Радиоприемник майора Кэрри и мораль оккупационных войск

В первые же послевоенные дни мой сослуживец майор Кэрри – офицер главного штаба наших войск в Германии – в обмен на сигареты умудрился добыть себе прекрасный радиоприемник «Блаупункт». Влюбленный в свое новое приобретение, майор Кэрри бодро поворачивал переключатели, настаивая на том, что мы должны послушать то концерт из Парижа, то передачу из Лондона.

Именно благодаря майору Кэрри и его приемнику я познакомился с нашими радиопередачами для Германии. Слушая эту пропаганду и поглядывая на первоклассный приемник майора Кэрри, который обошелся ему в четыреста сигарет, я не мог не вспомнить бессмертного Тартюфа. Голос Тартюфа из приемника майора Кэрри утверждал, что англичане и американцы являются спасителями Германии, чуть ли не апостолами XX века, которые несут немцам все блага англо-саксонской цивилизации.

Не знаю, как воспринимали эту слащавую пропаганду другие английские офицеры, но лично мне она казалась насквозь ханжеской и лицемерной. Достаточно было посмотреть вокруг, чтобы убедиться в том, что поведение многих английских офицеров и особенно американцев в Германии отнюдь не было поведением цивилизованных людей. Новоявленные апостолы – британские и американские оккупационные войска – несли немцам не духовные ценности, а мораль чикагских подонков: беззаконие, воровство, хулиганство. Для иллюстрации приведу лишь несколько примеров.

Баварский союз инвалидов занялся подсчетом случаев насилия американских солдат по отношению к немецким гражданам. Согласно подсчетам этого союза, 7300 баварцев стали жертвами нападений со стороны американцев, причем в эту цифру вошли только такие случаи, в результате которых баварцы, избитые или подстреленные американцами, потеряли трудоспособность. Магистрат Нюрнберга официально заявил, что только за две недели в Нюрнберге имели место тридцать два случая крупных грабежей со стороны американских солдат. За это же время пьяные американцы были виновниками 10 804 автотранспортных аварий. Начальник нюрнбергской полиции Шталь сказал, что он не имеет возможности «защитить жителей города от участившихся эксцессов американских военнослужащих».

Сухой статистикой заинтересовался и мой знакомый, корреспондент одной американской газеты. Открыв наугад свою записную книжку, он зачитал мне следующий список: 10 января в нашем городе американские солдаты обстреляли ресторан. 11 января американские военнослужащие нарушили правила уличного движения и задавили двух прохожих. 12 января утром американские солдаты ограбили немецкого шофера. 12 января вечером американские солдаты бросили бомбу со слезоточивым газом; несколько немцев были в бессознательном состоянии доставлены в больницу. 13 января 5 американских солдат убили немецкого шофера. 14 января военные власти города сообщили о раскрытии притона, в котором американские солдаты и офицеры составляли планы ограбления городского банка.

Ни одного дня не проходит в американской зоне без того, чтобы несколько шоферов такси – немцев не подверглись нападению со стороны американских солдат, которые не только отказываются платить за проезд, но и забирают у шофера его дневной заработок. Я встретил одного такого шофера в Берлине. Он бежал из Мюнхена, где трижды был жертвой нападения и грабежа со стороны пьяных американских солдат. Здесь он снова стал водителем такси, но никогда не брал пассажиром ни американского солдата, ни даже офицера.

Случаи, описанные ниже, ни в коей мере не являются исключениями для американской зоны оккупации.

В Мюнхене на женщину напали два американских солдата. Услышав крики о помощи, к ней подбежал немец в штатском. Он был избит американцами и отправлен в управление военной полиции. Там его обыскали и, найдя в кармане обыкновенный перочинный нож, обвинили в нападении на двух американских солдат.

Там же, в Мюнхене на пятнадцатилетнюю девушку напали два американца; во Франкфурте два американца изнасиловали женщину в присутствии ее двухлетней дочери; американские солдаты разбили вдребезги столы и стулья в одном берлинском кафе; американские солдаты напали на кассиршу в кино, ранили ее и скрылись с деньгами.

В Баварии преступления против девушек, особенно несовершеннолетних, настолько часты, что никто из родителей не решается отпускать своих дочерей одних даже днем.

