Первая радиоигра с противником

Первая радиоигра с противником

Материалы следствия и наши планы по дезинформации я доложил командующему Особого Грозненского оборонительного района генералу Никольскому и комиссару Б.Н.Герасименко. Они полностью одобрили наше предложение и поставили задачу начальнику штаба систематически готовить дезинформационные материалы для передачи врагу.

Работу с Ковалем и Моллаевым по дезинформации противника я поручил своему заместителю Петру Степановичу Данилову. Помню, как мы переживали за первую радиопередачу. Для нас прежде всего очень важно было исключить возможность провала нашего мероприятия. Мучали сомнения, а вдруг «К» и «М» не полностью разоружились и во время сеанса дадут сигнал, что радиосвязь ведется под нашим контролем. Тогда наши замыслы могли бы быть обращены против нас.

Но, видимо, в 1942 году немцы еще настолько были уверены в своей победе, что своим шпионам не всегда давали знаки условности на случай их разоблачения и ведения радиоигры. Первый выход в эфир был произведен 1 октября в установленное время. Радиостанция противника сразу же среагировала на позывные сигналы, приняла нашу шифротелеграмму:

«На место прибыли благополучно, условия работы трудные, финансовые затраты помогли укрепить положение. Ближайшее время выезжаем по маршруту. Просим согласия один день не работать. Казбек».

В ответной телеграмме было сказано:

«Ваши действия одобряем, не допускайте никаких отклонений, сроки надо строго выдерживать».

Несмотря на строгое указание выдерживать сроки радиопередач, мы решили 3 октября в эфир не выходить, а создать впечатление, что поездка по маршруту не простая прогулка: поспешный сбор «солидного» материала за двое суток показался бы неправдоподобным. Уместно здесь заметить и следующее. Подготовка дезинформации — дело очень сложное, тем более, когда речь идет об объектах стационарного характера. Достаточно перепроверить полученные материалы через другие источники и, нашим планам грозил неминуемый провал. Поэтому подготовленные данные многократно обсуждались штабом Грозненского особого оборонительного района, согласовывались с вышестоящими штабами и исправлялись. Надо было создать такую информацию, которая была бы близка к действительному положению, и в то же время уводила бы в сторону врага. А главное, чтобы противник был убежден в надежности своей агентурной группы. Вот чего требовалось достигнуть.

6 октября мы вновь вышли в эфир и передали достаточно «обстоятельную» информацию, в которой упор был сделан на большую перегруппировку войск, на продвижение эшелонов с боевой техникой с юга на север, а также по отдельным объектам Грозного.

В ответной шифротелеграмме фашистская разведка поблагодарила, однако вновь потребовала строго выполнять полученные указания. Нам стало ясно, что немцы требуют непрерывного потока информации неспроста. Совершенно очевидно, что они готовились к решительному наступлению на Грозный, ибо командующий 1-й фашистской танковой армией, излагая план наступления на Баку, сообщал командующему группой армии «А», что продвижение из Грозного на юг возможно с 6 сентября, а из Махачкалы — 16 сентября. Но время шло, а планы гитлеровцев не выполнялись. Это и толкнуло их как азартных игроков на отчаянные действия. 9 октября мы на связь не вышли, а 10 октября на Грозный немцы бросили 128 бомбардировщиков. Сотни бомб обрушились на город, пострадало несколько предприятий. Однако, в результате активных действий нашей зенитной артиллерии и истребительной авиации боевые порядки фашистов были расстроены, следовательно, бомбовые удары были нанесены беспорядочно, военные объекты почти не пострадали, если не считать того, что около Особого отдела упала бомба, причинившая некоторые разрушения зданию, а два офицера и два солдата получили осколочные ранения. Другие наши работники отделались ушибами, контузией в легкой форме. В районе нефтеперерабатывающих заводов был подожжен только 10-миллионный резервуар сырой нефти. Горел он долго, и шлейф дыма распространился до Махачкалы, т. е. на 180–200 км. К нашему удовлетворению немцы много бомб сбросили в районах, которые были указаны как важные военные объекты в дезинформации. Следовательно, они поверили данным своей разведгруппы, а, значит, поставленная нами цель была достигнута.

