3.5. Взаимодействие с союзниками в области морской РЭР

В годы Второй мировой войны разведывательные службы Советского Союза, Великобритании, США, а также Чехословакии, Франции, Бельгии, Польши, Дании, Голландии, Норвегии и Югославии нередко действовали сообща против Германии. Инициативу в сотрудничестве с советской военной разведкой в сентябре 1941 года проявили поляки, а уже с 1942 года советские военные атташе в Лондоне получали разведывательные сведения от начальника разведки Франции генерала Матенэ, начальника военной разведки Чехословакии полковника Ф. Моравца, начальника норвежской разведки подполковника Р. Лянда, сотрудника польской военной разведки подполковника С. Гано, бельгийского разведчика подполковника Мариссала, сотрудника голландской военной разведки подполковника Лифтинка[730].

Нельзя не обратить внимания на попытки организации взаимодействия между разведслужбами СССР и США, впервые вопрос о котором был поднят Ф.И. Голиковым в 1941 году в ходе посещения Лондона и Вашингтона в качестве главы советской военной миссии. Позже этой же темы касался на переговорах с представителями американского командования военный атташе при посольстве СССР в США полковник Н.М. Сараев. Союзники с интересом восприняли это предложение, но потребовали, чтобы в Москве американскому военному атташе было предоставлено право дважды в неделю посещать Генеральный штаб, где он мог бы иметь доступ к секретным документам относительно положения на советско-германском фронте. В Москве на это не пошли, и проблема обмена разведывательными сведениями возникла вновь лишь в конце 1943 года, когда американцы завершали планирование операции «Оверлод». Для создания благоприятной обстановки накануне переговоров американцы передали советскому военному атташе в Лондоне полковнику А.Ф. Сизову три папки материалов о Германии и ее вооруженных силах. Вслед за этим, в декабре, последовал визит в Москву руководителя Управления стратегических служб (УСС) США генерал-майора Уильяма Д. Донована. В результате его встречи с наркомом иностранных дел В.М. Молотовым и представителями внешней разведки Народного комиссариата государственной безопасности (НКГБ), была достигнута договоренность о сотрудничестве разведок СССР и США. По итогам этих переговоров 4 февраля 1944 года подразделения УСС получили инструкцию, позволявшую передавать СССР оригинальную разведывательную информацию. Однако это сотрудничество было свернуто, так и не успев обрести какие-либо определенные формы. Против взаимодействия УСС с советской разведкой выступили шеф Федерального бюро расследований (ФБР) США Э. Гувер и некоторые другие влиятельные американские политики. Президент США Ф. Рузвельт направил послу У. Гарриману телеграмму о том, что обмен представителями разведывательных служб откладывается на неопределенное время. Гарриман попытался переубедить Рузвельта, но безуспешно. При этом последний высказал уверенность, что И.В. Сталин его поймет, а обмен миссиями отложен только на время. Оказалось – навсегда. В апреле-мае 1944 года американцы передали руководству советской внешней разведки более 2000 листов информационных материалов о противнике, но лишь 87 из них представляли интерес для военной разведки[731].

Что касается советско-британского военного сотрудничества в сфере разведки, то реальное развитие эта деятельность получила с прибытием в 1941 году в Лондон в качестве главы советской военной миссии контр-адмирала Н.М. Харламова, которому удалось наладить взаимодействие не только с Secret Intelligence Service, но и с другими учреждениями, располагавшими сведениями о Германии. Полученная им информация регулярно сообщалась в Москву. Она касалась в основном боевого состава, дислокации и организации войск немецкой армии за прошедший месяц, что снижало их оперативную ценность. В 1944 году советскую военную миссию в Лондоне возглавил генерал-лейтенант А.Ф. Васильев, успешно продолжив начатую Харламовым работу[732].

В целом, как полагают исследователи[733], оперативное взаимодействие между органами военной разведки СССР, с одной стороны, и США с Великобританией – с другой, развития не получило. Однако это не совсем так. Наиболее показательно взаимодействие в области морской радиоэлектронной разведки с союзниками СССР по антигитлеровской коалиции в годы Второй мировой войны проявилось в ходе обеспечения безопасности союзных конвоев[734].

