ЛИКВИДАЦИЯ СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО

ЛИКВИДАЦИЯ СТАВКИ ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО

Успех большевистского переворота в Петрограде 7 ноября (25 октября) 1917 года повлек за собой повсеместный развал администрации Временного правительства, в том числе в Белоруссии. Но «триумфального шествия» власти советов здесь не произошло. Положение большевиков в Белоруссии оставалось непрочным вплоть до 1921 года. Но они были лучше организованы, чем белорусские национальные партии, и весьма решительно стремились к захвату власти на местах.

Уже 8 ноября (26 октября) Минский городской совет рабочих и солдатских депутатов объявил о прекращении полномочий городской думы, демократически избранной в августе, и своим постановлением занял ее место.

ВБР откликнулась на события в Петрограде «Грамотой белорусскому народу», в которой оценила большевистский переворот как проявление анархии и призвала к объединению вокруг своей организации. Против большевистского экстремизма выступили левоцентристские силы и представители старой власти в Минске, Могилеве и Орше. В Минске, в противовес большевистскому совету, был создан орган революционно-демократической власти — Комитет спасения революции Западного фронта.

Но попытка сопротивления не удалась. Большевики умело использовали социальную демагогию, их поддерживала люмпенизированная войной часть населения. Антибольшевистское сопротивление прекратилось 15 (2) ноября, когда с фронта прибыли в Минск войсковые части, в том числе бронепоезд. Таким же решительным образом была установлена власть советов и в других городах восточной Белоруссии. На западную часть Белоруссии, находившуюся под немецкой оккупацией, эти события не распространялись.

Свою власть большевики смогли установить только в городах. На деревню им не хватало кадров. Поэтому в деревне наблюдалась революционная «самодеятельность», нередко связанная с захватом имущества помещиков, хотя и не повсеместно.

Быстрее всего советы победили на Западном фронте, где имелись сильные организации партии большевиков. Первыми признали власть советов солдатские комитеты 2-й армии (на южном участке фронта), затем комитеты 10-й и 3-й армий. До 1 декабря (18 ноября) 1917 года во всех частях и соединениях фронта была установлена власть советов солдатских депутатов. Но фронт быстро размывался, так как после победы большевиков в Петрограде и, особенно, после заключения перемирия с немецким командованием (2/15 декабря 1917 г.) солдаты в массовом порядке и с оружием в руках стали уезжать в российские губернии. Они спешили явочным порядком захватить помещичьи земли у себя на родине.

Последним городом восточной Белоруссии, где власть узурпировал местный совет, оказался Могилев. Здесь с 1915 года находилась Ставка Верховного главнокомандующего вооруженными силами России, а при ставке — штаб. К 14 (1) ноября 1917 года в составе штаба и подчиненных ему подразделений насчитывалось более 2-х тысяч генералов, офицеров, военных чиновников и солдат. При штабе находились военные миссии союзников России.

За два месяца до октябрьского переворота Ставка явилась центром корниловского мятежа. После отстранения Л.Г. Корнилова от должности Верховного главнокомандующего и его ареста, с 11 сентября (30 августа) функции Верховного главнокомандующего взял на себя председатель Временного правительства А.Ф. Керенский. Но в Могилеве он почти не бывал, так как ему хватало дел в Петрограде. Поэтому фактически Ставкой руководил генерал-лейтенант Николай Николаевич Духонин, назначенный 22 (9) сентября начальником штаба Верховного Главнокомандующего.

14 (1) ноября 1917 года, в связи с бегством А.Ф. Керенского из Петрограда, Н.Н. Духонин на основании Положения о полевом управлении войск временно принял на себя обязанности Верховного главнокомандующего

Совнарком В.И. Ульянова-Ленина не имел сил на то, чтобы подчинить себе Ставку а управлять фронтами и всеми вооруженными силами было необходимо. Поэтому Совнарком 17 (3) ноября утвердил Духонина в должности Верховного главнокомандующего. Правда, в переходный период взятия власти Духонин формально подчинялся еще не расформированному военному министерству (управляющий — генерал от артиллерии А.А. Маниковский), которое, в свою очередь, подчинялось наркому по военным делам прапорщику Н. В. Крыленко[7].

