру. Тогда же узнала о его кончине и семья, долго и без успеха обивавшая в своих поисках пороги больших кабинетов.