Об испытаниях РЛК
Об испытаниях РЛК
Об авторе
Абросимов Евгений Иванович. Участвовал в разработке методик испытаний радиолокационных комплексов 5Н87, 64Ж6 и 22Ж6. Возглавлял испытания комплекса 64Ж6. Являлся заместителем председателя межведомственной комиссии и комиссии по большим комплексным испытаниям на 8-м полигоне Министерства обороны СССР (Капустин Яр).
В январе 1971 г. я пришел на Балахнинский электромеханический завод (БЭМЗ) — так назывался тогда Правдинский радиозавод — на преддипломную практику в ОКБ. Режим секретности был на небывалой высоте, а уровень режима закрытости продолжал расти, по моим ощущениям, до 1973 г. Несмотря на то что сам я был родом из Правдинска и жил в сотне метров от завода, о том, что делают на БЭМЗ (кстати, про сотрудников завода в шутку говорили — они работают в «четвертом ящике»[* С 1960 г. завод имел обозначение «почтовый ящик № 4».]), как выяснилось впоследствии, я ничего не знал. На вопросы студентов преподавателям Горьковского политехнического института следовали «туманные» ответы: что-то для обороны, а что — неизвестно, какие-то устройства для нелинейной оптической обработки электрических сигналов. Чаще работники завода упоминали передвижные электростанции. И вот я и попал на ПРЗ в комплексную (она еще называлась «общих вопросов», или «проблемная») лабораторию № 6 на эту самую «нелинейную обработку сигналов». Как раз в это время лаборатория вела совместную с Научно-исследовательским радиофизическим институтом Академии наук СССР (НИРФИ) научно-исследовательскую работу «Вера».
Я считаю, что мне сильно повезло с таким распределением. В шестой лаборатории собрались очень квалифицированные, увлеченные, знающие свое дело молодые одаренные специалисты. Они могли грамотно, корректно, понятно сформулировать любое задание, поставить задачу, дать необходимое направление, основные знания и приемлемые методы решения и никогда не ограничивали инициативу работника, направленную на решение задачи на уровне изобретения. Моим начальником был Ю.В. Пантелеев, затем А.Г. Тихонычев, а впоследствии — И.А. Евсеев. Тогда в структуре ОКБ еще не было отделов и, несмотря на наличие кодовых замков на дверях подразделений и журналов отлучек с рабочего места более чем на 15 мин, специалисты тесно общались друг с другом. Еще на преддипломной практике я познакомился с такими специалистами, как Н.М. Самылов, В.П. Лапотников, В.Н. Добровольский, А.С. Ривкин, В.А. Мокров. Этот ряд фамилий можно продолжать долго.
Ежегодно в ОКБ на преддипломную практику приходило до 240 студентов, и большинство возвращались на работу в Правдинск. Они получали жилье, приличную, по тем временам, зарплату, различные льготы и становились специалистами высокого класса. Их именами даже назывались системы радиолокационных комплексов (РЛК): при отсутствии закрытой связи при переговорах по открытым каналам связи, в условиях жесткого режима прослушки и секретности, мы спокойно говорили о трудностях в «системе Казакова» или «системе Симонова». Собеседник на другом конце провода понимал, кого нужно прислать на помощь или давал квалифицированный совет, четкую консультацию.
Благополучно защитив диплом, посвященный защите приемных каналов РЛС в сложных условиях электромагнитной совместимости, я уехал на военные сборы на базу подводных лодок в Видяево. К тому моменту я уже точно знал, чем буду заниматься. Знал (как оказалось, примерно), что производит предприятие, и твердо решил продолжить работу на нем.
На учебных сборах в Видяево я много времени посвящал изучению радиоэлектроники, которой напичкана подводная лодка, уделяя особое внимание радиолокационным устройствам. Так я, например, познакомился с работой амплитронов, применяемых на подводных лодках, не узнав во время прохождения преддипломной практики на заводе, что амплитроны уже используются в радиолокационных комплексах Правдинского завода.
Сдав экзамены по «войне» в базе подводных лодок и в институте, я получил диплом радиоинженера и, не отдыхая, пришел на работу в ОКБ, в лабораторию № 6. Уже тогда мне сказали, что скоро я заменю А.Г. Тихонычева на полигоне Капустин Яр. Знания А.Г. Тихонычева требовали его каждодневного нахождения на предприятии. Он вместе с Ю.В. Пантелеевым написал мне программу изучения РЛК 5Н87 на четырех листах формата А4 с обеих сторон и отправил меня на местный заводской полигон, именовавшийся контрольно-испытательной станцией (КИС). Заводской полигон располагался недалеко от завода.
