27. Багдадский пакт — СЕНТО: рождение и гибель
27. Багдадский пакт — СЕНТО: рождение и гибель
В Берлине, в Карлхорсте, в 1945 году в первые часы 9 мая завершилось подписание Акта о безоговорочной капитуляции Германии. День 9 мая стал всенародным праздником Победы. На Красную площадь, Охотный ряд, Манежную площадь стекались потоки ликующего народа. Незнакомые люди обнимали друг друга, смеялись, плакали…
Советник посольства США Дж. Кеннан, наблюдая из окна за восторженной манифестацией, тихо произнес: «Ликуют… Они думают, что война кончилась. А она только начинается»[47]. По вступлении в должность президента Трумэн заявил, что «русские скоро будут поставлены на место, и тогда Соединенные Штаты возьмут на себя руководство развитием мира»[48]. Администрация США готовилась выбросить за борт политику президента Рузвельта. Вторя Трумэну, Уинстон Черчилль в марте 1946 года в гостях у Трумэна выступил в Фултоне (США) с речью, возвестив о начале холодной войны.
Путь от деклараций к делам был недолгим: уже в июле 1945 года один из самых информированных агентов советской разведки Гай Берджесс сообщил о разработке в Великобритании документа «Безопасность Британской империи», в котором СССР был объявлен «главным противником» Англии и всего Запада. Были намечены меры по изоляции бывшего союзника и подготовке войны против него. Через некоторое время полный текст этого документа лег на стол начальника внешней разведки. Он был доложен И.В. Сталину.
Этот документ хранится в архивах СВР России. Речь в нем идет о подготовке наступательной войны против СССР, для чего, в частности, заявлялось о необходимости совместно с США создать сеть военнополитических блоков, направленных против СССР. Британские военные стратеги рекомендовали организовать эту систему блоков и баз в наиболее важных районах мира: в восточном Средиземноморье, на Ближнем и Среднем Востоке. Подразумевалось, что сколачивание этих союзов будет происходить под эгидой Англии.
Самой жизнью уже в первые послевоенные месяцы перед внешней разведкой была поставлена задача, требующая сосредоточения усилий на раскрытии этих планов. В Рим, Каир, Анкару, Стамбул, Тегеран, Багдад, а в последующие годы и в Карачи, Тель-Авив, Дамаск и Амман по мере открытия резидентур в этих столицах были направлены задания отслеживать мероприятия западных держав по формированию враждебных СССР военно-политических союзов.
Такая информация начала регулярно поступать в Москву с середины 1947 года. В августе этого же года был добыт доклад французского посла в Афинах о поездке министра иностранных дел Греции Цалдариса в США, где обсуждались планы создания Средиземноморского военного блока. Греческий министр высказал серьезную озабоченность тем, что американцы отводили ключевую роль в этом альянсе традиционно недружелюбной к грекам Турции. На обратном пути Цалдарис встретился в Риме с министром иностранных дел Италии Сфорцой и подтвердил позитивное в принципе отношение Афин к планам создания «антанты в восточной части Средиземноморья, направленной против славянской экспансии». Оба министра, однако, сдержанно отнеслись к американской идее предоставить Турции ведущую роль в блоке.
В ноябре 1947 года лондонская резидентура информировала, что во время визита Сфорцы в Англию ему дали понять: инициатива создания Средиземноморского блока должна исходить в первую очередь от самих средиземноморских стран, с тем чтобы они играли в нем основную роль. Англо-американские противоречия выявились уже на первом этапе реализации замысла.
В декабре 1947 года Центр, обобщив полученные к тому времени разведывательные сообщения, доложил руководству страны аналитическую записку, в которой констатировалось, что «по инициативе США имеют место попытки создания Средиземноморского блока в составе США, Англии, Франции, Турции, Греции, Италии, имеющего антисоветскую направленность». Было сообщено и об англо-американских противоречиях по поводу лидирующего положения в нем.
