Русская артиллерия в борьбе за Ливонию в 1577–1583 гг

Нелишним будет сказать, что Ливония – эта небольшая по площади страна, в фортификационном плане была достаточно защищенной. Опорных пунктов – рыцарских замков – насчитывалось более ста пятидесяти. Мощные оборонительные сооружения из стен и башен в один, в два и в три пояса, а также множество орудий имели большие города-крепости – Ревель, Рига, Феллин, Нарва, Нейшлос, Нейгауз, Пернау, Кирпне и Дерпт. Для захвата таких крупных, почти неприступных цитаделей требовался парк крупнокалиберных («проломных») орудий, способных крушить каменные стены и зажигать здания.

На начальном этапе войны в Ливонии русские войска с помощью «большого стенобитного и верхнего наряду» захватили до 20 рыцарских замков. Крупные цитадели, в том числе Дерпт и Феллин, пали, прежде всего, от огня русской артиллерии, в них было захвачено огромное количество пушек.

Летом 1577 г. русская армия во главе с царем выступила в Ливонский поход. Всего с «государем бояр, и дворян, и детей боярских, и стрельцов, и казаков, и тотар» было 19 416 человек. Помимо этого были набраны для посошной службы крестьяне: «А посошных людей под тот весь наряд 8600 человек пеших да 4124 человека конных; и обоих, конных и пеших, 12 724 человека»[664] (по факту 12 430 чел.). Такое количество посохи объяснялось числом осадных орудий, которые должны были испытать твердыни ливонских крепостей. Согласно Разрядной книге, Иван Грозный сам «пометил» наряд (т. е. отобрал для похода): «пищаль «Орел» – ядро полтретья пуда и пищаль «Индрог» – ядро семьдесят гривенок, пищаль «Медведь» – ядро пуд, пищаль «Волк» – ядро пуд, пищаль «Соловей московской» – ядро пуд, пищаль «Аспид» – ядро 30 гривенок, две пищали «Девки» – ядро по 20 гривенок, две пищали «Чеглик» да «Ястробец» ядро по 15 гривенок, две пищали «Кобец» да «Дермблик» ядро по 12 гривенок, две пищали «Собака» да «Лисица» – ядро по 10 гривенок, деветнатцеть пищалей полуторных – ядро по 6 гривенок, две пищали скорострелных с медеными ядры по гривенке, пушка «Павлин» – ядро 13 пуд, пушка «Кольчатая» – ядро 7 пуд, пушка «Ушатая», которая цела, ядро 6 пуд, пушка «Кольчатая» новая (меньшая) ядро 6 пуд, пушка «Кольчатая» старая – ядро 6 пуд, пушка «Кольчатая» другая старая – ядро 6 пуд, пушки верхние «Якобовых» – ядро по 6 пуд, пушка «Вильянская» – ядро 4 пуда, восмь пушок «Олександровских» – ядро по пуду с четью; и всех – 36 пищалей да 21 пушка».

Первой жертвой русского похода стал Ваяк (Влех). 16 июля передовые русские отряды подошли к крепости. Со стен было сделано несколько выстрелов в сторону русских, но при подходе основных сил стало ясно, что сопротивляться бесполезно. Коменданту Павлу Бобринскому был поставлен ультиматум: «А не отворишь нам города сесь час и дворенина нашево Ондрея в город не пустишь, и вам от нас милости не будет»[665]. После этого город открыл ворота. Согласно росписи, артиллерии было немного: «На городе же две пищали полуторных в станкех на колесех, две пищали полковых грановитых невеликих, три пищали скорострелных со въскладинами, одна попорчена, да деветь ядер свинцовых. Да на городе же на деревяной стене пищаль невелика полковая грановитая на колесех». Для усиления крепости царь повелел в «прибаку» «привесть пищаль полуторную новово литья». Гарнизон взятой крепости составили 30 детей боярский, 40 стрельцов и два пушкаря.

