2.5. Состояние морской РЭР накануне Великой Отечественной войны и ее роль во вскрытии обстановки на морских театрах военных действий и приморских направлениях 1940–1941 гг.

Из содержания военно-исторических трудов следует, что к началу 1941 года силы и средства отечественной морской РЭР получили в целом довольно полное развитие и были способны обеспечивать боевую деятельность флотов и флотилий. Она располагала немногочисленными, но опытными кадрами, главным образом из-за сложности их подготовки. Ее техническое оснащение отвечало требованиям времени и позволяло надежно контролировать радиосвязь флотов и авиации Германии, а также ее союзников[524]. Однако анализ документов из фондов архивов, относящихся к началу 1941 года, показал, что такая оценка состояния береговых частей радиоразведки советского ВМФ накануне Великой Отечественной войны недостаточно полная и объективная.

Действительно, в начале 1941 года командованием разведки ВМФ как положительный факт отмечалось то, что береговые радиоотряды флотов выросли в качественном и количественном отношениях, приобрели опыт работы в условиях маневров и учений флотов, улучшили организацию и качество специальной деятельности, особенно приемные центры, добились успехов в боевой и политической подготовке, решении задач, поставленных командованием[525]. Вместе с тем, среди основных недостатков отмечалось:

1. Организация службы береговых радиоотрядов не отработана; не определены задачи, взаимоотношения и подчиненность подразделений радиоотрядов.

2. Оперативные отделения вместо тщательной обработки полученного материала с соответствующими выводами занимались приемом донесений и фиксированием отдельных фактов.

3. Начальники штабов, начальники оперативных отделений и командиры по оперативной части в оперативно-тактическом отношении были подготовлены слабо.

4. Организация радиопеленгования была отработана неудовлетворительно. Радиопеленгование сводилось к произвольному взятию пеленга по усмотрению радистов. Синхронное пеленгование почти отсутствовало, одновременные пеленги брались случайно, независимо от руководства.

5. Скрытность, маскировка внутриоотрядной связи не были отработаны. Порядок обмена и характер работы сети связи радиоотрядов резко отличался от сети корабельных раций своего флота. Вахтенные журналы велись небрежно.

6. В погоне за широким охватом объектов разведки, на приемных центрах организовалось несение вахты в три смены, что снижало качество работы радистов и отрывало их от занятий по боевой подготовке.

7. Заявки на аппаратуру и оборудование значительно превышали истинные потребности радиоотрядов[526].

8. Не производился профилактический осмотр и ремонт аппаратуры. Имелись случаи «варварской» эксплуатации новых технических средств. Так, передвижная радиопеленгаторная станция (автобус) после трехмесячной эксплуатации в береговом радиоотряде КБФ была приведена в негодность.

9. Недостаточный уровень технического руководства, являвшийся следствием слабого знания сложной и разнообразной техники как начальствующим, так и рядовым составом радиоотрядов.

10. Объекты радиоотрядов выпадали из общего плана строительства на флоте, так как начальники разведывательных отделов не могли своевременно доказать их необходимость.

11. К выбору площадок для строительства и готовых сооружений начальники разведывательных отделов флотов подходили несерьезно. Например, площадка приемного центра радиоотряда Каспийской военной флотилии оказалась нефтеносной. Здания на площадке одного из радиопеленгаторных пунктов радиоотряда КБФ оказались подточенными «жучком». А в обоих случаях начальники разведывательных отделов возглавляли комиссии по приему объектов. В итоге, десятки тысяч рублей были израсходованы бесцельно[527].

В разведывательном управлении ВМФ причины основных недостатков в состоянии РЭР видели в недостаточной выучке и овладении приемами и техникой, а также слабом руководстве на местах. Мнение начальников разведывательных отделов флотов отличалось от точки зрения вышестоящего командования: среди главных причин недостатков выделялись «недостаточность технических приемов или несоответствие техники». Война показала, что таковыми являлись как вышеуказанные, так и многие другие.

В целях устранения имевшихся недостатков в задачах на 1941 год указывалось: занятия по боевой подготовке проводить непосредственно командирам береговых радиоотрядов, а разведывательным отделам флотов – занятия по специальности; обратить самое серьезное внимание на подбор начальствующего и рядового состава в радиоотрядах, не передоверяя этого вопроса второстепенным лицам, в силу чего в 1940 году произошла «засоренность» системы «неполноценным» составом[528].

Опыт начавшейся в 1939 году Второй мировой войны продемонстрировал последовательно возрастающую роль и значение радиоразведки. В условиях войны она, помимо добывания сведений, вынуждала противника усложнять оперативные задачи, организацию управления и связи в операциях (боевых действиях), совершенствовать аппаратуру и создавать новые виды радиопередач. Одно наличие радиоразведки уже сковывало свободу действий противника в эфире, заставляло его прибегать к маскировке, а именно – отходить для ведения радиопереговоров от истинных курсов на ложные (подчас на 7-10 ч), шифровать радиограммы и др. Это давало потерю в основном и главном в войне на море – потерю во времени[529]. Особое значение приобретала радио-разведка в вопросах обеспечения дешифрования, поскольку необходимое для этого процесса количество материалов может дать только радиоразведка[530].

К сожалению, в ходе восстановления и развития отечественного ВМФ в межвоенный период (1922–1941 гг.) подготовка кадров морской РЭР сохранила досоветскую «связную» направленность: радиоразведчиков отдельно не готовили и подразделения морской РЭР комплектовали выпускниками Электроминной школы им. А.С. Попова, Школы связи ВМС РККА (впоследствии училище связи ВМС РККА, ВМУС им. Орджоникидзе, ВМИРЭ), ВМУ им. М.В. Фрунзе и т. д. Первыми элементами зарождавшейся в советском ВМФ системы подготовки кадров являлись организация в 1939 году при береговом радиоотряде Тихоокеанского флота курсов радистов-переводчиков японской телеграфной азбуки, а также группы слушателей специального назначения при Высших Специальных курсах (ВСК) РК ВМФ в Ленинграде для офицерского состава морской РЭР.

