17. Внутреннее торможение

17. Внутреннее торможение

Башенные установки броненосцев, ввиду особой их "завязки" с корпусными работами и всем расположением корабля, составляли особенно сложную и трудоемкую работу. Содержательную их картину, одинаково приложимую к каждому из броненосцев серии Балтийского завода, представляет найденная в РГА ВМФ справка о ходе этих работ на "Императоре Александре III".

Взяв для отсчета начало постройки корабля, можно с известной долей приближения представить, что такие же работы на "Славе" должны были происходить в 1903 г. Можно позволить себе и реконструкцию событий с их ускорением за счет большего приложения людских, материальных и денежных средств. Документ имеет особую и, можно сказать, непреходящую историческую ценность. На свет он явился благодаря происходившему в МТК большому разбирательству. Артиллерийский отдел, отличавшийся всегда особо обстоятельным разбирательством возникавших проблем, в своем журнале № 27 от 12 октября 1901 г. давал следующую картину состояния работ по башням на "Императоре Александре III". В кормовой башне происходила расточка фундамента. Чтобы успеть погрузить башни и доставить их водным путем до закрытия навигации, надо работы вести день и ночь. В этом ускорении Балтийский завод готов оказать Путиловскому свое полное содействие. Броня нижней подачной трубы была уже установлена, верхней будет установлена в конце октября 1901 г. Это позволит приступить к сборке башен на корабле.

По отзыву командира броненосца "Победа", Петербургскому порту на установку двух башен понадобилось две недели, что позволяло одну 305-мм башню "Императора Александра III" установить за одну неделю. Это значило, что сборка башен в течение зимы может быть закончена. Монтаж носовой башни задерживался неготовностью брони нижней подачной трубы, отчего фундамент башни мог быть закончен не ранее начала октября. Два с половиной месяца потребуется на расточку погонов, а потому к погрузке башни можно будет приступить не ранее 15 декабря, когда Нева уже встанет. Плавучий кран будет занят, водить его через реку, нарушая ледоколом "бойкий санный путь" к Горному институту, градоначальство не разрешит.. Поэтому к погрузке носовой 305-мм башни приступить удастся лишь в мае будущего 1902 г. Но надо от Путиловского завода потребовать доставки башни "в совершенно собранном виде".

Фундаменты 152-мм башен на корабле были готовы, броня подачных труб доставлена, и Балтийский завод обещает ее установить для первой башни за две недели, что позволяло Путиловскому заводу немедленно приступить к расточке погонов. На каждую башню эта работа могла занять 3-4 недели (вот одна из весомых задержек, которые отнимали время от срока готовности корабля), а полностью их окончить можно будет в феврале-апреле 1902 г. Последняя – шестая башня на Путиловском заводе может быть готова к 15 ноября, но есть основание надеяться доставить их до закрытия навигации 1901 г. Ставить их можно будет на правый борт, которым броненосец стоит к реке. Для левого борта башни можно доставить на лошадях, а погрузку с берега выполнит Балтийский завод. Последние башни могут быть погружены с открытием навигации (РГА ВМФ, ф. 421, on. 1, д. 1385, л. 189).

О вступлении "Славы" в серьезную стадию готовности свидетельствовало начавшееся плановое поступление деталей с Обуховского завода. В апреле 1902 г. для "Славы" были получены стальные параллели главных машин, в июле – фундаментная рама, в августе (в одно время с "Князем Суворовым") шатуны главных машин. Успешно реализуя преимущество серийного производства, С.К. Ратник рассчитывал вводить корабли в строй друг за другом, а может быть, и одновременно. Вслед за форштевнем (вес 698 пуд., стоимость 7678 руб.), полученным в октябре 1902 г., спустя месяц доставили стальную рулевую раму (864 пуд.), два стальных кронштейна гребных валов (1555 пуд) и ахтерштевень (1082 пуд.), стоившие вместе 38511 руб. Кроме того, выполнялась нарезка зубьев шестерен приводов к рулю и шпилям, изготовлялись стальные конические шестерни и другие сложные предметы механического производства для главных и вспомогательных механизмов. Так 1 марта 1903 г. для носовых шпилей "Князя Суворова" и "Славы" были получены стальные битенги и якорные канаты, стальные шестерни без зубьев (завод, видимо, из-за занятости от нарезки зубьев отказался) и барабан для тросов. Постоянными для надобностей постройки заказывались на Обуховском заводе разного рода болванки мартеновской прессовой стали. Планово, в соответствии с развитием корпусных работ, получали особо массовые (после стали корпуса) предметы контрагентских поставок-плиты палубной и вертикальной брони бортов и башен, плиты боевой рубки.

