Жизнь после смерти

Жизнь после смерти

Память маршала Победы все же была увековечена подобающим образом – проспект его имени в Москве, мемориальный кабинет в Генштабе, музей на малой родине, где бывшее село Угодский Завод – ныне город Жуков. Этот музей был создан еще во времена, когда Георгий Жуков был жив, но власти не угоден, – в 1960 году, а открыт в новом здании к 50-летию Победы. Основу экспозиции изначально составили предметы, лично маршалом подаренные землякам-энтузиастам: книги из его библиотеки, его мундир, охотничье снаряжение и рыболовные снасти. Музей также примечателен тем, что именно здесь разместили диораму «Штурм Берлина», запланированную изначально для музея на Поклонной горе. Произведение художников из студии Грекова В. Сибирского и Е. Данилевского не вписалось по параметрам в готовое здание, а в музее Жукова для нее было построено особое помещение.

Загадка Жукова по-прежнему занимает умы наших современников.

«Г. К. Жуков – фигура, как магнит притягивающая золотые литературные перья, – комментирует эксперт по психотехнике речи Зинаида Федотова. – Соберем несколько авторских характеристик внешности и поведения паренька Георгия, солдата, маститого военачальника: прямота и упрямство, твердость и смелость, недюжинная физическая сила, напористая энергия, работоспособность, честь и мужество, жесткость, военная харизма – «бычий подбородок», «громкий голос»… Портрет нарисован? Голоса, по сути, нет, но ассоциация с личностью и «портретное» сходство есть… Звук голоса подсказан внешними и характерологическими особенностями героя… Случайно? Так что такое голос вообще? Звук, природой которого и его восприятием человечество интересовалось с давних времен. Физика организма человека, его внутренняя энергия порождают звук голоса, и вибрации мозга, эмоции, чувства, настроения обогащают красками… Тело усиливает звук. Значит, один только «бычий подбородок» способен «предложить» нам наиболее низкий тембр – из басов центрального звучания, к примеру. А утвердят такое восприятие образа и поведенческие характеристики маршала, и реакция на него окружающих, взаимоотношения с людьми. Ведь голос как звук, его тональность, тембр и темпоритм, безусловно, воздействуют на слушателей… Однако в реальности по диапазону у маршала скорее средний тембр голоса, баритонального звучания. Конечно, на формирование тембра влияют и другие особенности организма человека – мы их просто не видим, но некий диссонанс такого рода обнаруживает длительный внутренний конфликт «желаемого» и «действительного», силы и слабостей, «монолитности» и уязвимостей душевной структуры личности. Мы лучше поняли «мальчишку», «богатыря»-героя войны, маршала. Он стал нам еще роднее и ближе».

Памятник Г. К. Жукову на Манежной площади в Москве

Не раз появлялся маршал Победы на киноэкране. Сначала в двух фильмах второй половины 1940-х («Клятва» и «Падение Берлина») его сыграл Федор Блажевич, а потом в двух десятках картин – знаменитый Михаил Ульянов. Впервые он предстал в образе Жукова в киноэпопее «Освобождение», первые два фильма которой вышли в 1969 году. И настолько тесно оказались связаны образы героя и актера, что Ульянова прозвали «Маршал нашего кино».

Рассказывают, что однажды Ульянов ехал к себе на дачу, и его остановил гаишник.

– Можно посмотреть ваши документы?

– Разрешаю, – голосом киношного Жукова ответил Ульянов.

Испуганный гаишник встал по стойке смирно:

– Товарищ маршал, проезжайте. Извините!

Более того, в самых разных странах мира Ульянову не раз доводилось слышать за спиной: «Маршал Жуков приехал…»

Режиссер Юрий Кара, в чьем фильме «Звезда эпохи» Ульянов в последний раз сыграл Жукова, характеризовал его так: «Ульянов – это уже традиция. То, как он сыграл роль Жукова в свое время, – шедевр! Многие неискушенные зрители, когда видят документальную хронику с настоящим Жуковым, говорят: «А что-то маршал у вас не похож». Так что сегодня лицо Ульянова считают более «жуковским», чем лицо самого маршала, настолько все привыкли к Михаилу Александровичу в этом образе».