На КИС был развернут опытный образец РЛК 5Н87. Изучая комплекс, я убедился, что радиоэлектроника, изготовляемая Правдинским радиозаводом, сложнее радиоэлектроники подводных лодок: амплитроны мощнее, антенны больше и с лучшими характеристиками, кабельная сеть длиннее, обработка сигналов намного сложнее. Радиоэлектронику подводной лодки, которую я изучал (речь идет о подводных лодках проекта 651), можно было сравнить с игрушкой перед РЛК, выпускаемыми Правдинским радиозаводом.
К тому времени я уже неоднократно прочитал техническое описание комплекса и был удивлен, увидев трехкабинный (три дальномерные кабины) вариант. В третьей кабине комплекса располагалась аппаратура возбудителя передатчика РЛК 5Н87 и аппаратура опытного образца по ОКР «Откос». Эта ОКР представляла собой первую попытку измерения высоты цели на проходе фазовым методом и, как следствие, могла привести к значительному уменьшению количества прицепов и кабельной сети между прицепами. Предполагалось, что к 1980 г. комплекс будет состоять из одной кабины.
В силу различных трудностей технического характера (например, малое время послесвечения индикатора высоты, отсутствие малогабаритных и высокопроизводительных электронных вычислительных машин) эта ОКР так и закончилась на этапе опытного образца. Впоследствии ОКБ возвращалось к этой теме — провели НИР «Измерение». Но, видимо, каждая идея требует соответствующего уровня развития науки и техники. В дальнейшей истории жизни ОКБ способ измерения высоты фазовым методом был успешно внедрен при модернизации РЛК 5Н87, превратив его в трехкоординатную РЛС 5Н87М и при этом значительно сократив количество прицепов и уменьшив объем кабельной сети (см. «ТиВ» № 5/2013 г.).
А пока меня «окрестили» начальником комплекса, поручив держать его в боеспособном состоянии. Тогда мне было 23 года.
На комплексе постоянно проводились различные проверки и доработки аппаратуры. В частности, проверялась идея, основанная на том, что частота запуска комплекса находится в звуковом диапазоне, и, если выход детектора-обнаружителя через усилитель нагрузить на динамик (или, лучше, на колокол громкого боя), то при обнаружении цели раздастся звук, который, по мнению ряда генералов, разбудит солдата-оператора («Солдат спит — служба идет!»). Сейчас, во время автоматизированного съема координат и построения трасс (траекторий), это вызывает улыбку. А в то время… генералы были «За!»
Справедливости ради можно заметить, что проигрыш по обнаружению ЕДИНСТВЕННЫХ целей был мал и даже мог быть и не заметен по сравнению со способом обнаружения, используемым в РЛК 5Н87, но в реальной боевой работе реализовать данный метод звукового обнаружения было проблематично. Это проверили на собранной схеме- «времянке». Очень часто на полигон приезжали различные гости, которым демонстрировалась работа РЛК 5Н87.
Шел 1972 год. К тому времени закончились межведомственные (государственные) испытания РЛК 5Н87. Руководство ОКБ направило письмо заказчику о рассмотрении вопроса проведения испытаний комплекса с целью определения максимально возможных ТТХ. Ответ гласил: в связи с ограниченностью финансовых ресурсов и занятостью полигона Капустин Яр проведение таких испытаний не представляется возможным. Однако на постановку таких работ у нас (разработчиков) хватало целеустремленности, настойчивости и терпения в отсутствии прозорливости Заказчика, поэтому в последующей переписке и принятыми совместными решениями были определены объем и время проведения испытаний. Эти испытания назвали дополнительными проверками.
К ним отнесли:
— уточнение дальности обнаружения самолета типа МиГ-21 при высоте полета (Н), равной 100 и 50 м;
— оценку влияния схемы ВАРУ на дальность обнаружения на малых высотах;
— проверку дальности обнаружения при выключенных выходных каскадах[2* Это было связано со стремлением беречь очень дорогие и не очень надежные, на тот момент, амплитроны с незначительным сроком службы. После испытаний выходные амплитроны рекомендовали в режиме «БЕЗ ПОМЕХ» не включать. Энергетики РЛК хватало, и, как подтвердили испытания, дальность обнаружения при отключенных выходных каскадах падала незначительно.];
— определение возможности использования видеомагнитофона для документирования радиолокационной обстановки. Штатно информация с индикатора кругового обзора (ИКО) считывалась регистрирующей фотокамерой РФК-5, и процесс обработки пленки был длительным и сложным;
— определение возможности использования видеомагнитофона для обучения и тренировки личного состава боевого расчета;
— определение возможности построения пеленгационного канала на принципе использования системы защиты от активной шумовой помехи (АШП);
— уточнение центровки и разбалансировки кабин дальномеров;
— определение внеполосных каналов излучения и паразитных каналов приема;
— проверку эффективности применения волноводных фильтров [3* Волноводные фильтры ставились, например, при расположении вблизи радиолокационного комплекса устройств радиорелейной линии «Радиан» (5Я61), чтобы не создавать существенных помех работе. Решение было найдено с помощью так называемых «запредельных волноводов», т. е. волноводов, для которых рабочая частота лежит ниже критической частоты основной волны. Фильтры с участками запредельного волновода обладают меньшими линейными размерами, высоким уровнем затухания в полосе заграждения и достаточно широкой полосой пропускания. Эта работа Правдинского завода впоследствии даже была отмечена специальными грамотами правительств ряда стран бывшего социалистического содружества.];
— определение степени развязки основных каналов и каналов ПБО и АКП;
— определение эффективности работы АРО и выдачу рекомендаций по применению;
— часть вопросов по сопряжению комплекса с внешними потребителями радиолокационной информации;
— определение возможности измерения высоты методом грубого определения угла места цели;
— проверку управления излучением в части защиты от СНС и еще целый ряд других проверок.
