28. Информация идет из Тель-Авива

28. Информация идет из Тель-Авива

Стоял душный августовский вечер 1950 года. Прохожие в Тель-Авиве, словно сонные мухи, медленно передвигались по улицам. И только в барах и кафе, где кондиционировался воздух или, на худой конец, крутились над головой вентиляторы, царило оживление.

Пожалуй, единственным человеком во всем городе, который не замечал ни жары, ни духоты, был резидент советской внешней разведки в Израиле Владимир Иванович Вертипорох. Он уже два часа ездил по городу, посетил четыре магазина, парикмахерскую, забрал из прачечной белье, заехал в турагентство.

Столь длительная поездка по городу была вызвана не домашними заботами, а оперативной необходимостью. На этот вечер была запланирована весьма ответственная встреча с сотрудником израильского министерства иностранных дел, и поэтому нужно было тщательно провериться на предмет возможного наружного наблюдения. Чиновник МИД характеризовался дружественно настроенным к СССР человеком, и к нему обратился наш надежный агент из числа израильтян с просьбой об оказании помощи советской разведке.

Дипломат не дал прямого ответа на это обращение, и тогда агент предложил ему встретиться с ответственным лицом из советского посольства, чтобы самому убедиться, с кем он имеет дело. После некоторого колебания тот согласился на встречу.

Складывалась довольно неординарная ситуация. С одной стороны, объект практически не принял предложение советской разведки, а с другой — дал согласие на встречу с представителем советского посольства. Возникал вопрос, не кроется ли за этим какой-нибудь подвох или, того хуже, коварная проделка израильской контрразведки. Если объект доложил спецслужбам о подходе к нему со стороны советской разведки, то израильтяне могут осуществить крупную провокацию, несмотря на то что резидентура приняла определенные меры безопасности.

После тщательного изучения ситуации и консультации с Центром было принято решение выйти на встречу. И сделать это решил сам резидент. Риск, конечно, был, но была и определенная уверенность, что этот человек не пойдет на провокацию.

Владимир Иванович после двухчасовой проверки в городе шел к месту встречи. Беседу было намечено провести в одном из кафе недалеко от торгового центра. Придя за 15 минут до назначенного времени, разведчик прошелся по улице, зашел в магазин напротив кафе, наблюдая одновременно за обстановкой на подходах к месту встречи. Все было спокойно. Ровно в 19.30 появился объект. Резидент узнал его по описанию. Тот неторопливо прошел в кафе, через пять минут вошел туда и Владимир Иванович. Он увидел израильтянина за столиком в дальнем углу зала и подошел прямо к его столу. На столе лежал журнал «Тайм». Это был опознавательный знак. Владимир Иванович попросил разрешения сесть за стол и положил перед собой, как было определено условиями встречи, газету на английском языке. Контакт был установлен быстро и легко. Сразу же завязался оживленный разговор, сначала о погоде и здоровье, а затем собеседники перешли к обсуждению вопроса, ради которого и была организована эта встреча.

Разговор был весьма плодотворным. Израильтянин дал согласие на продолжение встреч. С ним были обговорены условия конспиративного поддержания связи.

Так был установлен контакт с очень информированным источником, получившим в дальнейшем в советской разведке псевдоним «Урал».

Резидентура советской внешней разведки в Израиле начала действовать в конце 1948 года, через пол года после образования этого государства. Ей предстояло выполнить весьма важную миссию: своей информацией и разведывательными мероприятиями способствовать внешнеполитической деятельности нашего государства в этом стратегически важном, взрывоопасном Ближневосточном регионе. Перед резидентурой в Тель-Авиве ставились задачи отслеживать развитие обстановки на Ближнем Востоке и в основных странах региона, вскрывать устремления, планы и конкретные мероприятия правительств США и Англии в отношении Израиля и соседних стран, добывать информацию о планах, внешней и внутренней политике израильского руководства, о деятельности руководства международных сионистских организаций, о положении в Израиле, давать свои оценки, прогнозировать развитие событий.

Анализ поступавших в резидентуру материалов показывал, что обстановка в Израиле в конце 40-х годов для советской разведки была в целом благоприятной. Несмотря на то что структура и кадры правительственных учреждений Израиля формировались длительное время, еще до создания государства, режим безопасности и охраны секретов был все еще недостаточно строгим и оставлял возможность доступа к интересовавшей разведку секретной информации.