В октябре 1939 года начальник разведки ВМФ сообщил начальнику ВСК о решении наркома ВМФ «содержать при ВСК ВМФ на общих основаниях группу слушателей из числа среднего и младшего комсостава в количестве до 20 человек»[531]. Учебным планом и программой[532] на 1939/1940 учебный год предусматривалось 50 учебных недель, занятия в группе (отдел связи, группа III) должны были начаться 1 декабря 1939 года, выпуск планировался на 1 октября 1940 года. Приказом наркома ВМФ СССР от 16 июня 1940 года было введено в действие «Положение о группе радиоразведки Отдела связи Высших Специальных курсов командного состава ВМФ». В ней должны были готовиться специалисты-командиры для работы в частях радиоразведки ВМФ из числа лиц, имеющих «нормальное военно-морское образование». Кроме того, дополнительным критерием для зачисления на курсы было наличие практического стажа работы в радиоразведке не менее двух лет[533]. Однако, возможно, в связи с развернувшимися военными действиями в ходе Советско-финляндской войны набор в группу осенью 1939 года так и не состоялся. Первый выпуск (8 человек набора 1940 года), как и всех групп ВСК РК ВМФ, в связи с началом Великой Отечественной войны, по данным документов из фондов Центрального военно-морского архива, произошел на месяц раньше планового срока – в конце июня 1941 года[534].

В результате анализа архивных документов установлена укомплектованность частей радиоразведки личным составом, занимавшимся только оперативной работой. Она приведена в таблице 3.2, где в графу «начальствующий состав» таблицы включены: командир радиоотряда, командиры береговых радиопеленгаторных пунктов, начальник штаба, начальник оперативного отдела, командир по оперативной части, военные переводчики, начальники приемных центров, командиры спецслужб приемных центров; в графу «младший начальствующий и рядовой состав» вошли только радисты приемных центров и береговых радиопеленгаторных пунктов[535]. Из таблицы видно, что укомплектованность радиоразведки ВМФ начальствующим составом составляла 74 %, а младшим начальствующим и рядовым составом – 66 %.

При этом кадры радиоразведчиков среднего начальствующего состава, в основном, подготавливались из младшего начальствующего состава. Пополнение из выпускников военно-морских училищ поступало очень мало. Так, в радиоотряде Черноморского флота не было командира отряда, на Северном флоте отсутствовал инженер радиодела, в радиоотряде Краснознаменного Балтийского флота оставались вакантными должности командира отряда, начальника штаба и инженера радиодела. Кроме того, большинство руководящих должностей занимали не имеющие необходимой подготовки, «не всегда удачные кандидатуры». Например, на Черноморском флоте командир радиоотряда, начальники штаба и оперативного отделения были выдвиженцами из старшин, не имевшие военно-морского или военного образования[536]. Из всех командиров радиопеленгаторных пунктов радиоотряда КБФ только один имел военно-морское образование.

В организации специальной деятельности сил и средств морской РЭР накануне Великой Отечественной войны как основные недостатки отмечались следующие:

1. Ведение пассивной радиоразведки, то есть прием из эфира того, что придется, вернее, что удастся услышать.

2. Отсутствовало централизованное изучение эфира с целью выявления новых радиосетей, радионаправлений, видов связи.

3. Добытый материал фиксировался, но на местах в увязке с обстановкой не обрабатывался.

4. Радиоразведчики не знали и не изучали работу своего флота. Береговым радиоотрядам флотов не ставилось задач по контролю за радиосвязью своих сил, что не позволило выявить демаскирующие их признаки.

5. Отсутствовал приемный центр для централизованной связи с корреспондентами 1-го отдела и военно-морскими атташе[537].

Кроме того, отдельно выделялись недостатки в руководстве частями радиоразведки командованием флотов:

1. Комплектованием частей радиоразведки флотов ни один командующий не интересовался, что привело к неукомплектованности и «засоренности» должностей, комплектовавшихся Военными советами.

2. Не имелось случая (за исключением Каспийской военной флотилии), чтобы командующий флотом приказал провести проверку части радио-разведки со стороны штаба флота.

3. Ни один командующий не интересовался, насколько его флот демаскирует работа корабельных радиостанций.

4. Ни один береговой радиоотряд по инициативе командования флота не привлекался к учениям флота. В то время там, где они привлекались Разведывательным управлением ВМФ, результаты оказались плачевные как для радиоотрядов, так и для флота, а именно: выявилось, что береговые радиоотряды не знают морского театра, а корабли флота настолько свободно держат себя в эфире, что не может быть и речи и какой-либо маскировке[538].

Необходимо обратить внимание и на техническое оснащение береговых частей радиоразведки накануне войны. Так, из протоколов[539] комиссии по установлению типов радиоаппаратуры, находящейся на вооружении ВМФ, представленных 9 февраля 1940 года Управлением связи РК ВМФ начальнику связи Красной армии комдиву И.А. Найденову установлено следующее. Из морской радиоаппаратуры для береговых радиоотрядов изготовление серийно в 1939, 1940 и 1941 годах радиоприемной аппаратуры не предусматривалось. Не находились таковые даже в разработке в 1940 году и не планировались в серийное производство в 1940–1942 годах[540]. То есть до 1942 года решение морской радиоразведкой задач радиопоиска, слежения и перехвата должно было осуществляться радиоприемной аппаратурой, разрабатывавшейся для армейских частей. При этом следует отметить, что техническое оснащение радиоаппаратурой Красной армии считалось также неудовлетворительным и отстающим от роста потребности армии. Об этом свидетельствует отложившаяся в фондах Центрального архива Министерства обороны докладная записка начальника Управления связи Красной армии генерал-майора Н.И. Гапича наркому обороны СССР Маршалу Советского Союза С.К. Тимошенко. Из ее содержания следует, что по состоянию на октябрь 1940 года на вооружении Красной армии отсутствовала современная высококачественная радиоразведывательная аппаратура. Хотя аппаратура и была разработана, внедрение ее в войска происходило крайне медленно «из-за узости производственной базы». Среди других причин неудовлетворительной реализации потребностей народных комиссариатов обороны (НКО) и ВМФ (НКВМФ) в радиоаппаратуре указывались ежегодное появление новых типов аппаратуры, а также не включенность в группу оборонных наркоматов в отношении снабжения материалами и сырьем Наркомата электропромышленности СССР. На значительное улучшение ситуации в 1941 году оснований рассчитывать не было[541].

Вместе с тем, положение с вооружением береговых частей радиоразведки радиопеленгаторами отличалось в лучшую сторону. Заключением комиссии, радиопеленгатор «Градус» был оставлен на вооружении, находясь в серийном производстве, в том числе для береговых радиоотрядов, на 1939–1941 года. Кроме того, в 1940 году заканчивалась разработка и планировалось поступление в серийное производство в 1940–1942 годах непосредственно для береговых радиоотрядов радиопеленгатора типа «Броня», ночного пеленгатора типа «Бриг» и автоматического пеленгатора типа «Бром». При этом «Бриг» и «Бром», в случае принятия на вооружение, подлежали серийному заказу промышленности в 1941–1942 годах[542].

