Бои в полном окружении

12 июля 10-я танковая дивизия генерала Шааля захватила г. Горки и станцию Темный Лес, а 3-я танковая дивизия генерала Моделя вечером 15 июля – Чаусы. Тылы 172-й дивизии и 61-го стрелкового корпуса оказались отрезанными. Начиная с 16 июля в полках дивизии все сильнее стал ощущаться недостаток боеприпасов и, в первую очередь, продуктов. К тому же регулярной связи с внешним миром уже не было. Газеты из Москвы поступали нерегулярно, прекратилось железнодорожное сообщение, а разрушение линии электропередачи с БелГРЭС лишило Могилев электроэнергии и радио.

Схема окружения Могилева немецкими дивизиями 20–24 июля 1941 г.

15 июля в командование 13-й армией вступил генерал-лейтенант В.Ф. Герасименко. В ту же ночь, уходя от преследовавшего врага, штаб армии перешел из Чаус в район Кричева. Приняв руководство армией, командующий на другой день, 16 июля, направил в штаб Западного фронта боевое донесение, которое, по сути, могло оказаться решающим в судьбе защитников Могилева:«…Докладываю о большом и ответственном решении, принятом мной 15.7. об отводе частей армии с рубежа реки Днепр сначала на промежуточный рубеж реки Проня, а затем на основной рубеж реки Сож». Далее в документе говорится об обстоятельствах, вынудивших принять такое решение: «Оба фланга армии были обойдены, причем внутри армии был ряд частных прорывов. В эти образовавшиеся прорывы и было направлено большое количество танков и мотопехоты противника. Противнику удалось нанести большие потери нашей артиллерии, пехоте, органам управления и нарушить систему подвоза…

В 16.30. 15.7. связь армии с корпусами была совершенно прервана, так как многочисленные отряды танков, мотопехоты, мотоциклистов действовали по тылам и управлениям. Связь со штабом фронта прекратилась в 16.00. и получить разрешение на отход от штаба фронта было невозможно.

Таким образом, мы стояли перед следующим: или сохранить войска и матчасть и планомерно, пока не поздно, отвести их на новый рубеж обороны, или, оставаясь на этом рубеже несколько дней, допустить, чтобы противник окружил части армии по отдельности… Докладывая обо всем случившемся, прошу утвердить мое решение или разрешить создать новый рубеж на реке Проня…» [29, с. 73].

Офицер связи сумел доставить донесение в штаб фронта, и разрешение на отход было получено. Одновременно ставилась задача во что бы то ни стало оборонять Могилев. 15 июля генерал Ф.А. Бакунин направил в город, в штаб 172-й стрелковой дивизии, для уточнения обстановки на занимаемом фронте начальника разведотдела корпуса майора Н.Г. Туманяна. Он же должен был довести до командования дивизии предварительное решение командующего 13-й армией и командира 61-го корпуса о выводе частей дивизии из города. В дальнейшем Н.Г. Туманян остался в штабе 172-й дивизии и вместе с ним выходил из окружения. К сожалению, единственно верное решение командующего 13-й армией об отводе войск из Могилевского оборонительного района в категорической форме было отменено. И вместо сохранения для дальнейшей борьбы огромной материальной части (тысяч орудий, минометов, автомашин, бронемашин, тракторов и др.), десятков тысяч красноармейцев и командиров, советское командование уже через 10 дней потеряло эти войска – погибшими, ранеными и захваченными врагом в плен.

…На Буйничском поле с 14 июля стояла тишина. В течение нескольких суток днем и ночью здесь работали немецкие похоронные команды. Кутеповцы им не мешали. В итоге большой участок на нейтральной полосе был заставлен березовыми крестами [66].

Передовые дозоры и разведчики полка доносили, что перед нашим фронтом немецких частей нет. Начиная с 17 июля, стрелковые батальоны 388-го полка начали готовиться к наступлению. По указанию штаба полка, в 7.30. утра 17 июля командир 3-го батальона капитан Д.С. Гаврюшин отдал приказание (приводится выборочно):

«1. Всем командирам рот и подразделений все возимое имущество уложить на подводы. Лошадей держать заамученными в укрытии.

2. Связки гранат и бутылки с горючим уложить также на подводы.