В соответствии с обязательствами, принятыми на Московской конференции 29 сентября – 1 октября 1941 года, и другими соглашениями между СССР, США и Великобританией, союзные конвои доставляли в Советский Союз вооружение и прочие грузы из США и Великобритании, а из СССР для этих стран – стратегическое сырье. Маршруты их переходов в зависимости от ледовой обстановки в Гренландском и Баренцевом морях пролегали севернее или южнее о. Медвежий. Пунктами назначения являлись Архангельск, Северодвинск и Мурманск. Обеспечение безопасности перехода союзных конвоев от порта формирования до порта назначения возлагалось на английские корабли. В операционной зоне Северного флота (восточнее 18°, а затем 20° в.д.) охранение усиливалось советскими кораблями и авиацией.

Немецкое командование, рассчитывавшее на «молниеносную войну» в 1941 году, не предпринимало активных действий против союзных конвоев, но с 1942 года начало привлекать для борьбы с ними значительные силы. Получив разведывательные сведения о выходе союзного конвоя из порта, противник обычно развертывал в районе островов Ян-Майен, Новая Земля до 10–15 подводных лодок. На переходе конвой атаковала бомбардировочная и торпедоносная авиация, а иногда – крупные надводные корабли противника. В 1942 году, в связи с усилением активности со стороны противника английским и советским военно-морским командованиями были приняты меры, направленные на обеспечение безопасности перехода конвоев. В том числе, была усилена разведывательная деятельность. Однако в полярных условиях ведение воздушной и корабельной разведки было значительно затруднено. Вследствие этого особую роль приобретали заблаговременные, достоверные и единственные непрерывно добывавшиеся сведения – сведения флотской радиоразведки.

В августе 1942 года с целью обеспечению безопасности перехода союзных конвоев между представителями разведывательного отдела штаба Северного флота и Миссии старшего британского морского офицера (СБМО) в Северной России в г. Полярный было «достигнуто понимание о необходимости создания совместной радиопеленгаторной службы на одном из островов Шпицберген». Причем доставка оборудования, продовольствия и личного состава на Шпицберген английская сторона предлагала взять на себя. Однако запрос по этому поводу народный комиссар ВМФ СССР адмирал Н.Г. Кузнецов отклонил[735].

Вместе с тем, уже к концу 1942 года в Полярном была открыта станция радиопеленгования «У» английской морской радиоэлектронной разведки. С первых месяцев ее работы стало налаживаться взаимодействие с подразделениями радиоразведки Северного флота. Первоначально (конец февраля – начало марта 1943 г.) были определены частоты радиосвязи объектов разведки, обмен информацией о перехвате сеансов связи на которых должен был осуществляться с представлением сведений по форме: «время сигнала, частота, опознавательный знак (позывной. – В.К.) и опознавательной знак станции, с которой устанавливалась радиосвязь». Кроме того, должна была представляться копия перехваченной радиограммы[736]. Однако отсутствие четко установленных сроков представления сведений и материалов радиоперехвата привело к недостатку в организации взаимодействия – необоснованным задержкам доставки сведений на английскую станцию. Безусловно, данное обстоятельство приводило к устареванию разведывательных сведений и снижало эффективность мер по обеспечению безопасности конвоев, а потому не осталось без внимания.

27 марта 1943 года задержка в доставке сведений радиоперехвата на английскую станцию от момента перехвата составляла 10 часов в пяти случаях, в одном случае – 16 часов, а в двух случаях – 19 часов. Причем подобная задержка в доставке сведений была характерна и в другие дни. 30 марта 1943 года офицер Миссии СБМО в Северной России лейтенант Чокли обратился к командиру по радио разведывательного отдела штаба Северного флота капитан-лейтенанту П.М. Куприяненко с просьбой «придать этому делу серьезное внимание» и согласиться с тем, что «доставка сообщений с посыльным может вызывать задержку до 7 часов»[737]. Письмо с просьбой было направлено из разведывательного отдела флота командиру берегового радиоотряда Северного флота С.А. Арутюнову, который 1 апреля 1943 года «дал указание начальнику информационного центра и начальнику оперативного отделения не задерживать разведывательные донесения»[738]. При этом неоднократно поднимавшийся англичанами вопрос об установлении между станциями проводной линии связи отклонялся нашим командованием.