Настроения израильского общества и обстановка в стране способствовали работе советской разведки. Население было крайне неоднородно. Среди иммигрантов, прибывших в Израиль в 40-х годах, превалировали антифашисты, представители трудящихся слоев. Многие из них участвовали в борьбе с фашистской армией, в освобождении от оккупации восточноевропейских стран. Среди них были лица, которые провели годы войны в СССР, сражались в рядах Советской Армии, партизанских отрядах и рассматривали Советский Союз как свою вторую Родину. Они мечтали о создании в Израиле государства социальной справедливости, проводящего мирную, независимую политику на международной арене. В тот период для этих людей еще не была закрыта дорога на работу в израильские госучреждения, спецслужбы, их охотно принимали в свои ряды политические партии всех окрасок.

Но постепенно многие убеждались в том, что англичане, утратив мандат на управление Палестиной, стремились сохранить свои позиции и с этой целью искусно сеяли национальную рознь между арабами и евреями.

Резидентура через надежного источника «Сэма» получила ряд документов, направленных на дискредитацию советской внешней политики на Ближнем Востоке. Среди них были:

1. Фотокопии двух мнимых писем муфтия Палестины Амина аль-Хусейни. Одно — в адрес посольства СССР в Каире с отчетом об израсходовании якобы полученных от советских представителей денег, второе — подобного же содержания в адрес египетской разведки.

2. «Списки агентов» разведслужбы партии МАПАЙ[49] и Еврейского агентства[50] в Румынии, Чехословакии и Польше.

Как указал источник при передаче этих документов представителю советской разведки, они были сфабрикованы английской Интеллидженс сервис с целью обострения отношений между евреями и арабами в Палестине и компрометации Советского Союза в глазах еврейской общественности. Эти документы раскрывали истинные намерения и методы действия англичан для достижения своих целей. В дальнейшем эти документы были успешно использованы советской внешней разведкой для разоблачения подрывной деятельности англичан в странах Ближнего Востока.

Занимая солидный пост в госаппарате, «Сэм» своевременно предупреждал о поворотах политической жизни, планах израильского руководства, намерениях оппозиционных партий, закулисных сговорах правящей израильской верхушки с США и другими странами Запада. Его широкие информационные возможности в совокупности с выдающимися аналитическими способностями делали его весьма полезным для разведки.

Впоследствии под руководством «Сэма» была создана отдельная агентурная группа. В разное время в ее составе работало от трех до семи агентов, добывавших информацию. Отдельные агенты выбывали из группы по разным причинам (утрата разведывательных возможностей, выезд на работу за границу, передача на прямую связь оперативным работникам и др.), вместо них приобретались другие.

На работу группы распространялись, естественно, все правила и требования разведывательной деятельности, прежде всего требования конспирации и безопасности. В группе существовали только вертикальные линии связи, то есть членов группы кроме «Сэма» знал только резидент Вертипорох, который осуществлял контакты с большинством членов группы, давал задания, получал информацию и отчеты об их работе, инструктировал относительно методов выполнения заданий, безопасного поведения, решал личные вопросы агентов и т. д. Контактов между членами группы не было, и они друг друга не знали.

В группе был фотограф-профессионал «Рокер», который производил съемку добывавшихся информационных материалов и готовил фотокопии с них для отправки в Москву. «Рокер» работал с документами на конспиративной квартире. Владелец квартиры не знал о ее использовании советской разведкой и полагал, что предоставляет квартиру оппозиционной группе одной из партий.

На этой квартире изредка проводились встречи Вертипороха с агентами.

Члены этой разведывательной группы, как и «Сэм», были патриотами Израиля и немного идеалистами. Большинство из них, спасаясь от нашествия фашизма, приехали в Израиль в единственной смене одежды и с маленьким чемоданом, где помещалось все «семейное богатство».