Через некоторое время был получен документ французской разведки, подтверждающий стремление США вовлечь в создаваемый ими тесно связанный с НАТО военно-политический блок практически все средиземноморские страны — Испанию, Италию, Францию, Турцию и Грецию. Такие планы США настораживали англичан. Они понимали, что в столь широком объединении ведущая роль будет полностью принадлежать США. По данным нашей разведки, их больше устраивало бы объединение усилий Греции и Турции. В начале 1952 года лондонская резидентура сообщила, что во время визита в Англию президента Турции Исмета Иненю его отговаривали от планов участия в формировании широкого блока и акцентировали внимание на необходимости развития прежде всего англо-турецкого сотрудничества в «деле защиты Средиземноморья от проникновения СССР». Англо-американское соперничество в борьбе за влияние на средиземноморские государства было налицо.
В этот же период источники нашей разведки стали сообщать о попытках англичан и американцев втянуть в планируемый военно-политический блок Югославию. Эта информация представляла особую ценность для руководства страны с учетом сложившихся в то время напряженных отношений с президентом Тито. Разведка получила сведения, что в Белград выезжали для переговоров с Тито министр обороны США, видные государственные и политические деятели США и Великобритании Гарриман и Иден. Турецкий министр иностранных дел тайно встречался с послом Югославии в Париже. Об этой встрече стало известно нашей разведке. Турок доказывал югославу выгоды для Югославии участия в «непрерывном фронте Альпы-Дарда-неллы», обращенном на защиту Средиземноморья от советских угроз.
Особенно внимательно и ревниво следили за попытками американцев вовлечь в планируемый военно-политический блок Югославию итальянцы. Разведке удалось получить текст послания итальянского посла в Вашингтоне в Рим, в котором он информировал о результатах визита Гарримана в Белград и его переговорах с Тито. «США, — высказывал свое мнение итальянский дипломат, — устроил бы любой вариант, позволяющий осуществить действенный контроль над Югославией и полностью использовать ее потенциал в такой форме, которая не грозила бы югославскому правительству внутренним кризисом и не давала бы серьезных поводов к открытому проявлению в стране левой оппозиции».
Обобщив имеющиеся сведения, внешняя разведка направила в первой половине 1952 года спецсообщение в адрес Сталина и других высших руководителей страны, в котором говорилось о том, что «в целях укрепления антисоветского плацдарма на Средиземном море руководящие круги США пытаются в настоящее время создать наряду со средневосточным командованием военно-политический блок в составе Югославии, Греции и Турции, в котором могли бы также принять участие Италия, другие средиземноморские страны и Австрия».
Создание военно-политического блока в районе Балкан, тесно связанного с НАТО, подчеркивалось в спецсообщении, позволит американцам укрепить свои стратегические позиции вблизи стран народной демократии и южных районов СССР. США намерены связать создаваемый военно-политический блок с Североатлантическим союзом и возложить на него часть задач этого союза на южноевропейском стратегическом направлении.
В записке отмечалось, что генерал Эйзенхауэр провел ряд переговоров с руководителями Греции и Турции по вопросу создания блока, в ходе которых рассматривались наиболее подходящие формы привлечения в него Югославии. Американцы не исключают также возможность присоединения в дальнейшем к блоку и ряда арабских стран.
Тито, однако, не поддался на уговоры и отказался от участия в блоке.
Противодействие советской дипломатии и противоречия между странами — инициаторами идеи в конечном счете привели к тому, что блок так и не был создан. Однако неудача не остановила ни американцев, ни англичан. Они сместили географию альянса на Восток. В начале 50-х годов в Москву поступили разведывательные сообщения о попытках англо-американцев сколотить военно-политический пакт, куда вошли бы Ирак, Иран, Афганистан и Пакистан.
Источники внешней разведки сообщали, что в конце 1951 года американцы предложили создать так называемое Средневосточное командование с участием Франции, Италии и Турции. Англичане, не желая уступать американцам, выдвинули, в свою очередь, план формирования «Организации обороны Среднего Востока» (ООСВ). Чтобы обеспечить себе доминирующее положение в ООСВ, они предусматривали участие в нем даже Новой Зеландии, Австралии и ЮАР, а штаб-квартиру блока намечали разместить на Кипре. Командовать объединенными силами должен был английский генерал. Это, понятно, не могло устроить американцев.
