Артиллерия в обороне Пскова

С захваченных плацдармов – с Холма и Заволочья – начались нападения на псковские пригороды. В начале 1581 г. были взяты Воронач, опустошена Русса, а в Ливонии поляки захватили Смильтен.

На заключительном этапе войны между Россией и Речью Посполитой наиболее значительным было применение артиллерии в обороне Пскова[754]. Грандиозный поход польско-литовских войск под командованием короля Стефана Батория имел целью взятие одной из самой крупных крепостей в Северо-Западной Руси.

В составе многочисленной армии Речи Посполитой было 20 тяжелых орудий, которые везли на 200 волах и 400 лошадях, и 20 пушкарей. Для руководства артиллерией был нанят Бартоломей Островский с жалованьем в 300 злотых в год [755].

На пути ко Пскову королевской армии сдалась крепость Остров, которая не выдержала огня тяжелой артиллерии. Трофеями стали, по словам участника-поляка, «…пять орудий, гаковниц и ружей немало, а также и пороху. Наш порох, который мы израсходовали, воротился с излишком»[756].

Осада Пскова началась 18 августа. Все крепости, которые воины Батория брали осадой или штурмом, были деревянными – как уже отмечали, их было сложно разрушить ядрами, но против каленых снарядов, огня и серы они были безоружны. Под Псковом же воинам Батория пришлось столнуться с каменной крепостью, хорошо защищенной и вдоволь снабженной ядрами и пушками. Оборона Пскова неоднократно затрагивалась в отечественной и зарубежной историографии[757].

Действительно, во Пскове к этому времени находились крупные артиллерийские силы, стянутые с ливонских крепостей (а точнее, возвращенные назад, так как в начале Ливонской кампании Псков был основным поставщиком орудий с 1558 г.). Сосредоточение боеприпасов и артиллерии в опорном пункте на северо-западе России было достигнуто путем оголения оборонительного вооружения в ливонских городах.

Среди артиллерии города выделялись две крупных пищали – «Барс» и «Трескотуха», которые в дальнейшем сыграли свою роль в обороне Пскова. Большую пушку «Трескотуху» псковичи перевезли из верхнего боя на нижний для ведения стрельбы прямой наводкой. 26 августа противник пытался подойти к крепости, чтобы начать осадные работы, но пальбой со стен и башен был отогнан.

Свой лагерь, первоначально расположенный на р. Псковке, Баторий решил перенести из-за начавшихся обстрелов русской артиллерии, ядра которой стали падать за версту от крепости, что было полной неожиданностью для королевских войск.

Осаждавших ждал еще один неприятный сюрприз в виде большого количества пушечных ядер, залетавших в траншеи. С такой организованной контрбатарейной борьбой королевское войско еще не сталкивалось. На удивление польских участников осады, из крепости стреляли из 40- и 70-фунтовых орудий. «Русские сильно стреляют по окопам, бросают в них ядра в 70 фунтов и очень большие камни. Однако туры наши так хороши, что эта стрельба нисколько их не портит. Много уже израсходовано в городе. Ядер и пороху должно быть там большой запас»[758].

Под Псков были доставлены вначале 20 осадных орудий в 22 и 34 фунта калибром. Если осадные картауны необходимо было устанавливать не более чем в нескольких десятках метров от укреплений, то артиллерия осажденных, расположенная на оборудованных позициях (раскатах) и в башнях, имела дальность стрельбы значительно большую, чем у противника. «Пушки у них отличные и в достаточном количестве; стреляют ядрами в сорок полновесных фунтов, величиною с голову: достанется нашим батареям и насыпям!» – в своем дневнике восклицал участник похода Станислав Пиотровский[759].

К большому сожалению, у нас нет точной информации об артиллерии Пскова. Из польских «диариушей» (дневников) осады известно, что польский лагерь, батареи и шанцы русские обстреливали из крупных орудий. «Повесть о походе Стефана Батория под град Псков» упоминает только о двух именных крупных орудиях – «Барсе» и «Трескотухе». Автор «Повести…» вложил в уста короля следующее высказывание, говорящее о роли артиллерии: «Кто наставники мои, которые вели меня на Псков и говорили, что в Пскове нет больших орудий, что князь великий все орудия велел вывезти из Пскова? И что я вижу и слышу? Что у меня и с собою, и в Литве нет ни одной такой пищали, которая бы так далеко стреляла!»[760]