3. Ни один боевой патрон, граната, снаряд и мина не должны оставаться в случае снятия с обороны и перехода в наступление…

5. Винтовки и снаряжение с убитых сдать в полковой пункт боепитания. 7. Командирам стрелковых рот автомашины имуществом не загружать, а направить их в распоряжение комвзвода снабжения Николаенко для загрузки горючим и боеприпасами» [8].

Но убедившись, что впереди немецких подразделений нет и наступать не на кого, батальоны оставались в томительном ожидании, пытаясь прояснить обстановку.

А обстановка была такой, что с 14 по 19 июля на западном направлении у Могилева значительных танковых или пехотных частей немцев не было. 24, 46 и 47-й моторизованные корпуса группы Г. Гудериана, форсировав Днепр южнее и севернее Могилева, ушли далеко на восток и 16 июля захватили южную часть Смоленска. У Могилева, на восточном берегу Днепра, осталась только часть подразделений 10-й моторизованной дивизии (южнее) и полка «Великая Германия» (севернее), которые, выставив усиленные заслоны, удерживали переправы и плацдармы на левом берегу у Шклова и Ст. Быхова [28].

20 июля к городу с запада начали подходить пехотные дивизии 7-го и 13-го армейских корпусов. Первой подошла 23-я пехотная дивизия и своим 9-м Потсдамским полком форсировала Днепр у Буйнич. С северо-запада на Могилев двигалась 7-я пехотная, а южнее города у Боровки, Барколабово переправилась через реку 78-я пехотная дивизия немцев. На другой день со стороны Минска подошла 15-я пехотная дивизия, четвертая по счету…

С подходом пехотных дивизий 20 июля в Заднепровье началось оживление. Наша разведка постоянно отмечала активное передвижение немецких танков, мотоциклистов и конной разведки. Активизировались действия авиации противника. В районе 747-го полка было сбито 3 «Юнкерса», захвачено в плен 5 летчиков, троим из которых удалось сбежать [27].

Из сохранившихся оперативных сводок штабов 13-й армии и 61-го стрелкового корпуса видно, что 20 июля круговую оборону города держали 394-й (110-й дивизии), 388, 747-й и батальон 514-го стрелкового полка 172-й дивизии, 507-й стрелковый полк (без одного батальона) 148-й дивизии и батальон 543-го полка 161-й стрелковой дивизии.

Защитники Могилева еще имели части усиления – 601-й гаубичный артиллерийский полк, 200, 209 и 174-й отдельные противотанковые дивизионы. Но почти все они были втянуты в бои на восточном берегу Днепра. На западных же подступах к городу оставались разрозненные уцелевшие батареи и орудийные расчеты 493-го гаубичного и 340-го артиллерийского полков, которые вместе со стрелковыми батальонами ожидали подхода немецкой мотопехоты.

Зенитные артиллерийские дивизионы 110-й и 172-й стрелковых дивизий, зенитный артиллерийский полк были уже либо без материальной части, либо без боеприпасов и действовали, за редким исключением, как пехотные подразделения.

В то же время в Могилеве скопились тысячи раненых, не было продовольствия, горючего и боеприпасов. Для Генерального штаба и его начальника генерала армии Г.К. Жукова это оказалось новостью. В переговорах Ставки и штаба Центрального фронта 20 июля он приказал выяснить, как вывозятся раненые из Могилева, «…в чьих руках Могилев и почему в Могилеве не оказалось горючего и снарядов» [90]. Но было уже поздно.

В.А. Катюшин.

Город находился в плотном вражеском окружении, и выйти из него, а тем более вывезти раненых не было никакой возможности.

20-21 июля вражеская мотопехота, поддержанная мощными ударами авиации, артиллерии и минометов, на ряде участков пробила оборону 172-й дивизии. Большинство ее частей отошло на городские окраины [30].

Начиная с 20 июля, немцы сбрасывали на город массу листовок, в которых говорилось о том, что Красная Армия разбита и дальнейшее сопротивление бесполезно. В них предлагалось уничтожать комиссаров и сдаваться в плен. Красноармейцев убеждали, что сдавшимся будет гарантирована жизнь, хорошее питание, перечислялись советские города, уже занятые немецкими войсками.