На месте они столкнулись с реальностью — материальными трудностями, социальной несправедливостью. Убедились, что маленький Израиль по своему стратегическому положению — рядом со странами, где сосредоточена добыча нефти, и в силу вероятного вооруженного противоборства с арабскими соседями — привлекает большое внимание мировых нефтяных монополий и крупных производителей оружия, используется в борьбе против «международного коммунизма» и национально-освободительного движения на Ближнем Востоке. В результате у них достаточно быстро сложились антиимпериалистические взгляды, тем более что они только недавно покинули Советский Союз в зрелом возрасте, и это обстоятельство не могло не отразиться на их политических убеждениях. Кроме того, многие из них прошли через ужасы фашистских концлагерей.

Все члены разведывательной группы были противниками подчинения Израиля иностранному, прежде всего американскому, капиталу. Они к этому времени освободились от сионистских иллюзий, поскольку видели, что зарубежные сионисты, оплачивавшие иммиграцию простых евреев в Палестину, пекутся прежде всего о приумножении своих доходов, о приобретении в Израиле земельных участков, предприятий и другой собственности.

Тем не менее даже такие укрепившиеся в своих взглядах, казалось бы, непоколебимые люди время от времени оказывались под воздействием отдельных событий и связанных с ними антисоветских кампаний в Израиле, США и других западных странах. В разгар таких кампаний было заметно снижение активности группы и отдельных ее членов в разведывательной работе. Члены группы в это время больше обычного высказывали критические замечания в адрес советской политики на Ближнем Востоке и по поводу «еврейского вопроса» в СССР. Такой спад в работе группы и настроениях ее членов происходил, в частности, в 1953–1954 годах в связи с так называемым «делом врачей» в Москве.

Члены группы были в основном людьми с активной жизненной позицией, придерживались левых, прогрессивных взглядов и сотрудничали с советской разведкой вполне осознанно (на профессиональном языке — «на идейно-политической основе»), то есть в силу своих убеждений, жизненных целей и установок. Никто из них не думал о личной выгоде, оказывая нам помощь. Например, когда одному из членов группы предложили деньги, чтобы оплатить медицинские расходы, он категорически отказался, заявив, что сам справится с денежными затруднениями.

Исключение в этом отношении, пожалуй, составлял только фотограф «Рокер», который много времени затрачивал на фотографирование разведывательной информации, к тому же обеспечивал безопасность разведывательных операций, проводившихся на конспиративной квартире. Поскольку у него не было других источников доходов, ему ежемесячно выдавалась сумма для оплаты фотоматериалов, содержания квартиры и на скромные личные расходы.

Центр предупреждал резидентуру в Тель-Авиве о необходимости соблюдения особой осторожности и обеспечения безопасности работы группы.

Принимаемые меры полностью оправдывали себя: в результате за весь многолетний период функционирования разведывательной группы в Тель-Авиве не произошло утечки сведений о ее существовании и деятельности, никто из членов группы не был раскрыт израильской контрразведкой.

Картина деятельности в Израиле агентурной группы советской разведки будет неполной, если не рассказать о некоторых из ее членах.

Достаточно сказать, что группа добывала информацию по наиболее важным вопросам внешней и внутренней политики израильского правительства, деятельности израильских спецслужб (политической и военной разведок, контрразведки), политики США, Англии, Франции, Италии на Ближнем Востоке и взаимодействия этих западных стран с руководством Израиля.

В течение всего периода группа имела источники информации в МИД Израиля. В частности, несколько лет таким источником был «Урал», о котором шла речь в начале очерка.

Поначалу «Урал» пересказывал на встречах содержание тех телеграмм, с которыми ему приходилось работать. Затем стал передавать фотокопии документов. Связь с ним осуществлял Вертипорох, а позже, когда «Урал» начал передавать документальные материалы, их прием был поручен связной «Маргарите». По заранее разработанной схеме она забирала у «Урала» материалы в разных местах Тель-Авива, Иерусалима, Хайфы.

Разведывательная группа располагала еще одним источником секретной информации в израильском МИД. Сотрудники резидентуры с ним контакта не имели, это была личная связь «Сэма». В советской разведке он имел псевдоним «Марк». В конце 40-х годов поступил на работу в МИД Израиля.