Отдельно следует остановиться на осуществлявшейся разработке радиопеленгаторов для подводных лодок, отсутствие которых в годы войны негативно отразилось на разведывательных возможностях подводных сил советского ВМФ. Так, в 1940 году заканчивалась разработка радиопеленгатора типа «Бурун», предназначавшегося для средних и больших подводных лодок. По заключению комиссии данный образец подлежал серийному заказу промышленности в 1940–1942 годах в случае принятия на вооружение. Однако в виду «громоздкости конструкции» он в серию не пошел[543].

К сожалению, большинству из довоенных планов не удалось осуществиться. Чему-то помешала начавшаяся война, где-то вносила коррективы еще и мирная жизнь. 26 октября 1940 года Комитетом обороны при Совете народных комиссаров СССР было принято решение о необходимости «пересмотреть соответствующим управлениям КА и ВМФ совместно с промышленностью существующую номенклатуру типов аппаратуры радиопроводной связи, с целью оставления на вооружении без ущерба для дела минимального количества наиболее совершенной аппаратуры»[544]. Дело в том, что в рассматриваемый период на вооружении армии и флота находилось 10 типов телефонных аппаратов и 63 типа приемо-передающей радиоаппаратуры, в том числе: войсковых приемопередатчиков 15 типов, самолетных – 15; в ВМФ – радиопередатчиков 15 типов и радиоприемников 18 типов. Кроме того, в 1940 году промышленности было заказано еще 58 образцов приемопередающей и спецаппаратуры. Такая разнотипность значительно снижала производственные мощности промышленных предприятий. 14 ноября 1940 года отделом вооружения Генерального штаба КА были сделаны соответствующие указания начальникам Управления связи КА и ГМШ ВМФ[545]. Однако «без ущерба для дела» и на этот раз, видимо, не получилось.

Таким образом, анализ состояния сил и средств радиоразведки советского ВМФ накануне войны в целом показывает наличие большого количества недостатков в организации и использовании береговых радиоотрядов[546]. Одной из основных причин такого положения являлось отсутствие полного осознания роли радиоразведки в современной войне и, соответственно, более серьезного подхода к ее организации в мирное время. Кроме того, помимо огромного круга общих проблем радиоразведки советского ВМФ существовали и частные, свойственные особенностям театра и географического расположения береговых радиоотрядов. Например, в январе 1941 года начальник штаба КБФ контр-адмирал Ю.А. Пантелеев представил доклад начальнику ГМШ ВМФ СССР адмиралу И.С. Исакову, в котором отмечалось: «Радиосвязь во флотах иностранных государств к началу 1941 года осуществлялась исключительно при помощи служебных систем шифров и кодов, открытые переговоры в эфире практически отсутствовали»[547]. Действительно, до начала Второй мировой войны в германском и английском флотах еще можно было наблюдать открытый радиообмен, но с началом военных действий радиосвязь осуществлялась только в зашифрованном виде[548]. Наряду с полным переходом флотов на шифрованную связь, все время менялся порядок связи, маскирующий работу кораблей и баз, усложняя распознавание объектов разведки. Безусловно, все эти факторы в значительной степени влияли на деятельность сил и средств морской РЭР, требуя ее реорганизации.

Вместе с тем, существовавшая на КБФ организация деятельности сил и средств РЭР относилась, по сути, к периоду ее реорганизации в 1935–1936 годах, когда в эфире наблюдался в большом количестве именно открытый радиообмен. Его прекращение в иностранных флотах и усложнение связи ни в коей мере не отразилось на организации радиоразведки. Например, хотя в состав разведывательного отдела штаба КБФ было включено отделение дешифровальной разведывательной службы флота, организационно оно не было связано с радиоотрядом – непосредственным источником материалов[549]. Как следствие – задержки в обработке информации и постановке задач по добыванию необходимых для дешифровальщиков материалов. Короткие сроки работы военно-морских объектов в эфире, частая смена позывных, различные виды маскировки радиосвязи противником создавали чрезвычайно сложные условия работы для береговых радиопеленгаторных пунктов при централизованном пеленговании[550].

В целом организация радиоразведки на КБФ к началу войны не давала возможности гибкого оперативного управления ее силами и средствами, т. е. не выполнялось требование § 74 (глава 3 раздел 2) Временного Боевого устава Морских сил РККА 1937 года, что «разведка должна быть управляемой, и управление разведкой должно быть гибким, так как в связи с быстротечностью и изменчивостью обстановки первоначальное задание может оказаться недостаточным и разведка должна будет получать новую ориентировку и дополнительные задачи»[551].

Кроме того, радиоотряд КБФ, как и другие отряды и узлы связи особого назначения советского ВМФ накануне войны имел большой недокомплект инженеров-радистов и радиотехников, которых военно-морские учебные заведения не готовили[552]. Были и другие недостатки. Например, в начале июня 1941 года начальник разведывательного отдела штаба КБФ капитан 1 ранга А.А. Филлиповский представил доклад начальнику разведывательного отдела ВМФ контр-адмиралу Н.И. Зуйкову[553], из которого следует, что рассмотренное в разведывательном отделе оперативно-техническое задание на радиоразведку берегового радиоотряда флота, не полностью охватывало требования по выявлению радиосвязи наблюдаемых стран. В первую очередь, необходимо было увеличить количество постов по разведке ВМС Германии и Дании. Кроме того, оперативно-техническим заданием определялось радиопеленгование объектов в Северном море и Английском канале[554], хотя существовавшее пространственное разнесение радиопеленгаторных пунктов не могло обеспечить точного пеленгования в этих районах, так как предельный угол пеленгования объектов в Северном море не превышал 34°, а в Английском канале – всего 20°.

Анализ состояния сил и средств радиоразведки Северного флота накануне Великой Отечественной войны показал, что к отрицательным факторам, специфическим Северному театру, следует отнести отсутствие проводных линий связи, являющихся неотъемлемой частью работы береговых радиопеленгаторных пунктов при синхронном пеленговании. Причина этого заключалась в больших расстояниях между радиопеленгаторными пунктами[555].С оперативной точки зрения наиболее ценными береговыми радиопеленгаторными пунктами в выполнении задач, поставленных перед радиоразведкой Северного флота, являлись Цып-Наволок, Канин-Нос и Медвежьегорск. Комбинация этих трех пунктов попарно охватывала весь район, подлежащий пеленгованию. Радиопеленгаторные пункты Териберка и Мудьюг первостепенного значения не имели, так как являлись дублирующими для трех вышеуказанных[556]. Кроме того, радиопеленгаторные пункты Териберка и Мудьюг были установлены без необходимых расчетов и исследований, места их дислокации не прослушивались, проверка пеленгования из них не проводилась. Не учитывались и требования, определенные Разведывательным управлением ВМФ в «Инструкции по выбору участков для береговых радиопеленгаторных пунктов»[557].