22 июля на всем фронте обороны 61-го стрелкового корпуса противник силами четырех пехотных дивизий начал атаку наших позиций из направлений Плещицы, Княжицы, Селец, Дары. В 13.00. немцы заняли пригород Луполово и аэродром. Наши части в Заднепровье отошли на рубеж Константиновка, Каменка. На участке 20-го мехкорпуса, 110-й и 172-й стрелковых дивизий положение оставалось без перемен. По донесению генерала Бакунина, частями 61-го стрелкового корпуса было «уничтожено до 120 танков и до 2-х пехотных дивизий противника». Нарушилась связь со 172-й стрелковой дивизией [21]. Оперативный отдел штаба группы армий «Центр» 22 июля доносил, что «7-й ак [армейский корпус] взял в кольцо значительные силы противника в городе Могилев» [85, 375].

В ночь с 21 на 22 июля саперный батальон 23-й пехотной дивизии южнее Буйнич навел понтонный мост через Днепр. Теперь, независимо от автодорожного моста в Могилеве, враг свободно мог перемещаться на восточный берег реки.

На северной окраине города 22 июля на позиции сводного полка начала наступление 7я пехотная дивизия немцев.

Обескровленные и поредевшие его части с боем отошли и закрепились на окраине города. Майор В.А. Катюшин перенес свой наблюдательный пункт на водонапорную башню у железнодорожного вокзала.

После массированной артиллерийской подготовки немецкой пехоте удалось прорваться к станции Могилев-Товарная (Могилев-3), но контратаками наших бойцов она была остановлена и позиции удерживались здесь до 24 июля.

25 июля наступление немцев продолжалось. Ночью подразделения 15-й пехотной дивизии генерала Гелла (7-я пехотная дивизия врага, форсировав Днепр, ушла на восток) заняли Карабановку и вышли к железнодорожному вокзалу. Защитники отошли в глубь городских кварталов, в заранее подготовленные окопы у вокзала и завода «Возрождение» (завод «Строммашина»).

В тяжелом положении оказались бойцы сводного полка. Кончались патроны и снаряды, не было продовольствия. Скованные беспрерывными боями, они не смогли соединиться с основными силами 172-й дивизии, чтобы вместе выходить из окружения. В юроде горели и рушились дома, завалы перекрывали улицы, в кварталах вспыхивали неожиданные перестрелки. Подразделения полка продолжали бои, героически отстаивая последние позиции и медленно смещаясь к центру города. В полку оставалось п живых не более 300 человек [48]. Вечером 25 июля штаб полка получил приказ командира дивизии о прорыве через днепровский мост на Луполово. Сдерживая атаки в районе вокзала и завода «Возрождение», бойцы начали готовиться к отходу. Однако вскоре связные доложили, что мост через Днепр блокирован противником.

П.Я. Терентьев.

Связи со штабом и командованием дивизии в полку не было. Майору Катюшину пришлось самостоятельно принимать решение о времени и месте вывода своих уже немногочисленных бойцов из окружения.

Занимая город, немцы настороженно, с опаской продвигались по его улицам. Весь день 25 июля со стороны вокзала они прямой наводкой из орудий вели огонь по корпусам завода и Дому Советов. Несколько раз немецкая пехота пыталась пробиться к центру, но каждый раз отходила под огнем наших стрелков.

Вечером 25 июля большие группы противника оврагами вдоль р. Дубровенки проникли в город и заняли здания областного военного комиссариата, драмтеатра и прилегающие к ним дома.

Захваченный в плен немецкий солдат заявил, что этой ночью им приказано покончить с Могилевским гарнизоном, а весь офицерский состав повесить у Дома Советов.

Один из последних рубежей обороны Могилева с 21 по 25 июля находился на валу Красной Звезды (сейчас – вал им. Г. Конисского). Основная тяжесть боев здесь легла на народное ополчение во главе с начальником городского штаба А.И. Морозовым, областным военным комиссаром полковником И.П. Воеводиным и их помощниками П.Я. Терентьевым, И.Л. Хавкиным и А.А. Эстеркиным. Здесь же занимали оборону и отдельные орудийные расчеты наших частей.

И.Л. Хавкин.

22 июля подразделениям 23-й пехотной дивизии генерала Г. Гельмиха удалось оттеснить от Днепра 747-й стрелковый полк, а со стороны Луполово захватить аэродром и дороги к днепровскому мосту. Теперь немцы не прекращали атаки, пытаясь захватить мост и ворваться в центр города. Во время одной из атак им удалось прорваться на правый берег и закрепиться там.