«Сэм» познакомился с «Марком» вскоре после приезда в Палестину. Неоднократно их жизненные пути пересекались: им приходилось выезжать вместе за границу, встречаться с иностранными представителями, готовить политические документы. У них было много общего, они подружились и часто обсуждали будущее своего народа и государства, выражая желание посвятить свою жизнь построению счастливого Израиля. «Сэм» оказал на «Марка» большое влияние и содействовал укреплению его прогрессивных взглядов, прежде всего идей социальной и национальной справедливости. «Марк» был приверженцем демократии западного, парламентского типа, но Соединенные Штаты Америки считал проводником неоколониалистской политики, которая представляла серьезную опасность для молодых государств Азии и других континентов.

«Марк» глубоко переживал вражду и столкновения между арабским и еврейским населением Палестины, а затем конфликт между Израилем и арабскими странами. Он считал своей обязанностью содействовать взаимопониманию евреев и арабов, достижению согласия между ними.

«Урал» и «Марк» оставили добрую память о себе у сотрудников советской разведки, которые знали их лично или заочно. Эти два человека представляли собой идеальное сочетание источников разведывательной информации. Если «Урал» был так называемым документалистом и добывал для разведки документы, то «Марк» собирал в основном устную информацию, которая перекрывала и дополняла информацию первого источника.

От «Марка» поступала информация о наиболее важных проблемах и делах, над которыми работал израильский МИД в каждый конкретный момент, реакции МИД и правительства на политику отдельных государств и международные события, о том, какие предложения и рекомендации разрабатываются МИД в области израильской внешней политики и для отдельных мероприятий и акций правительства на международной арене, о готовящихся документах к визитам и переговорам за рубежом, проектах соглашений с другими странами, заявлений израильских государственных деятелей по внешней политике; содержании совещаний у министра иностранных дел, разногласиях в правительстве по проблемам внешней политики Израиля.

Благодаря помощи «Урала» и «Марка» советская разведка обладала полной информацией по всему спектру деятельности правительства Израиля во внешней сфере. Естественно, руководство Советского Союза при такой информированности могло успешнее осуществлять свой внешнеполитический курс, вовремя принимать необходимые решения, нейтрализовать действия, которые создавали напряженность на Ближнем и Среднем Востоке.

После образования в 1949 году блока НАТО США и Англия принялись за создание военного союза вдоль южных границ СССР и интегрирование стран Среднего и Ближнего Востока в западную военно-политическую систему.

Руководство Советского Союза не могло спокойно наблюдать за этой опасной для нашей страны и региона деятельностью. В противодействии антисоветским планам большая роль принадлежала советской разведке, в том числе резидентуре в Тель-Авиве, в частности источникам «Уралу» и «Марку». Благодаря информации разведки руководство Советского Союза имело представление о том, что этот блок создается против интересов СССР и народов региона. Имелись сведения об усилиях, предпринимаемых США, Англией, Израилем, марионеточными, зависимыми от Запада руководителями отдельных стран региона по созданию так называемого средневосточного командования, позициях разных стран по этому вопросу, противоречиях между ними.

Когда в октябре 1951 года был официально выдвинут план создания средневосточного командования, руководство Советского Союза было готово к эффективному ответу. Советское правительство обратилось 21 ноября 1951 года с соответствующими нотами к правительствам Египта, Сирии, Ливана, Ирака, Саудовской Аравии и Йемена, а 24 ноября — к США, Англии, Франции, Италии и Израиля, указывая, что «союзное командование на Среднем Востоке преследует агрессивные цели и направлено против СССР и социалистических стран». Планы организаторов нового военного блока были раскрыты, карты смешаны, а в арабских странах образовалась мощная политическая оппозиция. Возникли серьезные препятствия для реализации планов по созданию блока.

Однако США и Англия продолжали работу по интеграции стран Среднего и Ближнего Востока в военно-политический блок. Эта деятельность США, Англии и Израиля хорошо прослеживалась с помощью тель-авивской резидентуры.

