Сосредоточение войск на позициях и начало боевых действий
В начале войны в городе, находившемся в глубоком тылу, никаких войск, кроме нескольких вспомогательных тыловых частей 161-й стрелковой дивизии, ушедшей на запад, не оказалось. Полевые укрепления ни по берегам Днепра, ни на окраинах также не строились. В связи с отодвинувшейся на запад в 1939 году границей никто не предполагал, что укрепления на Днепре могут так быстро понадобиться.
С 27 июня по 3 июля полностью укомплектованное управление 61-го стрелкового корпуса, части 110-й и 172-й стрелковых дивизий сосредоточились в районе Могилева. Прибывшие воинские подразделения со станций Чаусы, Реста, Луполово пешим порядком направлялись в лесные массивы к Днепру, откуда в соответствии с планом обороны города уходили на боевые участки.
Н.Л. Волков.
Первыми в город в ночь с 26 на 27 июля прибыли штаб 110-й стрелковой дивизии (полковник В.А. Хлебцев) и ее 394-й полк (полковник Я.С. Слепокуров). Управление 61-го стрелкового корпуса (генерал-майор Ф.А. Бакунин) и 172-й дивизии (генерал-майор М.Т. Романов), как уже отмечалось выше, еще находились в пути к Могилеву. Вся военная власть по распределению боевых участков сосредоточилась у командира 110-й стрелковой дивизии и его штабе. Именно он «нарезал» участки обороны прибывшим и прибывающим подразделениям 172-й и 110-й дивизий.
По распоряжению Ф.А. Бакунина, впервые дислокация трех боевых участков вокруг Могилева была оформлена приказом командира 110-й дивизии 3 июля 1941 года. Фактически к тому времени позиции уже были заняты стрелковыми подразделениями и обустраивались[6].
Прибытие воинских частей под Могилев и их расположение на линии обороны – один из многих малоизвестных эпизодов в истории обороны города. Благодаря сохранившимся документам штаба 388-го стрелкового полка за эти дни (ранее они были недоступны, так как побывали у противника и находились в закрытом фонде ЦАМО РФ), эта неизвестная страничка 1941 года приоткрыта.
И то, что 394-й стрелковый полк, как утверждают некоторые писатели и ветераны в своих воспоминаниях, был «забыт», а командование не знало, что он находился на позициях впереди линии обороны по Минскому шоссе, не соответствует действительности. В оперативных сводках, боевых донесениях и распоряжениях штабов 388-го полка и 172-й дивизии этот полк, начиная с ночи 3 июля, постоянно указывается как занимающий боевой участок № 1 и прикрывающий направление Минск, Шклов [10]. К тому же, сюда его направил непосредственный начальник – командир 110-й дивизии полковник В.А. Хлебцев, который «забыть» об этом не мог.
Прибывающие на станцию Луполово эшелоны с подразделениями 394-го полка готовили позиции и заняли оборону на участке станция Луполово, аэродром Могилев.
Когда прояснилась обстановка, 3 июля полк был направлен на наиболее угрожающее в то время и не прикрытое войсками направление по Минскому шоссе (о боевых действиях полка см. в главе «110-я Тульская: дивизия пропавших без вести»).
1 июля 1941 года к 12.00. на ст. Луполово и разъезде Буйничи выгрузились все пять эшелонов 388-го стрелкового полка. Его подразделения сосредоточились в 10–15 км юго-западнее и западнее Могилева. Командир полка С.Ф. Кутепов командовал полком около трех лет. Полк был хорошо подготовлен, сам командир отлично знал свое дело, был дисциплинированным, требовательным к себе и подчиненным. Полк считался лучшим в дивизии.
Д.С. Гаврюшин.
