«Карл Юхан» в опасности

«Карл Юхан» в опасности

По старому военному правилу главнокомандующий и его начальник штаба не должны одновременно выезжать на новый командный пункт. Это делается для того, чтобы в случае опасности они не могли оба выйти из игры. Генерал Фалькенхорст должен был выехать в Осло уже в первой половине дня 9 апреля. Но случилось так, что крейсер «Блюхер» был потоплен. Высадка десантов с воздуха шла не так, как намечалось в плане, поэтому отъезд Фалькенхорста пришлось отложить на целые сутки.

К вечеру 10 апреля обстановка еще более осложнилась. В штабе беспокоились, что организовать руководство операциями из Осло не удастся, и Фалькенхорст решил выехать один, без штаба. Он вылетел на север вместе с генерал-адмиралом Бёмом, командующим немецкой эскадрой в Норвегии.

Вместе с «Блюхером» погибли основные директивы и важнейшие оперативные документы. Технические средства связи также оказались на дне Осло-фиорда. Сама столица Норвегии была отрезана от внутренних районов страны. Осуществить в этих условиях централизованное управление войсками вторжения из Осло не было никакой возможности.

Полковник Бушенхаген вместе со штабом остался в Гамбурге. Пришлось прибегнуть к импровизации. По телефону Бушенхаген связался со ставкой в Берлине и получил от генерал-полковника Кейтеля разрешение остаться в Гамбурге вместе со всеми сотрудниками штаба. В городе имелась отличная система связи, позволявшая поддерживать относительно постоянный контакт с действующими войсками.

Потеряв в течение первых суток вторжения много военных кораблей и транспортов, немцы решили реорганизовать всю систему транспортировки войск. Чтобы свести до минимума людские потери, пришлось снимать людей с судов, перевозить их по железной дороге к пунктам сбора в Дании (Фредриксхавен и Скаен), а оттуда перебрасывать их в Южную Норвегию и Эстланнет[38] на небольших быстроходных судах, имевших достаточную скорость, чтобы не стать добычей вражеских подводных лодок. Так возникло регулярное «маятниковое» сообщение между Данией и Норвегией, дополняемое напряженной работой военно-транспортной авиации.

Эта реорганизация затронула и повседневную жизнь в Гамбурге. Все гражданское движение по городской железной дороге было прекращено, чтобы обеспечить непрерывную доставку войск к вокзалам и аэродрому Фюльсбюттель. Теперь командование воочию убедилось, насколько необходимой была Дания как перевалочный пункт.

12 апреля стало известно, что руководство операциями перемещается в Осло. В связи с этим полковник Бушенхаген приказал подполковнику Габленцу подготовить к следующему утру транспортный самолет с необходимым истребительным прикрытием.

Ранним утром 13 апреля весь штаб собрался на аэродроме Фюльсбюттель в трех километрах от Гамбурга. На бетонированную дорожку вырулил Ю-90, крупнейший в ту пору немецкий транспортный самолет, поднимавший 36 пассажиров.

Вначале машина должна была совершить пробный взлет. Взревели моторы. Самолет поднялся и через несколько секунд на глазах у ошеломленного начальника штаба врезался в землю. Не оставалось ничего иного, как подготовить новый Ю-90. Через час на площадке уже стоял новый гигант. Но в самый последний момент пилот заявил Бушенхагену, что пеленговый прибор сдан на проверку, а без него полет немыслим.

Бушенхаген не на шутку рассердился и поспешил к центральному зданию аэропорта. Ему навстречу вышел подполковник Габленц. Он тоже был вне себя.

Через час был подготовлен знаменитый «Гинденбург»[39]. Офицеры группы 21, морской офицер связи, командор Кранке, офицер разведки капитан Эгельгаф поднялись на борт. Было ровно 9 часов утра. Самолет вырулил на взлетную полосу. В этот момент сидящие в самолете заметили, что бетонная полоса под самолетом стала какой-то чересчур неровной. Самолет несколько раз подпрыгнул и грузно опустился на левое колесо. Крыло задело о землю и с треском развалилось.