Еще в 1900 г. выяснилось, что с заказами брони для новой невиданной серии броненосцев отечественные казенные заводы – Ижорский и Обуховский справиться в срок к маю 1902 г. не успеют. Поэтому 22,3% от требовавшейся поставки для четырех новых броненосцев – 8205,9 т решено было заказать (не считая палубной), за границей. Так, из брони (исключая палубную) для "Императора Александра III" за границей решили заказать 1237,2 т, а остальную распределили между Ижорским (926 т) и Обуховским (265,9 т). Всего по контракту от 10 марта 1901 г. завод общества Вильям Бирдмор в Глазго получил заказ на 1870,27 английских тонн брони, распределенной между броненосцами: "Император Александр III", "Бородино", "Орел", "Князь Суворов", № 8 Балтийского завода и "Князь Потемкин-Таврический". На "Славу" из этого заказа приходилось 30 плит вращающихся частей башен 152-мм орудий (242,87 т). Остальной заказ выполняли существенно разгрузившиеся к 1903 г. Обуховский и Ижорский заводы. Успев преодолеть все стоявшие в 1901 г. перед ними трудности в освоении приобретенного от фирмы Круппа секрета цементации и закалки плит (немцы, "чтобы скорее покончить с контрактом", закрыли глаза на недостаточно подготовленное оборудование Ижорского завода), заводы наконец наладили производство. Но еще хватало сложностей в поставках шаблонов и согласовании работ на особенно отстававшем из-за бюрократических неувязок броненосце "Потемкин". Чтобы выручить его строителя, Обуховский завод договорился с Балтийским об отсрочке до закрытия навигации 1903 г. поставки брони 12-дм башен "Славы", а заказ для "Бородино" передать Ижорскому заводу. Он обещал выдержать прежний срок поставки брони нижних подачных труб 152-мм башен "Бородино" к навигации 1902 г., а верхних подачных труб к июлю 1902 г. По планам С.К. Ратника установка брони 305-мм башен "Славы" была назначена на сентябрь и октябрь 1903 г.

Этим планам соответствовал и график поступления, предусматривавший и такую их заключительную стадию, как испытание стрельбой контрольной плиты очередной партии. 13 мая 1903 г. такое испытание прошла 10-дм броневая башенная плита, контрольная от 2- й партии 1903 г., изготовленная Обуховским заводом для вращающихся частей и подачных труб 12-дм башен "Славы". (16 плит толщиной 10дм, 15 – 9 дм, 3 – 7дм) и боевой рубки "Князя Суворова" (6 – 8 дм и 1 – 6 дм плиты). Из 41 плиты (общим весом 600 т) 32 были уже вполне закончены.

Неделей ранее для "Славы" была готова броневая труба (568 пуд.) для защиты проводов из боевой рубки. Такую трубу "Князь Суворов" получил в ноябре 1902 г. Это значило, что "Слава", следуя за своим строительным мателотом, уже до полугода сократила разрыв в готовности. Но не уйти было и от другого факта. Корабль, задуманный вместе с другими в 1898 г., на исходе истекшего пятилетия оказался все еще далеко не готов. И в пору вспомнить горестную резолюцию П.П. Тыртова о том, что крейсера типа "Диана" строятся уже 7 лет и нельзя видеть, полезной ли оказалась в Санкт-Петербургском порту система Нового судостроения. Оценить следовало и последствия легкомысленного выбора великим князем проекта А. Лаганя в качестве образца. Оснащенный восемью башнями, он оказался несравненно более трудоемким, чем тип "Ретвизана" и "Победы", чья 152-мм артиллерия располагалась в казематах.