1-й батальон майора Н.Л. Волкова с батареей 45-мм пушек занял оборону южнее д. Тишовка, его сосед слева 3-й батальон капитана Д.С. Гаврюшина со взводом противотанковой артиллерии разместился уд. Буйничи, оседлав шоссе Могилев-Бобруйск. 2-й батальон капитана Давыдова с минометной батареей полка, взводом 76-мм пушек закрепился на высотах у д. Пашково, перекрыв шоссе Могилев – Минск по берегу р. Лахва.
Для усиления обороны на танкоопасных Минском и Бобруйском направлениях Ф.А. Бакунин и В.А. Хлебцев направили сюда 157-й и 140-й отдельные разведывательные батальоны, 340-й легкий артиллерийский полк, 174-й и 200-й отдельные противотанковые дивизионы [11].
Санитарная и транспортная роты полка находились в Буйничах.
Стрелковые батальоны и артиллеристы оборудовали две линии окопов полного профиля, соединив их траншеями. На переднем крае и в глубине обороны были тщательно замаскированы огневые позиции батарей, траншеи, наблюдательные пункты. Для борьбы с танками создавались минные участки, секторы стрельбы противотанковой артиллерии. Система обороны полка была построена так, что даже сильным артиллерийским огнем нельзя было полностью нарушить управление полком, оторвать батальоны один от другого. Командные пункты батальонов и рот находились в хорошо укрепленных блиндажах. Позднее в прочности блиндажей убедились и враги, и защитники города. Во время боя немецкий танк, расстреляв по одному из таких блиндажей полсотни снарядов, не смог разбить его [73]. Вместе с тем трудно было сохранить боевой дух бойцов, не дать прийти им в уныние, когда через позиции полка со стороны Бобруйска в тыл проходили сотни окруженцев и беженцев, кто с оружием, кто без него. С 3 июля командир полка отдал распоряжение выставить контрольные посты на всех дорогах, идущих в юго-западном и северо-западном направлениях от Могилева, и «ни одного человека в гражданском обмундировании в сторону противника не пускать». Всех военнослужащих и машины, следующие со стороны фронта, приказывалось задерживать и, формируя во взводы и роты, передавать командиру сводного батальона старшему лейтенанту Пешеванову [6].
2 июля на позиции полка был совершен первый налет вражеской авиации. Появились и первые жертвы. На участке 3-го батальона один красноармеец погиб и один получил ранение. Для поднятия боевого духа бойцов командир полка подготовил приказ, в котором, в частности, говорилось: «Осколками бомб было нанесено ранение красноармейцу 7-й стрелковой роты 3-го батальона Гундареву. При отправке на пункт медпомощи, несмотря на ранение, он заявил: «Я здоров, прошу отправить меня в роту. Я готов продолжать вести бой с германскими фашистами». Всему личному составу полка ставлю в пример поведение тов. Гундарева, за самоотверженную борьбу с врагом объявляю благодарность и представляю к боевой награде» [6].
А.П. Волчек.
Как известно из многочисленных свидетельств участников войны, ожидание боя на позициях тяжелее самого боя. И многие не выдерживали. Так было и под Могилевом. Сохранились десятки приговоров Военного трибунала 61-го стрелкового корпуса о наказании бойцов соединения еще до начала боевых действий (приговор, как правило, был один – расстрел). Среди них Мустанов Ахмед из 514-го, Джумаев Навруз, Платонов Никита из 388-го стрелковых полков и другие.
В выписке из приказа по 388-му стрелковому полку за № 167 читаем: «Подсудимый Джумаев, находясь на военной службе в 223-м полку 53-й стрелковой дивизии был направлен на боевые позиции против германских фашистов. 25 июня 1941 года Джумаев с линии фронта совершил побег в г. Могилев, где был задержан и зачислен для прохождения дальнейшей службы в 388-й стрелковый полк.
3 июля 1941 года Джумаев в момент налета фашистских самолетов проявил исключительную трусость и с целью уклониться от несения обязанностей по военной службе занялся членовредительством – умышленно прострелил себе ладонь левой руки.