С утра 23 июля наступление в Заднепровье продолжила 78-я пехотная дивизия генерала К. Галленкампа. Из отчета VII армейского корпуса известно, что «восточнее Луполова ее наступление завершилось до 12 часов взятием в плен 5000 человек противника, а также вооружения и амуниции на целую дивизию…» Видимо, немцы захватили армейские склады, которые располагались в лесном массиве в районе деревень Полетники, Дары [107].

В тот же день около 12 часов дня, предварительно обстреляв из орудий вал, немцы пошли в очередную атаку на мост. Некоторые из них успели даже перебежать его. Выждав момент, защитники открыли пулеметный огонь с вала и парка им. Горького. Множество трупов немецких солдат осталось лежать на мосту. Полковник И.П. Воеводин, находясь в траншеях на валу, личным примером вдохновлял ополченцев и бойцов.

Недавно из немецких источников стали известны подробности этих боев за мост в центре Могилева. О них в своем отчете 29 июля 1941 года написал командир 23-й пехотной дивизии генерал-майор Гейнц Гельмих [102]. В два часа дня 20 июля в наступление на город перешли все три полка 23-й Берлинско-Бранденбургской пехотной дивизии… Они получили задачу захватить плацдарм на линии Гребенево, Полетники, Большая Боровка (все на восточном берегу Днепра) и штурмом овладеть городским мостом в Могилеве. Одновременно они должны были использовать возможность быстрого прорыва к Днепровскому мосту с юго-запада и запада. 67-й и 68-й полки дивизии наступали со стороны деревень Титовка, Буйничи, а 9-й Потсдамский полк, форсировав Днепр южнее Буйнич (без одного батальона), захватил небольшой плацдарм на восточном берегу и с юга начал продвигаться к Луполово. Главной задачей всех полков 23-й дивизии, как видим, был захват городского автодорожного моста, по возможности, целым и неповрежденным.

Передовой отряд 9-го Потсдамского пехотного полка, окопавшийся на плацдарме, оказался прижатым к берегу огнем пулеметчиков 507-го стрелкового полка 148-й дивизии [104] и не смог в тот день поддержать атаку 67-го и 68-го полков ударом с юго-востока. Его наступление захлебнулось на окраине города. На следующий день история повторилась. Потери с обеих сторон росли, защитники города упорно держались.

В полдень 21 июля 10-я рота автоматчиков лейтенанта Брандта из 67-го полка с боем смогла просочиться вдоль северного берега Днепра к городскому саду и захватила мост. Артиллерийским и пулеметным огнем с вала наши защитники блокировали ее, пытаясь уничтожить. Но враг, выставив артиллерийский заслон, пулеметным и автоматным огнем смог удержать плацдарм у северной части моста.

Несколько раз наши бойцы ходили в контратаку на врага, но рота лейтенанта Брандта удерживала его, пока через мост на помощь к ним не прорвался 1-й батальон Потсдамского полка. Рассеяв наше подразделение на Луполово, батальон майора Ханига захватил мост и удерживал его, используя для укрытия от огня снайперов и пулеметчиков горящую на мосту технику. Бегом под пулеметным огнем преодолевая мост, многие пехотинцы 1-го батальона погибли, в том числе и его командир майор Ханиг.

Д.С.Вольский.

Мост был усеян телами убитых. Раненых с вала добивали красноармейцы и ополченцы. Соединившись, рота 67-го полка и часть батальона Потсдамского полка в течение двух суток удерживали небольшой плацдарм у северной части моста.

И все же 23 июля мост на северном берегу у вала немцам пришлось оставить. Пулеметным огнем и штыковыми атаками ополченцы с красноармейцами уничтожили большую часть роты Брандта и 1-го батальона Потсдамского полка. Уцелевшие их остатки отошли и закрепились на левом берегу у южной части моста. Теперь переправа находилась под прицелом с обоих берегов Днепра – нашего и немецкого. Убитые и раненые оставались на мосту, из-за плотного пулеметного и снайперского огня вынести их не было возможности. Бой за мост длился до 25 июля.