Шайки американских дезертиров, часто возглавляемые офицерами, орудуют почти в каждом городе Западной Германии. Они задерживают машины, грабят ювелирные магазины, торгуют одеждой и пайками, украденными в армейских складах. Некоторые из этих шаек имеют свои гаражи и специальные лавки, в которых продают награбленные товары. Вообще они могут заниматься этим совершенно безнаказанно. Даже те из них, кто подвергается аресту и даже тюремному заключению, по-прежнему остаются в выигрыше. Согласно американскому уголовному кодексу, грабители могут выйти на свободу, уплатив штраф, соответствующий строгости приговора.

А это, конечно, не составляет трудности для членов американских бандитских шаек, так как ко времени ареста они уже имеют солидные вклады в американских банках.

Я мог бы почти до бесконечности продолжать список убийств, грабежей и насилий, совершаемых американскими солдатами в Германии.

В наших войсках многие с восторгом слушали рассказы о «подвигах» американских военнослужащих. Вдохновляемые их выгодным «бизнесом» и сознавая, что для оккупационных войск «законы не писаны», многие наши офицеры состязались с американцами в воровстве и грабежах. Это способствовало тому, что в наших войсках выработалась особая мораль, не имеющая ничего общего с обычной человеческой моралью.

В Берлине некоторые наши солдаты совместно с американскими гангстерами ломали в кафе столы и стулья, грабили кассиров кинотеатров и ресторанов.

После образования Германской Демократической Республики английские солдаты вместе с американскими создавали беспорядки в восточном секторе Берлина, взламывали витрины магазинов и избивали полицейских, которые призывали их к порядку.

Тони, офицер аэрофотосъемки 53-й дивизии, не постеснялся рассказать нам в столовой, как он ухитрился собрать прекрасную коллекцию не только дорогих фотокамер, но и редких фотопринадлежностей. Тони заходил в фотомагазин покупать некоторые мелкие вещи, и, когда продавец поворачивался спиной, он попросту брал фотокамеры, светофильтры и другие фотопринадлежности.

В 1946 году британский солдат из штаба 2-й пехотной дивизии убил мужа женщины, с которой он иногда проводил ночи. Это был возмутительный поступок, но еще более возмутительным было то, что наши военные власти приговорили его к очень короткому сроку заключения.

Бад-Зальцуфлен и Бад-Эйнхаузен, где помещалась ставка британской армии на Рейне, не представляли в этом смысле исключения. Уже вскоре после капитуляции уличные скандалы и пьянство стали обычным явлением в этих небольших городках, которые до тех пор были такими тихими.

Правда, фельдмаршал Монтгомери и генерал-лейтенант Маккрири, который замещал его в качестве командующего британской армией на Рейне, пытались несколько утихомирить своих расходившихся подчиненных: они сократили выдачу спиртных напитков офицерам и уменьшили число клубов. Но эти мероприятия проводились только для виду: никто фактически не карал преступников и высшие офицеры смотрели сквозь пальцы на «проказы» младших офицеров и солдат.

Хулиганское поведение британских военнослужащих развращало и самую армию, и германское население. Те кафе Дюссельдорфа и Гамбурга, которые часто посещались английскими военнослужащими и чиновниками из контрольной комиссии, превратились в притоны самого низкого пошиба. В этих кафе можно было наблюдать беспрерывные ссоры и драки из-за женщин, которых наши офицеры и солдаты заманивали сигаретами, одеждой и деньгами. Тысячи немецких женщин становились проститутками. Дело дошло до того, что многие уважающие себя семьи не разрешали своим дочерям или сестрам общаться с английскими офицерами или солдатами. У входа в офицерский клуб на Флингерштрассе в Дюссельдорфе можно было видеть девушек и женщин, ожидающих, чтобы офицеры пригласили их выпить. Поздно ночью они покидали клуб и переходили в укромные частные квартиры. В полицейских протоколах за 1946 год приводятся имена двух офицеров из 53-й дивизии, осужденных за аморальное поведение в самом клубе. Но в этих протоколах отсутствуют записи о бесчисленных случаях обмана немецких женщин и девушек английскими офицерами и чиновниками, которые обещали жениться на них или помочь их семьям.