Руководствуясь ст. ст. 319 и 320 УПК БССР, Военный трибунал (приговорил: Джумаева Навруза подвергнуть высшей мере угодного наказания – расстрелу.
Приговор окончательный и обжалованию не подлежит» [5].
Непростыми были первые дни боевой жизни воинов полка, после налетов авиации противника на позиции 2 июля С.Ф. Кутепов приказал запретить стрельбу по самолетам отдельным бойцам, так как это только демаскировало расположение и не наносило врагу никакого ущерба. При появлении немецких самолетов все должны были находиться в укрытиях и маскироваться, а не собираться в группы в одном месте и наблюдать за самолетами.
Представляет интерес приказание 2 июля командира 3-го батальона капитана Д.С. Гаврюшина, опытного кадрового офицера, знающего цену дисциплине. Приведем выдержки относительно внутреннего распорядка жизни подразделения на боевых позициях и подготовки к грядущим боям (стиль, орография и дух документа сохранены):
«2. Организовать тыл таким образом, чтобы в случае сбора батальона для движения сам сбор занял не более 30–40 мин.
3. Каждому взводу в тылу иметь ровики для отправлении естественных надобностей.
4. Оружие ни на одну секунду из рук не выпускать, где боец, там и винтовка.
5. Организовать учебу во взводах и отделениях, главным образом обратить внимание на умение пользоваться винтовкой СВТ.
7. Провести беседу с бойцами о борьбе с танками, обратив особое внимание на то, что стрелки и ручные пулеметчики стреляют только по амбразурам и щелям танка. Приготовить в окопах связки гранат.
9. Обдуманно и планово организовать работу – занятия и отдых, иметь на сон 4–6 часов в сутки.
10. Категорический приказ: ни одного болтающегося в районе занимаемой обороны.
11. Без разрешения командира батальона, ни одного кусочка сухаря из выданного на руки НЗ (продуктов) никому не расходовать.
Адъютант ст. л-т Медников»
Как уже отмечалось выше, 3–4 июля 1941 года на боевых участках № 1 и № 2 произошли изменения. Теперь Минское и Шкловское направления прикрывал 394-й стрелковый полк 110-й дивизии, а полк С.Ф. Кутепова сместился к юго-западу и занял болим узкий участок обороны на фронте Городщина, Затишье, Тишовка дорога на Ямницу, шоссе Могилев – Бобруйск, р. Днепр. Сводный батальон старшего лейтенанта Пешеванова был направлен к развилке шоссейных дорог в 3 км западнее Могилева. Штаб полка размещался в роще 1,5 км северо-западнее д. Буйничи [10]. С 3 июля командир полка С.Ф. Кутепов выслал по Бобруйскому, Минскому шоссе и в направлениях Ямницы и Дашковки разведывательные отряды батальонов силой от стрелкового отделения до взвода с целью ведения разведки и установления начала под хода противника к обороне полка.
А.П. Ларионов.
Тогда же под Могилев прибыл командир 172-й стрелковой дивизии со штабом. По его указанию был создан усиленный передовой отряд в составе 2-го стрелкового батальона старшего лейтенанта А.П. Волчка из 514-го полка. В ночь с 3 на 4 июля 1941 года на автомашинах отряд был выброшен по Бобруйскому шоссе и частью сил занял оборону по восточному берегу р. Друть в 2,5 км юго-западнее д. Болоновка, а частью готовил переправу через р. Греза в районе д. Болонов Селец [10].
4-я стрелковая рота младшего лейтенанта А.П. Ларионова из батальона А.П. Волчка, усиленная пулеметным взводом и 45-мм противотанковым орудием, переправилась через р. Друть и выдвинулась на 10 км от д. Чечевичи в сторону Бобруйска. Здесь передовой отряд на автомашинах и встретил разведку 10-й моторизованной дивизии противника. Появившиеся мотоциклисты были встречены прицельным пулеметным огнем, в результате которого красноармейцы уничтожили три мотоцикла. Остальные, развернувшись, рассредоточились и открыли ответный автоматный огонь.