Далее последовала сдача Люцина (Лужи), где окольничему Василью Федоровичю Воронцову велено оставить «пищаль полуторную да тутошнево наряду четыре пищали больших, да 6 пищалей малых, да 43 пищали затинных, а зелья и ядер велел государь оставить по наряду»[666]. После капитуляции Резекне стало уже понятно, что столь грозный огнестрельный наряд, среди которого числились большие бомбарды, может не пригодиться и вовсе. В Резекне помимо 7 пушкарей царь велел оставить «на время» основную часть тяжелых пушек-бомбард: самую крупную в походе пушку «Павлин», «Кольцо» (та, которая «середняя»), «Кольцо», которая «меньшая старая», «Кольцо» «меньшую старую же другую», «Скоропею», а также взятую в Лудзене пищаль «Полонянку лужскую», 2 пищали скорострельные, «пушку Вильянскую верхнюю»[667].

Капитуляция Динабурга (Невгина) добавила в арсенал Ивана Грозного 7 пищалей медных, 3 пищали железных скорострельных, 104 пищали затинных, 18 бочек пороха – 50 пудов, 1000 ядер, 50 прутов свинца. Для усиления з состава огнестрельного наряда «в прибавку» были оставлены 2 пищали полуторные. Позже из Невгина в следующую капитулировавшую крепость Крейцбург было перевезены 10 затинных пищалей и пищаль медная калибром в 3 гривенки. В последнем городке артиллерия, помимо привезенных из Невгина, составила 8 пищалей затинных и пищаль полуторную.

Гарнизон Сесвегена (Чествина) попытался сопротивляться отряду окольничего и воеводы В.Ф. Воронцова и Б.Я. Бельского. Русские воеводы 20 августа стали «по городу бить из наряду, и немцы почали из города метатца». К утру под стены подошла тяжелая артиллерия, и вскоре появился сам царь, «и велел государь бить из наряду по городу»[668]. Жители Чествина в итоге открыли ворота. В Разрядной книге отмечено, что грозный царь «за их грубость, что они (против государя) стояли, и велел их по кольям сажать, а иным свою государеву милость показал и живот дал, а велел их роспродать тотаром и всяким людям в работу». Из артиллерии в городе были оставлены 4 пищали медные, 30 пищалей затинных, пушка железная верховая и тюфяк.

26 августа к Столбину вместе с воеводами был отправлен сведующий в артиллерийском деле Остафий Пушкин (один из управляющих Пушечным приказом), с которым были присланы 2 двадцатифунтовые пищали «Девки», (по 50 ядер на ствол), пищали «Собака» и «Лисица» (по 50–80 ядер на ствол), 2 пушки верхние «Александровских» (по 30 ядер каменных на ствол). Гарнизон Столбина не стал испытывать судьбы и открыл ворота.

На следующий день был взят и разорен Голбин, а крепостной наряд в составе 2 пищалей сороковых медных «на колесех» («одна 12 пядей, а другая 10 пядей»), медной пищали «Волконей» 7 пядей в длину, 2 тюфяков железных, пищали железной, 2 пищалей железных, тюфяка («полуторы пяди») и 77 пищалей затинных был перевезен в Чествин.

Гонец, прибывший в государев стан, доложил, что сдалась ливонская крепость Берзон (Борзунь), чье вооружение составило 11 пищалей скорострельных, 13 пищалей затинных и тюфяк, 5 пудов пороха, 400 ядер железных и свинцовых, 170 ядер к затинным пищалям. Тут же из захваченной Канцлемызы в Берзон были привезены 5 пищалей скорострельных со вкладнями (казнозарядных), 5 пищалей затинных гладких, 5 самопалов шведских, 4 «пищали з змейками, да две пары самопалов малых, да 3 лукошка зелья, да 200 ядер свинцовых»[669].