О важности, которая придавалась советским руководством попыткам англо-американцев сколотить военно-политический союз на Ближнем и Среднем Востоке, говорит тот факт, что разведывательная информация по этой проблеме неоднократно адресовалась в 1951–1952 годах Сталину, Маленкову, Берии. Внешняя разведка внимательно следила за «подковерной борьбой» между США и Англией вокруг создания военно-политических союзов. Так, по данным каирской резидентуры, США даже обещали Египту в случае присоединения к блоку, поддержать его требования о выводе английских войск из зоны Суэцкого канала. Эти действия американцев квалифицировались разведкой как желание США потеснить англичан в арабском мире. В конечном счете англо-американские противоречия и не позволили реализовать планы Англии по формированию ООСВ.
Однако ни США, ни Англия не отступались от намерения сколотить у границ СССР военно-политический блок. Важная роль в нем отводилась Ирану и Турции. В Москве хорошо понимали потенциальную опасность затеи англо-американцев. В марте 1950 года в тегеранскую резидентуру было направлено информационное задание, в котором требовалось «принять необходимые меры по выявлению и освещению планов и практических мероприятий США и Англии по включению Ирана в военный антисоветский блок». Подчеркивалась необходимость получения информации «о конкретных фактах воздействия американских и английских монополий на внешнюю и внутреннюю политику иранского правительства». Предлагалось своевременно информировать Центр «о деятельности американской военной миссии в Иране по перевооружению иранской армии и переподготовке ее личного состава». Наконец, задача еще раз конкретизировалась: «добывать достоверную информацию о позиции и практических мероприятиях иранского правительства по вопросу создания Мусульманского союза в составе Ирана, Пакистана, Афганистана, Турции и арабских стран».
Тегеранская резидентура в то время имела конкретные возможности для решения главной задачи. Ветераны вспоминают, что в те годы из Тегерана в Москву направлялись разведывательные сообщения по широкому кругу внешнеполитических вопросов. Значительную часть информации составляли сообщения, которые освещали различные аспекты деятельности американцев по втягиванию Ирана в антисоветский блок. Центр, однако, не был этим удовлетворен.
После неудачного покушения на шаха Ирана в феврале 1949 года, совершенного религиозными фанатиками, оперативная обстановка осложнилась. Резидентуре пришлось сократить активность, пойти на консервацию ряда агентов.
Тем не менее она сохранила достаточно сильные позиции в важных объектах Ирана. В числе длительное время сотрудничавших с нашей разведкой агентов были политические и государственные деятели, генералы и офицеры иранской армии, жандармерии, чиновники, журналисты и т. д. Так, один из них, «Сановник», был вхож в близкое окружение шаха, другой, «Бедуин», являлся авторитетом крупного и влиятельного племени Южного Ирана и также имел свободный доступ ко двору шаха, еще один, «Коммерсант», поддерживал с матерью шаха Тадж-оль-Молюк дружеские отношения. Надо сказать, что мать шаха оказывала большое влияние на сына. Полезную роль играл агент «Канцлер», завербованный на материальной основе еще в 1934 году. Он сотрудничал со многими информационными агентствами мира и обладал большими возможностями для сбора разведданных. Курьер МИД Ирана «Чапар» регулярно передавал в резидентуру для перлюстрации запечатанные пакеты с секретными и несекретными материалами, которые он должен был доставлять в канцелярию шаха. Короче говоря, силы и средства у тегеранской резидентуры были достаточными. Нужны были только целенаправленные усилия в работе. Это было сделано.
В ноябре 1953 года тегеранская резидентура получила документальную информацию о зондаже щурками позиции Ирана относительно идеи возрождения так называемого Саадабадского пакта, который был заключен в 1937 году в Тегеране и в который входили Иран, Турция, Афганистан и Ирак. В случае его воссоздания к нему, как планировали в Вашингтоне, должен был подключиться и Пакистан.
