IX

В этом обзоре мы сосредоточились в основном на периоде побед «Африканского корпуса», значительно менее подробно рассказав о его поражении и окончательной капитуляции. Это объясняется полным отсутствием всякого стратегического рисунка в сумятице боев конца 1942 — начале 1943 года. После того, как попытка Роммеля с ходу прорвать английскую оборону под Эль — Аламейном и разгромить 8?ю армию потерпела неудачу, у немецко–итальянских войск в Африке не осталось шансов на успешное продолжение борьбы. Кампания 1798–1799 годов повторялась вновь: Роммель, как тогда Клебер, мог отдавать какие–то распоряжения, действовать, добиваться успехов, даже очень громких и красивых, но стратегически его положение было проиграно.

После операции «Торч», когда к 8?й британской армии присоединилась 1?я американская, а авиация союзников получила преобладание на всем ТВД, у Роммеля исчезли даже шансы нанести противнику серьезный урон. С другой стороны, действия союзников, стратегически вполне обоснованные, представляли собой такое надругательство над основами оперативного искусства, что, право же, разбирать их подробно нет ни необходимости, ни желания.

В действиях на Северо–африканском ТВД ярко проявились все особенности англо–саксонского стиля военного искусства, сводящегося к уничтожению противника за счет неоспоримого преобладания в силах, а особенно в средствах ведения вооруженной борьбы. В конце концов Монтгомери научился защищаться от Роммеля и даже наступать на него, имея пятикратный перевес. Всех способностей Роммеля, который, несомненно, был лучшим тактиком Второй Мировой войны, хватило лишь на то, чтобы затянуть сопротивление. Бои в Африке интересны и поучительны именно этим: искусство стратегии (у Роммеля — граничащее с магией) оказалось бессильно перед машинной войной, опирающейся на превосходство в ресурсах и экономике.

В этой связи правомочен вопрос: могли бы немцы выиграть Африканскую кампанию на ее ранней стадии — если не в 1940?м, когда вмешательство Гитлера в африканскую стратегию Муссолини было маловероятно по политическим соображениям, то хотя бы в 1941 году?

Понятно, что, сосредоточив в Киренаике полномасштабную танковую группу — под командованием Роммеля, Гудериана или Гота, — командование ОКБ могло ждать от нее быстрых и решительных результатов. Но, во–первых, откуда взять эту танковую группу? До начала «Барбароссы» это, конечно, не было проблемой. Но планировалась кампания в России, и к февралю 1941 года вопрос о войне с Советским Союзом был уже принципиально решен. Идея же извлечь целую танковую группу из состава войск, действующих летом–осенью 1941 года на Восточном фронте, здравой не представляется. Да, эти войска могли принести победу в Африке. Но с другой стороны, 5?я легкая и 15?я танковая дивизии, будь они задействованы на Восточном фронте, вполне могли бы оказаться той соломинкой, которая ломает хребет верблюду. Такой подвижный корпус, к примеру, мог бы нанести удар на стыке 12?й и 18?й армий — на Черновцы — Проскуров или на Жмеринку, что резко ослабило бы устойчивость Юго — Западного фронта в Приграничном сражении и могло привести к «эхо–варианту» минского котла. Справилось бы советское командование с одновременными катастрофами на севере и на юге?

Проблема в том, что в германской армии (после 22 июня 1941 года) лишних войск не осталось, и любая дивизия, отправленная в Африку, была отчаянно нужна в других местах, прежде всего на Востоке.

Встают и следующие вопросы:

Во–первых — как переправить эту танковую группу в Африку?

Во–вторых — как ее там снабжать?

Если же мы предположим, что немецкое командование как–то сумело решить все эти проблемы (в частности, смогло своевременно ликвидировать Мальту, наладить взаимодействие своей авиации с итальянским флотом, захватив тем самым господство на море, само собой, отказавшись от агрессии против СССР), то тогда оно справилось бы и с высадкой в Англии. А такая высадка была бы гораздо более действенным инструментом выигрыша войны, нежели вся кампания в Северной Африке, пусть даже самая что ни на есть удачная.