В штурме Могилева после 20 июля 1941 года участвовал и будущий Президент Федеративной Республики Германия Рихард фон Вайцзеккер (1984–1994), служивший в то время в 9-м Потсдамском полку 23-й пехотной дивизии. Здесь он получил ранение и был отправлен в Берлин на излечение.

Немецкое командование, взбешенное отчаянным упрямством защитников, решило подвергнуть город массированному артиллерийскому обстрелу и бомбардировке с самолетов.

От взрыва одного из снарядов у продовольственного магазина Артиллеристы 9-го Потсдамского полка «Чырвоная Зорка» погибли десятки горожан. Более 60-ти раненых было отправлено в военный госпиталь.

Рушились здания на площади Свободы, вражеские снаряды рикошетили от стен древней ратуши. Особенно злило немцев Красное знамя, закрепленное ополченцами на вершине ратуши. Несколько раз знамя, сбитое осколками снарядов, падало, но опять и опять А.А. Эстеркин поднимал его на шпиле ратуши. В бою Эстеркин был смертельно ранен, но знамя продолжало реять над городом.

Легендарным стал подвиг неизвестного солдата-пулеметчика, который стрелял с ратуши во врага до самой смерти. Его останки были найдены уже после войны при обследовании башни ратуши. На третьем этаже среди обломков стен лежал скелет человека с остатками красноармейской формы, а рядом с ним находился проржавевший пулемет.

Трое суток враг пытался через мост прорваться в центр города, но все попытки оказались безрезультатными.

Большие потери понесли и защитники вала Красной Звезды. Полностью, вместе с командиром, инспектором отделения ГАИ Д.С. Вольским, погиб отряд милиционеров. Многие из ополченцев были ранены, но оставались в окопах. На позициях круглосуточно работали медицинские сестры, в окопах находились уже сотни раненых. А вал оставался неприступным.

В сводках штаба группы армий «Центр» за эти дни отмечалось, что в районе города Могилева «части русских отчаянно обороняются и наступление 23-й и 7-й дивизий затягивается».

Вечером 25 июля из штаба 172-й дивизии в штаб гарнизона, размещавшийся в подвале костела Св. Станислава, прибыл лейтенант-связной. Он передал приказ генерала М.Т. Романова о выходе из окружения в юго-западном направлении и обязательном взрыве моста через Днепр.

Яркой легендой вошел в историю обороны города эпизод со взрывом моста. Чтобы уничтожить мост, предварительно были подготовлены два способа: основной – путем подрыва и дублирующий – путем поджога. Для этого вдоль стропил моста поставили по 2–3 бочки с керосином и мазутом. Во время боя огнем из пулеметов и автоматов бочки были пробиты и горючее из них вытекло. Остался один способ – взрыв. Однако электровзрывная сеть также была повреждена. Несколько раз посылал командир группы своих саперов под мост для налаживания взрывной сети, но безрезультатно. Саперы гибли, не успевая отремонтировать сеть.

В те дни к саперам прибился мальчик лет 10–12. Он был голодный, оборванный и жалостно просил командира саперов оставить его с ними. Бойцам он понравился сразу, и ему разрешили остаться. В последнюю ночь командир отряда заграждений майор А.Т. Ковалев приказал любыми средствами взорвать мост. Починить электрическую сеть взрывного устройства вызвался этот мальчик. Маленькому ребенку удалось пролезть там, где не смогли пройти взрослые люди и, на удивление всем, срастить провода, как его научили саперы. Ночью один из пролетов моста взлетел в воздух.

А.Т.Ковалев.

Чудесным образом в этом деле мальчику помогла погода. В своем отчете генерал Г. Гельмих отметил, что в тот день вдоль Днепра лежал густой туман. Видимость составляла всего несколько метров. Это дало возможность «противнику подобраться незамеченным охраной 9-го пехотного полка к северной части почти 200-метрового моста. Полк не смог помешать русским подорвать мост, используя для этого оставленные ранее, но не выявленные (немцами) взрывные приспособления».

Во время выхода из окружения потерялись следы юного героя, и только через 30 лет стала известна его фамилия – Иван Самиров. Перед войной он был воспитанником детских домов: сначала в д. Присно Могилевского, а затем в д. Чечевичи Быховского района. В июле 1941 года он будто бы прибился к саперам у днепровского моста.

