2.1. Начало повстанческой деятельности: борьба УПА с нацистами,их союзниками и советским партизанским движением

Вопрос о начале украинского повстанческого националистического движения можно считать спорным.

Как уже говорилось, в 1939-41 годах боёвки ОУН участвовали в сопротивлении советской власти, но массового характера сопротивление не приняло.

В июне-июле 1941 года ОУН развернула активную разведывательную и диверсионно-террористическую деятельность в тылу Красной Армии на территории Западной Украины. С приходом Вермахта бойцы из ОУН влились в коллаборационистскую милицию, сложили или спрятали оружие.

Само название «УПА» возникло в 1942 г. из-за деятельности Т. Боровца, взявшего себе псевдоним «Бульба».

Первоначально подчинённая «Бульбе» Полесская сечь (ПС) в Ровенской области вела бои с отступающими деморализованными частями Красной Армии и войсками НКВД.[142] Бойцы Полесской сечи и местные крестьяне занимались сбором оружия и боеприпасов.

Когда линия фронта переместилась на Восток, а до Полесья ещё не дошло влияние немецкой гражданской оккупационной администрации, с целью обеспечения свеого тыла немецкое командование пошло на создание в Сарнах Окружной команды украинской милиции и её подстаршинской (унтер-офицерской) школы. В нескольких сёлах и городках были созданы гарнизоны, на начало августа 1941 года их общая численность насчитывала почти 3000 человек.[143] Одной из частей этой «армии» была Полесская сечь Боровца. Основной задачей ПС была активная борьба против остатков Красной Армии, находившихся в так называемой «Полесской котловине». Это болотистая и лесистая территория, хорошо подходящая для партизанской борьбы, к северо-западу от Киева и северу от Ровно на границе Белоруссии и Украины. УПА-ПС вместе с другими украинскими и белорусскими коллаборационистами в течение трёх месяцев частично уничтожили, а частично вытеснили красных партизан из Полесской котловины на территорию Брянской области.

Со стороны новой власти вскоре последовали ультимативные требования о полном подчинении ПС, её передислокации в Черниговскую область, и 16 ноября 1941 года Полесская сечь приказом № 21 самого Боровца была распущена. Часть бойцов, а также её командир перешли на нелегальное положение.

Весной-летом 1942 года на Волыни проходит «призыв» в УПА-ПС части ранее демобилизованных коллаборационистов. УПА-ПС ограничивалась отдельными операциями против оккупационной администрации и широкой пропагандистской кампанией, в основном занимаясь обеспечением своего формирования за счёт украинских крестьян и того добра, которое немцы взимали у крестьян в качестве т.н. контингентов. В июне 1942 года Боровец послал письмо гауляйтеру Украины Э. Коху с требованием прекратить грабёж страны и террор против мирного населения.

В ноябре-декабре с представителями оккупационной администрации прошли безуспешные переговоры. Боровец предлагал выпустить всех украинских политзаключённых (включая Бандеру) и радикально изменить «украинскую политику» Третьего Рейха. В ответ на это он обещал мобилизовать 40 000 солдат и полицейских для борьбы против партизан и Красной Армии, а также возглавить эти части.[144]

С советскими партизанами, на тот момент уже жёстко подчинявшимися Москве, у УПА-ПС были периоды стычек, боёв, взаимных разоружений, избиений бойцов и/или нейтралитета. В феврале 1943 года, когда на Волынь и Полесье начали постепенно перемещаться партизанские отряды из бывшей советской Украины, период «вооружённого нейтралитета» с коммунистами навсегда закончился новым этапом столкновений.

Немецкие военные оценивали УПА-ПС на момент переговоров с Бульбой (сентябрь 1943 г.) в 350 чел.[145]

Советские партизаны оценивали численность «бульбовцев» на лето 1943 года вплоть до десяти тысяч человек,[146] что объясняется, вероятно, недостаточно активной агентурно-разведывательной работой советских партизан или значительными сложностями в идентификации украинских вооружённых формирований. Это же в полной мере относится и к немецким оценкам.

Н. Лебедь, руководивший ОУН (б) до мая 1943 года, в написанной им после войны книге «УПА» оценивал численность отрядов Боровца в 150 человек.[147]

Нам представляется, что эта цифра сильно занижена, но и сами сведения Боровца о десятитысячном формировании также являются вымыслом.

Во-первых, формирование в 10 000 бойцов - целая дивизия - требует большого количества офицерских кадров, которые после расформирования УПА-ПС неизменно пополнили бы офицерский состав УПА и/или были бы арестованы советскими репрессивными органами. Однако, сведения о подобных явлениях отсутствуют.

Во-вторых, существование столь крупного соединения неизбежно привело бы к захвату НКВД целого пласта трофейных документов, которых в центральных украинских архивах почти не сохранилось, в отличие от документов ОУН-УПА.

В-третьих, УПА, подконтрольная ОУН (б), сама насчитывала в середине 1943 года около десяти тысяч человек. У УПА-ПС (УНРА) к тому моменту был двухлетний опыт боевой деятельности. Непонятно, как в таком случае бандеровцы смогли бы разоружить и/или разогнать бульбовцев – что бандеровцы и сделали летом-осенью 1943 года.

Вероятно, общая численность вооружённых бульбовцев могла составить до трёх тысяч человек, размещённых по сёлам и лесным лагерям.

Показательно, что Боровец в 1941-42 гг., в отличие от бандеровцев, сумел наладить тесное сотрудничество как с ОУН (м), весной 1943 г. развернувшей свои военные отряды в районе Тернополя и к северу-западу от Ровно, так и с монархистами, а также представителями демократических партий, находившихся в глубоком подполье. Представителем ОУН (м) при штабе УПА-ПС был Олег Штуль («Жданович»).

Столь малый эпизод в некоторой степени характеризует разницу в стиле действий бандеровцев, как представителей тоталитарной партии, и украинских национал-демократов, готовых сотрудничать с людьми, исповедующими несколько иные, чем у них, политические взгляды.

Попытки представителей ОУН (б) договориться с Боровцом ни к чему ни привели, так как последний отвергал тактику и стратегию бандеровцев, осуждал их вождизм и тоталитаризм, претензии на выражение воли всего украинского народа. Боровец не согласился подчиниться политической линии ОУН, несмотря на предложенную ему роль главкома УПА.

Переговоры ничего не принесли, за исключением одного пункта – названия созданной ОУН (б) военной структуры. По согласию Боровца, вооружённые отряды ОУН (б) и самого Боровца должны были объединиться под общим названием – Украинская повстанческая армия (УПА). Это название завоевало к тому времени определённую популярность у населения Волыни. (До переговоров с Бульбой, в феврале-марте 1943 г. бандеровцы хотели использовать для своих вооружённых отрядов название Украинская освободительная армия (УОА) (Українська визвольна армія – УВА).) По всем остальным пунктам договорённость достигнута не была, но бандеровцы сочли возможным исполнить только один, выгодный им пункт договора и взять для формируемого ими повстанческого движения название УПА. Эту аббривеатуру, иногда также расшифровываемую как „Українська повстанча армія”, они начинают использовать с апреля 1943 года.

Первым руководителем повстанческих отрядов ОУН (б) – УОА-УПА был назначен военный референт руководства (провода) ОУН на северо-западной Украине В. Ивахов (Василь Івахів), действовавший под псевдонимом Сом.[148] Первоначально действовала УПА на Волыни, то есть в Ровенской и Волынской областях УССР.