На основе ее данных советское руководство имело возможность противодействовать различными способами западным планам, в том числе и средствами разведки. В результате усилий Запада и союзников США и Англии на Среднем Востоке (режимы в Турции, Ираке, Иране) в феврале 1955 года иракское и турецкое правительства решились подписать «Договор об обороне», который должен был послужить ядром запланированного блока. В марте 1955 года к договору примкнула Англия, в октябре того же года к ним присоединился Пакистан, а в ноябре — Иран. Был создан Багдадский пакт, который, однако, не оправдал надежд Запада, так как не имел нужной мощи и влияния в регионе. К тому же после революции в 1959 году Ирак вышел из этого пакта, и он стал именоваться СБИТО. Он окончательно распался в феврале 1979 года после «исламской революции» в Иране.

Поскольку этот блок был достаточно скомпрометирован на международной арене (в том числе и благодаря действиям советской разведки) еще до своего организационного оформления, США не решились присоединиться к Багдадскому пакту в качестве полноправного члена, вступив лишь в его экономический и военный комитеты со статусом наблюдателя. Многие страны Ближнего Востока не только остались за рамками блока, но и осудили факт его создания. Наиболее решительно против Багдадского пакта выступили Египет, Сирия и Саудовская Аравия, которые уже в октябре 1955 года заключили между собой двусторонние соглашения, направленные против блока, а в марте 1956 года в итоге конференции в Каире глав трех государств опубликовали хартию, в которой подчеркивался рост патриотических настроений и роли арабской нации на международной арене и содержался призыв: «Арабская нация должна сама защищать арабскую родину и безопасность и быть вне иностранных блоков». Борьба против Багдадского пакта и Каирская хартия заложили фундамент Движения неприсоединения и движения за арабское единство.

На основе информации, которую получала резидентура в Тель-Авиве, советская разведка была в состоянии прослеживать развитие конфликта между Египтом, с одной стороны, и Англией и Францией, с другой, из-за Суэцкого канала от момента его возникновения в 1952 году до тройственной вооруженной агрессии против Египта в 1956 году.

Осведомленность правительства Советского Союза о планах и деятельности западных стран и Израиля в связи с Суэцким кризисом помогла сорвать планы агрессоров и остановить вооруженные действия. Но престижу и позициям Англии и Франции был нанесен урон, от которого Англия, в частности, уже не смогла оправиться и постепенно была вынуждена оставить Ближний Восток (регион «к востоку от Суэца»).

«Марк» еще в 1952 году сообщил, что правительством Бен-Гури-она разработан план захвата арабской территории Газы и ее присоединения к Израилю. Дальнейшая информация показывала, что израильское руководство считало англо-французский конфликт с Египтом из-за Суэцкого канала благоприятствующим достижению его планов по захвату Газы с наименьшими политическими и военными издержками.

Естественно, истинные цели и планы участия Израиля в Суэцком кризисе тщательно скрывались и маскировались. Однако получаемая резидентурой в Тель-Авиве информация показывала, что план захвата Газы неоднократно обсуждался с американцами, англичанами и французами израильскими представителями, вплоть до премьер-министра. Правительство Израиля постоянно подогревало Суэцкий кризис и подталкивало Англию и Францию к развязыванию военных действий против Египта.

Следует отметить, что напористость Израиля в нагнетании антиегипетской обстановки раздражала даже его западных союзников. В распоряжении тель-авивской резидентуры, например, имелась копия телеграммы израильского посла в Париже Якоба Цура, в которой он докладывал в конце 1954 года в свой МИД о том, что французское руководство «предлагает израильскому правительству выступить с официальным заявлением о своем невмешательстве в англо-египетский конфликт». Резидентура получила и копию ответа МИД Израиля на эту французскую «рекомендацию». В нем говорилось, что в Тель-Авиве «признано нецелесообразным выступать с такой официальной декларацией».

Кроме упомянутой агентурной группы «Сэма» под руководством резидентуры действовала еще одна группа, состоявшая из агентов, приобретенных в израильских спецслужбах. Пожалуй, самым активным и информированным из них был «Луч», сотрудничавший с нашей разведкой долгое время и добывавший важные секретные материалы, в том числе документальные.

Информация «Луча» свидетельствовала о том, что израильская разведка перехватывает и читает телеграммы дипломатических ведомств и разведок Франции, Бельгии, Греции, Австралии, Египта, Турции, Сирии, Ливана и Ирана (и это несмотря на то, что иранская разведка тесно сотрудничала с израильскими спецслужбами под личным контролем шаха Реза Пехлеви).