Но случилось совершенно неожиданное. Немцы перешли в решительное наступление, прорвали оборону на участке северо-восточнее Грозного и захватили станцию Червленную, которая являлась базой для пребывания агентурной группы. В связи с этим дальнейшая работа Коваля-Моллаева по дезинформации немцев стала невозможной. После непродолжительной дополнительной проверки поведения Коваля и Моллаева по указанию Управления Особых отделов Закавказского фронта мы передали их для дальнейшего использования в качестве агентов опознавателей. Оба они проявили незаурядные способности, полностью осознали совершенное ими преступление и честно сотрудничали с органами контрразведки. При их активной помощи были опознаны еще 6 агентов немецкой разведки, заброшенных в наш тыл. Таким образом, честным поведением, раскаянием в совершенном преступлении в результате правильного направления их усилий они в значительной степени реабилитировали свое преступное поведение и проявленное малодушие. Впоследствии они были осуждены военным трибуналом с направлением в штрафную роту.

Но вернемся к событиям в Грозном. После первой массированной бомбардировки самолеты налетали ночью 11, 12 октября и в последующие дни большими группами. Всего вражеская авиация совершила 4246 самолето-вылетов на Грозный. Город многое пережил и героически защищался, ликвидировал последствия варварской бомбежки, но жертв и разрушений было много. Советское правительство высоко оценило отвагу и мужество воинов Грозненского Особого Оборонительного района и местных партийно-советских и административных органов, наградив большую группу лиц орденами и медалями. Вторым орденом Красной Звезды был награжден и я.

В «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза» сказано: «После пятимесячных оборонительных действий на Северном Кавказе Красная Армия остановила в ноябре 1942 года наступление врага. Все попытки немецко-фашистских войск прорваться в Закавказье оказались безуспешными. Оборона Северного Кавказа протекала в чрезвычайно сложной для Красной Армии обстановке…».

«Оборонительные операции на Северном Кавказе сыграли важную роль в летней кампании 1942 года. В оборонительных сражениях советские люди измотали врага, нанесли ему значительные потери, и остановили его наступление» (История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945 гг., т. 2, 1961. С. 467).

Да, Грозный продолжал активно защищаться. В тот момент он был подобен натянутой тетиве лука, которая вот-вот могла отбросить немцев от подступов к городу. Тяжелая обстановка, трудные дни и ночи сроднили меня с этим городом, а забот у особого отдела с каждым днем все прибавлялось. Преданные делу нашей Родины, исключительно трудолюбивые оперативные работники вверенного мне отдела Данилов, Литвак, Сащенко и другие дни и ночи посвящали своему, на первый взгляд, малозаметному, кропотливому труду, все процессы которого, как правило, проходят вне поля зрения посторонних людей.

У нас, в особом отделе как-то сам собой выработался порядок — ежедневно собираться у меня в 22.00. На этом ночном оперативном совещании первоначально обсуждалось положение на фронте, состояние личного состава, все вновь поступившие материалы, а также ставились задачи на будущее по конкретным делам. А когда заканчивалось обсуждение служебных вопросов, разговор переходил на различные злободневные проблемы того времени.

На одном из таких совещаний начальник Особого отдела бригады железнодорожных войск Федор Иванович Сащенко поведал о своей беде. Дело в том, что у него были большие наручные часы 2-го Госчасового завода, которые он уронил, и они прочно остановились. Купить новые тогда было почти невозможно, поэтому он стал искать мастера часовых дел. И к немалому удивлению узнал, что недалеко от штаба их бригады работает частная мастерская по ремонту часов. Хозяином являлся пожилой, ничем не приметный человек.