При разработке комплекса в нем реализовали в инициативном порядке ряд функций, которые были желательны при его боевом применении, но не вошли в требования ТТЗ на комплекс. Конечно, разработчики хотели это закрепить соответствующими актами государственных испытаний и использовать материалы испытаний в диссертациях и изобретениях. Но по различным причинам не все результаты дополнительных проверок были оформлены протоколами.
Почти все методики испытаний А.Г. Тихонычев всегда предлагал мне писать самостоятельно. Естественно, он консультировал меня, а после написания проверял и обсуждал методики со мной. Так воспитывали и растили молодых специалистов на заводе. На согласование методик и проведение испытаний в Капустин Яр я поехал вместе с B.C. Кулышевым, который свой пункт методики испытаний (определение возможности построения пеленгационного канала на принципе использования системы защиты от АШП) не доверял никому. Это была тема его будущей диссертации. Впоследствии этим вопросом стал заниматься его преемник В.А. Соколов. При согласовании методик испытаний пришлось осваивать лексику и жаргон летчиков и штурманов, что в дальнейшем, при проведении облетов, позволяло оперативно изменять параметры полета. Позже в ходе испытаний РЛК 64Ж6 штурманы дальней авиации часто интересовались моим «авиационным» образованием, но это уже другая история.
Успешно согласовав методики, приступили к испытаниям. Для этого выделили тот же самый комплекс, на котором проводились государственные испытания. Однако в то время его уже передали в состав Вооруженных Сил и поставили на «боевое дежурство», что осложнило проведение испытаний. Так, очень часто (практически каждый день) РЛК участвовал в наведении — совместной работе с системой управления боевой авиации «Воздух 1М».
Кроме того, нашу работу осложнял целый ряд факторов. Когда в Волгоград приезжали иностранные делегации, объявлялся «Режим Р2», а это означало полное радиомолчание. Из блоков возбудителя извлекались предохранители и сдавались в спецчасть полигона. Немало трудностей приносила работа так называемых «стратегов» — из-за боязни, что большая излучаемая мощность комплекса может повлиять на пуски стратегических ракет. Изнуряла жара, доходящая до +55 °C в тени. Частыми были различные карантины по холере и заболеваниям животных типа ящура. Можно вспомнить и о наличии «ангелов» — гидрометеообразований, дающих радиолокационные отражения и видимых на индикаторе в виде малоразмерной цели.
Комплекс 5Н87 с антеннами зашиты от помех.
Были и курьезные случаи, когда приезд знаменитостей превращался для нас в кошмар. Однажды площадку, на которой проводились дополнительные проверки, должен был посетить летчик-космонавт дважды герой Советского Союза Г.Т. Береговой. В то время он был председателем межведомственной комиссии (МВК) некоторых изделий, к тому же никогда не видел РЛК 5Н87 и хотел с ним ознакомиться. Люди в то время относились к космонавтам примерно как к инопланетянам. Все мы ждали этого момента — увидеть космонавта. Начальником площадки был в то время полковник Солод, имевший как положительные, так и отрицательные черты характера. К положительным мы относили способность принять решение по любому вопросу. Однако и жестокости у полковника хватало. Попытка засекретить информацию о приезде космонавта руководству полигона не удалась. В назначенный день приезда космонавта на испытательную площадку прибыли даже те, кто в тот день не был задействован. В 9 ч утра полковник Солод объявил: «В 10 ч 00 мин все промышленники должны покинуть территорию площадки».
Но куда? Автобусы, привозившие нас на площадку, уехали в гараж. Идти в раскаленную солнцем степь наполненную гадюками, скорпионами, фалангами и многими другими тварями?