Вскоре к месту боя на помощь противнику подошел танк. Орудийный расчет М. Зубкова с первого же выстрела подбил его. Но тут на дороге появились и другие машины. Артиллеристы, действуя слаженно и умело, смогли подбить еще один танк, но и наше орудие было разбито. В район разгоревшегося боя начала подтягиваться немецкая мотопехота и до 10 танков. Отряд, быстро свернувшись, отошел на левый берег р. Друть и присоединился к батальону. В результате получасового боя было подбито два немецких танка. С нашей стороны на поле боя было оставлено разбитым 45-мм противотанковое орудие и 6 станковых пулеметов [11].
Закрепившись на позициях по берегу р. Друть, 4-я стрелковая рота А.П. Ларионова вместе с артиллерийскими расчетами 174-го отдельного противотанкового дивизиона поджидала преследовавшего противника. Саперы подготовили к взрыву мост уд. Чечевичи.
Спустя некоторое время показались два танка. Первый с ходу влетел на мост – раздался взрыв, и он вместе с мостом рухнул в воду. (В 1996 году танк был поднят со дна реки и установлен на мемориале «Буйничское поле» под Могилевом). Второй попытался развернуться, но был подбит из орудия батареи младшего лейтенанта В.М. Прощалыкина. Шедшая следом колонна мотоциклистов, не приняв боя, через Чечевичи направилась на Быхов.
Артиллеристы 174-го оиптд 172-й стрелковой дивизии.
2 июля, подтянув к переправе артиллерию, немцы начали массированный обстрел наших позиций. Стрелковые подразделения 2-го батальона А.П. Волчка, в том числе 4-я рота и артиллерийские расчеты 174-го противотанкового артиллерийского дивизиона, отошли на рубеж Досовичи, Красница и вместе с передовыми отрядами 388-го стрелкового полка заняли оборону по р. Лахва.
Сбив с помощью артиллерии оборону на Друти, противник переправил на восточный берег реки основные бронетанковые силы и следом за отступающими частями стрелков и артиллеристов 172-й дивизии продолжил движение на Могилев. Вечером немецкая бронетехника и пехота подошли к р. Лахва и расположились на ночлег.
На рассвете 5 июля разведывательный отряд 514-го стрелкового полка во главе с В.А. Большаковым напал на немецкую механизированную колонну, находившуюся на правом берегу р. Лахва. Основу ее составляли бронемашины и танкетки с бензиновыми двигателями. Наши бойцы, скрытно подобравшись к колонне, забросали ближайшие машины бутылками с горючей жидкостью «КС». Огонь перекинулся на соседние машины, вокруг все запылало. Немцы открыли сильный автоматный и пулеметный огонь. Тяжело пришлось нашему разведотряду. Отстреливаясь из личного оружия, бойцы только обнаружили себя. Большая их часть в том бою у правого болотистого берега реки погибла, а оставшиеся на поле боя раненые были захвачены немцами в плен [36].
Перегруппировавшись, противник с помощью танков пытался захватить автодорожный мост через Лахву.
Однако выдвинутые на левый берег вместе со 2-м стрелковым батальоном 514-го полка орудийные расчеты артиллеристов из 174-го противотанкового дивизиона и 340-го артиллерийского полка подбили и подожгли до 5 вражеских танков. Прочность нашей обороны не позволила немцам форсировать Лахву в этом месте. Как и в предыдущий день на Друти, подтянув артиллерию, они начали обстрел левого берега из орудий различного калибра.
Однако на Лахве артобстрел противника не был таким эффективным, потому что берега реки в районе Бобруйского шоссе на расстоянии до 1,5 км сильно заболочены и лесисты, что затрудняло вести прицельный огонь.
