Глава 21. ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ БОИ В РАЙОНЕ МЕТРАЙНЕ-ДЗЕЛСГАЛЕСКРОГС (1–3-я Курляндские битвы, 27.10.1944–23.01.1945)

Глава 21.

ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ БОИ В РАЙОНЕ МЕТРАЙНЕ-ДЗЕЛСГАЛЕСКРОГС

(1–3-я Курляндские битвы, 27.10.1944–23.01.1945)

Видимо, наша атака на Вайнёде попала в довольно болезненное для противника место. Впечатление было такое, словно разворошили осиное гнездо. Радиомолчание, которое неприятель до сих пор тщательно соблюдал, было прервано. Из перехваченных радиограмм и из всего того, что происходило по ту сторону фронта, было видно, что он близок к тому, чтобы потерять самообладание. Русским стоило больших усилий вновь привести в порядок свои соединения, находившиеся в полном замешательстве. Очевидно, они опасались повторения или продолжения немецкой атаки и поэтому, чтобы опередить ее, хотели нанести свой удар раньше, чем планировали. Русские должны были попытаться как можно быстрее закончить сосредоточение и развертывание своих войск, не обращая внимания на то, все ли штурмовые группы первой волны заняли свои исходные позиции или нет.

Утром 27 октября 1944 года около 6.00 на всем участке фронта между Преекульном и Вентой советская артиллерия открыла ураганный огонь из более чем двух тысяч орудий. Вскоре, прикрываясь огневым валом, медленно смещавшимся на север, в атаку пошли русские танки и стрелковые бригады. На участке фронта 14-й танковой дивизии противник наступал сначала очень робко, лишь прощупывая ее позиции, что можно было рассматривать как последствие тех тяжелых потерь, которые он недавно понес при отражении атаки дивизии. Главный удар русские наносили западнее, на участке соседней 30-й пехотной дивизии, эшелонированной в глубину на север.

Вследствие больших потерь в позиционных полках 30-й пехотной дивизии противнику удалось уже в первой половине дня осуществить несколько глубоких вклинений, которые он относительно быстро объединил между собой и расширил на северо-запад. К сожалению, у германского командования не было возможности помешать ему в этом путем переброски на этот участок фронта резервов. Поэтому и те части 30-й пехотной дивизии, которые до сих пор смогли удержать свои позиции, были вынуждены тоже отойти и из-за этого потеряли примыкание к правому флангу 14-й танковой дивизии. Неприятель воспользовался благоприятным моментом и недолго думая повернул на восток часть своих танков, которые, не встречая особого сопротивления на начальном отрезке своего пути, могли выйти в глубокий фланг и тыл нашей дивизии.

Однако русские танки не смогли пройти далеко. Навстречу им выдвинулся 108-й панцер-гренадерский полк и вместе с 14-м разведывательным батальоном и бронетанковой группой Вольлебена, быстро образовавшими оборонительный рубеж, остановил продвижение советских танков еще до того, как их передовой отряд подошел к селению Смикстери. Постепенно в бой втягивались и те части дивизии, которые занимали позиции восточнее. Однако они оборонялись так энергично, что ценой потери незначительной части территории удалось образовать новый передний край обороны в форме клина между селениями Кери и Аннениеки. Причем угол этого клина выступал вперед до развилки дорог северо-западнее поселка Саулкалне.

Правда, стойкая оборона дивизии и отдельные улучшения линии фронта, достигнутые в ходе локальных контратак, не принесли большой пользы. Уже к вечеру соседние дивизии отступили еще дальше на север, и связь с ними снова была потеряна. Чтобы не оказаться отрезанными от основных сил, боевые группы нашей дивизии были вынуждены отойти на те позиции, которые они занимали до начала атаки на Вайнёде. От этого можно было прийти в отчаяние. Все усилия и старания оказались напрасными, все расходы оказались ненужными. Мы опять были там, откуда начинали атаку три дня назад, но теперь мы располагали немногим более половины тех сил, которые были у дивизии первоначально.

Несмотря на подавленное состояние духа из-за незаслуженной неудачи и численное ослабление, наши пехотинцы, танкисты и артиллеристы смогли в течение 36 часов удержать рубеж Ягмане — Сермоли — Брувелине лишь при незначительном смещении его на север. Тем самым первый натиск противника был остановлен.

Однако неприятель не собирался довольствоваться тем, чего он достиг до сих пор. Он заменил свои измотанные в боях штурмовые группы свежими соединениями и подтянул к фронту свои резервы. Его артиллерийский и минометный огонь, который лишь немного стихал в ночные часы, утром 29 октября снова усилился и превратился в ураганный, а советские танки, сосредоточившись в несколько ударных групп, снова пошли в атаку. Снова главный удар вражеских сил пришелся на участок фронта 30-й пехотной дивизии и на правый фланг 14-й танковой дивизии, снова советским войскам удалось осуществить несколько вклинений, правда на этот раз не таких глубоких. Вскоре все эти вклинения удалось заблокировать, а в конце концов и устранить, бросив в бой несколько «Тигров» и «Пантер» бронетанковой группы майора Молинари. У переднего края осталось несколько горящих тяжелых танков «Иосиф Сталин», которые своими мощными 122-мм пушками и обеспечили прорыв. Гораздо труднее оказалось отогнать советскую пехоту из состава нескольких гвардейских бригад. Она постоянно получала подкрепление и при поддержке огня своих противотанковых пушек и реактивных установок залпового огня все ближе подходила к немецким позициям. Для новых попыток прорыва она использовала любую складку местности, любой куст и перелесок и любую брешь в линии фронта. Только после того как «Тигры» и мотопехота наших гренадерских полков пошли в контратаку и уничтожили значительную часть тяжелого вооружения противника, красноармейцы временно отошли на юг.