— А куда хотите! На дорогу! — заявил полковник Солод.
Напрасно мы обещали спрятаться за строениями или в служебных помещениях. Полковник был неумолим. И к десяти часам нас выдворили с территории площадки на дорогу, на открытое место — 46 °C жары.
Вскоре на «Волге» прибыл Г.Т. Береговой, пробыл на комплексе около часа и убыл на другую площадку, где находился штаб. Нам же удалось его увидеть только через окно автомобиля. Я не утерпел и, прибыв в штаб под предлогом жалобы на полковника Солода, поднялся к кабинету командира полигона. На двери уже красовалась табличка с фамилией космонавта. Приоткрыв дверь, я посмотрел на Берегового и поздоровался. Космонавт мне улыбнулся. Улыбка была доброй. Я растерялся и, потеряв дар речи, вышел из кабинета, забыв все обиды на полковника Солода. Об этой встрече я потом с неоднократно рассказывал и дома, и на заводе.
Испытания тем временем шли своим чередом. Их нужно было проводить именно летом, поскольку уточнение дальности обнаружения самолета при полете на малых и сверхмалых высотах требовало развертывания сети КТП (контрольно-технических пунктов), личный состав которых осуществлял проводку самолета с помощью оптических приборов. Зимой в степи сделать это не удалось бы.
Начались испытания, во время которых я получил неоценимый опыт работы в условиях полигона. Пришлось изменить некоторые методики, в частности, добавить пересчет высоты полета: летчикам было сложно выдерживать параметры (высоту) полета, так как сверхзвуковой полет на малых высотах представлял немалый риск для жизни.
К концу года все дополнительные проверки были проведены и оформлены протоколами. По результатам испытаний мы внесли изменения в документацию и конструкцию комплекса, а также в боевые наставления, однако прошел еще год, прежде чем РЛК 5Н87 официально приняли на вооружение. Несмотря на то, что комплекс показал возможность обнаружения целей на малых и сверхмалых высотах, это не было включено в соответствующие наставления по боевому применению комплекса. Более того, впоследствии с РЛК изготовления Правдинского радиозавода сняли требования обнаружения низколетящих целей. Они стали классифицироваться как комплексы средних и больших высот, хотя низколетящие цели они «видели» не хуже, а даже лучше специализированных РЛС по обнаружению только низколетящих целей.
Вспоминается один недостаток, свойственный нашим РЛК, — многокилометровая кабельная сеть стоящих на вооружении комплексов ПВО. Не могу не вспомнить реальный анекдотический случай, произошедший со следующим нашим комплексом — 64Ж6. Мы отработали задачи в Капустином Яре на площадке № 32 и отправились на отдых на площадку № 30. Расчет комплекса остался на наведение, а оно не состоялось. Сначала пытались, как всегда, обвинить в неудаче промышленность. Но при проверке оказалось, что все функционировало в штатном режиме — и РЛК, и «Воздух 1М». А боевой работы не получилось по одной простой причине. Не было импульсов запуска с РЛК. Точнее, на РЛК импульсы были, но до «Воздуха 1М» они не дошли.
Причину обнаружили быстро. Солдаты, известное дело, тоскуют по дому и заводят то орла, то собачку, то кошечку. И кормят их всей войсковой частью. Мало того что эту живность воины содержат в казарме, они берут ее и на боевое дежурство на площадки. Чем собаке Жучке понравился кабель запусков — это загадка века, но она часть кабеля сгрызла. Все окончилось приказом командира полигона (в 1971–1980 гг. им был генерал-лейтенант А.А. Дороненко), согласно которому живность истребили, и больше срывов выполнения боевой задачи по таким причинам не случалось.
Теплые слова хотелось бы сказать в адрес офицеров полигона. Практически всегда наше сотрудничество было плодотворным. Мы делились своими знаниями (и не только), иногда помогали полигону недостающим оборудованием, приборами и материалами. Офицеры часто не считались со своим временем, иногда работали с нами круглосуточно. В самые сложные моменты непонимания мы с улыбкой напоминали им, что в их звании присутствует приставка «инженер». После этого вопрос решался мгновенно.
Как рассказывали мне мои товарищи, в дальнейшем, при испытаниях РЛС 22Ж6 и других наших изделий, отношение офицеров стало другим. Некоторые пытались строить карьеру на «оппозиции» промышленности, что осложняло работу. И иногда это получалось, но даже эти люди в дальнейшем признали ошибочность такого поведения.
Ю.В. Пантелеев часто шутил по этому поводу: «Военным надо дать не то, что они хотят, а то, что им нужно!»
Михаил Лисов