Рассредоточившись по правому берегу, вражеские моторизованные разведывательные отряды в течение 6–7 июля пытались выявить места переправ, где можно было бы форсировать болотистую речку и захватить плацдарм. Их подвижные группы были замечены разведчиками в районах Пущи, Досовой Селибы, Бовшево. Один из легких танков, пытавшихся найти там брод через Лахву, увяз в болотистом берегу и до сего дня находится затопленным на дне реки у деревни Пуща [52].
Тяжелые потери на берегах Лахвы 5–6 июля понес 2-й стрелковый батальон 514-го полка, вместе с артиллеристами оборонявший этот участок. Многие бойцы и командиры, не выдержав напора бронированного кулака и артиллерийского огня немцев, просто разбежались. Как следует из оперативной сводки, за два дня боев в батальоне было убито среднего, младшего командного и рядового состава 11 человек, ранено – 18 и пропал без вести 261 человек [11]. И только благодаря тому, что немцы в районе автодорожного моста не пытались больше форсировать Лахву, а искали переправы в других местах, наши позиции на левом берегу реки в районе Бобруйского шоссе удерживались еще 7 и 8 июля.
В.И. Буянов (послевоенное фото).
К исходу 8 июля противник перебросил свои мелкие разведгруппы на восточный берег реки и с утра 9 июля повел разведку подступов к Могилеву. Остатки 2-го стрелкового батальона старшего лейтенанта А.П. Волчка и артиллеристы отошли в район Красницы-2 и безымянных высот у пересечения шоссе и железной дороги. Здесь же занимала оборону батарея 493-го гаубичного артиллерийского полка[11].
На боевом участке № 1, прикрывая дороги Минск – Могилев и Шклов – Могилев, с 3 июля занял позиции 394-й стрелковый полк полковника Я.С. Слепокурова [11]. Передовые разведывательные отряды полка были выдвинуты на Друть, а основная линия обороны проходила по р. Лахва в районе Минского шоссе и на рубеже высоту Пашково, Гаи, Полыковичи по Шкловскому шоссе [3].
1 июля, согласно приказу командира корпуса Ф.А. Бакунина, 514-й стрелковый полк полковника С.А. Бонича должен был занять оборону в тылу 394-го стрелкового полка по Минскому шоссе, однако сделать этого не успел. Разобравшись в обстановке, командир корпуса своим боевым распоряжением 8 июля 1941 года передал полк (без 2-го стрелкового батальона) в резерв командира 110-й стрелковой дивизии с сосредоточением в лесу у д. Шапчицы [21].
До 8–9 июля вместе с разведывательными группами 394-го стрелкового полка на Минском и Шкловском направлениях действовали передовые отряды 53-й стрелковой дивизии, части отходивших из-под Минска 7-й бригады 4-го воздушно-десантного корпуса, 462-го корпусного артиллерийского полка 47-го стрелкового корпуса и подразделения 20-го механизированного корпуса [22].
Одна из разведгрупп 394-го полка в составе 20 красноармейцев во главе с лейтенантом Мироновым пробралась в расположение противника. Из засады разведчики обстреляли вражеский отряд, уничтожили около двух десятков немцев, семерых захватили в плен и без потерь возвратились на свои позиции.
В одном из первых боев геройский подвиг совершил командир батареи 45-мм орудий лейтенант Киселев. На позиции стрелковой роты и артиллерийской батареи двигались шесть немецких танков, за которыми шла пехота. Артиллеристы прямым попаданием снарядов вывели из строя пять вражеских машин. Но шестой танк сумел прорваться к нашим окопам. Лейтенант Киселев со связкой гранат бросился под танк и подорвал его. Подвиг командира, его гибель на виду у всех вдохновили бойцов, и вражеская атака была отбита.