Начальника разведывательного отдела Черноморского флота полковника Д.Б. Намгаладзе[558] не устраивало существовавшее положение дел в радиоразведке флота накануне войны. Так, из представленного им 13 июня 1941 года доклада Зуйкову следует, что существовала необходимость развернуть в мирное время радиопеленгаторный пункт в Скадовске, Батуми и в районе Туапсе-Сочи, развертывание которых предполагалось только по мобилизации. Намгаладзе обосновывал это тем, что скоротечность перехода от мирного положения на военное не позволит осуществлять решение тех задач, которые стоят перед радиопеленгаторными пунктами, если таковые не будут развернуты заблаговременно[559].

Анализ состояния сил и средств радиоразведки накануне войны свидетельствует о том, что проблема обоснованности пространственного разнесения элементов береговых частей радиоразведки существовала и на Тихоокеанском флоте. Так, из архивных документов за июнь 1941 года следует, что расположение приемного центра радиоотряда на острове Елена (о. Русский) было неудачным. Опыт Второй мировой войны, ни говоря уже об историческом опыте Первой мировой войны, к тому времени успел показать, что в условиях военного времени приемный центр может быть относительно легко выведен из строя. Следовательно, Тихоокеанский флот мог на некоторое время лишиться радиоразведки. В связи с этим предлагалось передислоцировать приемный центр радиоотряда Тихоокеанского флота с о. Русский на материк в районе Владивостока[560].

Исследуя проблему обоснованности выбора мест установки элементов системы РЭР советского ВМФ можно сделать вывод, что на флотах к этому вопросу подходили нередко безответственно и непродуманно. Недостатки в этом вопросе были выявлены лишь за считанные дни до начала военных действий, а потому устранить их до начала войны не удалось. К сожалению, данная проблема была свойственна и в дальнейшем, уже в ходе передислокации радиоотрядов и радиопеленгаторных пунктов в военное время.

Таким образом, анализ общего состояния радиоразведки советского ВМФ и береговых радиоотрядов флотов в отдельности накануне Великой Отечественной войны позволил установить, что организация морской РЭР имела существенные недостатки, влиявшие на ее возможности и эффективность разведки в целом.

Одной из важнейших задач береговых частей радио– и радиотехнической разведки является заблаговременное гарантированное предупреждение командования ВМФ об угрозе безопасности и интересам государства со стороны ВМС разведываемых государств, о непосредственной их подготовке к нападению. В свою очередь условиями внезапности нападения, в результате которой предполагалось обеспечить быструю и полную победу гитлеровской Германии над Советским Союзом, по взглядам немецкого верховного командования, должны были являться скрытность подготовки к нападению на СССР и высокие темпы наступления с началом войны.

Скрытность подготовки достигалась проведением тайной мобилизации, маскированным сосредоточением и развертыванием немецких вооруженных сил и союзников нацистской Германии, дезинформацией противника. Внезапность, которая должна была обеспечивать успешность действий немцев против ВМФ СССР, предполагалось достигнуть в результате скрытного сосредоточения немецких ВМС в Финском заливе, постановкой минных заграждений на Балтийском и Черном морях до начала войны, быстрым продвижением своих сухопутных войск на приморских направлениях с целью захвата западных советских военно-морских баз с суши и миннозаградительными действиями авиации. Предполагалось, что КБФ быстро потеряет свои базы и поэтому не будет способен продолжать борьбу. Эффективные действия советских ВВС намечалось предотвратить мощными ударами в самом начале войны. На флангах Восточного фронта планировались активные действия вооруженных сил Финляндии и Румынии.

С учетом этого, особый интерес представляют результаты деятельности сил и средств радиоразведки советского ВМФ накануне наиболее серьезного их испытания – Великой Отечественной войны: советская морская РЭР в первой половине 1941 года добыли весьма ценные сведения, непосредственно или косвенно характеризовавшие подготовку нацистской Германии к агрессии против СССР.

Военно-политическая обстановка, предшествовавшая Второй мировой войне, была неясной и изменчивой. Среди возможных объектов агрессии находился и Советский Союз. Даже развязав Вторую мировую войну, правительства противоборствующих государств не оставили мысли о борьбе против СССР и стремились найти пути для сговора с целью последующего совместного нападения на Советскую Россию. С конца июля 1940 года германское командование начало тщательно маскируемую подготовку к нападению на СССР. В августе 1940 года А. Гитлер приказал главнокомандующему немецкими военно-морскими силами усилить оборону северных норвежских фьордов, особенно в их узловых пунктах, с целью не допустить атаки русских и создать исходную базу для оккупации Петсамо (Печенга)[561]. Вместе с тем, с конца сентября 1940 года маскировка подготовки к агрессии становилась все более грубой. Сосредоточение войск на территории Польши, передислокация армейских соединений с Запада в тыловые районы[562], поездки в Берлин румынского диктатора И. Антонеску, венгерского министра обороны Барта, представителей финского командования генерала Тальвена, а затем А. Хейнрикса, договор с Финляндией о транзите войск через ее территорию достаточно ясно свидетельствовали как о самом факте, так и направленности военных приготовлений Германии.

Весьма напряженная обстановка предъявляла повышенные требования и к боевой готовности флота. В связи с этим, в течение последних месяцев, предшествовавших нападению нацистской Германии и ее союзников на Советский Союз, в ГМШ велся учет пребывания в наших портах немецких транспортов. Анализ свидетельствовал, что их количество неуклонно снижалось. Особенно наглядно это было видно на графике, где кривая наличия немецких торговых судов в советских портах ясно показывала, что в 20-х числах июня она пересечет нулевую отметку. Фактически так и получилось. Последний немецкий транспорт ушел из Таллина в ночь на 21 июня, то есть всего лишь за сутки до начала Великой Отечественной войны. Такое же положение, как известно, было и с немецким персоналом, находившимся в Советском Союзе, количество которого постепенно шло на убыль, а последний поезд с немцами проследовал через Брест за несколько часов до открытия огня по Брестской крепости[563]. Все эти факты указывали на возможную дату начала войны. При этом достаточно убедительные сведения о подготовке агрессии против Советского Союза накануне войны были добыты силами и средствами морской РЭР.

Наиболее сложная обстановка, связанная с подготовкой к нападению на СССР нацистской Германии и ее союзников, была в операционной зоне Краснознаменного Балтийского флота, что требовало большой и напряженной работы разведки, в том числе – радиоразведки. Первоочередной, основной задачей Гитлер поставил окружение советских войск, находившихся в Прибалтике, которое планировалось осуществить в ходе наступления путем поворота части сил группы армий «Центр» на север. Гитлер считал, что захват Ленинграда, ликвидация военно-морских баз КБФ и быстрое соединение с финскими войсками, вместе с захватом Украины, должно было предшествовать овладению Москвой. После ликвидации КБФ снабжение северного фланга немецких армий предполагалось обеспечивать именно морским путем[564].