В дальнейшем развитие взаимодействия шло по направлениям расширения количества радиочастот, результаты перехвата на которых подлежали взаимообмену (причем, даже вне установленного предварительно списка частот), увеличения доли первичных материалов радиоперехвата и радиопеленгования, а также сокращения сроков доставки разведывательных донесений. Например, 19 июля 1943 года английское Адмиралтейство в письме через Миссию СБМО в Северной России выражало признательность разведывательному отделу штаба Северного флота за предоставляемые сведения о позициях кораблей противника в Норвежском море, и запросило: «не могли бы данные радиопеленгования даваться всегда (подчеркнуто в письме. – В.К.) в форме пеленгов, а не в позициях»[739]. 22 июля Куприяненко ответил согласием на просьбу союзников.

В августе 1943 года не только ранее установленный и устраивавший англичан норматив доставки сведений за 7 часов перестал устраивать последних, но даже представление информации через 6 часов. 14 августа Чокли отправил письмо Куприяненко, в котором сообщал:

«1. Вчера в письме от вашей пеленгаторной службы, я получил два пеленга на работающего противника, перехваченного в 05 ч 58 мин и 06 ч 53 минуты. Письмо было доставлено в Британскую миссию в 11 ч 30 мин, это около 6 часов после того, как был перехвачен первый сигнал.

2. Я уверен, Вы согласитесь, что переданные данные не могут быть использованы, и что задержка (промедление) передачи сведений такого рода крайне нежелательна, и поэтому я был бы очень благодарен, если бы пеленга могли всегда передаваться нам по телефону, а не письмом.

3. У меня есть другие предложения относительно более быстрого обмена сведениями такого типа, и я был бы рад, если для Вас удобно, встретить Вас в 10 ч 45 мин в следующую среду 18 августа, чтобы обсудить эти предложения»[740].

Безусловно, требования английской стороны по этому вопросу вполне объективны. В результате, в сентябре 1943 года была введена в действие новая организация доставки сведений советской радиоразведки на английскую станцию: донесения доставлялись четыре раза в сутки в 01.00, 10.00, 14.30 и 19.00. Однако уже в октябре выявилось, что доставка в час ночи иногда не осуществлялась и англичане не выразили возражений против прекращения доставки в это время при условии сохранения остальных сроков[741].

Принимая во внимание существовавшее на тот момент взаимодействие между союзниками по линии радиоразведывательной деятельности, 24 октября 1943 года начальник штаба Миссии СБМО в Северной России контр-адмирал А. Руер обратился к командующему Северным флотом с просьбой дать разрешение «на посещение моими (английскими. – В.К.) штабными офицерами Центральной станции радиоразведки Северного флота, а также радиопеленгаторной станции»[742]. При этом советские морские офицеры до этого уже посетили британскую станцию радиоразведки и, конечно, из этих посещений могла быть извлечена взаимная польза в деле обеспечения безопасности перехода союзных конвоев. Однако командующий Северным флотом вице-адмирал А.Г. Головко посчитал, что «в Горячие Ручьи (место расположения приемного центра берегового радиооотряда Северного флота. – В.К.) нельзя, можно где-нибудь оборудовать комнату с обычными приемниками и показать», приказав начальнику разведывательного отдела флота «доложить соображения»[743]. В итоге, никакого посещения англичанами наших подразделений радиоразведки флота так и не состоялось.

Признательность радиоразведчикам Северного флота за взаимодействие в обеспечении безопасности конвоев высказывали не только представители разведывательных органов Великобритании. Наличие заблаговременных разведывательных данных о позициях сил противника на маршруте перехода конвоев позволяло своевременно изменять маршрут перехода в обход этих позиций и избегать атак противника. Поэтому подобная информация была важна для британских штурманских служб, составлявших и корректировавших по данным разведки маршруты перехода конвоев. Вследствие этого, не редко высказывались слова признательности разведке Северного флота от старших офицеров эскортов союзных конвоев и флагманского штурмана при Миссии СБМО в Северной России[744]. При этом по-прежнему единственным недостатком оставалась задержка получения советских разведданных в британской Миссии.