Вскоре эта информация нашла подтверждение в сообщениях резидентур в Нью-Йорке, Карачи и Анкаре. Из них следовало, что идея военного союза между Турцией и Ираном выдвигается американцами, которые, однако, хотели бы до поры до времени оставаться в тени, представив дело так, будто инициатива исходит от турецкого правительства.
По сообщениям тегеранской резидентуры, шах и премьер-министр Захеди заняли двойственную позицию. С одной стороны, они не хотели спешить с заключением военного союза с Турцией, понимая, что это осложнит и без того напряженные ирано-советские отношения, а с другой — они не могли не считаться с Вашингтоном, от которого надеялись получить финансовую и военную помощь.
Кроме всего прочего, по агентурным данным, иранское правительство стремилось найти решение болезненного «нефтяного конфликта» с Англией и «навести порядок» в стране, взбудораженной периодом правления Мосаддыка и военным переворотом Захеди, положившим конец борьбе иранцев за национальную независимость и ликвидацию Англо-Иранской нефтяной компании, которая беззастенчиво грабила Иран в течение десятилетий. Поэтому под любым предлогом они пытались оттянуть начало переговоров с Анкарой, но в то же время старались убедить американцев, что Иран в будущем обязательно присоединится к средневосточному пакту, а сейчас он больше нуждается в американской экономической и военной помощи.
Такая позиция Тегерана, как сообщала агентура, раздражала Вашингтон. Посол США в Иране Гендерсон предложил администрации США направить в иранскую столицу вице-президента Никсона в качестве «тяжелой артиллерии» для решительной атаки на шаха и Захеди в целях вовлечения Ирана в блок. В иранских средствах массовой информации была развернута кампания по подготовке общественного мнения к заключению военного ирано-турецкого союза.
Тогда же тегеранская резидентура направила в Центр документальную информацию о приезде в Иран группы американских военных экспертов с задачей «изучения вопроса о создании военных баз на иранской территории». Она была доложена руководству СССР, которое поручило МИД выступить с заявлением о «недопустимости нажима на Иран со стороны США с целью принудить его предоставить свою территорию для иностранных военных баз». Советский демарш заставил иранцев занять более сдержанную позицию.
В начале декабря 1953 года агентурным путем была добыта информация о беседе военно-морского атташе США в Тегеране Джозефа Пашкоски с влиятельным лицом из шахского окружения, в которой речь шла о предстоящем визите в Иран Р. Никсона. Американец сказал собеседнику: «Вице-президент США Ричард Никсон во время посещения Тегерана должен будет выявить препятствия на пути вступления Ирана в средневосточный военно-политический блок и наметить мероприятия по устранению этих препятствий. США пойдут на предоставление Ирану помощи в таких размерах, которые будут необходимы для устранения всех препятствий на пути вступления Ирана в блок».
Через несколько дней резидентура получила еще одну информацию о беседе близкого друга шаха Ирана с военным атташе Швейцарии в Тегеране. Собеседник доверительно поведал атташе, что шах накануне визита Никсона все еще колеблется в отношении принятия окончательного решения о вступлении страны в новый блок.
Он рассказал также об опасениях англичан, что реализация планов США приведет к вытеснению Англии из Ирана, к полному подчинению его американцам. Он добавил, что в Иране позицию англичан разделяет министр иностранных дел Энтезам.
В конце декабря 1953 года на основании поступивших из Тегерана информационных сообщений разведка представила советскому руководству записку о результатах визита вице-президента США Ричарда Никсона в иранскую столицу. В ней сообщалось, что Никсон спросил шаха Мохаммеда Реза Пехлеви: «Что мешает Ирану вступить в средневосточный блок?» Шах в ответ сказал: «Я всегда считал и считаю, что Иран должен строить свою политику в русле внешнеполитического курса США и учитывать рекомендации западных держав. Однако остались два препятствия: соседство СССР, который, понятно, не будет равнодушно взирать на вступление Ирана в средневосточный блок, и экономическое положение в стране, которое все еще остается тяжелым».