Сложнейшие автономные вращающиеся сооружения, встраивавшиеся в корпусные конструкции вглубь до самого трюма, имели собственную круговую броневую защиту и систему силовых приводов. Все это требовало особо строгой последовательности работ и точнейшего согласования установки башни с прилегающими корпусными конструкциями. Так для установки главной внутренней опорной конструкции башни – жесткого барабана – надо было дождаться готовности бимсов броневой палубы, ее плит, а затем – и установки их на место. Задержка их поставки, как в том же 1902 г., произошла на броненосце "Князь Потемкин-Таврический" (РГА ВМФ, ф. 90, оп.

5, д. 2737, л. 490) и на целый год сорвала монтаж в корпусе жестких барабанов 305-мм башен. Нечто подобное, хотя, видимо, не в том масштабе, могло произойти и на "Славе". Шесть башен давали тому немалые возможности. Встраиваясь в корпус, башни разъединяли его узлы и перекрытия, осложняя ход сборки. Как и всякую корабельную машину, строить башню приходилось в три этапа: сборка на стенде, монтаж на корабле, испытания в действии.

Но в МТК, рабски следуя предписаниям великого князя, с упорством категорически отвергали псе проекты Балтийского завода, предусматривавшие, как на серии "Пересвет", казематную, а не башенную установку 152-мм пушек. Одно это решение, по всей вероятности, могло обеспечить полную готовность новых броненосцев уже в 1902-1903 гг. и, значит, сосредоточение в Порт- Артуре не только трех броненосцев новой программы, но и всей серии полностью, не исключая и "Славы". При этом, как опять-таки говорит последующий опыт, скорострельность их 152-мм пушек была бы выше не менее, чем в два раза. Но МТК пошел по пути гибельного и ничем не оправданного ухудшения. Нестабильность тогдашних башенных систем, кардинально менявшихся на кораблях от одного типа к другому, и выполнявшихся по проектам разных заводов, исключала возможность их унификации и создала дополнительные трудности при эксплуатации, ремонтах и освоении башен личным составом. Долго не поддавалась разрешению проблема отравления прислуги башен в их тесных замкнутых пространствах продуктами сгорания пороха при каждом выстреле и новом заряжании.

Но беспечность властей в выборе решения и неспособность даже к элементарному предвидению простиралась так далеко, что очевидный принцип единообразия в конструкции рядом и друг за другом строившихся кораблей оказался нарушен именно в типах башенных установок. Составлявшие уже почти неразлучную пару "Князь Суворов" и "Слава" должны были оснащаться башенными установками разных заводов: первый – системы Путиловского, второй – Металлического. И все они, как видно из официальных документов, не были развитием прежних электрических установок башен 152-мм орудий на броненосцах типа "Полтава", разработанных Обуховским заводом (в новом конкурсе завод не участвовал, из- за перегрузки заказами на орудия и броню), а представляли новый тип на основе конструкций башен французских броненосцев. Иначе говоря, невиданной численности серию броненосцев оснащали башнями непроверенной, по существу, экспериментальной конструкции.

Отвергнут был и тип башни, предлагавшийся фирмой Р. Крампа для броненосца "Ретвизан". И получилось то, о чем в 1906 г. (№ 2 и 3) в "Морском сборнике" писал капитан 2 ранга А.М. Герасимов (1861-1931, Тунис). Офицер редких способностей, он в 1886 г. окончил минный офицерский класс, в 1892 г. Морскую академию, в 1896 – артиллерийский класс. В 1892-1893 и в 1894-1896 гг. обстоятельно изучил артиллерию, состоя членом комиссии морских артиллерийских опытов. В 1902-1903 гг. был флагманским артиллерийским офицером штаба младшего флагмана эскадры Тихого океана, а в 1903-1904 гг. старшим офицером броненосца "Победа". По его мнению, "башни 152-мм орудий броненосцев типа "Бородино" и броненосца "Цесаревич" в артиллерийском отношении" представляют собой ошибку, но в конструктивном отношении составляют чудо инженерного искусства". Действительно, писал он, "снаряды и патроны накладываются внизу в особые автоматически вращающиеся барабаны, из которых элеватор подхватывает очередной снаряд и патрон и подает наверх к пушке. Все совершается автоматически: взяли к орудию один снаряд, на его место ложится другой. Остроумно, можно сказать, даже изящно, почти без участия прислуги, но страшно и потому для боя опасно. Только после войны, как признавал сам А.М. Герасимов, стала ясна справедливость мнения одного французского офицера, высказанная "несколько лет назад", то есть явно перед войной, о чрезмерном увлечении механизацией башенных механизмов. "Тогда мне это мнение показалось парадоксом, теперь я с ним согласен", – писал он.