В связи со временем и местом создания УПА перед исследователем встаёт вопрос: почему ОУН (б) приняла решение о разворачивании партизанских отрядов именно на Волыни именно в конце зимы 1943 года?

Вооружённое подполье ОУН существовало в Западной Украине ещё до начала советско-германской войны, и после 22 июня 1941 года развернула большую военно-подготовительную деятельность. В принципе, уже к осени 1942 года ОУН (б) обладала необходимым кадровым резервом для начала повстанческой войны.

Появилась и причина для сопротивления – уже в сентябре 1941 года нацисты начали массовые репрессии против ОУН (б), в очередной раз показав своё истинное лицо. Однако до создания УПА дело дошло только в начале 1943 года.

На это был ряд веских причин.

1. До конца 1942 года руководство ОУН склонялось к мысли, что войну выиграет Третий Рейх. В значительной мере Руководство ОУН приняло выжидательную позицию, руководствуясь внутренним лозунгом: «Пусть империалисты двух стран обескровят себя в войне друг против друга». Как было показано в первой главе, выжидание было сопряжено с массовой организационной и пропагандистской работой. А к началу 1943 года стало уже понятно, что даже если нацисты победят, то выйдут из войны очень ослабленными. Начало 1943 года было удобно для разворачивания УПА ещё с той точки зрения, что после Сталинградской битвы события на фронте не позволяли гитлеровцам использовать необходимые силы для антипартизанской войны в тылу.

2. Многие украинские крестьяне, как и оуновцы, в 1941-1942 годах также выжидали: выиграют ли немцы, изменят ли они оккупационный режим. На протяжении всего 1942 года наблюдается постепенный рост недовольства «новым порядком» украинских крестьян. В основном народ возмущал террор, произвол оккупационных властей и взимание контингентов (продуктов сельского хозяйства) в пользу Третьего Рейха. А массовый вывоз трудоспособного населения в Германию (т.н. «остарбайтеры») к концу 1942 года вызвал поистине всенародную ненависть к оккупантам. Крестьяне, испытав все «прелести» «нового порядка» и понимавшее, что 1943 год вызовет новый этап «охоты на остарбайтеров» и грабежа, были психологически подготовлены к массовой вооружённой борьбе. Таким образом, конец зимы, начало весны представлялась оптимальной датой для начала строительства Вооружённых сил ОУН (б) и с точки зрения опоры на настроения населения.

3. На протяжении всего 1942 года территория Волыни и Галиции становится местом действий националистического польского сопротивления (Армия крайова (АК) и другие организации и группы). Военно-политическое руководство АК считало Западную Украину неотъемлемой частью Польши и стремилось создать там относительно сильные партизанские структуры. Они должны были встретить КА не как освободителя, а как союзника и партнёра, и тем самым способствовать включению этих земель в состав послевоенной Польши. Созданная в начале 1943 года УПА должна была послужить противовесом АК, и не допустить их господства в лесных массивах Волыни и горах Карпат.

4. На Волыни и, особенно, в Галиции на протяжении 1941-42 гг. не было массового партизанского коммунистического движения. Из наиболее крупных партизанских групп Волыни и украинского Полесья можно назвать: отряд полковника Бринского («Дяди Пети»), капитана Каплуна и майора Медведева. Все эти отряды выполняли преимущественно разведывательные функции.

Однако Центральный штаб партизанского движения на рубеже 1942/43 года принял решение о передислокации крупных отрядов, подчинённых УШПД, из России и Белоруссии на территорию западной Украины. Решение было утверждено 15 января 1943 г. Красные партизаны рассматривали украинских националистов как врагов (хотя, в то время, не главных – главным противником партизан на том этапе были немцы).

И если бы решение о начале вооружённой борьбы было принято не в феврале 1943-го, а, скажем, пол года спустя, то вряд ли бы ОУН смогла его в полной мере реализовать. Красные партизаны к тому моменту были бы полными хозяевами волынских лесов. При этом необходимо учитывать, что глава ЦШПД П. Пономаренко разработал программу по воволечению поляков в советское партизанское движение. Поэтому особенно ненавидевшие бандеровцев волынские поляки представляли в рядах красных партизан особую угрозу подполью ОУН.

Поэтому решение о создании УПА было принято оуновцами не рано, но и не поздно – в конце зимы, начале весны 1943 года.

Возникает также вопрос: почему первоначально УПА создавалась на Волыни и украинском Полесье, а не в Галиции? Карпаты и Предкарпатье покрыты лесом и хорошо подходят для партизанской войны. Крестьяне Галиции (Львовская, Дрогобычская, Тернопольская и Станиславская области), испытывая аграрный голод ещё с 19-го века, были беднее волынян. Более того, по указанным выше историческим причинам, украинский национализм в Галиции до сих пор традиционно сильнее, чем в соседней Волыни. В 1930-х годах основные кадры ОУН рекрутировала как раз в Галиции.

На это были веские причины.

Во-первых, до 1918 года Галиция входила в империю Габсбургов, которая с середины 19 века стала цивилизованной конституционной монархией, вставшей на путь превращения в правовое государство. И весь период с 1919 по 1941 год галицкие украинцы едва ли не с ностальгией вспоминали правление австрийской династии. Поэтому в 1941-1943 годах галичане значительно спокойнее, чем волыняне, воспринимали сам факт господства людей, разговаривающих на немецком языке.

Во-вторых, в 1941 году Галиция была включена в состав Генерал-губернаторства, то есть присоединена непосредственно к Рейху. В работе М.И. Семиряги «Коллаборационизм» можно прочесть: «Что касается ситуации в центральных и восточных районах Украины, то в 1942-43 гг. оккупанты вели гибкую политику заигрывания с местным населением».[149]

Ситуация с региональными различиями оккупационного режима была диаметрально противоположной. Центральные области и Волынь входили в Рейскомиссариат Украина, где Э. Кох устроил режим террора и грабежа населения.

А в Галиции нацисты стремились наладить спокойную жизнь. В Генерал-губернаторстве активно действовал Украинский центральный комитет (УЦК) во главе с доктором В. Кубийовичем. Функционировали школы, различные училища, высшие учебные заведения (институты), выходили десятки газет. Советского партизанского движения в Галиции не было до июля 1943 года, то есть до появления соединения С. Ковпака. Комиссар этого формирования С. Руднев 8 июля сделал запись в своём дневнике: «Население смотрит на наше появление со страхом, т.к. за два года они не видели и не слышали о советских партизанах. А это верно, начиная с Слаутских лесов на юг, в Галиции советских партизан не было и нет. Характерное явление, что если до границы Варшавского губернаторства, т.е. в Западной Украине (имеется в виду северо-западная часть РКУ – А.Г.) каждое село националистическое и очень много банд националистов находилось по местам. Но когда перешли границу Польши (восточной Галиции, то есть Генерал-губернаторства – А.Г.) то здесь есть признаки националистов, вероятно они в зачатке и находятся в подполье».[150]

До 1943 года УШПД и советские спецслужбы ограничивались засылкой в Галицию разведывательной агентуры.

Волынь же вошла в состав Рейхскомиссариата Украина (РКУ), то есть стала частью немецкой колонии, которую нацисты начали откровенно грабить и терроризировать.