Было известно о том, что разведка Израиля ведет работу над расшифровкой советских шифров и шифров стран Восточной Европы. Информация «Луча» о состоянии этой работы помогала целенаправленно повышать стойкость шифров МИД СССР, разведки и других советских ведомств, подсказывать представителям стран Восточной Европы направление работ по защите своих шифров.

Для «Луча» была характерна активность, выходившая за рамки служебных обязанностей. Он нередко действовал на грани риска. Соглашаясь на словах с замечаниями оперативного работника, он, тем не менее, продолжал рискованные операции, вплоть до проникновения в сейфы своих коллег по работе.

В связи с постоянной напряженностью обстановки на Ближнем Востоке и опасностью вооруженных конфликтов между Израилем и арабскими странами большую ценность для советской разведки в начале 50-х годов представляла информация о военной деятельности в регионе различных государств, военной политике израильского правительства, положении в израильских вооруженных силах. Ответы на многие вопросы давали документальные материалы, добываемые «Лучом». От него был получен текст секретного соглашения Израиля и Англии об обмене военной разведывательной информацией об арабских странах.

Важную информацию о военной деятельности Израиля содержали отчеты израильских военных атташе. В этом отношении особый интерес представляли отчеты военного атташе Израиля в начале 50-х годов в Вашингтоне Хаима Герцога о его встречах и беседах с американскими высокопоставленными военными и политическими деятелями.

Агентурная сеть резидентуры позволяла получать документальные материалы, которые военная разведка Израиля добывала в своих интересах. Причем эти материалы показывали, что израильская разведка вела активную работу не только против государств-противни-ков, но и в отношении наиболее близких союзников Израиля.

В 1953 году «Луч» передал документальные материалы, касавшиеся создания в Израиле так называемой спецчасти № 131 во главе с Мордехаем Бен-Цуром и заброски ее боевиков тогда же в Египет для проведения диверсионных актов против учреждений Советского Союза, США и Англии. Эта подрывная акция международного масштаба, предусматривавшая убийства и взрывы мирных объектов и получившая затем название «афера Лавона», планировалась для подрыва отношений Египта с великими державами и имела цель ускорить английскую военную агрессию против Египта из-за Суэцкого канала. Она осуществлялась под личным руководством министра обороны Израиля. Благодаря деятельности резидентуры советской разведки в Тель-Авиве руководство СССР имело возможность своевременно вскрыть опасные для международного сообщества намерения израильского военного руководства и содействовать провалу операции и аресту боевиков спецчасти № 131 в Египте. Ввиду разразившегося скандала правительство Израиля посчитало лучшим выходом для себя отмежеваться от диверсионной акции в Египте, заявить, что министр обороны Лавон — авантюрист, который создавал и направлял команду диверсантов в Египет в тайне от правительства.

Спасая престиж государства и правительства, Лавон подал в отставку, однако начатому официальному израильскому расследованию его «аферы» не суждено было завершиться, и общественность так и не узнала правду об этой операции.

Большую ценность представляла информация, получаемая резидентурой из службы политической разведки Израиля Моссад и службы безопасности Шабак.

Так, полезные сведения резидентура извлекала из разведывательных сводок Моссада по вопросам положения на Ближнем Востоке и в отдельных арабских странах, а также из отдельных секретных докладов о политике США, Англии, Франции, Советского Союза в регионе.

Моссад активно добывал информацию по США и другим западным странам. Для советской разведки представляли интерес такие материалы, как копии сообщений послов Англии в Египте и других арабских странах о возникновении в 1952 году англо-египетского конфликта из-за пребывания английских войск в зоне Суэцкого канала. Эти материалы, и особенно копия записи беседы руководителей английского и американского внешнеполитических ведомств Идена и Ачесона, из которой явствовало нежелание Англии выводить свои войска с египетской территории и одобрение такой позиции Соединенными Штатами, позволили советской разведке зафиксировать момент зарождения, а затем и проследить во всех деталях подготовку и осуществление плана трехсторонней англо-франко-израильской агрессии против Египта в 1956 году.