Вместе с тем, несмотря на потребность англичан в сведениях, добываемых советской радиоразведкой, результаты разведывательной деятельности англичан на Северном театре военных действий в свою очередь представляли интерес для разведки Северного флота. Во-первых, это было обусловлено объективно высокими показателями радиоразведывательной деятельности англичан. Например, обеспечивая безопасность перехода конвоев JW.55B и RA.55A 25–26 декабря 1943 года, при поиске немецкого линейного корабля «Шарнхост»[745] советской радиоразведкой было перехвачено две радиограммы, а англичанами – семь[746]. Во-вторых, по причине отсутствия собственных средств корабельной радиоразведки (в первую очередь – корабельных радиопеленгаторов) руководство радиоразведки Северного флота просило союзников предоставлять радиоразведывательную информацию, добываемую также и кораблями в море[747]. Например, 13 марта 1943 года Куприяненко, благодаря за информацию о движении конвоя JW.53, обратился в британскую Миссию с просьбой: «передавать в копии весь перехватываемый материал по ВВС Германии корабельной радиоразведкой, осуществляемой в период движения конвоев арктическим путем. Такая информация даст возможность иметь более полное представление о ВВС Германии, оперирующих с Северных аэродромов Норвегии и Финляндии. Ваша информация окажет мне неоценимую услугу»[748].

Помимо обмена союзниками материалами радиоперехвата и радиопеленгования иногда осуществлялся взаимообмен уже обработанными и обобщенными разведывательными данными. Например, в сентябре 1944 года по просьбе английского Адмиралтейства состоялся обмен данными об организации радиосвязи Береговой обороны южной Норвегии – со стороны англичан, и данными об организации радиосвязи Береговой обороны в северной Норвегии, имевшихся в советской разведке[749]. Кроме того, начальнику отдела радиоразведки разведывательного управления ГМШ ВМФ СССР С.М. Магницкому представителем Английской Военно-морской Миссии в СССР была передана книга «СВ-4002», содержавшая обобщенные радиоразведывательные данные об организации радиосвязи ВМС Германии[750].

В то же время, выполняя совместно задачу обеспечения безопасности союзных конвоев, в том числе осуществляя совместную разведывательную деятельность, командование разведки советского ВМФ неоднократно обращалось к союзникам с просьбой приобретения у последних технических средств разведки. Причиной этих обращений являлась неспособность отечественной промышленности обеспечить потребности радиоразведки ВМФ. Не помогло и обращение наркома ВМФ СССР адмирала Н.Г. Кузнецова к заместителю наркома обороны СССР генерал-полковнику войск связи И.Т. Пересыпкину 15 апреля 1943 года с просьбой о передаче разведке ВМФ «в целях обеспечения безопасности перехода морских союзных конвоев с вооружением для советской армии и флота, количества которых резко возросло, десяти радиопеленгаторов и тридцати радиоприемников»[751]. Заместитель наркома обороны посчитал это невозможным. Оставалось только обратиться за помощью к союзникам. Причем командование разведки советского ВМФ через наркома ВМФ и его заместителей, начиная с января 1942 года, неоднократно обращалось в Наркомат внешней торговли и Государственный Комитет Обороны с просьбой приобретения автоматических радиопеленгаторов, радиопеленгаторов в УКВ диапазоне, радиостанций и малогабаритных радиодеталей в США. Однако, вследствие «больших трудностей в реализации этой номенклатуры», заявка Наркомвнешторгом была значительно сокращена. В частности, автоматические и УКВ радиопеленгаторы, а также малогабаритные радиодетали были исключены из заявки. К реализации были приняты заявки по приемникам КВ и СВ диапазонов, некоторым типам армейских маломощных радиостанций[752]. В результате, по состоянию на январь 1944 года разведывательным управлением ГМШ ВМФ СССР было получено от союзников всего четыре единицы радиоразведывательной аппаратуры, причем только от США. Вся она была оценена как «хорошего качества». Сведения об этой аппаратуре приведены в таблице 17.

В ноябре 1944 года в 10-й отдел разведывательного управления ГМШ ВМФ поступила очередная партия радиоаппаратуры: 10 коротковолновых радиопеленгаторов типа «SCR-551» американского производства. Рабочий диапазон пеленгатора составлял от 15 до 150 метров. В декабре 1944 года на полигоне НИИ ВМФ были проведены его испытания, которые показали, что по причине низкой чувствительности и не экономичности, он может быть ограниченного использован лишь в южных районах СССР. Тем не менее, 7 радиопеленгаторов были отправлены на флоты[753].