В свое время Ульянов признавался: «Честно говоря, впервые получив предложение сыграть «самого Жукова», я думал, что не потяну эту роль просто по той причине, что очень уж он крупная личность, глыба. На народе не потяну, на съемочной площадке, чтобы выйти на экран, а народ скажет – ну какой это Жуков! Народ ведь, армия тоже не ахти как его видела и знала. Но знала – Жуков, Жуков. Народ знал, что Жуков жесткий, знал, что Жуков мощный. И я был наслышан. И это знание сложилось в облик, хотя вживе Георгия Константиновича я ни разу не видел, не случилось у нас, о чем очень сожалею».

Но зато Жуков видел Ульянова на экране – в фильме «Председатель». И когда режиссер «Освобождения» Юрий Озеров пожаловался маршалу, что никак не может найти актера на роль Георгия Константиновича, тот посоветовал ему пригласить Ульянова. Можно сказать, сам выбрал свое кинематографическое лицо.

Образ Жукова публицисты и историки разной степени популярности постоянно подкрашивали разными красками в зависимости от текущей моды. Маршала превращали в жертву сталинского произвола и едва ли не главного сталинского палача. Делали его военачальником, вообще не знавшим поражений, – и бездарнейшим из стратегов, который только и умел что заваливать вражеские окопы трупами собственных солдат. Виктор Суворов называл его «садистом и развратником» – и, как легко догадаться, одновременно звучали голоса, провозглашающие Жукова святым. И конечно, во множестве мемуаров и просто военно-исторических книг он непременно предстает грубияном и солдафоном…

Знаменитый писатель Виктор Астафьев оценивал Жукова беспощадно: «А между прочим, тот, кто «до Жукова доберется», и будет истинным русским писателем, а не «наследником». Ох, какой это выкормыш «отца и учителя»! Какой браконьер русского народа. Он, он и товарищ Сталин сожгли в огне войны русский народ и Россию. Вот с этого тяжелого обвинения надо начинать разговор о войне, тогда и будет правда, но нам до нее не дожить. Сил наших, ума нашего и мужества не хватит говорить о трагедии нашего народа, в том числе о войне, всю правду, а если не всю, то хотя бы главную часть ее. Черчилль говорит в своей книге публицистики, что победители в войнах непременно оставались побежденными, и ни одна страна, ни один народ не терпел такого поражения в войне, как Россия и русский народ. Ее, России, попросту не стало».

Но есть и совершенно иные воспоминания, и они оставлены таким непростым человеком, как Андрей Громыко, который участвовал в подготовке Ялтинской и Потсдамской конференций, а потом почти 30 лет был министром иностранных дел СССР.

«Иногда люди, знакомые с Жуковым, особенно журналисты, отмечая его заслуги перед страной, не упускали возможности подчеркнуть его резкость и жестокость как военного лидера, – писал Громыко. – Притом давали описание его поведения во время бесед с ними. Преподносилось все так, будто он просто отличался несдержанностью. Можно допустить, что на фронте, тем более в ходе сражения, он бывал резок и, как говорят, в карман за словом не лез.

Но в обычной обстановке, даже в ходе острой дискуссии – а я наблюдал такие не раз – он никогда не терял контроль над собой. Более того, он всегда являл образец корректности, даже когда чувствовалось внутреннее напряжение. Ни разу я не слышал, чтобы он вспылил и наговорил резкостей.

Мне он известен как человек принципиальный. Решительно утверждаю, что ему незаслуженно приписывают стремление всячески превозносить свою роль в войне и в командовании войсками. Как известно, подобные наветы даже приводили к изменению его официального положения…»

А сын Эриха фон Манштейна – Рюдигер – в интервью газете «Известия» вспоминал, что его отец говорил о своем великом противнике: «Жуков, по его мнению, был высочайшим профессионалом, мастером наступательных операций. Перенятая им стратегия вермахта 1939–1941 годов почти всегда приводила Красную Армию к большим победам. Если бы Жуков проявил больше политического мужества, допускал отец, Германия могла бы быть разгромлена уже в 1942–1943 годах».

Маршал Жуков оставил свой след в каждом из трех этапов жизни советского общества. Сталинском – как маршал Победы, прославленный Георгий Победосносец, низвергнутый ревнивым вождем в опалу. Хрущевском – как верный сподвижник реформатора, занимающийся модернизацией армии и сохранением памяти о Великой Отечественной войне. Во времена Брежнева Жукову пытались указать, как исправить Прошлое в своих мемуарах. Но Жуков всегда оставался самим собой…