Действительно, в плену сложившегося тогда механико-автоматического фетишизма оказались все столпы тогдашней русской морской артиллерии, и мысль о том, что механизация хороша только там, где она дает преимущество в скорости перед ручным приводом, признавалась, видимо, вульгарным отклонением от светлых перспектив безоглядной механизации артиллерии. И нелепость происходивших гримас технического прогресса никого на смущала. И вот что получилось. "Всякому, кто видел заряжание в наших башнях, становится ясно после некоторого размышления, сколько драгоценного времени теряется в этом процессе.

Положим, стрельба ведется при расстоянии, в 30 кб., т.е. с нашей пушкой – при угле возвышения в 3,5°, а с новой армстронговскою-в 2,5°. После выстрела надо привести пушку в горизонтальное положение для открывания затвора, затем надо для заряжания поставите ее или на 10°, или на 15° возвышения (на различных судах по-разному). В это время никаких других подготовительных работ делать нельзя. Между тем, вполне возможно было бы при другой системе заряжания избежать этих путешествий пушки в вертикальной плоскости на 30°, ограничившись установкой ее в горизонтальное положение, при котором заряжание наиболее легкое, и в то же время можно было бы приготовить снаряды и полузаряды так, чтобы по открытии затвора осталось бы их только дослать. У нас же зарядник начинает подниматься лишь тогда, когда пушка займет определенное положение для заряжания. После этого начинается последовательная перестановка зарядника в три разные положения и хаотичное снование прибойника взад и вперед с одинаковой скоростью, как со снарядом или полузарядом, так и порожнем.

Эта последняя часть заряжания особенно возмущает бесцельной тратой времени. Но на этот изъян в МТК тех лет внимание в те годы не обращали. Все было предрешено одобренными проектами башенных установок и орудий. С орудиями было немало недоумений, но и они, и особенно медленно действовавший затвор полковника Розенберга, обнаружились только после войны. Пока же, не вдаваясь в анализ состояния вооружения корабля, строитель К.Я. Аверин продолжал готовить "Славу" к установке башен и орудий. В ноябре 1903 г. "Слава" получила все свои двенадцать 152-мм пушек. Они имели заводские номера 449, 450, 451,456, 459,460-463. Ближайшие, им предшествовавшие, составляли серию, которая сообразно состоянию готовности вразбивку распределилась между броненосцем "Князь Потемкин-Таврический" (поставки 1902-1903 гг.) и броненосцами и крейсерами новой программы: "Орел", "Князь Суворов", "Очаков", "Олег".

На "Очаков" попала пушка № 457, соседствовавшая на заводе с пушкой "Славы" № 463. В остальном же, стремясь выполнить прежде всего корпусные, машиностроительные и броневые заказы, завод поставку на "Славу" артиллерии откладывал на 1904 год. К тому же поставка гораздо более трудоемких 305-мм пушек задерживалась заменой на "Бородино" поставленной еще в апреле 1902 г., признанной дефектной 305-мм пушки № 38. Ее заменили взятой с "Орла" (изготовленной в декабре 1902 г.) пушкой № 45. Взамен должна была пойти пушка из числа заказанных для "Славы". К началу 1904 г. они изготовлены не были, но это отставание в случае особой необходимости (о ней нежданно напомнила начавшаяся война) можно было восполнить, взяв пушки с черноморского броненосца "Князь Потемкин-Таврический". Они на корабле были установлены лишь в декабре 1904 г. И, значит, не пушки составляли главную проблему готовности "Славы". Помеху ей продолжала составлять становившаяся по-прежнему непреодолимой бюрократия.