Но история с подростком на этом не закончилась. Отыскался еще один юный участник подрыва моста – Матвей Койда из д. Новоселки Могилевского района. О нем известно меньше, но он настойчиво утверждал, что был участником событий у моста.

Так этот эпизод, уже после войны, приобрел «двух легендарных подрывников». Кто из них действительно совершил геройский поступок в июле 1941 года, сегодня достоверно неизвестно.

…С северо-запада на город продолжала наступать 7-я пехотная дивизия генерала фон Габленца, а с юга, форсировав Днепр, против 747-го стрелкового полка действовали подразделения 78-й пехотной дивизии генерала К. Галленкампа.

Немецкие ветераны 78-й пехотной дивизии оставили подробные воспоминания о боях за «крепость Могилев» в Заднепровье: «20 июля рано утром передовые части дивизии достигли Днепра. Дивизия стояла плотно к правому крылу 2-й танковой группы, которая отражала с юго-востока и востока на линии Ст. Быхов, Пропойск, Кричев, Мстиславль сильное наступление русских под командованием маршала Тимошенко. Дивизия достигла цели марша.

20 июля 1941 года дивизия 215-м пехотным полком с 9.30. до 15.00. форсировала Днепр у Барколабово.

Основные силы дивизии переправлялись через реку 21 июля.

В 40 км севернее от места переправы на западном берегу расположена крепость Могилев. Пригород Луполово находится на восточной стороне. За взятие крепости ответственным был 7-й армейский корпус. Начатое после обеда 20 июля наступление было неудачным.

21 июля 78-я пехотная дивизия двигалась из Барколабово через Сидоровичи, Студенки, которые и были целью марша в этот день. Так как левый фланг около Могилева подвергался опасности, пришлось обходить это место. Посланная в Могилев разведка доложила, что враг удерживает линию Дары, Сидоровка, Вильчицы. Командир дивизии… считал, что русские могут попытаться использовать свои находящиеся в крепости части, выйти на юго-восток и атаковать подразделения 78-й дивизии на марше. Поэтому он предложил командиру 13-го армейского корпуса генералу Фельберу ударом с юго-востока вытеснить врага и одновременно мощным ударом поддержать 7-й корпус при переправе через Днепр.

И.Ф. Самиров в 1941 г. юный подрывник моста (фото 1972 г.).

После долгих размышлений в 16.30. дивизия получила свободу действий. Тяжелые бои в последующие дни, которые должны были решить исход борьбы за Могилев, развивались следующим образом.

22 июля три пехотных полка дивизии – 191, 215 и 238-й – были готовы к наступлению. Части 178-го артиллерийского полка и танкового батальона прикрывали открытый фланг на севере и находились в тылу пехоты. Намерением командира дивизии было ошеломить неожиданным ударом находящиеся на Днепровской дуге южнее Могилева русские части и уничтожить их.

Сначала вдоль реки в наступление пошли все три полка, но через полчаса они везде встретили сопротивление. Оно становилось все ожесточеннее. Особенно справа, на позициях 215-го пехотного полка у железнодорожной насыпи севернее д. Дары.

Связисты 222-го обс 172-й стрелковой дивизии в районе Могилева. Июль 1941 г.

В то же время 238-й полк в центре натолкнулся на сильного противника в укрепленных позициях и, закрепившись, остановился. То же самое было и со 195-м полком слева. Это был упорный противник, который стремился не дать дивизии окружить Могилев. 195-й полк вынужден был жестокими боями отвоевывать позицию за позицией. Появились первые потери, д. Дары была сожжена.

Около 11.00. пришло сообщение, что 1-й батальон 215-го полка майора Клокхе, сломив сопротивление русских западнее д. Дары, продвинулся вдоль железнодорожной линии Чаусы – Могилев и в 10.40. достиг станции Луполово и важной автомобильной дороги. Это было решающим моментом дня, так как вскоре после этого 238-й полк смог сломить сопротивление русских на своем участке фронта и, соединившись с 1-м батальоном 215-го полка, пробиться к вражеским позициям.

22 июля вечером дивизия получила приказ 7-го армейского корпуса, согласно которому она, если будет достигнута цель наступления, должна пойти на Чаусы. Для охраны восточного берега Днепра оставался только один усиленный полк.