Во взятом Кокенгаузене (Кукосе) (гарнизон которого также поспешил сдаться) русскими трофеями стали 8 медных пищалей больших и средних по 4 гривенки ядро, 2 пищали скорострельные, 5 тюфяков, 57 длинных затинных пищалей и 12 коротких, 12 ручниц. Из состава государева наряда «в прибавку» оставлено 5 пищалей полуторных, а из капитулировавшей Кирпне (Керепети) в Кокенгауз велено прислать «долгую (т. е. длинноствольную) пищаль». На временное хранение в Кокенгаузе оставлены пищаль «Кобец» и «Дермлик». «А зелья в городе 60 бочок, а в них 400 пуд, да 10 бочок серы горячее, а в них 30 пуд, да к тому в прибавку, оставлено 100 пуд зелья; и всево в Куконосе зелья 500 пуд». Московских пушкарей для обслуживания городового наряда оставлено 5 человек, да из Пскова велено было снарядить 15 человек[670].

28 августа открыла ворота небольшая крепость Эрль (Ерль), вооруженная 3 пушками медными и двадцатью затинными пищалями. Пороха в городе захвачено очень мало – 12 кг, поэтому из состава государевой пороховой казны было доправлено 30 пудов[671].

Практически в тот же день русский отряд вступил в Леневард и захватил пищали полуторную и скорострельную «со всеми запасы», 2 пищали медные да 12 пищалей затинных и 100 пудов пороха.

1 сентября настала участь Вольмара (Володимерца). Маленький ливонский гарнизон поначалу хотел защищаться, но увидев, как русские стрельцы готовят «лесницы и щиты и примет», сдал город. На стенах крепости и в арсенале оказались по росписи 12 больших и малых пушек, 15 затинных пищалей, 10 пищалей скорострельных, 27 бочек пороха, 247 ядер железных, 50 ядер каменных, что «свинцом обливаны», 200 простых каменных ядер. В «прибавку» в Вольмаре оставлено 300 пудов пороха и 3 пушкаря, а из Пскова в ливонскую крепость командированы 12 пушкарей и 8 воротников, 3 сторожа, 2 кузнеца, 2 плотника.

В отличие от других ливонских крепостей, Венден (Кесь) решил обороняться до конца. Гарнизон пустил русских в плохо защищенный Нижний город, но когда воеводы кн. И.И. Голицын и В.Л. Салтыков пытались проникнуть в Верхний город, здесь их ждало упорное сопротивление: «И немцы с ними бой учинили, а в город не пустили их. И на том бою детей боярских и стрельцов многих побили и самово Василья Салтыкова ранили ис пищали по руке». Все переговоры о сдаче «Вышгорода» закончились ничем. И даже такие устрашающие действия, как сажание на кол взятых под Володи-мерцом немцев, не поколебали желание жителей биться до конца. Тогда «государь велел приступать и привесть наряд». Три дня жестокой бомбардировки сделали свое дело: огнестрельный наряд «город весь розбил, а у Вышегорода все стены розбили»[672]. Видя, что падение Вендена неминуемо, жители сожгли свое имущество, «а сами замуравилися в полатке з женами и з детьми, а под себя подкатили в погреб зелья, и то зелье под собою зажгли на утреной зоре, и полатку розорвало, и немец многих побило, а иных многих живых повыметало».

Артиллерийскими трофеями стали пушка дробовая, 8 пищалей девятипядных, 4 пищали полуторные, 2 пищали семипядные, 79 пищалей скорострельных, 100 ядер к затинным пищалям. После большого взрыва в погребе осталось только 5 пудов пороха. По указу Ивана Грозного велено привезти в Венден 300 пудов зелья, 300 ядер ко всем пищалям. Часть боеприпасов должны были быть еще привезены из Феллина. Городовой наряд должны были обслуживать 5 московских и 13 псковских пушкарей.

При подходе к Раненбургу (Ровному) передовых отрядов от языков были получены сведения о защитниках крепости – 140 солдат, 40 вооруженных горожан, а также «7 пищелей больших, ядро з гусиное яйцо, да затинных пищалей со сто и болыпи». Только после взятия города выяснилось, что на самом деле стены и башни защищали 6 пищалей медных, 6 пищалей железных, 4 пищали железные скорострельные, 88 затинных. Пороха на все стволы было 150 пудов, 355 ядер к орудиям, 150 пудовых ядер для мортир и 90 простых ядер. В Раненбурге оставлен пушкарь, 50 пудов пороха. В помощь к московскому пушкарю из Пскова выписаны 2 пушкаря, 2 воротника, 2 сторожа, кузнец и плотник[673].