Сохранились описи псковского наряда 1630-1690-х гг., но судя по перечню стволов, городовая артиллерия была существенна обновлена. Основу составляли пищали, отлитые в 1590-1630-х гг. Старых орудий, которые, возможно, участвовали в обороне 1581–1582 гг., остались единицы. Так, на среднем бое Плоской башни находилась «пищаль волконея, на собаке, мерою 2 аршина бес четверти, к ней в онбар 400 ядр, весом по кружалу по гривенки бес четверти ядро, лита в 1543 году». Очевидно, это был трофейный ливонский фальконет[761]. На Казенном дворе в нижнем бою до 1680-х гг. стоял «отрывокъ полуторной пищали медной, в станку и на колесах, гладкая, мерою 3 аршина бес полувершка, к ней в онбаре 100 ядръ, весом по кружалу по 6 гривенок ядро»[762] «Отрывок» (или «урывок») – это сохранившаяся после разрыва ствола основная его часть. Возможно, орудие получило повреждение или в 1581–1582 гг., или в 1615 г. (осада Пскова шведским королем Густавом Адольфом). Можно сказать, что среди полуторных пищалей были и те, которые отливались в 1550-х гг. Якобом фан Веллерштаттом – одно орудие 1553 г. стояло на вооружении до 1700 г., а затем было отправлено под злосчастную Нарву. Возможно также, что некоторые указанные в описи 1630-х гг. железокованные «хвостуши» и «тюфяки» также когда-то стояли на вооружении Пскова 1580-х гг.

В ночь с 4 на 5 сентября были сделаны укрепления для батарей напротив Покровской и Свинорской (Свинусской) башен. С утра 6 сентября королевские картауны начали обстреливать обе башни – бомбардировке также подвергся и участок крепостной стены между ними в полторы сотни метров. Сосредоточение такого количества орудий на узком участке произвело значительные разрушения в укреплениях псковичан. Последовавший 8 сентября 1581 г. штурм южной стороны Окольного города был одним из ожесточенных. В ходе обстрела королевских картаун были сделаны бреши в Покровской и Свинорской башнях. Наемной пехоте удалось захватить их, однако защитники развернули с раската установленную пищаль «Барс» и обстреляли засевших в полуразрушенных укреплениях противников. Судя по всему, речь шла о 20-фунтовом орудии А. Чохова 1576/77 г. «С Похвальского раската из огромной пищали «Барс» ударили по Свиной башне, и не промахнулись, и множество воинов литовских в башне побили»[763]. Подкатив бочки с порохом, защитники взорвали остатки башни с засевшим в ней противником. Штурм провалился с большими потерями.

С 24 октября установленные со стороны Мирожского монастыря на левом берегу реки Великой орудия стали метать каленые ядра.

Участки стен, которые польские орудия обстреливали с задачей сделать брешь, укреплялись новыми оборонительными рубежами. Так, 26 октября венгры, разрушив участок стены Окольного города, обнаружили, что русские втащили орудия на новую деревянную башню, которую выстроили за развалинами [764]. Штурм был вновь отражен.

После неудачи первых штурмов Пскова Баторий решил взять Печерский монастырь (56 верст от Пскова) и тем самым облегчить доставку продовольствия войскам. Отряд немца фон Фаренсбаха 28 октября блокировал монастырь, а для обстрела каменных стен из состава королевской артиллерии ему было выделено три орудия. Согласно данным писцовой книги 1586 г., через пять лет после осады у каменного монастыря с семью башнями было 266 бойниц подошвенного, среднего и верхнего боя, и всего 2 пищали полуторные, пищаль скорострельная, пищаль семипядная, пищаль немецкая железная скорострельная с вкладнем и 4 тюфяка[765]. В ходе штурма немцы Фаренсбаха начали терять людей уже на подходе к стенам. Попытка залезть на стены с помощью лестниц потерпела неудачу. Штурм монастыря был отражен стрельцами под командованием головы Нечаева и монастырскими слугами.

Под Псковом особо сильная перестрелка между осажденными и осаждающими произошла 31 октября. Поляки хотели сосредоточить огонь на выбранном участке псковской стены, но русские стянули свои орудия против батарей противника. Очевидец отметил: «Наши стреляли в стену; но русские отплатили в десять раз. Много наших в окопах погибло от их выстрелов. Вчера и сегодня убили, между прочим, четырех пушкарей. Не понимаю, откуда у них такое изобилие ядер и пороху? Когда наши выстрелят раз, они в ответ выстрелят десять и редко без вреда»[766].

Сильные обстрелы королевскими орудиями сделали несколько брешей в стенах, но раз за разом атаки гайдуков и немцев отражались сосредоточенным плотным огнем артиллерии. «Подкопная война», начавшаяся в прорытых под башни галереях, также закончилась не в пользу королевских солдат. Многочисленные вылазки гарнизона, поддержанные артиллерией на стенах, наносили значительный ущерб лагерю. По словам одного поляка, русские «на шаг не выходят из-под прикрытия своих орудий» [767].

С наступлением холодов стало очевидно, что взять такую мощную крепость королевским войскам не под силу. Начавшиеся в деревне Киверова Гора переговоры о прекращении боевых действий закончились подписанием Ям-Запольского перемирия[768]. Одно из условий перемирия касалось артиллерии ливонских крепостей. В замках русские должны были оставить бывшую орденскую артиллерию, но имели право забрать оттуда свою.