Тогда Бушенхаген принял смелое решение. Он заказал машины и вместе со всеми сотрудниками штаба возвратился в гамбургскую «Эспланаду». Вновь устанавливаются антенны и радиопередатчики. Начиная с 10 часов руководство операциями в Норвегии возобновляется из Гамбурга.

Тем временем подполковник Габленц получил приказ обеспечить новый самолет (уже четвертый) и сообщить, когда все будет готово. Около 13 часов он доложил Бушенхагену по телефону:

— Все в полном порядке, если на этой земле вообще можно что-либо предусмотреть заранее.

Все вновь тщательно упаковывается. В бешеном темпе автомашины вновь мчатся к Фюльсбюттелю.

Но начальник штаба не хочет больше рисковать. Водители машин получают приказ ждать до тех пор, пока самолет не поднимется и не исчезнет в облаках. Наконец Ю-90 благополучно взлетает. Никакие истребители его не сопровождают.

Полет до Осло занимает два часа. Но, как говорят, уж если кому-то не везет, то не везет до конца! Самолет идет на снижение на аэродром Форнебу, выписывая замысловатые петли. С максимальной осторожностью летчик пытается найти свободный просвет между беспорядочно разбросанными на аэродроме самолетами. Машина приземляется. Но вовремя затормозить не удается: у самолета еще слишком большая скорость. С грохотом Ю-90 врезается в скалу у границы аэродрома. Офицеры в беспорядке валятся друг на друга. К счастью, все обходится синяками и царапинами. Подоспевшие автомашины забирают людей и мчатся к центру Осло, где в одном из отелей разместился генерал Фалькенхорст.

Через 12 часов после этого драматического прибытия штаба в Осло Бушенхаген получает срочное сообщение о взрыве Люсакерского моста. Речь идет о мосте на дороге, по которой в Осло перебрасываются свежие части с аэродрома Форнебу. Диверсанты сделали удачный выбор. Но полностью ли разрушен мост? Согласно телеграмме он поврежден лишь частично. Слава богу! Иначе это грозит серьезной задержкой в развертывании войск.

Рано утром полковник Бушенхаген докладывает о случившемся шефу. Генерал Фалькенхорст в бешенстве:

— Черт возьми! — кричит он. — Нужно что-то немедленно предпринять. Надо задушить сопротивление в зародыше!

Капитан Эгельгаф получает задание срочно составить проект обращения к населению с предупреждением против всяких попыток саботажа и диверсий в оккупированных районах. Через некоторое время проект готов. Штаб понимает, что речь идет о довольно солидном блефе, но какие-то меры принять нужно, иначе сопротивление будет расти, а это грозит проигрышем всей операции.

Телеграфное донесение летит в Берлин. Вскоре приходит указание согласовать текст обращения со штабным юристом. Текст срочно отдается в печать, и уже на следующее утро весь город пестрит угрожающими плакатами: «Будут расстреляны те, кто…»

Тем временем штаб Фалькенхорста разработал и другие меры. Необходимо было составить список видных норвежских граждан-жителей Осло, чтобы использовать их для пресечения саботажа. Угроза о заложниках повисла над головами жителей норвежской столицы.

Можно было предположить, что норвежское население поймет, что за угрозой репрессий и расстрела заложников скрывалась слабость оккупантов. Но этого не случилось. Угроза была расценена как свидетельство жестокости и беспощадности немцев. Эта реакция населения помешала сделать правильный вывод из того, о чем говорилось в плакатах, а именно, что немцы в Норвегии стояли на очень слабых ногах. Только сейчас, много лет спустя, можно понять, как близко немцы были к военному поражению в Норвегии. От агентов абвера продолжали поступать тревожные донесения о растущем сопротивлении, о том, что мобилизация в Норвегии продолжается. Одновременно пришло и сообщение о высадке англичан в Ондальснесе. Наступил самый критический момент.