Никсон возразил: «Посмотрите, Турция является соседом Ирана и СССР, но уже давно проводит самостоятельную политику, невзирая на давление со стороны Советского Союза. И положение Турции постоянно укрепляется. В этом отношении Иран мог бы и должен следовать примеру Турции». Никсон от имени администрации США обещал предоставить Ирану дополнительно к уже выделенным 45 млн долларов еще 100 млн в качестве безвозмездной экстренной помощи, но сказал, что Вашингтон «будет весьма недоволен, если иранское правительство пойдет на успешное завершение ведущихся переговоров с СССР». Он добавил: «Не надо идти на какое-либо соглашение с СССР из-за каких-то 9 млн долларов, тогда как американцы могут дать Ирану в десять раз больше».
В 1954 году, продолжая отслеживать эту тему, резидентура отмечала, что Иран по-прежнему занимает выжидательную позицию в вопросе своего вступления в новый блок, несмотря на обещания, данные Никсону. Американский посол в Тегеране Гендерсон во время встреч с шахом, Захеди и министром иностранных дел Энтезамом всякий раз упрекал их в том, что иранское правительство ничего конкретного не сделало для выполнения своих обещаний.
Помимо постоянного нажима на иранскую верхушку американцы настойчиво «работали» и с англичанами. В результате англичане согласились оказать влияние на руководителя Ирака Нури Саида для того, чтобы ускорить присоединение Ирака к средневосточному блоку, однако при условии, что США поддержат Англию в переговорах с Каиром. Эта информация была получена нашими резидентурами в Лондоне и Каире от надежных источников.
Внимательно следила разведка и за позицией Турции, которая занимала откровенно проамериканскую линию в вопросе создания нового блока. Источники нью-йоркской резидентуры информировали, что в январе 1954 года МИД Турции официально уведомил госдепартамент США и МИД Пакистана о том, что турецкое правительство готово заключить военный союз с Пакистаном, и этот союз будет первым шагом к созданию средневосточного блока. Анкарская резидентура в феврале того же года сообщила в Москву, что президент Турции Джелаль Баяр ведет в Вашингтоне переговоры по вопросу заключения турецко-пакистанского договора о сотрудничестве и взаимной безопасности и одновременно просит о выделении его стране дополнительной американской помощи.
Тогда же резидентура в Карачи получила информацию о поездке министра иностранных дел Зафаруллы-хана в Тегеран, где он обсуждал условия участия Ирана и Пакистана в новом блоке. Он, в частности, поставил перед иранцами вопрос о предоставлении в распоряжение Пакистана порта Чахбар (100 км к западу от ирано-пакистанской границы), а в качестве компенсации пакистанское правительство обязывалось построить шоссейную дорогу Чахбар-Захедан-Баджигиран, которая будет иметь стратегическое значение для планируемого военно-политического союза. Это затрагивало интересы Индии.
Агентурные данные резидентуры в Нью-Йорке свидетельствовали о том, что американцы отдают себе отчет в негативной реакции индийского правительства во главе с Дж. Неру на создание военного блока с участием Пакистана и предвидят, что оно может заявить протест по поводу пакистано-турецкого военного союза. В качестве «отступного» американцы намеревались предложить Индии кредит в размере 25 млн долларов, то есть как раз ту сумму, которую они ранее обещали Пакистану. Источники нью-йоркской резидентуры сообщали, что США планируют усилить нажим на Иран после урегулирования этих вопросов, рассчитывая, что к тому моменту будут разрешены и спорные проблемы, связанные с иранской нефтью и ирано-английскими отношениями.
Резидентуры в Тегеране и Карачи информировали, что американцы, добиваясь создания нового блока, произвели предварительные расчеты, которые показали, что страны-участницы могли бы поставить под ружье до одного миллиона солдат и около двух миллионов резервистов запаса. Оснащенные современным американским вооружением, они могли бы представить серьезную опасность для СССР.