Коммунистическое партизанское движение развернулось в 1942 г. на севере Левобережья (там, где были крупные лесные массивы), а националистическое – в 1943-м, на севере Правобережья Украины, где ещё с 1930-х годов сохранилась сеть ОУН. Вскоре УПА распространила свою деятельность и на соседние области, входившие до 1939 года в УССР (Каменец-Подольская, Винницкая, Житомирская, Киевская).

В Галиции украинские националистические партизаны появились в июне-июле 1943 года – через пол года после создания УПА.

Это было связано со знаменитым Карпатским рейдом партизанского соединения Сидора Ковпака. О нём упомянутый исследователь М.И. Семиряга пишет: «Весь 1943 г. шла борьба УПА против «двух врагов» - немецких оккупантов и немногочисленных украинских партизанских отрядов, которые пришли в Западную Украину рейдами с Советской Украины. Крупным успехом для УПА завершился её бой с партизанами дивизии С.А. Ковпака, в ходе которого дивизия фактически перестала существовать».[151]

В этом коротком отрывке исследования допущено сразу несколько ошибок.

Во-первых, красные партизаны проникали в западную Украину не столько из Советской Украины, сколько из смежных с Украиной районов РФСР и БССР.

Во-вторых, во время рейда 1943 года соединение Ковпака дивизией не являлось.

В-третьих, крупных боёв с ковпаковцами повстанцы не вели, опасаясь поражения. Отряд Ковпака в ходе рейда был сохранён, и после этой поистине блестящей операции в начале 1944 года преобразован в дивизию под командованием П. Вершигоры, и направлен в новый рейд в тыл Вермахта.

Даже немцы и коллаборационисты не смогли эффективно бороться против опытных, спаянных двухлетней борьбой, хорошо вооружённых партизан: на начало карпатского рейда отряд Ковпака насчитывал почти 2000 бойцов. Только к началу августа 1943 года (бой под Делятиным – 03.08.1943) антипартизанские меры нацистов дали результат. Партизанскую угрозу использовала местная сеть ОУН (б), создав полуофициальную организацию Украинская национальная самооборона (УНС).

Крымский историк С. Ткаченко в работе о тактике повстанцев пишет, что «…УНС образовалась в середине 1943 г., в августе она разбила отряды С. Ковпака под Делятиным».[152]

Отряд Ковпака под Делятиным провёл бой не с УНС, а с немцами, о чём свидетельствуют документы отряда.

Более того, УНС, по словам одного из её организаторов И. Бутковского («Гуцула»), не имела сил и опыта, для того, чтобы «проводить фронтальные бои» с ковпаковцами.

Первоначально УНС, насчитывавшая в августе 1943 года, вероятно, около полутора тысяч бойцов, действительно изматывала в стычках отступавших небольшими группами уставших и деморализованных советских партизан. В августе повстанцы Галиции освободили первую группу молодёжи, отправляемую на принудительные работы в Германию. Уже 30 сентября подразделение СС напало на учебный лагерь самообороны, размещённый между сёлами Суходол и Липовца Долинского повета (уезда) Станиславовской области. Но отряды УНС устроили засаду на противника, возвращавшегося узкоколейной железной дорогой. С потерями немцы отступили.[153] Акции против УНС продолжались на протяжении осени-зимы 1944 г.

В начале 1944 года УНС влилась в УПА, получив название УПА-Запад и руководителя – В. Сидора.

Крымский историк С.Н. Ткаченко, сообщает, что «То же самое произошло с вооруженным сопротивлением на Буковине (Северная Буковина, т.е. Черновецкая область до 1940 г. и в 1941-44 гг. – в составе Румынии – А.Г.), которое до 1943 года носило название Буковинская самооборонная армия (БУСА), а потом стало частью УПА-Запад. Командиром БУСА был Луговой».[154]

В другом месте работы этого уважаемого исследователя можно прочитать: «Отдельным эпизодом движения сопротивления можно назвать борьбу против советских и румынских коммунистов так называемой Буковинской украинской самооборонной армии (БУСА). Она была организована весной-летом 1944 г., насчитывала три хорошо вооружённых отдела и провела больше сотни боёв».[155]

БУСА не была аналогом УНС, и к УПА имела косвенное отношение.

Это было коллаборационистское формирование из трёх сотен, находившееся под контролем мельниковцев. До 1944 года националистического или советского партизанского движения не было и здесь. По мере наступления Красной Армии Черновицкая область постепенно перешла под контроль военной администрации Вермахта. В апреле 1944 года сюда в село Стрелецкий Угол Кицманского района Черновицкой области из Галиции прибыл мельниковец В. Шумка («Луговой»). ОУН (м) здесь ещё с 1940-41 гг. была значительно сильнее бандеровской фракции. Луговой возглавил местную группу самообороны. Отдельные группы самообороны начали действовать и в других районах Буковины. Позже сюда прибыли и десятки других мельниковцев и банеровцев. Последние развернули здесь в селе Мигова лагерь подготовки кадров, хотя командование Группы армий «Южная Украина» стремилось не допустить повстанческой деятельности и поэтому на основе групп самообороны создало и вооружило мельниковскую Буковинскую самооборонную армию (БУСА), численностью до 600 человек. БУСА с приходом фронта вступила в борьбу с Красной Армией, а позже частично влилась в УПА-Запад, а частично ушла с немцами и в начале 1945 года влилась в УНА.[156] Сопротивление на Буковине продолжалось до конца 1940-х годов.

Что же касается отношений ОУН-УПА с Румынией, то отношения ОУН-УПА с этим государством никогда не достигало той глубины противостояния, какая была у бандеровцев с Третьим Рейхом.

С румынами, кроме Буковины оккупировавшими и так называемую Трансистрию -территорию между Южным Бугом и Днестром – ОУН-УПА стремилась заключать соглашение. Бывший руководитель ОУН в «Трансистрии» Ш. Турчанович на допросе в НКВД 24 октября 1944 г. показал, что в Кишинёве 17-18 марта 1944 года между ОУН-УПА и представителем маршала Антонеску (главы Румынии) прошли переговоры. Были достигнуты устные договорённости почти всем вопросам, исключением стало непризнания со стороны ОУН восточной румынской границы, существовавшей до июня 1940 г. Поэтому договор так и не был подписан.[157] Однако, благодаря договорённостям, против румын УПА практически не воевала.

Здесь необходимо возвратиться к ситуации на Волыни весны-лета 1943-й года, где действовали бандеровские отряды, красные и польские партизаны, оккупанты и бульбовцы.

Чтобы избежать путаницы, 20 июля 1943 года Т. Боровец переименовал УПА-ПС в Украинскую народную революционную армию – УНРА, которая, по его словам «пошла по линии самозащиты, планомерного уменьшения своих рядов и переходу в глубокое подполье перед новой московско-коммунистической оккупацией Украины».[158]

В воспоминаниях Боровца присутствует искажение фактической истории – складывать оружие и уходить в глубокое подполье руководство УПА-УНРА, то есть сам Боровец, не собиралось.

Хотя эта «армия» почти не вела активной борьбы – уже в августе 1943 года часть отрядов УНРА была насильно разоружена, а бойцы из её рядов частично перешли в УПА.

В ноябре 1943 года, после вступления Красной Армии в Житомир, штаб уже ослабленной УНРА решил провести переговоры с немцами об оставлении последними вооружения для повстанческих частей, долженствующих в скором времени оказаться в тылу у Красной Армии. Переговоры закончились 1 декабря 1943 года заключением проводившего их Боровца в концлагерь Заксенхаузен, где уже находились Бандера и Стецко. Командование УНРА возглавил атаман Л. Щербатюк (псевдоним «Зубатый»), но, по сути, с арестом Боровца УНРА прекратила своё существование.

