1. Уроки истории

1. Уроки истории

1783 год. Воды Черного моря вспенил спущенный на воду 66-пушечный линейный корабль "Слава Екатерины". Это были годы выдающихся свершений, когда держава возвращала себе историческое право на территорию Крыма и Причерноморья, когда, оправившись от пугачевщины, ожидала славы и процветания. Но все же, осознав рискованность такого многообязывающего названия, императрица повелела заменить его в 1788 г. на "Преображение Господне". О рискованности громких названий напоминали и судьбы трех кораблей, именовавшихся "Слава России". Первому, построенному в Петербурге в 1733 г., удалось прослужить почти нормальный 20-летний срок и постичь общий удел – сдачу на слом. Второй (1774 г.), построенный в Архангельске, через шесть лет разбился в Средиземном море. Недолго прослужил и третий (1789 г.), построенный в Охотске. В 1801 г. он затонул в Петропавловской гавани. Из двух, названных "Слава", один куплен в Архипелаге в 1770 г., остался в безвестности, другой кончил службу уже через 8 лет после постройки в Архангельске. В Кронштадте он получил вспомогательное назначение, превратившись в "киленбанк"-плот для килевания кораблей.

Более века люди воздерживались от присвоения кораблям слишком громких названий. Но мало кому дано помнить уроки истории, и новые поколения, опьяненные сказочно возросшей мощью техники, вообразили, что уже держат Бога за бороду и им никак не может грозить повторение прошлых катастроф. Таких, как Прутский поход, когда Петра I вместе со всей армией спасла от позора плена только фантастическая алчность турецкого визиря. Таких, как Второе Роченсальмское сражение 1790 г., в котором погибли 269 офицеров и 7379 солдат и матросов. Не было желания во всей глубине прочувствовать уроки Крымской войны 1853-1856 гг. и войны с Турцией 1877-78 гг.

Просчеты и промахи в этих войнах замалчивались и скрывались, флот и армию на ошибках прошлого не учили. Неумеренное восхваление потопления кораблей в Севастополе ради сухопутной обороны города формировало на флоте ложное понимание своего долга. Фатальные последствия имело и проявленное великим князем Константином непонимание решающей роли активных минных заграждений, которые могли бы парализовать угрозу вторжения английского флота в Черное море. Самомнение и самообман, шапкозакидательские настроения и неспособность власти к государственному мышлению фатальным образом усилились при правлении молодого императора Николая Александровича.

Первыми шагами царствования (Ходынка, сооружение ненужного России порта в Либаве, отказ от железной дороги в Мурманский край, настояние на постройке больших океанских крейсеров и др.) он сумел возбудить в стране тревогу и недоумение. Печальными для России были и последствия удара шашкой по голове, полученного им от полицейского во время визита в Японию, в качестве наследника российского престола.

Невзлюбив Японию и японцев ("эти макаки" – позволял он себе замечания в деловых бумагах), император с готовностью принял курс на дальневосточные авантюры, к которым его толкали не в меру предприимчивый министр финансов С.Ю. Витте (1849-1915) и небезызвестная "безобразовская шайка". Обуянный жаждой реванша за удар полицейской саблей, император для первого строившегося при нем нового броненосца уже в декабре 1898 г. (приказ по Морскому ведомству от 11 января 1899 г.) утвердил название "Победа". Все понимали, что имел в виду самодержец. Свое значение имели данные в тот же день названия двух других броненосцев – "Ретвизан" (по- шведски "правосудие") по названию корабля, захваченного у шведов в 1790 г., и "Цесаревич", выражавшее мечтания о ниспослании России наследника престола. Он, конечно, совершит в Японию путешествие с более удачной победной миссией. О величии и мощи державы напоминали названия, данные последующим броненосцам: 20 марта 1899 г. – "Бородино", 22 августа 1899 г. – "Император Александр III" и "Орел", 10 июня 1900 г. – "Князь Суворов". Этим кораблям предстояло соединиться с уже находившимися в строю в Порт-Артуре или предназначенными для него другими, также принадлежащими XIX веку и носившими звучные исторические имена: "Полтава", "Петропавловск", "Севастополь", "Наварин", "Сисой Великий", "Пересвет", "Ослябя".

Этот великолепный список имен, каждое из которых, исключая имя августейшего родителя и императора, составляло славу и гордость русской истории, решили увенчать именем "Слава". Такое название получил отставший от своих строившихся сверстников последний, пятый по счету броненосец серии "Бородино". В списки флота он был зачислен 21 апреля 1901 г.