Основными объектами разведки берегового радиоотряда КБФ в этот период являлись ВМС и ВВС Германии, Финляндии и Швеции. Несмотря на все трудности и недостатки, балтийцам уже в январе-феврале 1941 года удалось выявить первые признаки подготовки Германии и ее союзников к войне. В системе управления ВМС противника было выявлено развертывание новых радиосетей, в частности, радиосетей подводных лодок в Финском, Рижском и Ботническом заливах, радиосетей торпедных катеров и надводных кораблей в восточной части Балтики, радиосети ВМС Германии в Финляндии, а также 16 немецких армейских радиостанций у советско-финской границы[565]. Начиная с марта три-четыре подводные лодки регулярно обнаруживались радиоразведкой КБФ на наших коммуникациях около побережья Латвии (к северо-западу от Либавы, к западу и северо-западу от Виндавы)[566].

В ходе подготовки к агрессии немецкая авиация вела активную разведку средней и северной части Балтийского моря, что также было выявлено радиоразведкой. Полеты совершались с авиабазы в Пиллау (Балтийск) вдоль меридиана 20 град, до о. Форе и далее на север до района восточнее маяка Ландсорт. В период 5-10 марта в районе Либавы радиоразведка перехватила передачи радиосредств пяти немецких кораблей, искавших потерпевший аварию гидросамолет «Хенкель-115». С этой же целью вылетел самолет «Юнкерс-52», который также был обнаружен радиоразведкой. Подтверждением наличия немецких гидросамолетов накануне войны в акватории Балтийского моря явился факт систематического радиоперехвата и пеленгования с апреля и до начала войны радиопередач немецких гидросамолетов, совершавших интенсивные разведывательных полеты в средней и северной частях Балтийского моря, а также в устье Финского залива.

Из еженедельной разведывательной сводки разведывательного отдела штаба КБФ на 1 июня 1941 года следует, что по данным радиоразведки установлено следующее: 29 мая 1941 года шесть кораблей ВМС Германии, рассредоточенные по базам юго-восточной части Балтийского моря провели учение по радиосвязи, отрабатывая прием и передачу шифрованных радиограмм. Отдельные корабли совершили выходы в юго-восточную часть Балтийского моря и Данцигскую бухту для проведения одиночной боевой подготовки[567]. 21 мая несколько подводных лодок Германии были запеленгованы в районе Хельсинки и западной части Финского залива.

Кроме того, в мае 1941 года радиоразведка КБФ установила резкое увеличение интенсивности морских перевозок из Германии в Финляндию, в том числе немецких войск, которые выгружались в портах Ботнического залива[568]. Например, по сведениям радиоразведки, с 26 мая по 1 июня 1941 года порты Финляндии посетили 4 немецких транспорта, в том числе: Хельсинки – 3, Турку – 1, а к 15 июня в Финляндию прибыли два немецких пехотных соединения, поддерживавших интенсивный радиообмен на маршруте перехода. В южной и юго-восточной частях Балтийского моря на переходе в Финляндию и обратно в Германию обнаруживались 14 немецких транспортов, из них два следовали в Финляндию с военным грузом. Также были вскрыты переходы десяти немецких транспортов в базы Швеции[569].

В ходе разведки ВМС Финляндии радиоразведкой КБФ было установлено, что в период 26 мая – 1 июня 1941 года финские броненосцы «Вяйнямейнен» и «Ильмаринен», канонерские лодки «Карьяла» и «Хямеенмаа», две подводные лодки («Весихийси», название второй лодки не установлено) и один не установленный корабль проводили боевую подготовку в районе островов Карпо и Нагу; за этот же период 21 транспорт[570] Финляндии посетили порты Германии; транспорт «Велламо» посетил не установленный порт Швеции; маршруты переходов транспортов «Арго» и «Боре IX» не были установлены[571].

По данным радиоразведки Краснознаменного Балтийского флота с 26 мая по 2 июня 1941 года ВМС Швеции проводили артиллерийские и торпедные стрельбы. Отдельные корабли несли дозорно-сторожевую службу в районе своих военно-морских баз. Так, 27 и 28 мая 1941 года авианесущий крейсер «Готланд» в районе Данцигергатт проводил артиллерийские стрельбы по буксируемым щитам. Торпедные стрельбы проводились в районе северная часть Норчепингской бухты – маяк Ландсорт следующими кораблями: броненосец «Манлигхеттен» – 27 и 28 мая; авианесущий крейсер «Готланд» – 28 мая; эсминцы «Гетеборг», «Клас Хорн» с 26 по 28 мая; эсминец «Эреншельд», подводные лодки «Нордкапперен», «Спрингерен», «Сиобиорнен» – 27 и 28 мая; подводные лодки «Дельфинен» и «Ульвен» – 28 мая 1941 года.

25 мая броненосец «Густлав-V» и 28 мая броненосец «Свярье» ВМС Швеции в районе Ландсорт-Норчепингская бухта проводили зенитные стрельбы по рукавам, буксировавшимися самолетами. 29 мая с 22 ч 20 мин до 23 ч 50 мин военно-морскими силами Швеции было проведено учение по отражению атак авиации на броненосцы «Густлав-V», «Дротнинг Виктория», «Свярье» и авианесущий крейсер «Готланд»[572].

Подводная лодка «Нордкапперен» ВМС Швеции по данным радиоразведки в ночь на 30 мая 1941 года отрабатывала задачу торпедной атаки по броненосцу «Дротнинг Виктория». В районе Элайдс-Норра-Уде-Карлскруна были обнаружены броненосец «Оскар-П», подводные лодки «Дракен», «Шелейонет» и эсминец «Норденшельд».

По данным радиоразведки КБФ, в течение последней недели мая было обнаружено 40 транспортов Швеции, из них: 28 мая транспорт «Тритон» и 30 мая транспорт «Лена» прибыли в Данциг; 30 мая транспорт «Хеймдал» – в Турку. Остальные 37 транспортов совершили переходы между портами Швеции[573].