2 июля передовой разведывательный отряд под командой младшего лейтенанта В.В. Сухорукова из 2-го батальона старшего лейтенанта А.П. Волчка на автомашинах был выброшен в район поселка Березино по Минскому шоссе. Перекрыв шоссе и притаившись в засаде, бойцы дождались немецкой моторизованной колонны, которая двигалась к Березине. Первыми шли танки, за ними, охраняемые мотоциклистами, двигались бензозаправщики и крытые брезентом грузовые автомашины с пехотой. Пропустив танки, пулеметчики с высот у шоссе открыли огонь по мотоциклистам и автомашинам. Несколько машин загорелось. Немецкая колонна, не ожидавшая нападения, остановилась. Мотоциклисты вслепую открыли огонь по обочинам, но их очереди не могли достать наши пулеметные расчеты на высотах. Используя суматоху, бойцы отряда забросали автомашины бутылками с горючей жидкостью. Загорелось несколько машин и бензозаправщик. Бушующее пламя перекинулось еще на две машины.
В разгар боя один из бойцов занес бутылку с «КС» над собой, чтобы бросить ее во врага, но случайная пуля разбила ее и она мгновенно воспламенилась. Боец, охваченный пламенем, заживо сгорел в огне.
Разведотряд, быстро выйдя из боя, проселочными дорогами возвратился в Березино [36].
3 июля 1941 года в батальоне старшего лейтенанта Окромелидзе 514-го стрелкового полка создали отряд истребителей танков. Через несколько дней группа в составе 5 человек в районе Шклова вышла на уничтожение вражеской бронетехники. Вооружение истребителей составляло личное стрелковое оружие и бутылки с жидкостью «КС». Проводник привел группу к удобному для засады месту. Участник этого боя бывший красноармеец В.И. Буянов вспоминал: «Вскоре на проселочной дороге появились мотоциклы с колясками и пулеметами на них. Следом за ними, переваливаясь с боку на бок, шли три бронетранспортера и танкетка. Мы вытащили из корзины (бутылки переносились в корзинах с соломой) две бутылки с жидкостью «КС» и по краю оврага пошли навстречу немцам. Внизу пролегала дорога, по которой на малой скорости двигались мотоциклисты, изредка стреляя из пулеметов по краям оврага. Немцы ехали, не ожидая опасности, переговаривались и смеялись. В это время первая наша группа из двух человек из винтовок сняла мотоциклистов, а вторая бросила в кузов бронетранспортера бутылки. Он тут же загорелся. Следом запылала и вторая бронемашина. В панике горящие машины полезли на откос и опрокинулись набок. Овраг наполнился клубами черного дыма.
Подошедшие на помощь танкетка и грузовая крытая машина также были забросаны бутылками. Все вокруг горело. На дне оврага метались охваченные огнем немецкие солдаты, воздух сотрясался от взрывов…» [36]. Так была уничтожена одна из передовых разведгрупп противника на Шкловском шоссе.
В оружейной мастерской 172 стрелковой дивизии.
Обобщив опыт борьбы с вражескими танками в 514-м стрелковом полку, политотдел дивизии выпустил специальную листовку «Жги немецкие танки», в которой рассказывалось о героических действиях воинов передовых разведывательных отрядов и истребительных групп по уничтожению вражеских танков. Особенно отмечался 2-й батальон старшего лейтенанта А.П. Волчка, опыт которого широко изучался во всех подразделениях. Командир дивизии М.Т. Романов, анализируя действия разведотрядов, в беседе с полковником С.Ф. Кутеповым говорил: «Я думаю направить к вам в полк несколько бойцов из батальона Волчка, проявивших себя в боях на переправе через р. Лахву по Бобруйскому шоссе, где они уничтожили 4 танка и расстреляли роту немецких автоматчиков. Пусть они расскажут, как надо бороться с танками» [79].