10 сентября 1577 г. пал Трекатен (Трекат). Наряду в городе оказалось: 5 фальконетов медных, небольшая пушечка полковая, 2 пищали скорострельные, 50 затинных пищалей, бочка пороха и 7 полубочек. Государь распорядился из Пскова прислать в Трекат для обслуживания городовой артиллерии 5 пушкарей и 4 воротников, кузнеца, плотника и сторожа.

Таким образом, к осени 1577 г. поход Ивана Грозного в Ливонию был триумфальным. У ног московского царя лежала поверженная Ливония, города и рыцарские замки либо капитулировали сразу, либо взяты штурмом.

Собранная московская осадная артиллерия одним своим видом продемонстрировала исключительную мощь. Не понадобилось ни длительных осадных работ, ни дополнительного «наряда» из Москвы – захват крепости решался за день-два.

Между тем, какую картину состояния ливонской артиллерии мы видим? Описи захваченного оружия показали дефицит как артиллерийского вооружения, так и боеприпасов. В городах попросту отсутствовали крупнокалиберные орудия, способные подавлять батареи осаждающих. Да и состояние ливонских пушек оставляло желать лучшего – много кованых железных стволов, мало бронзовых, пороха не хватает, станки и колеса «худы», мастеров для починки стволов и лафетов нет.

К концу 1577 г. в ливонских крепостях, занятых русскими, уже остро стояла проблема обеспечения городовой артиллерии пушкарями, орудиями и боеприпасами. Некоторые воеводы не соблюдали режим охраны у орудий и не следили за состоянием «в сполошное время» артиллерии. Так, начальник артиллерии («воевода у наряда») г. Резицы Р. Алферьев жаловался в Разрядный приказ о злоупотреблениях резицких воевод кн. П.С. Лобанова-Ростовского и Д.Г. Ржевского, что они «пущают ночью людей своих в город [с] сеном и с пивом, а Данило, государь, Ржевской и лотышей к собе пущает ночью в город [с] своими людьми. Да и в тот, государь, город к собе оне лотышей пущают в день, где стоит твой государев наряд. Да посланы, государь, с ними твои государевы пушкари для городовово наряду, и оне, государь, тех пушкарей отпустили во Псков торговать, тольки, государь, у них один пушкарь, да и тот болен»[674]. Во Владимирце к этому времени осталось всего 4 пушкаря, а в Круцборге – 6, причем круцборгский воевода кн. М.М. Путятин в отписке в Городовой приказ указывал, что в крепости башни исправлены, сделаны три дополнительные башни, но «наряду на них нет, стрелять не из чего»[675].

Таблица 9

Русская артиллерия в некоторых ливонских городах 1578 г.[676]

По грамотам в ливонские города мы можем выделить следующие обстоятельства. По-видимому, наличие в таких крепостях, как Борзунь, Влех, Круцборг, Лужа, Резица, Трекат, Чествин, одинакового количества пушкарей и воротников (8 и 4 человека соответственно) указывает на схожие фортификационные сооружения перечисленных городов: двое ворот (по два воротника на ворота), и 8 орудий (по две на одну городскую сторону). Также обращает на себя внимание одинаковое количество пушкарей в Леневарде, Ровном и Скровном, хотя количество артиллерии в указанных крепостях было разным.

Кукойносские воеводы «при наряде» сообщали в Разрядный приказ, что «наряду на прибавку пять пишалей полуторных. А колеса, государь, всех пишшалей худы. А у двух пишшалей колеса изломаны и стрелять с них немошно. Да привезена, государь, в Куканас пищаль гладкая, а ядер к ней не привезено. Ак[оле]са, государь, и станки худы, а оси [излома]ны и стрелять с них немошно…»[677].