В конце декабря 1953 года источники резидентуры в Карачи информировали о совещаниях военных атташе США при посольствах в Пакистане, Афганистане и Иране. Прагматики-американцы, не дожидаясь окончательного оформления нового военно-политического блока на Среднем Востоке, заблаговременно просчитывали его возможный военный потенциал, определяли количество войск, которые могут быть выделены Пакистаном, Ираном и Афганистаном под «объединенное командование» — естественно, американское, — рассматривали вопросы взаимодействия вооруженных сил будущего пакта. По тем же сведениям, военные атташе произвели рекогносцировку местности в районах Кандагара (Афганистан), Кветты (Пакистан) и Захедана (Иран) в целях выбора наиболее удобных маршрутов переброски войск в случае необходимости из Пакистана в Иран и из Пакистана и Ирана в Афганистан.
В конечном счете 24 февраля 1955 года в Багдаде между Турцией и Ираком было подписано соглашение о военном союзе, в марте к нему присоединилась Англия, в октябре — Пакистан, в ноябре — Иран. На совещании премьер-министров пяти стран, подписавших военное соглашение, которое состоялось в Багдаде в ноябре 1955 года, было официально провозглашено создание военно-политического союза, получившего название Багдадского пакта.
В декабре того же года в ЦК КПСС была направлена обстоятельная записка, в которой на основании разведывательной информации говорилось о появлении вблизи границ нашего государства нового военно-политического блока. В ней, в частности, приводились выдержки из выступления премьер-министра Великобритании Макмиллана на закрытом заседании глав правительств — учредителей пакта. Английский премьер так формулировал задачи блока: «Вырвать инициативу из рук Советского Союза на Ближнем Востоке путем компромиссного решения палестинской проблемы; преградить Советскому Союзу пути проникновения на Ближний и Средний Восток; изолировать Египет и оторвать его от Сирии; добиваться вовлечения в Багдадский пакт арабских стран, и в первую очередь Ливана и Иордании». В числе военных задач Макмиллан поставил на первое место разработку планов совместной обороны проливов, нефтеносных районов Ирака и Персидского залива на случай войны, усиление военного потенциала каждой страны, вошедшей в пакт, создание военной инфраструктуры, а в перспективе — общих вооруженных сил и объединенного командования. Таковы были планы Запада.
Надежные источники в странах — участницах пакта информировали, что, однако, далеко не все они придерживались таких же взглядов. Правящая элита Пакистана, например, по данным резидентуры в Карачи, вовсе не желала ввязываться в арабские дела. Она усматривала угрозу для себя не со стороны СССР, а со стороны Индии и хотела бы использовать свое членство в пакте для решения кашмирской проблемы с Индией и пуштунской — с Афганистаном. Тегеранская резидентура докладывала на основании документальных материалов, что иранское руководство озабочено прежде всего безопасностью своих северных территорий, населенных преимущественно азербайджанцами, и намеревалось получить от пакта гарантии их неприкосновенности. Оно рассчитывало также на помощь пакта в решении в свою пользу территориальных споров в зоне Персидского залива и с Афганистаном.
США, не будучи формально членом Багдадского пакта, тем не менее имели наблюдателей во всех его органах. Они добивались создания объединенных вооруженных сил и единого командования под своим началом, размещения ракетно-ядерных баз на территориях государств — членов пакта. Однако Иран, Пакистан и Ирак не очень охотно шли на это, а англичане противились передаче в руки американцев всех командных постов в пакте. И только Турция поддерживала США, в том числе и в вопросе размещения ракетно-ядерных баз Соединенных Штатов.