8 июля руководителей истребительных групп вызвали в штаб 514-го стрелкового полка и в присутствии командования дивизии и командиров полков заслушали каждого о боевых действиях групп и ознакомились с первым опытом по уничтожению немецкой бронетехники. Здесь же зачитали приказ по полку и ознакомили с директивой Генерального штаба Красной Армии № 361-ш от 8 июля 1941 года, согласно которой Ставка Главного Командования приказывала: «… В целях активной борьбы с танками противника немедленно создать в батальонах истребительные роты по истреблению танков. В эти команды выделить наиболее смелых, храбрых и инициативных людей. Команды вооружить противотанковыми гранатами, связками гранат, бутылками с горючей жидкостью, пакетами со взрывчатыми веществами и при наличии огнеметов – огнестойками».
Истребительные команды и отдельные бойцы за каждый уничтоженный или окончательно выведенный из строя танк должны были отмечаться в приказе по части и представляться к награде (7)
На совещании было принято решение о подчиненности истребительных групп и отрядов. Поскольку каждая батарея 45-мм пушек противотанкового дивизиона поддерживала пехоту, то и истребительные группы решили подчинить 174-му отдельному дивизиону противотанковой обороны капитана И. Власова.
Большую роль в обороне Могилева на Шкловском направлении сыграл 209-й отдельный истребительный противотанковый дивизион 121-й стрелковой дивизии, базировавшийся перед войной в г. Бобруйске. Полностью отмобилизовавшись и вооружившись по штатам военного времени, дивизион, имевший хорошую боевую подготовку личного состава, прибыл под Могилев. Учитывая, что дивизионные склады находились по месту дислокации дивизиона в г. Бобруйске, а 121-я стрелковая дивизия накануне войны убыла в район Баранович, артиллеристы смогли вооружиться сверх штата. В итоге, материальная часть дивизиона состояла не из 18, а из 29 орудий, 21 тягач был заменен 33 танкетками с пулеметами, вместо 25 автомашин имелось 70 [79].
209-й противотанковый дивизион вместе со стрелковым батальоном хорошо вооруженных ополченцев, прибывших накануне из Тулы, в начале июля занял позиции на рубеже д. Полыковичи, Шкловское шоссе. Примерно в 15 км от Могилева они оседлали дорогу на Шклов, взяв под контроль и проходившую рядом железную дорогу. Подготовку оборонительных позиций значительно облегчило то, что жителями города здесь уже был вырыт противотанковый ров. Окопы и траншеи оборудовали с помощью обнаруженных недалеко шпал. Каждое орудие усилили танкеткой с пулеметами. Батальон пехоты, состоявший из мобилизованных тульских коммунистов, имел десятки пулеметов, винтовки, и у каждого бойца было по несколько бутылок с горючей смесью.
С утра 8 июля перед нашей обороной появились передовые части противника на бронетранспортерах и автомашинах с артиллерией и минометами. Это был первый бой на Шкловском направлении. Подпустив немцев на 600–800 м к нашим позициям, артиллеристы открыли ураганный огонь. Впереди поднялась огромная туча черной пыли и дыма. Загорелось около десятка автомашин и тягачей. Немцы были вынуждены повернуть назад. Недалеко от леса растерянные и испуганные немецкие водители бросили 13 крытых, совершенно исправных автомашин. Все они в виде трофеев были отправлены в Могилев.
9 июля противник повторил атаку, проведя перед ней 4-часовую артиллерийскую и минометную подготовку. В результате ее наши артиллеристы и пехота понесли большие потери. Загорелось несколько десятков автомашин, появились убитые и раненые красноармейцы. Противотанковый дивизион и батальон тульских ополченцев потеряли в бою больше половины личного состава, но позиции удержали [79].
Социалистическое соревнование на войне, может ли быть такое? И тем не менее в газете «Известия» за 25 июля 1941 года в статье П. Белявского «Проверка боем» о событиях под Могилевом читаем: «9 июля младшие командиры дивизиона противотанковой обороны Лесков и Радикарцев заключили договор социалистического соревнования, по которому обязались не пропустить ни одного фашистского танка на участке обороны…» [35].