Помимо выявления признаков подготовки к войне в деятельности ВМС разведываемых государств РЭР КБФ добыла значительное количество сведений о военной авиации этих стран. Например, было установлено, что в период с 26 мая по 1 июня 1941 года гидроавиация Германии, базировавшаяся на аэродромы вдоль побережья Балтийского моря, проводила учебно-тренировочные полеты в южной и юго-восточной частях Балтики. За этот период отмечено 219 самолето-вылетов, которые проводились, в основном, группами и в светлое время суток с аэродромов: Грейфсвальд – 105, Кольберг – 47, Пиллау – 40, Штольпмюнде – 22, Штеттин – 3, озеро Леба – 2. Кроме того, в период с 26 по 29 мая самолеты ВВС Германии с аэродрома Пиллау вели систематическую разведку центральной части Балтийского моря до параллели о. Готска-Санден. Ежедневно в воздухе находилось по 3 самолета, как правило, в дневное время.

С 23 мая по 1 июня 1941 года по сведениям морской РЭР самолеты ВВС Финляндии, базировавшиеся на аэродромы Сантахамина и Турку, проводили активную воздушную разведку Финского залива и Або-Аландского архипелага. За этот период с аэродрома Сантахамина было произведено 48 самолетовылетов. Основными районами разведки ВВС Финляндии являлись: острова Гогланд и Нарген, плавающие маяки Таллин, Хельсинки, Кальбодагрунд, маяки Оррегрунд и Кэри, мыс Юминда. С аэродрома Турку за этот же период было отмечено 20 самолето-вылетов; маршруты двух из них (самолет типа «Юнкере») проходил через о. Гогланд и плавающий маяк Хельсинки, остальные – через Або-Аландский архипелаг. Основными типами самолетов, обнаружившимися в указанный период являлись: средний бомбардировщик «Юнкере К-43», легкий бомбардировщик «Котка» и истребитель «Яктфалк»[574].

По сведениям радиоразведки КБФ за период с 25 мая по 1 июня 1941 года авиация Швеции совершила 58 самолето-вылетов, из которых 8 групповых и 2 одиночных для ведения разведки в северной и центральной частях Балтийского моря по маршруту: Стокгольмские шхеры-маяк Богшер-маяк Фальудден-Норчепингская бухта. Полеты осуществлялись на высоте 2000–3000 м с аэродромов Хегернес, Форезунд, Баркарбю и авианесущего транспорта «Дристигхетен». Ранее разведывательные полеты авиации Швеции осуществлялись на более низких высотах. За этот же период в дневное время было совершено 50 межаэродромных самолето-вылетов, из которых 10 групповых и 16 одиночных[575].

Кроме этого, осуществляя ведение разведки ВМС и ВВС Норвегии, в мае-июне 1941 года силами и средствами РЭР КБФ были добыты следующие сведения: введение в эксплуатацию новых аэродромов на побережье Норвегии; прибытие на аэродромы Норвегии немецкой авиации (торпедоносцев, разведчиков, бомбардировщиков дальнего действия, пикирующих бомбардировщиков и истребителей); установка зенитных орудий; особенности проведения учений по противовоздушной обороне, что подтверждалось сведениями других видов разведки[576].

В начале июня морской РЭР были добыты сведения о переходе германских подводных лодок в устье и среднюю часть Финского залива, а в середине месяца – о переводе ВМС Финляндии в повышенную боевую готовность, сосредоточении кораблей в Хельсинки и Турку.

В течение января-июня поток передаваемых радиограмм в радиосетях ВМС и ВВС Германии, а также ее союзников нарастал. Однако за несколько суток до нападения интенсивность радиообмена снизилась[577]. Тем не менее, не снижая бдительности, 21 июня 1941 года в Финском заливе (в районе Хельсинки) морской РЭР были обнаружены подводные лодки ВМС Германии, которые впоследствии были развернуты на наших коммуникациях, а также работа вновь появившихся береговых радиостанций военно-морских сил в Хельсинки, Турку, на островах Римито, Ньюстадт и Раумо. Всем береговым радиопеленгаторным пунктам было приказано усилить наблюдение за ВМС Германии, в частности за подводными лодками, не ослабляя наблюдения и за другими объектами, а приемному центру – увеличить количество боевых постов перехвата[578].

На Северном морском театре первые признаки подготовки Германии и ее союзников к войне были выявлены радиоразведкой Северного флота в сентябре 1940 года. Из радиоперехвата стало известно, что с 26 сентября Финляндия разрешила транзит немецких воинских частей и вооружения через свою территорию в Норвегию. На основании этих сведений командование флота сделало вывод, что германское командование производит значительное усиление войск, вооружения и военной техники в Финляндии и Норвегии. При этом впервые признаки усиления группировки германских войск в Норвегии были обнаружены силами и средствами морской РЭР Северного флота 19 июня 1940 года.

Для усиления контроля за сосредоточением немецких войск на приемном центре берегового радиоотряда Северного флота были открыты два дополнительных поста радиоперехвата. Всего, вместе с дополнительными постами, в этот период в радиоотряде действовало 10 боевых постов, которые осуществляли радиоперехват в следующих радиосетях: береговых и корабельных радиостанций Германии и Норвегии; аэродромных и самолетных радиостанций Германии и Норвегии; немецких армейских радиостанций в Норвегии; ВВС Финляндии; портовых радиостанций и транспортов Финляндии[579].

Однако, начиная с января 1941 года, вероятный противник стал все более использовать шифрованный радиообмен, к чему наша разведка готовы была не в полной мере. Сказалось отсутствие подготовленных кадров, а также упущения в организации взаимодействия радиоотряда Северного флота с дешифровальной разведывательной службой. 3 марта командование разведки флота доложило (исх. № 107) начальнику разведки ВМФ о получении внесрочного донесения берегового радиоотряда, в котором сообщалось о немецкой воинской группировке в Финляндии, а также сложностях в обработке перехватываемого шифроматериала[580].

При этом необходимо отметить, что приведенные выше недостатки в деятельности радиоразведки Северного флота накануне Великой Отечественной войны были выявлены еще в ходе Советско-финляндской войны 1939–1940 годов, указаны вышестоящим командованием, однако своевременно не были устранены.

Накануне Великой Отечественной войны радиоразведкой Северного флота было перехвачено 79 500 радиограмм[581]. Кроме того, было установлено прибытие самолетов ВВС Германии на аэродромы Норвегии: в мае – на Бардуфос, Банак, Хебуктен 5-го и 6-го отрядов 40-й эскадры бомбардировщиков дальнего действия (до 24 самолетов «Хе-111»), 1-го отряда 129-й группы дальних разведчиков (до восьми «Ю-88»), 1-го отряда 124-й группы дальних разведчиков (до 11 самолетов «Ю-88»); 10 июня – на Билле Фиорд; 13 июня – на Банак; 14 июня – на Хебуктен.