Несмотря на это, советские пропагандистские органы на протяжении всего 1944 г. обращались к участникам не только УПА, но и несуществующей УНРА.

Сам же Т. Боровец, оказавшись в нацистском плену, не отказался от дальнейшей борьбы. В конце 1944 года его вместе с коллегами по националистическому лагерю выпустили из лагеря. Он согласился возглавить Парашютную бригаду, или «Группу «Б» (Fallschirmjagd-Brigade – Gruppe “B”). Часть была сформирована в конце марта, начале апреля 1945 года, насчитывала более 400 человек и входила в состав Украинской национальной армии (УНА). Цель бригады состояла в проведении повстанческо-диверсионной деятельности на территории Западной Украины для дезорганизации советского тыла. Десантирование, долженствовавшее пройти во второй половине апреля 1945 г., не осуществилось только из-за недостатка горючего у Люфтваффе и, понятно, поражения Третьего Рейха.

Уже упоминавшиеся мельниковцы также создали летом 1943 г. свои повстанческие отряды – в частности, Украинский легион самообороны (УЛС), состоящий из 3-х сотен. УЛС действовал на Волыни (район Кременеччины). К середине 1943 года численность всех мельниковских партизан составила около 1 тысячи человек. Отряды ОУН (м) самостоятельно почти не вели антинацистской вооружённой деятельности, хотя имели место столкновения с советскими партизанами, бандеровцами и участие в антипольских акциях. Бандеровцы разоружали мельниковцев и включали их в свои ряды.

Под давлением УПА, УЛС «демобилизовался», то есть перешёл на нелегальное положение, а в начале 1944 года на его основе был создан 31-й коллаборационистский батальон СД, хотя неофициально использовалось и старое название – УЛС. В части насчитывалось 500-600 бойцов. Летом 1944 года одна чета (рота) УЛС перешла в УПА, большинство же членов УЛС воевало в качестве коллаборационистов до конца войны.

Заканчивая описание действий мельниковцев и бульбовцев на партизанском фронте, приведём мнение украинского исследователя О.С. Озимчука, касающееся взаимоотношения трёх течений: «…ОУН СД (то есть бандеровцы – А.Г.), ОУН А. Мельника и «Полесская Сечь» Т. Боровца не смогли создать единого антифашистского фронта и объединиться в общеукраинское движение сопротивления… Главным препятствием к объединению усилий, скорее всего, был «вождизм» лидеров партии. Все они пропагандировали независимость Украины, но каждый из лидеров во главе будущего государства видел только себя. И потому, имея одинаковые цели, ОУН СД, ОУН А. Мельника и «Полесская Сечь» Т. Боровца своим соперничеством лишь ослабляли потенциал украинского освободительного противостояния немецкой оккупации».[159]

Создание «единого антифашистского националистического фронта» разрывали не только противоречия в тактике и вождизм, но и общая направленность ОУН (м) и Бульбы на коллаборационизм.

ОУН (б) поставила задачу ликвидировать «атаманщину» и «разброд» в движении сопротивления и либо подчинить националистических партизан, либо их уничтожить. Основная часть повстанцев-мельниковцев была разоружены и подчинены к концу осени 1943 года. Но как раз к приходу Красной Армии - концу 1943 года, ОУН (б)-УПА смогла переподчинить себе и/или ликвидировать основную часть «конкурентов» из украинских националов. Остатки мельниковских отрядов перешли в УПА осенью 1944 года.

В апреле-мае 1943 года существование Повстанческой армии под эгидой ОУН (б) стало фактом, далее шёл её рост и разворачивание организации. Первым руководителем повстанцев стал В. Ивахов. После его гибели 13 мая 1943 года командиром УПА стал Д. Клячкивский (псевдоним - Клим Савур). После него осенью 1943 года Главкомом УПА УПА стал Р. Шухевич, который в начале 1944 года назначил Клячковского командующим группой «УПА-Север».

Необходимо отметить, что в 1943 г. ОУН (б) не ставила перед УПА задачу всенародного восстания против нацистов, поскольку, во-первых, для этого не было сил, во-вторых, главным врагом националисты считали Советский Союз, к тому времени перенявший стратегическую инициативу в войне. Поэтому решено было копить силы для будущей схватки с советской властью, при этом по возможности расширяя территорию, подконтрольную УПА.

Поэтому активную борьбу против немецкой оккупационной администрации УПА, подконтрольная ОУН (б), начинает с момента своего создания – февраля-марта 1943 года. Исходя из сложившейся ситуации, бандеровцы провозгласили «двухфронтовую борьбу» - против немцев и красных партизан одновременно. С марта же 1943 года начинается борьба против советских партизан, проникших на территорию Западной Украины из восточных областей УССР, из Белоруссии и РФСР или же выброшенных с парашютом. Первые же стычки боёвок бандеровцев с партизанами относятся к осени 1942 года.[160] (Здесь также стоит упомянуть, что бандеровская милиция летом 1941 года принимала самое широкое участие в борьбе против остатков Красной армии на территории западной Украины, а также против советских подпольщиков, диверсантов и партизан.)

Летом-осенью 1943 года характер столкновений националистов с советскими партизанами приобретает характер партизанской войны. В июле 1943 года повстанческий отряд «Озеро» провёл наступление на базы Черниговского соединения (А. Фёдоров), расположенные на северо-востоке Волынской области - северо-восточнее Ковеля.[161] 24-25 июля Дубновский и Кременецкий курени (батальоны) УПА атаковали лагерь советских партизан под командованием А. Одухи на севере Тернопольской области и заставили их отойти на восток. Проводились и другие подобные операции с целью вытеснить советских партизан с территории Западной Украины.

По мнению украинского исследователя А.С. Чайковского, «Потери, нанесённые националистическими боёвками советским партизанам, необходимо ещё выяснять, но они, безусловно, значительно больше, чем потери, которые понесли от УПА фашисты».[162]

В целом этот тезис довольно сложно как подтвердить, так и опровергнуть, так как комплексных подсчётов потерь немцев и красных партизан от рук бандеровцев никто не вёл.

В докладной записке в УШПД от 21 января 1944 года командир Черниговско-волынского соединения генерал-майор Федоров сообщал, о том, что националисты «…устраивают засады, в результате которых ими убито сотни наших лучших партизан, в том числе таких героев как т. Авксентьев И.М., Болтунов - оба командиры рот… В результате засады националистами зверски убиты комиссар отряда им. Щорса т. Пасенков, зам. ком. по диверсионной службе отряда им. Щорса т. Валовий и много других лучших партизан

Наряду с подобного рода действиями националистическая мразь прибегает и к массовым крупным мероприятиям вооружённого порядка, направленных против борьбы красных партизан с немецкими захватчиками…».[163]

Хотя, бандеровцы не ставили себе цель уничтожить всех красных партизан в Западной Украине, поскольку это привело бы к значительным жертвам среди повстанцев, да и вряд ли им это было под силу.

И для советских партизан борьба с УПА была второстепенной задачей – главной задачей их деятельности было ослабление вооружённых сил фашистской Германии.

К осени 1943 года красных партизан на Волыни вытеснили на восток за реку Случь, и на север, прижав к южному берегу Припяти.