В июне 1944 года командование разведки Северного флота, предпринимая попытки организации радиоразведывательной службы на кораблях, столкнулось с серьезным недостатком – отсутствием в советском ВМФ корабельных радиопеленгаторов. Для устранения недостатка командованием разведки ВМФ был поставлен вопрос о необходимости закупки в Великобритании корабельных коротковолновых автоматических радиопеленгаторов[754]. Однако до конца войны эта проблема так и осталась неразрешенной.

В конце декабря 1944 года британская станция радиопеленгования в Полярном была закрыта: обслуживающий ее персонал был отправлен в Великобританию с конвоем «РА.63», а помещения переданы береговому радиоотряду Северного флота. Тем не менее, это не означало прекращение взаимодействия. В письме руководителя британской Миссии в Северной России контр-адмирала Эджертона командующему Северным флотом от 23 декабря 1944 года высказывалась признательность за сотрудничество в области радиоэлектронной разведки, а также пожелания его дальнейшего развития. В частности, Эджертон просил, чтобы «опознавательные позывных сигналов ВВС Германии направлялись в штаб Миссии СБМО в Полярном для дальнейшей передачи в Адмиралтейство, вместо передачи их на радиостанцию “Y’V[755]. В письме начальнику отделения радиоразведки разведывательного отдела штаба Северного флота офицер радиоразведки штаба Миссии СБМО старший лейтенант К.Х. Бриттн также высказывал уверенность, что «Адмиралтейство будет всегда восхищаться любым сведениям, которые Вы (радио-разведка Северного флота. – В.К.) будете в состоянии дать нам (английской радиоразведке. – В.К.), и что оно предоставит Вам любую информацию, которую они смогут дать и которая будет ценна для Вас»[756].

В качестве подтверждения успешности использования сведений морской РЭР в обеспечении безопасности переходов союзных конвоев стоит привести следующие эпизоды. Например, 24 января 1943 года радиоразведка Северного флота обнаружила взлет с аэродрома в районе Билле-фиорд и полет в сторону о. Медвежий четырех немецких торпедоносцев «ХЕ-115». Информацию передали командиру эскорта союзного конвоя, находившемуся в районе острова. Эскорт заблаговременно подготовился и успешно отразил атаку авиации противника. Позже он сообщил об уничтожении двух «ХЕ-115» и выразил «благодарность русской радиоразведке за своевременное предупреждение». С получением сведений радиоразведки о наличии подводных лодок противника на маршруте следования конвоя РА.56, курс следования последнего был изменен в обход позиций немецких подводных лодок[757]. В результате, конвой не был обнаружен и удачно прошел опасный район. В воздушных боях над союзными конвоями, благодаря заблаговременным сведениям, добытым силами и средствами морской РЭР, было сбито 34 самолета противника[758].

Таким образом, совместная радиоразведывательная деятельность СССР и Великобритании на Северном театре военных действий играла важную роль в обеспечении безопасности перехода союзных конвоев, представляя командованию Северного флота и эскортов конвоев информацию следующего характера: об обнаружении противником выхода союзных конвоев из портов; об обнаружении союзных конвоев немецкими подводными лодками и самолетами на маршрутах перехода; о районах развертывания подводных лодок противника для перехвата конвоев, а также об организации взаимодействия подводных лодок и авиации противника в совместных действиях на союзных коммуникациях. Заблаговременное получение подобных разведывательных сведений позволяло изменять маршруты перехода конвоев в обход немецких сил или подготовиться к отражению атаки, лишив противника преимущества внезапности.

Основными недостатками в организации радиоразведки на МТВД, снижавшими результативность ее деятельности в обеспечении безопасности конвоев являлись: отсутствие возможности обмена разведывательной информацией в реальном масштабе времени, приводившее к ее устареванию; отсутствие корабельных радиопеленгаторов в советском ВМФ, лишавшее Северный флот возможности более эффективного ведения корабельной РЭР; нежелание союзников к более тесному сотрудничеству в области радиоразведки (отказ создания совместной станции радиоразведки и обмена опытом работы, со стороны советского руководства, и оттягивание в продаже современных технических средств РЭР Советскому Союзу – с английской стороны). Безусловно, решение этих вопросов способствовало бы повышению эффективности разведки и безопасности переходов союзных конвоев в целом. Взаимодействие в области морской радиоэлектронной разведки с США выражалось лишь в поставке последними в СССР радиоэлектронного вооружения[759].