20 (7 ноября) Совнарком радиотелеграммой приказал Духонину немедленно предложить перемирие всем воюющим странам — и Антанты, и Центрального блока. Этот приказ был получен в Ставке в 5.05 утром 8 ноября. Но Ставка весь день не отвечала. Одновременно 21 (8) ноября народный комиссар иностранных дел РСФСР Л.Д. Бронштейн (Троцкий) обратился с нотой о перемирии к послам стран Антанты в Петрограде. Естественно, ответа от них не последовало, так как столь серьезный вопрос решают не дипломаты, а правительства.

Не получив ответа из Ставки, Ленин в ночь с 21 на 22 (с 8 на 9) ноября вызвал Духонина по прямому проводу и запросил его, почему от него нет сообщения об исполнении предписания Совнаркома. Генерал ответил, что радиограмма не была оформлена по правилам, она не имела даты и номера, не была зашифрована, поэтому надо было проверить ее подлинность.

Тогда Ленин предложил ему немедленно начать переговоры о перемирии. Духонин отказался вести переговоры с Германией и ее союзниками. Тут же Ленин именем РСФСР по телеграфу уволил Духонина с поста Верховного главнокомандующего, но… поручил продолжать выполнение функций главковерха до тех пор, пока в Могилев приедет новый главнокомандующий прапорщик Н.В. Крыленко и примет дела от Духонина. Одновременно во все фронтовые дивизии была послана телеграмма с предложением солдатам самим, без участия командиров, начать переговоры с немцами о перемирии. Конечно, такое предложение вело к полному развалу воинской дисциплины.

Известие о смещении Духонина распространилось по Петрограду 22 (9) ноября. В тот же день дипломаты союзных стран собрались в Петрограде на совещание. Они решили игнорировать ноту Совнаркома от 21 (8) ноября. Руководителям союзнических военных миссий при штабе Верховного главнокомандующего было предложено поддержать Духонина. Духонина поддерживал и Могилевский совет рабочих и солдатских депутатов, где большевики находились в меньшинстве.

Севежеиспеченный Совет народных комиссаров РСФСР подозревал Верховного главнокомандующего в подготовке удара на Петроград, так как Духонин производил переброску войск из района Полоцка — Витебска в Псков и Лугу. Сам Духонин объяснял эту переброску оперативной необходимостью.

Совнарком принял решение о ликвидации Ставки. Для этого в Петрограде был сформирован отряд из большевизированных солдат и матросов, а также красногвардейцев (более 1000 человек)[8]. Вместе с отрядом в Могилев направился и новый главковерх Н.В. Крыленко. Кроме того, в Могилев были отправлены два отряда с Западного фронта (Северный и Южный) и из нескольких городов. Но основной силой, которая должна была ликвидировать Ставку, являлся петроградский отряд.

Н.В. Крыленко выехал в Ставку, но сначала решил посетить штаб Северного фронта в Пскове, чтобы убедиться в поддержке солдатами власти Совнаркома, в чем в Петрограде сомневались. 26 (13) ноября Крыленко отправил в Могилев телеграмму:

«Сегодня высланы мною парламентеры с предложением начать переговоры о перемирии на всех фронтах. Армейские комитеты должны взять всю власть в армии в свои руки, принудить к подчинению себе командования и предоставить им право отстранения от должности и ареста. Все распоряжения Духонина ни передаче, ни исполнению не подлежат. Дело снабжения продовольствием не должно прерываться ни на одну минуту. Общеармейский комитет распускаю впредь до новых выборов. Прошу Могилевский совет рабочих и солдатских депутатов и губернский совет крестьянских депутатов принять все меры к отстранению от должности Духонина без насилия. Принять дела временно поручаю Дитерихсу. Командармов всех армий и фронтов прошу иметь в виду, что я не допущу никакого противодействия»{1}.