Несмотря на то что в начале 50-х годов было установлено и начало быстро развиваться взаимодействие между Моссадом и турецкой разведывательной службой МИТ, израильская спецслужба завербовала в качестве агента одного из руководящих сотрудников турецкого партнера и получала через него много ценной информации, которая затем попадала в руки советской разведки. В начале 50-х годов таким путем были получены копии секретных документов: «О военной помощи США Турции», «Соглашение между правительствами Турции, Ирака и Ирана от 1949 года о совместных действиях против курдских племен», «Ирано-иракский договор о борьбе против коммунистических организаций», «Секретное приложение к турецкоитальянскому договору от 24.03.50» и др.

Естественно, советскую разведку интересовала работа Моссада против СССР, и такая информация регулярно поступала в резидентуру по агентурным каналам.

Из этих источников стало, например, известно о том, что в 1952 году ЦРУ обратилось к Моссаду с просьбой закупить для оперативных целей американской разведки крупные суммы денег СССР и стран Восточной Европы. Для выполнения этой просьбы ЦРУ в Европу специально выезжал начальник Моссада Шилоах. Своевременно полученная информация позволила органам госбезопасности СССР совместно с рядом разведорганов стран Восточной Европы провести ответные секретные акции, которые позволили впоследствии перекрыть каналы передачи закупленных Моссадом денег американской агентуре и арестовать ряд агентов ЦРУ в СССР, Польше, Чехословакии и Венгрии.

Не меньшую ценность представляла информация о работе израильской контрразведки (Шабака) против СССР, стран Восточной Европы, их граждан и учреждений в Израиле. Так, из Шабака была получена информация о создании в Израиле в 1952 году при содействии спецслужб так называемой Демократической антикоммунистической лиги. Эта лига затем подготовила и осуществила 9 февраля 1953 года взрыв советской миссии в Тель-Авиве, приведший к первому разрыву советско-израильских отношений. И хотя официальные представители Израиля выражали свое сожаление по поводу антисоветского диверсионного акта и заверяли руководителей миссии СССР, что израильские «компетентные органы» ведут энергичный поиск лиц, осуществивших эту акцию, намекая, что она могла быть проведена арабскими террористами с целью осложнения отношений между Израилем и Советским Союзом, для советской стороны не было секретов в этом деле.

Благодаря информации из израильской контрразведки было известно об установке израильской спецслужбой техники подслушивания в иностранные посольства. Подслушивались также и посольства западных стран. Например, с помощью техники подслушивания в посольстве США контрразведка установила в 1952 году, что сотрудник израильского банка Дорон Ор дал согласие представителям американской разведки выполнять их задания по сбору информации среди иммигрантов из СССР и стран народной демократии. Ор был предупрежден контрразведкой о прекращении сотрудничества с ЦРУ, однако слуховой контроль показал, что он продолжает поддерживать связь с американскими разведчиками, и спецслужба применила в отношении Ора дополнительные жесткие меры.

По информации советской разведки были выявлены и ликвидированы подслушивающие устройства в миссиях Румынии и Венгрии в Тель-Авиве, предотвращена провокационная акция против венгерского атташе по культуре, который подозревался Шабаком в принадлежности к разведке Венгрии.

Благодаря этой информации резидентура в Тель-Авиве имела возможность отслеживать работу специального отдела во главе с Иегудой Баем по работе с иммигрантами из социалистических государств, а также деятельность отдела контрразведки с условным названием «Билу» (начальник — Моше Червинский по кличке «Гном», из-за малого роста), который организовывал нелегальный выезд евреев из СССР, стран Восточной Европы и Ближнего Востока. В состав отдела входило бюро по направлению фиктивных вызовов (и посылок) евреям в СССР и другие страны.

Поскольку на израильскую контрразведку были возложены также функции политической полиции, тель-авивская резидентура получала из этого органа через агентурные возможности исчерпывающую информацию о внутриполитическом положении в Израиле, о положении во всех оппозиционных партиях.

Резидентура хорошо изучила оперативную обстановку в стране, объекты разведывательного проникновения, кадры и режим в интересовавших разведку государственных учреждениях, деятельность израильской контрразведки и т. д. Это облегчило выполнение вербовочных задач резидентуры. Используя информацию об отдельных лицах, резидентура сумела приобрести к середине 50-х годов новые источники информации, что существенно увеличило ее потенциал.