Не выдерживал Багдадский пакт и испытания временем. Бурное развитие событий в послевоенную эпоху — распад колониальной системы, борьба народов стран ближнє- и средневосточного региона за свои национальные интересы и впечатляющие на фоне этой борьбы успехи Египта под руководством Насера, который решительно и последовательно выступал против Багдадского пакта, события, связанные с Суэцким кризисом, — все яснее показывали, где подлинные друзья народов этих стран. Мнимый лозунг «советской угрозы» срабатывал все меньше. Да и советская внешняя политика много сделала, чтобы помочь разобраться в подлинных замыслах творцов и создателей пакта — США и Англии.
Внешняя разведка сыграла в этом свою немалую роль. Резидентуры стран средне- и ближневосточного региона имели задания добывать информацию, раскрывающую планы США и Англии, направленные на использование пакта прежде всего в интересах укрепления своих позиций в регионе в ущерб интересам других стран, создания плацдарма для агрессивных действий против Советского Союза. Резидентуры внешней разведки через свои возможности проводили в этом направлении активные мероприятия.
Все это вместе взятое ослабляло Багдадский пакт, притупляло его антисоветскую направленность, усиливало противоречия в рядах его участников.
После июльской 1958 года революции в Ираке эта страна вышла из пакта, и с августа 1959 года он стал называться СЕНТО (Организация центрального договора). В качестве примера работы резидентур по Багдадскому пакту — СЕНТО приведем выдержки из отчета тегеранской резидентуры за 1968 год. Там говорилось: «На территории Ирана не имеется специальных учреждений СЕНТО. Все функции, связанные с координацией деятельности Ирана в составе СЕНТО, возложены в политической области — на отдел региональных организаций МИД Ирана, в военной — на управление общих связей штаба Главного командования иранской армии. Проделана значительная работа по контролю радиорелейных связей СБИТО, проходящих через Иран, а также телефонных каналов СБИТО с телеграфным уплотнением». Имея надежного агента в министерстве обороны Ирана, занимавшего там высокий пост, резидентура получала от него на регулярной основе документальные материалы, касавшиеся деятельности СБИТО и ирано-американского двустороннего военного сотрудничества, которые, как правило, реализовывались, направлялись в инстанции и заинтересованные ведомства.
Особое внимание разведка уделяла усилиям США по созданию и расширению сети военных баз на территориях членов блока. Полученная ею информация была достаточно полной и конкретной: разведке было известно, где, какое оружие размещено, каково его предназначение, каковы планы возможного нанесения ударов по СССР, какие цели намечены к уничтожению и т. д.
Администрация США в 50-х годах неоднократно провозглашала готовность использовать вооруженные силы для защиты Ближнего и Среднего Востока от «открытой вооруженной агрессии», поскольку такая агрессия создает «серьезную угрозу для жизненно важных интересов США». В 1957 году эти подходы США к обеспечению безопасности своих «жизненно важных интересов» в Ближневосточном регионе были сформулированы в «доктрине Эйзенхауэра», а затем развиты в «доктринах» Никсона и Картера.
Вице-президент Р. Никсон во время визита в Тегеран в декабре 1954 года в беседах с представителями высшего иранского государственного и военного руководства откровенно заявил, что если Иран не присоединится к «оборонительному союзу», то в первые же дни новой мировой войны он будет захвачен русскими, и в этом случае Америка не сможет оказать ему действенной помощи».
Начальник иранского Генерального штаба генерал Батманклыч после отъезда Р. Никсона из Тегерана сказал в своем близком окружении: «В случае новой войны Иран выступит против СССР вместе с Турцией и Пакистаном. Наш фронт в будущей войне будет простираться от Босфора до северо-восточной границы Пакистана».