Генерал Дитерихс исполнял обязанности генерал-квартирмейстера, т.е. был первым по должности генералом после Духонина.

В ответ на эту телеграмму, в тот же день, общеармейский комитет при Ставке и Станкевич, комиссар Временного правительства при Ставке, послали Крыленко следующую телеграмму:

«Общеармейский комитет, опираясь на постановления армейских и фронтовых комитетов, считает необходимым впредь, до создания общепризнанной власти, каковой не является совет народных комиссаров, охранять всеми мерами Ставку. Не считая совет народных комиссаров признанной всей демократией и армией властью, общеармейский комитет не может признать вас главковерхом. Поэтому ваш приезд в Ставку является совершенно излишним, если вы не намерены приехать в качестве частного лица. В последнем случае мы не возражаем против вашего приезда как гражданина, пользующегося правом свободного передвижения, но самым энергичным образом протестуем против какой бы то ни было попытки с вашей стороны проникнуть в Ставку в сопровождении вооруженного конвоя. Такая попытка грозит вызвать в районе Ставки гражданскую войну и нарушит нормальную работу Ставки, что принесет неизмеримый вред армии и стране»{2}.

В ночь с 30 ноября на 1 декабря (с 17 на 18 ноября ст. стиля) Духонин и Станкевич созвали совещание представителей воинских организаций для обсуждения вопроса об эвакуации Ставки, ибо к Могилеву приближался эшелон из Петрограда. Было решено перевести Ставку в Киев, где у власти была Украинская Центральная рада. Однако было уже поздно. Могилев окружил отряды, присланные большевиками с фронта. Большевики усилили агитацию в городе и воинских частях.

1 декабря (18 ноября) поздно вечером состоялось расширенное заседание Исполкома Могилевского совета рабочих и солдатских депутатов. В ночь на 2 декабря (на 19 ноября) Исполком признал власть Совнаркома РСФСР. Власть в городе и контроль над Ставкой перешли в руки Военно-революционного комитета (ВРК), созданного из представителей могилевского гарнизона и Западного фронта. ВРК объявил себя высшей властью в Могилеве.

2 декабря (19 ноября) приказом Могилевского ВРК № 8 генерал Н.Н. Духонин был взят под домашний арест, с исполнением служебных обязанностей до вступления в должность нового Верховного главнокомандующего — прапорщика Н.В. Крыленко.

Но перед этим генерал Духонин успел послать приказ в город Быхов об освобождении находившихся там под арестом участников мятежа в августе 1917 года: генералов Л.Г. Корнилова, А.И. Деникина, других генералов и офицеров. Они с четырьмя эскадронами текинцев (бывшим конвоем главковерха Корнилова, а после — охраной его тюрьмы, здания женской гимназии) сельскими дорогами стремительно прошли в Украину, а оттуда железнодорожным эшелоном уехали на Дон. Таким образом, Духонин спас Корнилова и его соратников от самосуда матросов и красногвардейцев.

Утром 3 декабря (20 ноября) 1917 года Крыленко прямо с вокзала прибыл в помещение ВРК, где был встречен оркестром, исполнившим «Марсельезу». После этого он отправился в Ставку для фактического вступления в должность.

Вечером 3 декабря (20 ноября) в штабной вагон Крыленко привезли Духонина, якобы «для обеспечения его безопасности надежным караулом матросов с крейсера «Аврора». По поводу дальнейших событий газета «Правда» (центральный орган партии большевиков) писала 5 декабря (22 ноября) 1917 года:

«Возбужденная толпа окружила вагон главноверха и потребовала выдачи Духонина. Крыленко с чинами своего штаба выехал на вокзал, решительно прорвался в вагон и произнес горячую речь против самосуда. Убежденная доводами толпа разошлась. Но через полчаса снова возбужденные группы матросов и солдат собрались около вагона, и вскоре многотысячная толпа, возбужденная известием о побеге Корнилова и других контрреволюционеров, стала осаждать вагон. Защищавшие своей грудью генерала Духонина с риском для жизни Крыленко и чины его личного штаба генерал Одинцов и матросы «Авроры» были смяты, обезоружены, оттеснены. Генерал Духонин вытащен разъяренной толпой и убит».