23 июля в 4.00. взяли Таранов и пробились до Нов. Любужа. Но потом наступление было остановлено неприятельским огнем обороны. На Днепровском фронте враг понес значительные потери. Рано утром 23 июля он вывесил белые флаги, было большое количество пленных и перебежчиков.

Днем 23 июля русские предприняли наступление против частей дивизии и оттеснили их к линии обороны Медведовка, Таранов, Нов. Любуж, развилка на изгибе Днепра.

Русские заметно окрепли. Разведка доносила, что в лесу севернее Малеевки появились свежие подразделения. Командир дивизии не рискнул двигаться дальше, а решил разделаться с противником, который любыми средствами хотел удержаться.

215-й пехотный полк охранял линию вдоль Днепра до Луполово. Вечером 23 июля 178-й артполк в Горбовичах получил радиограмму, согласно которой в Краснице были окружены немецкий офицер, 3 унтер-офицера и 15 солдат. Тотчас же туда было отправлено подразделение во главе с ротмистром Ти при поддержке танков, которые и освободили окруженных. Речь шла о трех танках из 3-й танковой дивизии.

24 июля части дивизии при поддержке танкового батальона нанесли удар и взяли Малеевку. Русские были отброшены от своих позиций. Их боевую уверенность удалось поколебать. Они отступили со множеством тяжелых потерь. Угроза Могилевского фронта миновала. 7-му армейскому корпусу путь на восток был открыт.

В ходе этих боев погиб адъютант командира 195-го пехотного полка обер-лейтенант Цаан и командир 2-го батальона 215-го полка капитан Маут. Битва под Могилевом была окончена.

Особого внимания заслуживает деятельность санитарной службы. На перевязочных пунктах Амховая и Дары, в полевом лазарете в Ст. Быхове офицеры санслужбы со своими помощниками неустанно работали, ухаживая за ранеными и облегчая их страдания.

Батальонный врач, сам тяжело раненый, выполнял свой долг на перевязочном пункте до тех пор, пока не обслужил последнего раненого. Только потом он позволил отправить себя на главный перевязочный пункт в Дары.

Дивизионный командир в своем приказе 25.07.41 г. отметил, что потери русских (убитыми) составили 3700 человек при 4855 пленных.

Потери дивизии были также высоки: убито 8 офицеров, 112 унтер-офицеров, ранено 18 офицеров и 344 унтер-офицера. Впервые успехи дивизии были упомянуты в сообщении вермахта.

25 июля дивизия продолжала марш на восток и ночью 26 июля сделала привал в районе Чаусы – Горбовичи» [84].

…Оборонительные сооружения 388-го стрелкового полка были почти полностью уничтожены. Полковник С.Ф. Кутепов приказал отойти в район шелковой фабрики и, используя каменные здания и бараки, вновь занять оборону. Штаб 340-го артиллерийского полка с 23 июля расположился на Быховской улице в здании бывшей столовой военторга. За каждой батареей закрепили определенную улицу.

24 июля в середине дня немцы предприняли одну из последних попыток сломить сопротивление защитников города. После артиллерийского обстрела в атаку пошло несколько танков, бронемашины и пехота. Связками гранат и бутылками с зажигательной смесью бойцы подбили несколько машин.

Но отдельные из них вместе с пехотой прорвались через передний край обороны и устремились на КП полка. Пехоте врага удалось захватить отдельные здания в глубине обороны. Личный состав штаба во главе с Кутеповым и Плотниковым пропустил технику и врукопашную контратаковал пехоту.

Немцы не выдержали и в панике отошли, потеряв при этом несколько десятков погибшими, 4 миномета с боекомплектом, 50-мм пушку и 5 ящиков со снарядами. Это был один из последних боев кутеповского полка [46].

А в это время в штабе Западного фронта решали, как помочь героически сражавшемуся Могилевскому гарнизону. Боеприпасы у осажденных были на исходе, а продовольствия и вовсе уже не было.

22 июля начальник Генерального штаба через штаб Западного фронта запросил у командующего 13-й армией конкретные сведения о частях, оборонявших Могилев. Ему было доложено о наличных силах 172-й дивизии М.Т. Романова и высказана просьба помочь боеприпасами [46]. Реакция последовала быстро. Приказ командующего авиацией Западного фронта был краток и содержателен: «Командиру Первого тяжелого авиаполка полковнику Филиппову. В ночь с 22 на 23 июля произвести выброску грузов на военном аэродроме Могилев. Высота выброски 400 метров… Время появления над аэродромом от часу до двух… выброску произвести всеми кораблями» [73].