В январе-мае 1941 года морская РЭР выявила переброску немецких горноегерских дивизий в районо Петсамо и к границе с СССР. На 21 января в районе северной части советско-финской границы была отмечена работа 16 немецких штабных радиостанций, осуществлявших интенсивный радиообмен. В конце марта обнаружены немецкие армейские радиостанции в районах Киркинес, Вадсе, Варде, Банак, Карасиок, Каутокайно, Альта, то есть вдоль северного побережья Норвегии. В апреле радиоразведкой отмечалось выставление корабельных дозоров вдоль побережья Северной Норвегии. С 10 апреля значительно (в 4–6 раз) возросла интенсивность деятельности кораблей. 16 июня была выявлена реорганизация существовавшей с апреля 1940 года единой радиосети ВМС Германии в Норвегии в три самостоятельные районные радиосети: полярного, северного и западного побережья Норвегии. Это свидетельствовало о предстоящем прибытии в Норвегию немецких кораблей и разделении районов их действия в Баренцевом, Норвежском и Северном морях[582].

18 июня 1941 года по сведениям радиоразведки, подтвержденным другими видами разведки, над базами Северного флота и кораблями в Кольском заливе впервые пролетел немецкий самолет-разведчик, а 19 июня самолет-разведчик был обнаружен над Ваенгой и Полярным[583]. Наличие такой информации о деятельности противника позволяло командованию флота с высокой вероятностью предположить о начале агрессии в ближайшее время.

В планах германского Верховного Главного Командования большое значение придавалось также захвату побережья и военно-морских баз на Черном море. Эти задачи выдвигались вследствие необходимости решения ряда таких проблем, как удержание нефтеносных районов Румынии, вовлечение Турции в войну на стороне Германии, подготовка к захвату Крыма и богатого нефтью Кавказа и, наконец, подготовка к осуществлению похода через Иран в Индию. В течение мая-июня 1941 года штабом руководства войной на море Германии осуществлялись мероприятия по подготовке к действиям по разработанному плану, а именно: в Румынию и Болгарию были доставлены материальная часть и боезапас для береговой артиллерии, 2000 морских мин, тральное имущество, оборудование для строившихся румынских подводных лодок и торпедные катера для Болгарии, построенные в Голландии. В марте немецкая военно-морская миссия приступила к работе в Румынии. Примерно в это же время развернул свою деятельность штаб военно-морской связи в Болгарии.

Вследствие этого, достаточно высокое количество факторов, свидетельствовавших о подготовке к агрессии Германии и ее союзников на СССР, наблюдалось накануне войны радиоразведкой Черноморского флота. Так, в сентябре-октябре 1940 года была отмечена переброска германских войск в Румынию. Только за 25 октября через один из пограничных пунктов на территорию Румынии проследовало 26 воинских эшелонов с немецкой пехотой, танками и артиллерией.

В начале 1941 года были добыты сведения о перегруппировке турецких войск во Фракии, мобилизации более 20 возрастов мужчин-немусульман для тыловых работ, мобилизации и вооружении части судов транспортного флота, введении осадного положения в некоторых районах Фракии и Восточной Анатолии, предварительной эвакуации учреждений и предприятий Стамбула.

2 марта 1941 года морская РЭР выявила ввод германских войск в Болгарию. Немцам были предоставлены порты и базы на Черном море и реке Дунай. В марте в Варну из Констанцы прибыли два немецких минных заградителя.

В мае было отмечено появление в районе Роман-Бахэу на реке Серет немецких пехотных и танковых частей, их перемещение к румыно-советской границе. 2-й армейский корпус румынской армии переместился из района Тимишоара в устье Днестра. Части румынской армии пополнились контингентом, призванным из запаса.

5 июня было перехвачено радио донесение инспектора полиции из Тимишоара в Бухарест: «В районе Лугос среди населения идут разговоры, что проходящая мобилизация в румынскую армию направлена на ведение совместно с Германией и Венгрией войны против СССР в целях возврата Бессарабии и Северной Буковины»[584].

С начала июня 1941 года радиоразведкой было выявлено, что радиостанции ВМС и ВВС Румынии отрабатывали организацию радиосвязи, используя новые частоты, а также проводили испытание новой радиоаппаратуры. В частности, было установлено:

– 5 июня с 09.00 до 15.00 плавбаза подводных лодок «Констанца» и минный заградитель «Мурджеску» вышли из Констанцы в море, где провели учение по радиосвязи;

– 12 июня в 12.00 минный заградитель «Мурджеску» вышел на внешний рейд Констанцы и провел испытание длинноволнового радиопередатчика в диапазоне 700–800 м;

– 13 июня гидросамолет Румынии, находившийся в районе Констанцы, отрабатывал двухстороннюю радиосвязь с минным заградителем «Мэрэшешти». В этом же районе находились эсминец «Реджина Мария» и плавбаза подводных лодок «Констанца».

За несколько дней до нападения Германии на СССР радиоразведкой Черноморского флота было отмечено резкое сокращение интенсивности радиосвязи военных кораблей и торговых судов Румынии, а в радиосетях ВМС и службы наблюдения и связи Румынии наличие следующих изменений, характеризовавших подготовку к началу военных действий: во-первых, смена позывных (сменили секретные позывные корабли и береговые радиостанции; торговые суда вместо международных позывных начали применять секретные); во-вторых, смена секретного переговорного кода, жаргона и условного обозначения волн (в частности, были изменены значения фраз секретного кода «П»); в-третьих, применение шифрованного радиообмена торговыми судами[585].

Такие изменения в радиосвязи Румынии, с учетом опыта наблюдения за ее радиосетями в период передачи Бессарабии Советскому Союзу (тогда также в них за несколько дней до передачи были сменены двузначные полусекретные позывные на трехзначные секретные смежного построения, а также международный код «Щ» был заменен секретным кодом «П»)[586], свидетельствовали о проведении в ней мобилизационных мероприятий.

Этот вывод полностью подтверждался другими сведениями, добытыми радиоразведкой Черноморского флота:

– 25 мая – 3 июня состоялся разведывательный поход к Крымскому полуострову подводной лодки «Дельфинул» совместно с эсминцем «Мэрэшешти»; доставку специальных заданий на эсминец для их дальнейшей передачи на подводную лодку осуществлял гидросамолет;

– 13–15 июня в районе Констанцы отрабатывались задачи боевой подготовки отряда боевых кораблей и торпедных катеров Румынии совместно с гидроавиацией[587];

– 15–16 июня выявлены выход кораблей ВМС Румынии в море и перевод их в повышенную боевую готовность, а также усиленное патрулирование района авиацией с целью поиска подводных лодок[588].