Во время моего пребывания в Бад-Эйнхаузене мой денщик солдат Робертс обнаружил однажды запертую в пустом доме девушку лет шестнадцати. Оказалось, что она находилась там уже в течение нескольких дней и что ее провел мимо полицейских патрулей какой-то офицер или солдат, который, проведя с ней несколько часов в этом пустом доме, пообещал возвратиться рано утром. Но шли дни, а никто за ней не приходил; напуганная девушка боялась позвать на помощь, потому что не имела пропуска в расположение гарнизона.

В конце 1946 года два офицера из 1-го королевского танкового полка, расположенного в Детмольде, подъехали на броневике к клубу в Бад-Эйнхаузене, где напились до потери сознания; затем, на обратном пути, они начали стрелять из пулемета по немцам. Несколько немцев было ранено, в том числе один серьезно. Кончилось все это тем, что негодяи офицеры получили выговор за «использование не по назначению снаряжения военного ведомства».

Два сотрудника военной администрации взяли в свою машину двух немецких девушек. Напоив их джином и виски, они в конце концов бросили их в бессознательном состоянии на дороге. Когда девушки пожаловались на это, их посадили на два месяца в тюрьму. Но ни одного из чиновников военной администрации не потревожили.

Майор Ригби из штаба британских войск в Берлине и майор Харгревс из Гамбурга рассказывали мне о притонах гомосексуалистов и наркоманов, где развлекались военнослужащие британских и американских оккупационных войск. Кафе «Генке» в Берлине и тайный клуб на Бисмаркштрассе в английском секторе Берлина были хорошо известны как английским и американским офицерам, так и немцам.

Один знакомый офицер с возмущением говорил мне:

«Мы вводим в Германии самые худшие из наших пороков. Мы ведем себя не как цивилизованные люди, а как дикари, прикосновение которых разлагает все, к чему они прикасаются». Этот же офицер рассказал мне историю «королевы Нелли». Эта история вызвала грандиозный скандал в американской зоне оккупации Германии и в США, настолько грандиозный, что несколько видных чиновников государственного департамента лишились из-за этого своих мест.

Нелли была рыжеволосой красавицей, которая жила в Гармиш-Паттенкирхене – роскошном зимнем курорте в Баварии. Она получила свой «королевский» титул от весьма крупных американских офицеров и чиновников военной администрации, которые по очереди влюблялись в «рыжую Нелли». Но, как рассказывал мне мой знакомый, все это было совсем не так романтично, как казалось с первого взгляда. Нелли выполняла роль связующего звена между офицерами американской армии и бандой контрабандистов, которые занимались торговлей наркотиками и увозом девушек в публичные дома Южной Америки. Банда контрабандистов возглавлялась бывшими офицерами СС, но самыми главными «пайщиками» в этом «бизнесе» были американцы. Нелли была убита, по-видимому, потому, что слишком много знала. Следствие по делу было внезапно прекращено, ибо уже первые шаги следователя грозили разоблачением крупных американских деятелей в Германии.

Одним из побочных эпизодов дела «рыжей Нелли» явилось бегство в Швейцарию видного американского офицера и его любовницы. Как выяснилось впоследствии, офицер захватил с собой золота на 75 тысяч долларов и 2,5 миллиона долларов в банкнотах, которые он награбил.

Впрочем, само дело «королевы Нелли» было только эпизодом в той атмосфере бесчестия, разврата и полного морального разложения, которые охватили большую часть личного состава американских и британских оккупационных войск в Германии.

Конечно, не все люди, служившие в оккупационных войсках Западной Германии, потеряли всякий человеческий облик. Многие из них искренне возмущались тем, что они видели. Но участь этих людей была очень тяжелой. Офицеры, пытавшиеся бороться с моральным разложением в своих частях, быстро убеждались в том, что это донкихотство и оно ни к чему не ведет.

«Вы принесли нам нравы воровских шаек, – неоднократно говорили мне мои немецкие друзья. – Вы хвастались тем, что научите нас демократии, а вместо этого учите нашу молодежь проституции и воровству. В США каждые две минуты совершается преступление. В Западной Германии пока еще не заведена такая статистика, но можно не сомневаться, что преступления здесь скоро будут так же обычны, как и на родине гангстеров, в Америке. И это называется высокой моралью! И это называется „перевоспитанием Германии по образцу западной демократии!“»