Но и партизаны не просто оборонялись, а вели против националистов войну на уничтожение. Собственно говоря, в этой войне они были наступающей стороной – шли на территории, на которых действовала УПА.

Здесь необходим короткий экскурс в историю советского партизанского движения Украины.

Советские историки после войны значительно завышали численность партизанского движения на Украине в годы советско-германской войны, доводя численность украинских партизан и подпольщиков до полумиллиона человек. Мы возьмём её за максимальную и проверим, насколько она верна.

Для оценки численности красных партизан имеет смысл обратиться к документам Украинского штаба партизанского движения времён войны.

Приведём отрывок из плана действий партизанских отрядов Украины на зимний период 1942/43 гг., подписанного главой УШПД майором ГБ Т. Строкачём 22 ноября 1942 г.: «По состоянию на 15 ноября 1942 года состоит на учёте действующих на территории Украины 55 партизанских отрядов общей численностью 6350 человек, из них имеют постоянную радиосвязь с Украинским штабом партизанского движения 38 партизанских отрядов общей численностью 5027 человек».[164]

Во второй половине 1942 года, в ходе наступления на Волгу и Кавказ оккупанты попытались изгнать партизан с территории Украины, и это им в общем удалось: «…Состояние партизанского движения на Украине к 1.1.43 года характеризуется следующими цифрами:

а) Действующих отрядов – 60 с общей численностью 9199 чел., из них вытеснено [противником] с территории Украины – 24 отряда с общей численностью 5533 чел.

б) С начала войны зарегистрировано отрядов 675, общей численностью 25223 человек.

Со всеми этими отрядами связь была или утрачена, или вообще не была восстановлена.

Таким образом, в настоящее время на Украине почти нет ни одного крупного активного отряда, имеющего связь с центром».[165]

Чтобы исправить такое положение дел, ЦШПД и подчинённый ему УШПД решили передислоцировать крупные партизанские отряды в Западную Украину.

Как было показано в представленной работе, этот замысел натолкнулся на противодействие УПА. Поэтому советским партизанам не удалось в полной мере выполнить план на 1943 год, о чём, свидетельствует, например, наличие на Волыни обширных освобождённых от гитлеровцев территорий: «повстанческих республик», находившихся под контролем бандеровцев.

Выписка из справки И.В. Сталину «О состоянии партизанского движения на Украине за период с 1 октября 1942 года по 1 апреля 1943 года и о плане мероприятий на весенне-летний период» свидетельствует: «На 1 апреля 1943 года ЦК КП(б)У и УШПД поддерживает регулярную радиосвязь с 74-мя отрядами, насчитывающими свыше 15 000 бойцов».[166]

Следующий отрывок из подобного документа (тоже на имя Сталина), датированный 9 октября 1943 года и подписанного Н.С. Хрущёвым: «Всего на Украине, в тылу противника, в настоящее время действует свыше 30 000 вооружённых партизан…».[167]

Однако, задачи даже столь многочисленного войска неоднократно срывались действиями бандеровцев. В феврале-марте 1944 года УШПД попытался вывести в тыл немцев в Львовскую и Дрогобычскую области свыше 17 тысяч красных партизан. Из-за противодействия УПА, этот план не был реализован[168].

По данным, приводимым исследователем УПА П. Содолем, численность всех красных партизан, действовавших в Западной Украине в тылу у немцев на март 1944 года достигла 24 тыс. человек.[169] Это были, в первую очередь, отряды, передислоцированные из Восточной Украины, России и Белоруссии.

К этой цифре необходимо применить погрешность.

В приведённых донесениях УШПД не учитываются многочисленные небольшие партизанские отряды, которые не имели связи с «Большой землёй».

По данным, полученным в 1946 году на основе документов оперативного и кадрового отделов УШПД и его представительств на фронтах, а также иных ведомств, общая численность человек, прошедших через ряды советских партизан Украине, составила свыше двухсот тысяч человек.[170] При этом документы были оформлены лишь на 98 тысяч человек, на остальных недоставало биографических данных.

То, какую часть из тех, на кого «недоставало биографических данных» были «мёртвыми душами», остаётся открытым вопросом.

В любом случае отряды УПА, действовавшие весной-летом 1943 года лишь в трёх областях Украины (Волынская, Ровенская и Житомирская) насчитывали 10-15 тыс. человек – несколько меньше, чем на тот момент насчитывали в своих рядах партизанские отряды Украины, подчинённые УШПД. Притом что УПА, в отличие от красных партизан, не имела никакой поддержки из-за линии фронта.

Советские партизаны действовали против немцев с самого начала войны, но первоначально это были в основном плохо организованные окруженцы, не представлявшие особой опасности для тыловых структур.

В 1942 году партизанское движение при поддержке Москвы набирает силу. В 1942-м году 4-м управлением НКВД УССР в тыл врага было направлено 2027 разведчиков-одиночек и 595 разведгруппы. Из тыла вернулось 400 разведчиков (20 %) и 34 группы (6 %).[171] Остальные погибли или пропали без вести. Нередко на Волыни советских парашютистов уничтожали боёвки ОУН, а позже отряды УПА. Иногда на места дислокации коммунистических диверсантов и партизан немцев наводили оуновцы.

30 мая 1942 года создаётся Центральный штаб партизанского движения (ЦШПД), 20 июня – Украинский штаб партизанского движения (УШПД).

Необходимо отметить, что только меньшинство западно-украинского населения поддерживало коммунистов, и количество украинцев в партизанских отрядах, действовавших на территории Волыни и Галиции, составляло не более пятидесяти процентов. По свидетельству очевидцев из Галиции, в некоторых местных небольших партизанских отрядах украинцев не было вообще.[172]

Возвращаясь к действиям УПА, отметим, что первой акцией бандеровских повстанцев было нападение первой сотни УПА, фактически, крупной боёвки ОУН, на райцентр Владимирец, находящийся на северо-западе Ровенской области. 7 февраля 1943 года бандеровцы разгромили там пункт немецкой жандармерии, захватили оружие и амуницию. 20 февраля сотня «Коробки» (Перегийняка) напала на лагерь советских партизан около села Замороченное, разогнала партизан и захватила трофеи. С этого момента акции УПА идут по нарастающей.

Большинство антинацистских операций повстанцев носило локальный характер.

Это показывают, в частности, отрывки из оперативного отчёта главкому УПА «Климу Савуру» командира военного округа «Зарево» «Дубового» (Ивана Литвинчука):

«За месяц май 1943 г…

[сотня] Ярема… 21 мая устроена засада на немцев около местности Клесив, ликвидирована немецкая группа в количестве 26-х человек, добыто 2 автомата, 6 – МП, 18 винтовок, 6 револьверов, 8 гранат и боеприпасы. Собственные потери 6 раненых.