Так писала «Правда». А. Г. Лелевич сообщает другие подробности, ссылаясь на воспоминания железнодорожного служащего Евгения Прокопца, который в тот вечер был на вокзале:

«Когда я вышел на перрон, мне сразу бросился в глаза поезд, состоящий из классных вагонов. Перед ним волновалась толпа, залившая перрон. В толпе то тут, то там мелькали бурые папахи матросов. Говорили, что в одном из вагонов находится арестованный генерал Духонин. Раздавались угрожающие возгласы, требующие немедленного расстрела пленника. После одного такого восклицания группа матросов зарядила винтовки и подступила к вагону, в котором помещался Духонин. Однако стоящий у вагона матросский же караул не пустил их в вагон. Я обошел поезд и подошел к вагону с другой стороны. Здесь тоже волновалась громадная толпа. Обращало на себя внимание почти полное отсутствие так называемой «чистой публики». Толпу составляли крестьяне, матросы, солдаты, всё прибывавшие с воинской платформы.

И тут раздались восклицания, требующие расстрела Духонина. При этом ссылались на только что полученное известие о побеге Корнилова из Быхова. Товарищи, командующие караулом вагона, просили толпу ничего не предпринимать до приезда товарища Калинина и мичмана Павлова. Вскоре на площадке вагона появился молодой бритый человек в форме морского офицера — мичман Павлов. Он произнес несколько слов, пытаясь успокоить толпу. Далее на той же площадке появился тов. Крыленко, произнесший речь. Он говорил медленно, отчеканивая каждое слово, пытаясь успокоить толпу. Его речь была удивительно популярна, проста и понятна для всех. Он говорил, что Духонина надо отвезти для суда в Петроград, что самосуд будет носить характер простого убийства, пятнающего честь советской власти, что к Духонину они ворвутся только через его труп.

Толпа потребовала, чтобы ей показали Духонина. И вот рядом с тов. Крыленко появилась фигура со взъерошенными волосами, красным мясистым лицом и черными усами. Плачущим голосом Духонин начал: «Дорогие товарищи!» Но буря криков, свист, хохот толпы не дали ему продолжать. Тогда он снова исчез в вагоне. Ушел и товарищ Крыленко. Толпа начала расходиться.

Неожиданно на площадке, где только что стоял Духонин, появился здоровенный матрос в огромной папахе и обратился к толпе с речью: «Товарищи, — говорил он, — мы дали бежать Корнилову, мы выпустили его из своих рук. Не выпустим по крайней мере Духонина».

…Очевидцы рассказывали, что после разжигающей страсти речи матроса, толпа снова потребовала Духонина, его вывели, с него сорвали погоны, и тот же высокий матрос ударом немецкого штыка сбросил его в толпу, которая с каким-то стихийным неопределенным криком растерзала бывшего главнокомандующего»{3}.

Это было первое убийство генерала в охваченной революцией России. В годы гражданской войны имя Духонина стало нарицательным. Когда красные войска брали в плен белых офицеров, то после боя их в лучшем случае расстреливали, в худшем — перед расстрелом еще и пытали. Это называлось «отправить в штаб к Духонину».

С 22 (9) ноября 1917 до 5 марта 1918 года главнокомандующим оставался Н.В. Крыленко, а начальником его штаба с 3 декабря (20 ноября) 1917 до 21 февраля 1918 года был генерал-лейтенант Михаил Бонч-Бруевич (1870-1956), старший брат большевика, сподвижника Ленина — Владимира Бонч-Бруевича (1873-1955), управляющего делами Совнаркома.

В связи с приближением к Могилеву немецких войск в конце февраля 1918 года новые власти покинули город. Должность главковерха была ликвидирована 5 марта, а 16 марта того же года расформирована и Ставка[9].