Эта безумная идея – социалистическое соревнование на войне – ведет свое начало с советско-финской войны. Будущий начальник Генерального штаба Красной Армии К.А. Мерецков на совещании у И.В. Сталина по итогам финской кампании отмечал: «… Мы все-таки просмотрели один вопрос-это социалистическое соревнование на лучшее выполнение приказа. Вот, скажем, два бойца заключили соревнование на взятие огневой точки. А потом начался бой, сильный огонь, один из них человек храбрый и лезет в бой, а другой думает – на этот раз пусть я соревнование проиграю, а он пусть наступает. Следующий раз, может, огонь противника будет слабее, тогда я пойду вперед и тоже выиграю соревнование, но с меньшим риском… Когда соревнуются на лучшее выполнение приказа – то это неправильно. Приказ подлежит обязательному выполнению всеми» [56].
Сегодня это выглядит также абсурдно, как и тогда. Какое соцсоревнование может быть на фронте, на передовых позициях, где каждую минуту бойца подстерегает смерть? Но и таким образом уже в самом начале боев под Могилевом комиссары пытались поднять боевой дух воинов и стимулировать их на активные боевые действия.
Н.И. Леской, В.И. Куртуков.
Вместе с тем оба ефрейтора – Тимофей Сидорович Радикарцев и Николай Иванович Лесков – за героическую оборону Могилева Указом ПВС СССР от 9 августа 1941 года были награждены орденом Красного Знамени [78].
9 июля командир дивизии М.Т. Романов и комиссар Л.К. Черниченко направили в штаб 61-го стрелкового корпуса списки для награждения правительственными наградами 44-х бойцов и командиров подразделений дивизии, отличившихся в первых боях на дальних и ближних подступах к Могилеву. 9 августа 1941 года Указом ПВС СССР все они были награждены орденами и медалями. Указ опубликовали в газетах «Известия» и «Комсомольская правда» 10 августа 1941 года [75].
Так сложилось, что это награждение стало первым и последним для участников Могилевской обороны. В списки не попали воины 747-го стрелкового и 601-го гаубичного артиллерийского полков, многих других подразделений, позднее участвовавших в героической обороне города. 9 июля 1941 года очередь до них еще не дошла. 15 июля, когда кольцо окружения вражеских войск вокруг города замкнулось в Чаусах, было уже не до награждений.
…7 июля со стороны Головчина и Княжиц на Минском направлении передовые части 10-й танковой дивизии противника предприняли попытки прорваться в Могилев. Однако все они успешно были отражены подразделениями 394-го стрелкового полка [21] и 7-й бригадой 4-го воздушно-десантного корпуса.
Вечером 8 июля на Минском и Шкловском направлениях батальоны 394-го стрелкового полка сменили части 4-го воздушно-десантного корпуса, который убыл в район Кричева, Климович на доукомплектование и довооружение [21]. Вся артиллерия авиадесантного корпуса распоряжением командующего фронтом оставалась в подчинении командира 110-й стрелковой дивизии на Днепре.
До 10 июля немецкие войска, ведя бои на подступах к Могилеву, сосредотачивались на широком участке фронта от Орши до Быхова и вели усиленную разведку как с воздуха, так и наземными моторизованными группами в поисках переправ через Днепр.
Разведывательные отряды Метельского, Филимонова, Волчка, Белавина и другие обнаруживали немецкие танковые и моторизованные части почти во всех населенных пунктах, прилегающих к Шклову, Могилеву и Быхову.
С 10 июля начальник оперативного отделения штаба 172-й дивизии майор В.А. Катюшин обязал командиров частей Могилевского предмостного укрепления принять строжайшие меры к тому, чтобы прекратить движение местного населения через фронт как в сторону противника, так и в нашу сторону. Всех подозрительных лиц приказывалось задерживать и направлять на командный пункт дивизии у д. Затишье на восточном берегу Днепра [2]. Город приготовился к боям с подходившими с запада бронетанковыми частями противника.