Не писаны, но строги правила, которые для названий кораблей предписывает людям история. Явно нежелательно повторение тех названий, которые хотя бы однажды были связаны с большими авариями и катастрофами. Тянувшийся за ними трагический след может, как дурная наследственность, обернуться новым несчастьем. Немало можно привести названий кораблей, поплатившихся за эту людскую забывчивость. Крайне неосмотрительно давать кораблям (и городам) названия еще здравствующих, не завершивших свою биографию лиц. История мстила людям многократно, а они продолжали делать глупости. Венцом такой глупости было присвоение одному из крейсеров в Черном море имени В.М. Молотова, а затем столь же нелепое переименование корабля в "Славу". Получился, как язвительно замечали люди, "Слава Молотов".

В полной мере эта коллизия совершилась с серией кораблей программы 1898 г. Задуманная как мощный кулак, призванный обеспечить торжество русского флота в дальневосточных водах, и возглавляемая кораблем, с подобающим именем "Победа", она оказалась построена из 8 кораблей 6 разных типов. Ослабленные своей разнотипностью, с мучительно перекраивавшимися проектами, они получили слишком разные и слишком рискованные названия. Такие названия можно было бы оправдать, действуя лишь в едином, изначально задуманном монолитном кулаке. И кулак этот, не жалея труда, талантов и денег, следовало всесторонне подготовить.

Нужно было вдохнуть жизнь в этот ряд, наполнить его трудом, талантом, знанием, боевой подготовкой, искусством управления, стратегии, тактики и предвидения. Но всех этих достоинств властителям России начала прошлого века фатальнейшим образом не доставало. Дворянство давно уже не справлялось с пополнением флота достаточным числом знающих, энергичных и образованных офицеров, но никому и в голову не приходило открыть для разночинцев двери Морского корпуса. Только с оглядкой это было сделано для морского инженерного училища. Тем самым был преодолен кризис инженерного корпуса флота, но его строевой состав, в особенности высшая иерархия, давно отставал от требований времени. Достаточно напомнить, что единственный адмирал, который в полной мере отвечал этим требованиям – С.О. Макаров (1848-1904)- происходил из разночинцев. И только счастливый случай – вовремя полученный его отцом офицерский чин – открыл ему путь к адмиральской карьере.

Поразительно, но даже не имеющий себе равных, оставшийся на весь флот уникальным труд адмирала "Рассуждения по вопросам морской тактики" (1897 г.), как и вся его многогранная кипучая деятельность, не убедили императора в необходимости в полной мере использовать этот единственный, успевший ярко заявить о себе талант на благо флота и кораблестроения. Вплоть до начала войны адмирала продолжали держать на второстепенной должности (не имеющей права доклада императору), а флотом в это время управляли интриганы и карьеристы вроде Ф.К. Авелана (1839-1916), З.П. Рожественского (1848-1909), Е.И. Алексеева (1843-1918) и В.П. Верховского (1838-1917). И потому на всех уровнях власти ошибки и глупости следовали одна за другой.

Огромные средства расходовались на осуществление в Китае непомерно амбициозных проектов века – КВЖД, сооружение международного морского порта Дальний. Флот же продолжали держать на голодном пайке кораблестроения (в сравнении с Японией), ремонта и боевой подготовки. Закрывая глаза на подготовку Японии к войне и желая, видимо, продемонстрировать свое миролюбие, русский император позволил на год (с 1904 по 1905 г.) отодвинуть срок окончания своей кораблестроительной программы в сравнении с японской, а готовность ударных кораблей – броненосцев – отнести к концу срока.

Тем временем займы, полученные во Франции, Россия тратила на виттевские "проекты века" и на возмещение контрибуции, которую Китай в результате войны 1894-1895 г. должен был уплачивать Японии. Так Россия собственными руками вооружала своего заведомого противника.

Названные обстоятельства ослабляли позиции России на Дальнем Востоке и усиливали риск развязывания Японией войны. Но даже и в этих условиях положение России не было заведомо проигрышным. Чтобы предотвратить явно готовившуюся на Дальнем Востоке японскую агрессию, России достаточно было решить одну вполне для нее достижимую задачу – сосредоточить на театре силы флота, которые заведомо превосходили бы японские. Тем самым для Японии исключалась бы всякая возможность высадки войск на материк, а стало быть и сами планы агрессии.