Сохранившиеся приказные документы показывают, что проблему снабжения «новых неметцких городов» Иван Грозный хотел решить с помощью рокировок припасов с одного арсенала в другой. Однако городовые воеводы явно не желали уменьшать боезапасы вверенных им крепостей и старались саботировать не только просьбы других воевод, но наказы из Городового и Разрядного приказов. В январе 1578 г. воеводы Юрьева-Ливонского И.Д. Плещеев, М.В. Тюфякин и дьяк Н. Перфирьев сообщали о том, что трекатские воеводы просили «послати из Юрьева в Трекат к трем пищалем по кружалом ядер, сколько пригоже». Но в связи с тем, что ядер нужного калибра в юрьевском арсенале не оказалось («и лишних, государь, болыпи того нет»), то были посланы соответствующие указания в Вильян (Феллин) и Пайду (Валленштайн)[678]. В свою очередь, коменданты этих городов юрьевцам грубо ответили отказом, поэтому в деле распределения боеприпасов пришлось вмешиваться Городовому приказу. Воеводам г. Феллина И.Ф. Сабурову и И.Г. Волынскому писалось: «…по грамотам юрьевских воевод свинцу и ядер отпущати в новые неметцкие городы (Владимирец и Трекат. – А.Л.) не хотите и их лаете. И вы б свинец и ядра отпущали наспех, часа того, чтоб нашим новым неметцким городом вашим нераденьем в том какая поруха не сталося»[679].

Воевода М.М. Путятин в начале 1578 г. сообщил о том, что у него «в Круцборхе пять пищалей затинных испорчены и стрелять из них нельзе». Распоряжением Боярской думы было велено взять из Чествина нужное количество крепостных ружей и прислать в Круцборг [680].

Тревожные вести о готовящихся со стороны Речи Посполитой контрударах по Ливонии заставляли русских воевод постоянно просить подкреплений. Несмотря на то что артиллерия захваченных замков и городов была усилена московскими орудиями, все равно остро ощущалась нехватка как в артиллерийском вооружении, так и в специалистах. В январе 1578 г. кукойносские воеводы писали в отписке: «Да изо Пскова ж велел еси, государь, прислати в Куканас двацать человек пушкарей да пятнацать человек воротников… И изо Пскова, государь, прислали [к нам семь человек] пушкарей да деветь человек воротни[ков, да три]нацати человек пушкарей и шти [человек ворот]ников… Да привезли, государь, в Куканос из Ракобора пищаль гладкую, а стану, и кал[ес], и осей, и ядер не привезли. Да надобеть к пяти пищалем к полугарным калеса и оси. Да катыры сесь, государь, пищали и тюфяки и затныя ручницы попорчаны, и зделати, государь, некаму – кузнецов в Куканасе нет»[681].

Опасения городовых ливонских воевод были не напрасны – в январе последовали контрудары противника: «пришли к государю вести, что литовские и немецкие люди город Ерль взяли». Крепость, вооруженная 3 орудиями и 20 гаковницами, была взята неожиданно, практически «изгоном». Вскоре последовала еще одна неприятная новость: «генваря в 21 день пришли к государю вести, что литовские и немецкие люди государев город Кесь взяли приступом и воевод государевых поймали, которые в нем сидели, а иных государевых людей побили»[682]. Тотчас же последовали меры по формированию воеводского корпуса кн. И.Ф. Мстиславского и В.Ю. Голицына с осадными орудиями для возврата Вейдена. Артиллерию возглавили воеводы кн. Б.В. Шеин, В.Ф. Воронцов, В.И. Меньшой Кривоборский и дьяк Андрей Клобуков.

Осада Вендена-Кеси продолжалась 4 недели. Русские 40- и 20-фунтовые ядра вынесли часть стены – «пролом пробили великой», однако крепость ввиду упорного сопротивления взять не удалось. Воеводы вынуждены были отступить – дошли сведения, что литовские и немецкие отряды подступают к другим замкам, где сидели русские гарнизоны. Так, крепость Леневард, обороной которой командовал кн. И.М. Елецкий, отстоялась от набега «литовских и немецких людей с нарядом» благодаря тому, что из Кукойноса вовремя подоспела помощь дворянских сотен.