29.V рассеяно в районе местности Старинки большевистскую группу в силе 16 человек, добыта 1 финка (автомат – А.Г.). На шум боя приехали немцы, с которыми начали бой, убито 4 немца, собственные потери 3-е убитых…

Сотня Шавула: 01.V засада на немцев. Один немец убитый, собственные потери – один…»[173]

Вот отрывки из того же самого отчета, только за июнь:

«Ярема:. 6.VI сделали налет на железную дорогу Клесив-Томашгород, налет не удался. Убито два немца, собственные потери – один раненый… 12.VI сделана засада на казаков (коллаборационистов – А.Г.), поймано 2 казака и 2 немца, добыто 4 винтовки и 8 гранат, потерь нет… 24.VI.43 г. налет на немцев, убито 30 немцев, много раненых, не добыто ничего…

Черноморец: 1.VI.43 бой с немцами, убит один немец, тогда же в борьбе с немцами погибло 2 наших стрелка…»[174]

А вот боевое донесение от 1 августа 1943 г. командира сотни «Цыгана», действовавшего на Волыни на территории военного округа «Зарево» («Заграва»):

«Дня 18.VII-43 г. была устроена засада на немцев, в которой добыто 2 (два) тяжелых и 1 (один) легкий пулемет, винтовки, гранаты, а также сожжено 2 (две) машины. С нашей стороны потерь не было никаких».[175]

Те же самые донесения, только из другого военного округа – «Богун», за период с 10 июня по 10 июля 1943 г.:

1. Сотня «Ворона»: «12.VII в с. Орешкивцы разбит Шумский отряд немцев, которых застали в тот момент, когда они грабили село. Со стороны немцев 9 убитых, несколько раненых, а оставшиеся бежали в панике, оставляя по дороге оружие. Со стороны отряда один легко раненый…

29.VI отряд из 6 человек при помощи местных боевок, на дороге Шкроботовка-Ямполь разбил 2 машины с немцами. С нашей стороны потерь в людях не было…

2. Сотня Черника

дня 30.VII разоружено 10 венгров. Добыто 9 винтовок, 1 пулемет, 56 гранат, 4000 единиц боеприпасов и вся военная форма».[176]

В целом основными задачами антинацистских действий УПА в 1943-44 годах были:

- расширение влияние ОУН и контролируемой УПА территории;

- срыв поставок продовольствия для Германии;

- защита населения от нацистского грабежа и террора;

- срыв депортаций украинских рабочих в Третий Рейх;

- сбор оружия и накопление боевого опыта;

- захват имущества оккупантов, прежде всего военного снаряжения и боеприпасов;

- пропагандирование идеи Украинского независимого объединённого государства.

При этом боевых столкновений с частями Вермахта УПА старалась избегать, на военные объекты и железные дороги нападения почти не совершала. Удары в тыл бьющегося с КА Вермахта наносились скорее постольку, поскольку они были нужны для создания «повстанческих республик» и накопления сил для грядущей борьбы с коммунистами. Поэтому нередко красные партизаны обвиняли повстанцев в пассивности и попустительстве оккупационным властям, с которыми, на самом деле, повстанцы воевали, что, кстати, подтверждается не только приведёнными документами, но и мемуарами Отто Бройтигама, сотрудника германского Министерства по делам Восточных территорий в 1941–1945 гг: «В Украине появилось движение Сопротивления, Украинская Освободительная Армия (УПА), которая направила свое оружие против напиравшей Красной армии, точно так же как и против немецкой гражданской администрации на селе. Против немецкой армии она не сражалась».[177]

В этом было принципиальное отличие УПА от красных партизан, для которых борьба с нацистами была главным заданием.

Тактика военных действий УПА была в целом похожей на другие виды повстанческой деятельности: от налётов на отделы полиции в деревнях и сёлах, до засад на шоссе.

С наибольшей интенсивностью УПА проводила бои по срыву «контингентов» - сбора сельхозпродукции и продовольствия. Эти действия способствовали росту популярности повстанческого движения среди крестьянства, во все времена отличавшегося некой инертностью. В этом же русле шли действия УПА по срыву «охоты на остарбайтеров».

Первые крупные целенаправленные акции против УПА немцы провели в мае 1943 года в лесах на Волыни к северу от Ровно. В ряде случаев удары наносились по тем территориям, где повстанцев не было, что приводило к гибели мирного населения. Когда немцы всё же вышли на основные силы повстанцев, потери вынудили их прекратить операцию.

В июне серьёзных столкновений не наблюдалось, зато в июле немцы, перегруппировав силы, начали новую планомерную акцию по борьбе с УПА. В операции применялись танки и самолёты.

С июля по октябрь 1943 года УПА имела 74 столкновений с немцами, в ходе которых было убито и ранено 1237 повстанцев. Оккупантами было уничтожено не менее 5 тысяч представителей мирного населения, немцы потеряли убитыми более 3 тысяч человек.[178] Во время следующей фазы операции против повстанцев - октябрь-ноябрь 1943 года, УПА провела 47 боёв против немцев и 54 – против партизан, причём в боях с немцами повстанцы потеряли 414 человек убитыми, а немцы – 1500 убитыми и ранеными.[179]

К приведённым цифровым данным следует относиться очень осторожно. Взяты они из работ эмигрантских историков Л. Шанковского и П. Мирчука. В то время, когда эти авторы писали свои книги, у них не было доступа ни к документам Главного военного штаба УПА, ни к немецким донесениям об операциях против повстанцев.

Часть боёв лета-осени 1943 года, особенно начиная с августа месяца, можно с долей иронии назвать «битвой за урожай» - немцы, часто с помощью коллаборационистской полиции, пытались взять у крестьян «контингенты» - продукты сельского хозяйства. Повстанцы грабителям всячески препятствовали, нередко отбирая назад уже отнятое оккупантами.

Приведём описание довольно типичной операции УПА на Волыни, составленное, вероятнее всего, на основе отчёта повстанцев: «Дня 2-го июня 43 г. в 15-м часу над с. Горка-Полонка начали взрываться большие клубы дыма и огня. Посланная разведка донесла, что поляки и немцы, идя обходной дорогой в направлении Луцка, жгут и грабят село. Не было и минуты для сбора. Мы взяли один рой повстанцев, ручной пулемёт и бегом выдвинулись в направлении села Горка-Полонка, чтобы там атаковать врага.

Под селом территория была очень ровная так, что врагу хорошо было вести огонь. Мы сразу развернулись в цепь и через хлеба, склонившись, продвигались в направлении села. Перед нами был маленький лес и холмик. Мы решили, что из леса лучше всего будет вести огонь по врагу и двигаться в его направлении. Когда подбежали под самый лес, то враг нас заметил и сразу же открыл огонь из пулемёта. Мы попадали и прыжками хотели достичь леса. Огня не открывали, т.к. из хлебов ничего не было видно. Доскакали до леса, сомкнулись в шеренгу и начали бежать в направлении, откуда были слышны выстрелы и крики. Добежали до края леса и увидели 3 горящие хаты, а на дороге нескольких всадников, которые поджигали строения. На самой дороге растянулась длинная колонна возов. На возах лежали награбленные вещи, а за телегами гнали отнятую в селе скотину. Дым, рёв скотины, крики людей, звук выстрелов – всё это смешивалось в одну страшную суматоху, что напоминало татарское нападение XII столетия. Мы сразу заняли позицию. Врага было видно, как на ладони. Мы открыли по возам и автомобилям пулемётный и ружейный огонь. Это создало панику на дороге, ляхи начали убегать, начался рёв, крики, движение. В тот момент врагу подоспела помощь, около трёх роёв людей на отдалении 700 метров начали нас обстреливать пулемётным огнём. Пули, как осы летали над головами. Перестрелка не прекращалась. Под прикрытием огня, немцы начали с награбленными вещами отступать в сторону Луцка, оставляя часть имущества. Мы вышли с позиции и пошли на дорогу, чтобы проверить последствия боя. На дороге увидели мы награбленные вещи, много стекла из автомобилей и две лужи крови. Из наших не был убит никто».[180]

Понятно, что не всегда операции УПА оканчивались столь удачно. Донесения повстанцев и действовавших в этих районах красных партизан и бойцов Армии крайовой сообщают о десятках сожжённых и разграбленных карателями украинских деревень, в том числе оставленных УПА перед превосходящими силами противника.