Это был тот редкий случай, когда успех на театре целиком зависел от флота и предотвращение войны могло быть обеспечено без участия сухопутной армии. Для этого императору, выстроившему безукоризненный ряд имен кораблей – от "Победы" до "Славы", следовало лишь добиться полной неразделенное™ и непрерывности цепи этих имен – как уже находившихся в строю, так и предполагаемых к постройке. Будь такая задача поставлена и совершись постройка новых кораблей без прежней удручающей бюрократической канители – и Россия бы избежала войны.

Первые планы обнадеживали. Осуществление новой программы судостроения началось почти что показательным заказом броненосца "Ретвизан" фирме Крампа в Америке. Но вслед за тем явилась не поддающаяся объяснению "Загадка трех броненосцев". О ней автор обстоятельно говорил в книге "Броненосцы типа "Бородино"". Забыв, что все решает фактор времени и что Япония строит свои корабли на лучших верфях Европы, верхушка Морского министерства после успеха на диво оперативного заказа броненосца "Ретвизан" обратилась в спячку, затянувшуюся чуть ли не на два года. Броненосцы, как основа стабильности и равновесия сил на Дальнем Востоке, стали в ряд ожидавших своих решений кораблей других классов. Одновременно "Загадка трех броненосцев" начинала перерастать в "Загадку пяти броненосцев". Чистая и ясная идея сооружения ударного ядра из современных однотипных кораблей начала развиваться в духе худших образцов самодурства, которыми вошел в историю адмирал И.А. Шестаков, управлявший Морским министерством в период с 1882 по 1888 гг.

Совершавшаяся в 1899-1900 гг. вакханалия бессистемных никчемных и ничего всерьез не решавших перекроек проектов и метаний между ними уже частично отражена автором в книге "Цесаревич". Ныне являются новые факты той непостижимой "творческой" работы МТК. Результатом всех этих метаний стала потеря энергично взятого вначале темпа и все более безнадежное увязание судостроения в говорильне заседаний и обсуждений. Вместо решительного курса на отработку в качестве базового проекта броненосца "Ретвизан" (с учетом лучших достижений проекта "Князя Потемкин-Таврического" и "Пересвета"), министерство начало плодить новые проекты. Сначала создали измененный проект "Победы", почти полностью повторяющий тип "Пересвета" и "Осляби", но без обшивки корпуса медью и тут же втравили Балтийский завод в разработку такого же (но с 305-мм артиллерией вместо 254-мм) проекта трехвинтового скоростного броненосца, чтобы затем отправить в корзину этот огромный труд, вдруг схватившись за "спущенный" сверху проект броненосца француза А. Лаганя. Истоки этого решения, замешанного на прелестях парижских кафешантанов, обольстительных дам полусвета, тонким ценителем которых был и великий князь, едва ли уже смогут стать достоянием истории. Герои явления в русском флоте проекта А. Лаганя, и тайну этого заказа, они унесли с собой в могилу.

О том же, что это было именно так, говорят очень многие факты: от обстоятельств бурной жизни великого князя-парижского завсегдатая до холопской угодливости верхушки Морского министерства. Журналы МТК почти въяве выдают краски стыда, которые, надо думать, не сходили с лиц чиновников при заказе крейсера "Боярин", когда они с важностью придворных андерсеновского короля трактовали о преимуществах в проекте (против "Новика") двух лишних 47-мм пушек и старательно отводили взор от того факта, что скорость этого, с позволения сказать крейсера, составляла лишь 22 узла против 25 у "Новика". Что поделаешь, надо было угодить любимой матери императора, соплеменникам которой в Дании делался заказ.

Таким вот путем, тормозя проектирование и постройку броненосцев, император все еще полагал возможным привести свой флот к победе и славе на Дальнем Востоке. Надежды эти не оправдались. Сорвав выполнение программы, не сумев заранее сосредоточить на Дальнем Востоке мощный броненосный кулак, бюрократия начала запоздало отправлять его в Тихий океан поодиночке. Огромные силы были использованы разрозненно, а боевые действия совершались из рук вон плохо. "Цесаревич" разоружили, а "Славу" и вовсе оставили дома. Отдав победу японцам в Порт-Артуре и отправив неподготовленный флот в Тихий океан, императорские клевреты обрекли на бесславие и всю войну.