Разведывательные сведения, добытые береговым радиоотрядом Черноморского флота накануне Великой Отечественной войны, в совокупности позволяли командованию флотом с достаточной степенью уверенности сделать вывод о начале в ближайшее время военных действий на Черном море и приморском направлении.

В отличие от радиоразведки Балтийского, Северного и Черноморского флотов, осуществлявших ведение разведки вероятного противника, направленной на выявление его приготовления к агрессии, РЭР Каспийской военной флотилии в рассматриваемый период осуществляла в большой степени освещение военных действий в Средиземном море, Восточной и Северной Африке, а также анализ обстановки на Среднем Востоке[589].

Таким образом, исследование состояния отечественной морской РЭР накануне Великой Отечественной войны и ее роли во вскрытии обстановки на МТВД и приморских направлениях (1940–1941 гг.) позволило получить следующие научные положения и выводы.

Во-первых, военно-исторические труды недостаточно объективно оценивают состояние отечественной морской РЭР накануне Великой Отечественной войны и ее роль во вскрытии обстановки на МТВД и приморских направлениях. При этом, если большинство военно-исторических трудов вообще не рассматривают деятельность сил и средств РЭР отечественного ВМФ во вскрытии обстановки на МТВД и приморских направлениях накануне войны, чем занижают ее роль, то труды, посвященные истории морской РЭР завышают ее оценки накануне Великой Отечественной войны.

Во-вторых, анализ состояния сил и средств РЭР советского ВМФ накануне Великой Отечественной войны позволил выявить низкий уровень их боевой устойчивости, что подтвердилось значительными людскими и материальными потерями, а также резким снижением возможностей береговых радиоотрядов флотов в первые дни войны, эффективности разведки в целом.

В-третьих, обобщение добытых силами и средствами РЭР советского ВМФ накануне войны разведывательных сведений, характеризовавших приготовление вероятного противника к агрессии, позволило в структурновременной последовательности определить наиболее характерные разведывательные признаки подготовки ВМС противника к развертыванию агрессии с морских направлений:

– за 5 месяцев до начала агрессии – развертывание новых узлов радиосвязи; увеличение количества радиосетей; создание радиосетей в районе предполагаемых военных действий; увеличение интенсивности радиосвязи; возрастание объемов морских перевозок воинских грузов; увеличение объема шифрованного радиообмена;

– за 4–3 месяца до начала агрессии – разведывательные походы подводных лодок к границам территориальных вод государства – объекта агрессии; полеты разведывательной авиации в районе предполагаемых военных действий;

– за 2–1 месяц до начала агрессии – резкое возрастание интенсивности морских перевозок воинских грузов; тренировки в приеме и передаче шифрованных радиограмм; проведение учений (подготовки с привлечением основных сил флота) по отработке применения всех видов вооружения корабля; проведение учений по отработке всех видов обороны корабля; проведение учений по отработке взаимодействия разнородных сил флота; введение в эксплуатацию новых аэродромов на территории государств, вблизи района предполагаемых военных действий, перебазирование авиации на эти аэродромы; изменение параметров полета разведывательной авиации; усиление объектовой противовоздушной обороны; проведение учений по противовоздушной обороне;

– за 1 месяц до начала агрессии – смена радиочастот; введение в эксплуатацию новой аппаратуры радиосвязи; регулярное проведение учений по радиосвязи; увеличение интенсивности шифрообмена;

– за несколько суток до начала агрессии – нарушение воздушного пространства разведывательной авиацией; резкое снижение интенсивности радиосвязи; смена секретных позывных кораблей, авиации и узлов связи; смена международных позывных на секретные; смена секретного переговорного кода, жаргона и условного обозначения радиоволн; перевод сил в повышенную готовность.

В-четвертых, выявлены недостатки в организации советской военной разведки накануне войны. Один из главных – отсутствие в советском ВМФ классификатора признаков, характеризующих угрозу военной безопасности и интересам нашего государства со стороны ВМС разведываемых государств, непосредственную их подготовку к агрессии. Тем не менее, сведения, добытые РЭР советского ВМФ накануне Великой Отечественной войны, явились важным вкладом в освещение обстановки перед началом агрессии и сыграли значительную роль в решении командования ВМФ о переводе флота в повышенную степень боевой готовности – оперативную готовность № 2 и впоследствии – готовность № 1. В отличие от советского ВМФ, недостатки в организации разведки, а также низкая степень готовности Тихоокеанского флота США в военно-морской базе Перл-Харбор в декабре 1941 года привели американский флот с началом войны на Тихом океане к потерям, близким катастрофическим.

В-пятых, заблаговременно добытые разведывательные данные и принятие соответствующих мер (организованная на флотах система оперативных готовностей; повышение интенсивности боевой подготовки; круглогодичное проведение боевой подготовки на Балтийском и Черноморском флотах; частичное перебазирование соединений и крупных кораблей за несколько недель до войны; рассредоточение стоянок кораблей и подводных лодок в базах и портах; усиление разведки) позволило лишить противника внезапности нападения на МТВД и предотвратить потери кораблей советского ВМФ в первые дни войны. Значительный вклад в обеспечение заблаговременного предупреждения командования об угрозе развертывания агрессии с морских направлений внесла и РЭР советского ВМФ.

Рис. 5. Синхроническая схема развития органов управления отечественного Военно-морского флота 17-1921 гг. (до 31.01.1918 даты приведены по старому стилю, с 1(14).02.1918 г. – по новому)

Рис. 6. Структурный состав разведки Краснознаменного Балтийского флота. 1939–1940 гг. Составлено по: РГА ВМФ, ф. P-2045, on. 1, д. 17, л. 87-128.

Рис. 7. Балтийский морской театр военных действий. 1939–1940 гг.

Рис. 8. Дислокация берегового радиоотряда Краснознаменного Балтийского флота. 1939–1940 гг. Составлено по: РГА ВМФ, ф. P-2045, on. 1, д. 17; ЦВМА, ф. 161, оп. 6, д. 2.

Рис. 9. Типовая организация берегового радиоотряда советского ВМФ. 1939–1940 гг. Составлено по: РТА ВМФ, ф. P-2045, on. 1, д. 17; ЦВМА, ф. 2, оп. 10, д. 5, 28.

Рис. 10. Северный морской театр военных действий. 1939–1940 гг.

Рис. 11. Дислокация берегового радиоотряда Северного флота. 1939–1940 гг. Составлено по: РГА ВМФ, ф. P-2045, on. 1, д. 17; ЦВМА, ф. 767, оп. 2, д. 216.

Укомплектованность личным составом разведки КБФ накануне Советско-финляндской войны 1939–1940 гг.

Составлено по: РГА ВМФ, ф. Р-2045, оп.1, д. 17, л. 87.