Наиболее крупным успехом можно считать получение агентурным путем в 1959 году секретных планов Военного комитета и Объединенной организации военного планирования Багдадского пакта. Особый интерес представляли планы и карты с целями для нанесения ядерных ударов «в случае наступления советских войск», в которых американцы учитывали, с одной стороны, возможность захвата советскими войсками в случае их успешного наступления после начала войны территорий и объектов государств в полосе фронта от Босфора до Пакистана, а с другой — были готовы нанести ядерные удары не только по СССР, но и по объектам стран — союзниц США, если они окажутся под контролем вооруженных сил СССР. Не исключалась атомная бомбардировка отдельных городов и населенных пунктов этих стран. В докладе Военного комитета пакта «Выбор целей для нанесения ядерных ударов», одобренном правительствами США и Англии, намечались объекты атомных бомбардировок в СССР и на территориях других стран для создания там «ядерных заслонов». Разведданные позволили руководству СССР поручить ТАСС заявить 19 августа 1961 года о том, что с военных баз, расположенных в Турции, США планируют нанести в случае войны ядерные удары по СССР и городам Ирана, Пакистана и других государств. Этот демарш советского руководства позволил во многом нейтрализовать американские планы на Ближнем и Среднем Востоке.
Багдадский пакт — СБИТО так и не стал аналогом НАТО, несмотря на все усилия его инициаторов. Уже в 1956 году из разведсообщений наших резидентур стало ясно, что противоречия между его членами усилились. Иран, Ирак и Пакистан охладели к военным аспектам деятельности блока. Все отчетливее начала прослеживаться тенденция в настроениях руководства этих государств в пользу развития регионального сотрудничества. Разведка информировала Центр об эволюции в подходах стран — участниц пакта к его деятельности в военной сфере. По агентурным данным, в 1969 году иранское правительство пришло к выводу, что СБИТО теряет для Ирана свое былое значение в свете улучшения ирано-советских отношений. Активность Ирана в рамках СБИТО резко упала. На основании имеющихся материалов можно констатировать, что внешняя разведка видела внутреннюю слабость пакта и фактически предсказала его развал.
После свержения в 1953 году правительства Мосаддыка при активном участии американских спецслужб и разгрома национальнодемократического движения иранский шах оказался фактически на положении вассала США, и уже в начале 60-х годов антишахские и антиамериканские настроения получили широкое распространение в Иране. Его участие в СБИТО служило катализатором народных требований изменения односторонней проамериканской политики правящей верхушки страны. Именно тогда громко заявил о себе будущий руководитель «исламской революции» аятолла Хомейни, публично выступивший против американского засилья и пособничества ему шаха, за что он был выслан из страны.
Разведывательная информация об обстановке в Иране легла в основу важного решения, принятого руководством СССР, которое поручило внешней разведке попытаться установить неофициальные контакты с представителями иранских националистических и других антишахских сил, выяснить их реальные возможности и планы прихода к власти. С учетом деликатности задания и в целях строгой конспирации возможности «легальной» резидентуры в Тегеране решено было напрямую не задействовать. Секретная миссия была возложена на опытного разведчика Фадеева (фамилия изменена. — Авт.). В 1961 году он прибыл в Иран во главе группы разведчиков.
Задачи, поставленные перед группой Фадеева, решались успешно, были установлены неофициальные контакты с интересовавшими разведку лицами, в том числе с теми, кто имел непосредственное отношение к военной стороне деятельности СБИТО. Американцам так и не удалось разместить в Иране ракетно-ядерное оружие, шах не осмелился на этот шаг, учитывая общую обстановку в стране. Реализации планов США помешали также совместные усилия советских внешнеполитических ведомств, которые использовали разведданные, поступавшие из Тегерана.
Миссия Фадеева неожиданно была прервана: ее подвела публичная реализация добытой информации. Такие парадоксы время от времени случаются и в разведке. Н.С. Хрущев на встрече с президентом США Джоном Кеннеди в 1962 году в Вене, желая, видимо, продемонстрировать возможности СССР и произвести впечатление, заявил, что ему хорошо известно о планах США в Иране, осуществлению которых способствует лично Мохаммед Реза Пехлеви, но его режим обречен и скоро падет. Группе Фадеева пришлось покинуть Иран, чтобы не оказаться под ударом.
Детище США — блок СБИТО — просуществовал до февраля 1979 года, когда иранский народ совершил антимонархическую революцию. В политическое небытие ушли и шах, и господство американцев в Иране, инструментом которого был блок СБИТО, известный ранее как Багдадский пакт.