2. Победа в Тихом океане

Николай Дмитриевич Каллистов (1853- расстрелян матросами в Севастополе 6 декабря 1917 г.), блестяще соединявший талант историка с призванием строевого командира, в свое время выражал справедливое недоумение по поводу странной забывчивости, которую по отношению к чрезвычайной важности историческому событию сумела проявить бюрократия времен императора Николая II. В памятных досках, перечислявших государственные деяния императора Александра II (на стенах построенного в 1907 г. Храма Воскресения у Екатерининского канала), не была упомянута состоявшаяся в 1863 г. знаменитая "Американская история". Таков уж он был – уровень исторического мышления всей морской бюрократии. Груз прошлого давал о себе знать. Между тем, "американская экспедиция" – приход в США в августе-сентябре 1863 г. двух русских крейсерских эскадр – Атлантической в Нью-Йорк и Тихоокеанской в Сан-Франциско – по справедливости может считаться самым крупным успехом русского парового флота в XIX, да и в последующих веках. Приход эскадр, готовых к крейсерским действиям в океанах, охладил воинственный пыл британских политиков, возглавлявших тогда дипломатический поход европейских держав (в связи с событиями в Польше) против России. Угроза военного столкновения была прекращена. Успех экспедиции и сегодня остается примером грамотного использования флота как инструмента мировой политики. Следующий успех такого же международного значения выпал русскому флоту в Чифу в 1895 г.

В отличие от условий дипломатической игры, в которых состоялся успех "американской экспедиции , последствия новой бескровной победы в Тихом океане были более серьезны. Своим вмешательством Россия "перебежала дорогу" явившемуся у ее берегов новому империалистическому хищнику, жаждавшему территориальных захватов. Не желая смириться со своим поражением, Япония развернула энергичную подготовку к реваншу. Вместо прежних кораблей крейсерского назначения был взят курс на сооружение современных броненосцев. И Россия, чтобы обезопасить свои берега, была поставлена перед необходимостью сосредоточить в Тихом океане флот такой силы, который мог бы предостеречь Японию от соблазна совершить агрессию.

Задача не представлялась особенно сложной: Россия обладала несравненно большим экономическим потенциалом и почти 30-летним опытом собственного броненосного судостроения. Япония же, не имея какой-либо существенной производственной базы, начинала почти с нуля. Важно было лишь не дать японцам слишком большой форы и всерьез оценить энергию и темпы, с которыми будущий противник, жадно впитывая мировой опыт, начал без промедления разворачивать на лучших европейских верфях сооружение мощных броненосцев. Два первых сверхсовременных корабля этого класса "Фудзи" и "Ясима" были заказаны по программе 1893 г. для равновесия сил с имевшимися в Китае и также построенными за границей броненосцами типа "Чин-Иен". Хотя и считавшиеся барбетными, эти корабли имели для орудий башеноподобные прикрытия с лобовой 152-мм броней, с 76-мм (или даже 152-мм) крышей и вертикальным башенным 102-мм бронированием. На испытаниях в Англии в марте 1897 г. головной "Фудзи" развил скорость 16,8 уз при естественной тяге и 18,5 уз при форсированной. Следующий, по существу однотипный (12300 т водоизмещением, главная артиллерия из 4 305-мм 40 калиберных орудий), "Ясима" ("Яшима") на испытаниях в июле 1897 г. достиг скорости соответственно 17,73 и 19,47 уз.

На эти аналоги (последующие корабли еще более совершенствовались), вобравшие новейший опыт английских броненосцев класса "Маджестик" и "Роял Соверен", и предстояло ориентироваться при своих заказах и русскому Морскому министерству. Обстоятельства и содержание этих заказов неоднократно рассматривались в работах автора "Крейсер Варяг" (Л., 1975, 1983 ), "История отечественного судостроения", т. II (С-Пб, 1996), Эскадренные броненосцы типа "Бородино" (С-Пб,1996), "Цесаревич", Эскадренный броненосец, 1899-1906",ч. I. (С-Пб, 2000). Указанные факторы влияли на характер и сроки выполнения русской программы "Для нужд Дальнего Востока" 1898 г.

Представляет интерес и другой мало изученный вопрос – в какой мере в разработке программы, в ее осуществлении и сосредоточении необходимых превентивных сил флота на Дальнем Востоке принимали участие командующие морскими силами, начальники эскадр и отдельных океанских отрядов, на которых возлагалась непосредственная охрана морских рубежей России в Тихом океане.