После ноября 1943 года немцы на Волыни больше не проводили крупных операций против УПА, что отчасти объяснялось приближением Красной армии.

В Галиции борьбу с нацистами вели бойцы Украинской национальной самообороной (УНС, не путать с мельниковским Украинским национальным советом – УНС). УНС первоначально возникла для борьбы с советскими партизанами Ковпака. Бандеровцы полуофициально использовали такой аргумент: «Если немцы и коллаборационисты не в состоянии обеспечить противодействие советским партизанам, то ОУН вправе создать для этого свою собственную вооружённую организацию».

Однако сразу же по уходу отряда С.А. Ковпака УНС начала борьбу против оккупантов, а последние 30 сентября 1943 года провели против неё первое наступление. Причём действия немцев были несколько более эффективны, чем на Волыни. Несмотря на это, зимой 1943/44 гг. повстанцы постепенно установили контроль над значительной частью горной территории Карпат - между Польшей и Румынией.

На рубеже 1943/44 годов УНС преобразовалась в группу «УПА-Запад».

Одна из последних антиповстанческих операций оккупантов прошла 31 мая – 5 июня 1944 года. 7-я танковая немецкая дивизия попыталась очистить от партизан Чёрный лес в районе Станиславова (Ивано-Франковска). Часть леса действительно была занята, но вскоре немцы оттуда ушли в связи с ситуацией на фронте и мобилизацией, а не добровольным набором, как это было ранее, украинцев Прикарпатья в дивизию СС «Галичина», части Вермахта и различные вспомогательные структуры.

Но даже к лету 1944 года УПА не контролировала большей части территории Галиции и вообщедействовала здесь менее интенсивно, чем на Волыни. Об этом свидетельствует простой факт: несмотря на все старания, отряды ОУН-УПА не смогли сорвать мобилизацию украинцев из Генерал-губернаторства в Вооружённые силы Германии.[181] При этом на Волыни из-за действий УПА немцы сами не пытались призвать местных украинцев в коллаборационистские формирования.

Чтобы не создавать однобокой картины о «победоносной УПА, защищающей украинское население», имеет смысл привести описание всех этих событий человеком, критически или враждебно относившимся ко всем силам, действовавшим в Западной Украине в 1943-44 гг.

О первом периоде действий УПА (весна-осень 1943 г.) свидетельствует уже упоминавшийся национал-демократ, коллаборационист, партизанский атаман и позже снова коллаборационист Т. Бульба-Боровец: «Всему польскому населению Западной Украины в марте 1943 года вынесен смертный приговор и было приказано дотла сжигать все поселения польских крестьян. Провозглашена массовая мобилизация людей в армию. Провозглашён так называемый «третий этап» национальной революции и общее восстание украинцев против немцев. Спровоцирована на «революцию» почти вся украинская полиция, которая частично убежала в лес (к УПА – А.Г.), а её большая часть была расстреляна немцами и вывезена в концлагеря. На место украинской полиции немцы привезли разных иностранцев, главным образом русских и поляков, которые весьма охотно гасили «революцию» Лебедя пулемётами…

Весна и лето 1943 года на Украине, а особенно на Полесье и Волыни, вероятно, ничем не отличалось от описания ада в «Божественной комедии» Данте… В «революцию» Николая Лебедя вмешались большевицкие партизаны. В первую ночь лебедевцы (то есть бандеровцы – А.Г.) казнят огнём и мечём польское село. Днём немцы с польской полицией казнят за это пять украинских сёл. На вторую ночь большевики с поляками сжигают за то же самое ещё пять украинских сёл и добивают уцелевших беженцев по лесам. По городам начался дикий террор Гестапо против украинской интеллигенции. Гестапо утратило понимание ситуации. Ловит людей и набивает все тюрьмы свежими заключёнными. Сталинские агенты убивают и терроризируют во всех городах важных гитлеровцев, крадут среди бела дня немецких генералов. В ответ на всё это Гестапо расстреливает всех заключённых в тюрьмах. На деревьях и столбах для запугивания днями и ночами висят невинные украинские люди (…)

На селян наложены очень высокие повинности: продуктов питания, одежды и обуви для УПА. Все поставки насильно собирались с населения и «тайно» среди бела дня прятались по выкопанным среди поля и в лесах ямам. На эти (повстанческие - А.Г.) «республики» налетали немецкие бомбардировщики, выжигали целые сёла и районы, а на другой день туда набегали большевицко-польские партизаны, добивали остаток населения, а всё спрятанное имущество выкапывали и вывозили на свои базы в Белоруссии. Таким образом, Украина стала главной базой поставок для массового большевистского партизанского движения в белорусских лесах, где оно испытывала большой недостаток продуктов питания, одежды и обуви… Москва не поставляла своим партизанам, например, медикаментов, а приказывала их добыть у врага. Этим врагом был, прежде всего, украинских народ, из которого большевикам легче было выжать всё необходимое, чем биться с немецкими гарнизонами за экономические базы в городах».[182]

Для полноты картины необходимо упомянуть также террор Службы безопасности ОУН (б) против украинцев, бои различных партизан друг с другом, а также террор бульбовцев против поляков.

УПА короткие промежутки времени воевала и против венгров.

Осенью 1943 года отряды Венгерской армии получили приказ от нацистов охранять железные дороги на Волыни и в Полесье. «УПА быстро договорилась с этими венгерскими частями, дело дошло до двухстороннего тайного договора о ненападении, обмен информацией и про поставки еды в обмен на вооружение и информацию, и про постоянные контакты через своих связных офицеров. Руководителем миссии от венгров был подполковник Ено Падани (Jeno Padanyi), а с украинской стороны – Емельян Логуш. В результате переговоров дошло до успешной поездки в Будапешт украинской делегации под руководством о. Ивана Гриньоха».[183] Но соблюдение условий заключённого в тайне от немцев украинско-венгерского договора было сорвано из-за кровавого украинско-польского межэтнического конфликта.

В феврале-марте 1944 года УПА-Запад усилила свою деятельность в Галиции, в том числе начала проводить антипольские акции. «Особенностью украинско-польского противостояния на Станиславщине было присутствие тут венгерских войск, которые стали «настоящими друзьями» местных поляков. Отряды УПА неоднократно нападали на венгров, которые, как правило, защищали польское население. Продолжительное время немцы препятствовали проведению венграми «ответно-замирительных» действий».[184] Со второй половины апреля 1944 г. в Галиции венгры начали антиукраинские акции.

Но приближалась Красная Армия, и вскоре были проведены вторичные переговоры, закончившиеся соглашением о нейтралитете.

В известной работе «Оккупация» московского историка, кандидата исторических наук Б.В. Соколова отмечается, что: «В 1941—1944 годах… повстанцы действовали на территории польской Украины, Северной Буковины и входившего в состав Венгрии Закарпатья (там они сражались и с гонведами — солдатами венгерской армии)».[185]

Карпатская Украина до 1945 года не входила в территориально-организационную структуру УПА. В 1939-44 гг. Закарпатье находилось в составе Венгрии, которая стремилась инкорпорировать этот регион. Венгерское владычество было менее жёстоким, чем немецкое в РКУ, а сеть ОУН ещё в 1930-х была там значительно слабее, чем в польской и румынской Украине. Среди карпатских украинцев (русинов, карпатороссов) идеи радикального национализма ОУН никогда не пользовались популярностью. Поэтому УПА ограничивалась отдельными рейдами в Закарпатье уже после изгнания венгров оттуда. С гонведами повстанцы, как уже было сказано, сражались на территории Галиции, да и то только в течение двух месяцев.