В районе Луполово были выложены сигнальные костры, а в 13.00. 22 июля аэродром захватил противник. Костры выложили повторно, но уже ближе к Днепру. В результате большая часть боеприпасов и продовольствия, сброшенная в ту ночь с транспортных самолетов на участке 747-го полка, попала в расположение немцев.

24 июля груз был сброшен снова, на этот раз на участке 388-го полка, в районе д. Тишовки и шелковой фабрики. И опять из-за быстрого смещения фронта полка к центру города большинство контейнеров попало к врагу.

Как вспоминал комиссар дивизии Л. Черниченко, «…сброшенные боеприпасы нас не вполне удовлетворяли, так как они уже не подходили для тех систем орудий, которые у нас оставались к тому времени. Но это было большое моральное облегчение. Мы чувствовали, что верховное командование ведет наблюдение за нашими действиями и всеми средствами старается нам помочь, чтобы укрепить Могилевскую оборону» [75].

Утром 24 июля наши передовые посты на Минском шоссе встретили несколько вражеских штабных бронированных машин 16-й пехотной дивизии генерала Гелла. Эта дивизия с 23 июля была передана из резерва 2-й полевой армии в оперативное подчинение VII армейского корпуса. Она должна была оставаться для окончательного захвата Могилева и «наступала вдоль дороги Княжицы – Могилев». Колонну замыкала грузовая машина с автоматчиками. У железнодорожного переезда машины остановились. Находившиеся здесь в засаде сторожевые посты открыли сильный пулеметный огонь. Немецкую машину с автоматчиками забросали бутылками с «КС», грузовик вспыхнул. Скоротечный бой прекратился быстро. Выбросив из штабных машин убитых, наши бойцы на буксире доставили автомашины к штабу дивизии. Ящики из машин перенесли в здание.

Вспоминает участник этих событий штабной писарь 388-го полка младший сержант В.Е. Грибков: «Сбив навесной замок, мы открыли один из ящиков. В нем четкими рядами лежали наручные часы, а во втором ящике обернутые в бумажки находились кресты и медали» [36]. Как сообщил один из взятых в плен офицеров, эти награды предназначались солдатам и офицерам, которые парадным маршем пройдут по Москве.

В.П. Кузнецов.

На другой день в штаб дивизии доставили двух немецких офицеров-парламентеров с белым флагом и повязками на рукавах. Они вручили генералу М.Т. Романову документ, подписанный командиром VII армейского корпуса. В нем содержалось категорическое требование о немедленном прекращении сопротивления и сдаче города. Устно предлагалось возвратить штабные машины с наградами. Парламентеры разложили на столах фотоснимки немецких солдат, которые будто бы маршируют по улицам Москвы, и альбомы со снимками, на которых показывалась спокойная жизнь в немецком тылу. М.Т. Романов наотрез отказался принять ультиматум, возвратил документ парламентерам и отправил их обратно [79].

В тот же день 24 июля командующий Западным фронтом Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко доложил в Ставку: «… Могилевский корпус, окруженный 5 пехотными дивизиями, в результате упорных боев, особенно 22-го и 23-го июля, разбил две дивизии противника. Немцы образовали кольцо вокруг Могилева, и командующему 13 армией приказано, приведя армию в порядок, совместно с частями 21 армии и 4 армии начать наступление для соединения с могилевским корпусом» [86]. Но этому приказу не суждено было осуществиться, и отдавался он, видимо, лишь для бодрого доклада в Москву. В это время 4-й армии уже не существовало, на базе ее штаба с 24 июля формировалось управление Центрального фронта. В состав 13-й армии входили остатки соединений 28-го и 45-го стрелковых корпусов, которые в кровопролитных боях сдерживали врага на восточном берегу Сожа, а 21-я армия была втянута в тяжелые бои в районе Гомеля, Рогачева, Жлобина.

А.И. Паршин.

24 июля части 15-й пехотной дивизии противника прорвали передний край нашей обороны и ворвались в Могилев с севера и запада. Начались двухдневные бои в самом городе.