В то же время известны случаи вывода из окружения повстанческими проводниками венгров.

В 1944 году руководство ОУН-УПА пошло на компромисс с нацистами.

«Первые контакты представителей руководства ОУН-УПА и немецких спецслужб имели место в январе 1944 г. и продолжались до лета того же года. «Бандеровская группа ОУН пытается спастись от уничтожения с русско-советской стороны и ищет спасения у немецкой стороны», - так достаточно прямолинейно оценивалась ситуация, что складывалась в донесении руководителя полиции безопасности и СД в «дистрикте Галиция» в управление имперской безопасности (РСХА) в Берлине.[186] Реальным последствием переговоров было создание своеобразного «бартерного соглашения» - разведывательные данные про Красную армию в обмен на оружие».[187]

Весной 1944 года «Начальник «Абверкоманды 101» подполковник Лингардт сообщал, что ранее он проводил свою разведывательную работу главным образом через военнопленных. Под влиянием военных успехов Красной Армии «сейчас почти невозможно привлекать их (военнопленных) для использования в немецких интересах. По этой причине единственной возможностью для него остаётся использование людей УПА». За линией фронта «без связи с УПА его разведывательная деятельность была бы немыслимой». Начальник «Абверкомманды 202» подполковник Зелигер высказал аналогичные взгляды».[188]

В течение марта-июля 1944 года происходили конспиративные встречи уполномоченных полиции безопасности и СД Галиции с представителем высшего руководства ОУН (б) И. Гриньохом, выступавшим под псевдонимом «Герасимовский». Однако, никакой договорённости достигнуто не было. Только в начале осени 1944 года Гриньох в присутствии немцев встретился с находившемся в лагере Бандерой и проинформировал его о переговорах. Вскоре после этой встречи нацисты освободили Бандеру, Стецко и ещё около сотни членов ОУН (б). Впрочем, в тот же момент немцы освободили Боровца и Мельника, так что, вероятно, особого значения эти переговоры не имели.

Есть данные, что даже Р. Шухевич, главком УПА, поддерживал в 1944 году контакты с Абвером,[189] однако их достоверность, в связи с фактами о действиях УПА против украинско-немецких диверсантов в тылу КА, ещё требует подтверждения.

Определённое количество оружия немцы оставили с расчетом на то, что действия УПА в советском тылу будут хоть как-то ослаблять противника. Было немало случаев, когда повстанцы выменивали оружие на продовольствие у венгерских и словацких солдат, при этом оккупанты нередко обманывали повстанцев, выдавая оружие старых образцов и в количестве, меньше оговоренного. В разговоре с автором этих строк последний Главком УПА В. Коваль, в конце 1943-1944 гг. возглавлявший группу УПА-Юг, свидетельствовал: «Они нам давали винтовки, мы им – сало».[190]

Повстанцы стали союзниками немцев даже непосредственно на фронте. «Оценивая действия УПА Запад-Карпаты, немецкая разведка отмечала, что эта группа взяла под контроль перевалы в западных Карпатах и восточных Бескидах и «внесла большой вклад в то, чтобы предотвратить прорыв Советов через Карпаты на этом участке. УПА даже оказала помощь некоторым немецким частям, которые отступали.[191]

В любом случае, бои с повстанцами немцы продолжали до июня 1944 года. Одни люди и инстанции договаривались с повстанцами, другие в то же время против них воевали. Нередки были случаи и нападения повстанцев на одиночных бойцов, отступающие или разбитые части Вермахта с целью захвата оружия. При этом пленных солдат не уничтожали, а, разоружив, отпускали восвояси.

В конце войны под влиянием поражений на фронте военное руководство Рейха также несколько изменили отношение к повстанческой деятельности вообще, и УПА в частности. С начала 1944 года в немецких военных школах организовывались курсы, которые должны были в течение двух-трёх месяцев подготовить специальные разведывательно-диверсионные группы из украинских коллаборационистов и немцев. Их должны были выбрасывать с парашютом за линию фронта на территорию Западной Украины, где диверсантам рекомендовалось наладить связь и сотрудничество с УПА и организовать самостоятельные повстанческие отряды. Точно также планировали использовать парашютную бригаду Т. Бульбы-Боровца. Общая численность этих групп составила несколько сот человек, но в должной степени их не удалось использовать. Соль смелые планы стали известны советским органам безопасности. Практика применения немецко-украинских диверсантов благодаря оперативным действиям советской стороны на протяжении лета-осени 1944 года в целом себя не оправдала. Да и повстанцы далеко не всегда доброжелательно принимали высадившихся с парашютом диверсантов. В их отношении командование УПА издало специальное указание, «которым приказало задерживать эти группы, сформированные «из людей обманутых или принудительно мобилизованных из совсем положительных украинских патриотов» и после проверки органами СБ ОУН «переводить в УПА или боёвки, как обычных стрелков с правом аванса». «Если на той или иной территории, - указано далее, - будут появляться чужие национальные парашютные подразделения (власовцы, немцы), то последних, по возможности, обезоружить и уничтожить».[192]

ОУН-УПА к тому времени уже имели опыт борьбы с разведывательно-диверсионными группами противника – советскими парашютистами в 1942-44 гг.

Можно только догадываться, что конкретно сделали бы представители УПА и СБ ОУН с руководителем «Парашютной бригады группы Б» атаманом-коллаборационистом Т. Боровцом, которого к тому времени бандеровцы уже успели заочно осудить. Десантирование его части немцы предполагали провести весной 1945 года, но по техническим причинам отложили. Недостаток топлива у ВВС Третьего рейха спас жизнь человеку, оставившему после войны занимательные мемуары под названием «Армия без государства».

Уничтожение 9 марта 1944 года бандеровцами Героя Советского Союза, разведчика Н. Кузнецова («Пауля Зиберта») было следствием сотрудничества украинских националистов со спецслужбами Третьего Рейха. Когда Кузнецов бежал из Львова, львовское отделение гестапо информацию о нём разослало повстанцам, из-за чего они смогли поймать Кузнецова и его спутников, и, допросив, уничтожить.[193]

Есть данные и об ответных шагах оуновцев. М. Наумов, командир советского партизанского соединения, совершившего несколько рейдов в Правобережную Украину, в своих мемуарах рассказал о случае, кажущимся правдоподобным. «…В марте 1944 года один из его отрядов, Рава-Русский, был полностью уничтожен в деревне Завоны близ Буга, причём немецких карателей навели на место ночёвки партизан бандеровские агенты».[194]

Эпизоды с украинско-немецкими парашютистами и уничтожением Кузнецова скорее относятся к главе «коллаборационизм» данной работы. Однако, эти факты очень красноречиво говорят об отношению к коллаборационизму со стороны ОУН-УПА после поступков оккупационных властей в 1941-43 гг.

В целом отношение к немецким нацистам было негативное, но перед лицом побеждающего общего врага – Советского Союза – ОУН (б) и УПА в 1944 году пошли на сотрудничество с Третьим Рейхом, носившее эпизодический характер и не приобретшее массовых масштабов.