Затем удалось легко отбить несколько атак группы танков Т-34. Но как вскоре выяснилось, они были предприняты лишь с целью быстро и без помех подтянуть к переднему краю новые стрелковые соединения и подвезти боеприпасы.

К вечеру натиск противника несколько ослаб. Только на участке фронта у города Динсдурбе положение еще раз внезапно обострилось, когда группа тяжелых советских танков «Иосиф Сталин» неожиданно появилась совсем рядом с позициями зенитно-артиллерийского дивизиона. И хотя зенитные батареи подбили несколько танков из этой группы, однако в конце концов они были вынуждены отойти на север. В ходе контратаки гренадеры отсекли от танков следовавшие за ними стрелковые подразделения и разгромили их, а затем снова восстановили прежний передний край обороны. Удержала свои позиции и зенитная батарея у населенного пункта Стрики, которую в это же время атаковала советская пехота и саперы с огнеметами.

В общем и целом фронт выдержал и эту вторую атаку, теперь можно было надеяться, что неприятель попытается поискать счастья в другом месте. Походное движение отдельных соединений и другие проявления указывали на то, что противник смещал направление своих атак дальше на запад, в район севернее Преекульна.

Поэтому командование 18-й армии приняло решение отвести 14-ю танковую дивизию с фронта и перебросить ее в район ожидаемого наступления, где она заняла исходные позиции. Освободившийся участок фронта заняла 263-я пехотная дивизия.

Но маршевые эшелоны были остановлены еще на пути к новому месту сосредоточения между хуторами Берзини и Энгелпусти. Очевидно, противник заметил, что на фронте происходят какие-то изменения, и, когда последние воинские части дивизии строились в маршевые колонны в городке Эмбуте, русские атаковали опорные пункты, занятые лишь пехотинцами, и прорвались во многих местах, как в прежней полосе обороны дивизии, так и к востоку от нее. Поэтому боевые группы дивизии были вынуждены развернуться, чтобы попытаться снова отбросить противника на исходные позиции.

Танки, которые находились ближе всего к месту прорыва, заняли оборону в центре еще только создаваемого промежуточного оборонительного рубежа в районе севернее населенного пункта Бринки. На высоты вокруг города Приезукрогс была выслана группа прикрытия. Вскоре с востока к ним примкнул 108-й панцер-гренадерский полк, а западнее шоссе заняли позиции 14-й танковый разведывательный батальон и 103-й панцер-гренадерский полк. Часть саперного батальона заняла исходные позиции севернее города Приезукрогс. Оперативная группа штаба дивизии, которая только что разместилась в домике лесника на берегу реки Вартая, перебралась в город Далдери.

Из рассказов отступавших толпами гренадеров поначалу удалось составить лишь очень приблизительную картину о масштабах русского прорыва. Шум боя, доносившийся то с юга, то с востока и северо-востока, скорее еще больше смазывал эту картину, чем дополнял ее. И только утром после многочисленных разведывательных вылазок и более тесного соприкосновения с противником удалось получить более четкое представление о происходящем. Все гренадеры были собраны и снова заняли позиции на новом оборонительном рубеже. В ходе контратаки разведывательный батальон занял господствующую высоту 143,8 западнее шоссе Приезукрогс — Дзелсгалескрогс. Для поддержки было подтянуто истребительно-противотанковое подразделение с 88-мм противотанковыми пушками.

Тем не менее нам не удалось остановить противника на всех участках. На восточном участке фронта он снова выбил наших гренадеров с их позиций и, развернувшись широким фронтом на север, пересек дорогу Приезукрогс — Никраце. В ходе контратаки, которую провели 108-й панцер-гренадерский полк и подразделения 4-й танковой дивизии, в конце концов удалось остановить неприятеля, а затем и оттеснить его на высоты на северном берегу Летилы. Однако уже невозможно было остановить продвижение противника в треугольнике между реками Вента и Летала, как и ликвидировать глубокое вклинение западнее Приезукрогса. Фронты были слишком сильно рассечены, опорные пункты находились слишком далеко друг от друга, чтобы можно было в ходе частных атак и местных операций еще раз создать более или менее прочный оборонительный рубеж. Нужно было наконец решиться отвести войска за Дзелду, чтобы снова создать сплошную линию обороны этого участка фронта и исключить опасность обхода с фланга.

Новый оборонительный рубеж, который был занят еще в ночь на 2 ноября, проходил южнее линии Свимпии — Дзелсгалескрогс — Метрайне — Вартая и в районе Стрики поворачивал под прямым углом в направлении на Преекульн.

Части советской пехоты, которые, несмотря на взрыв обоих мостов через Дзелду, перебрались на северный берег реки, удалось отбросить назад и снова взять деревню Маздзелда, за которую шли ожесточенные бои. Вскоре противник вынужден был оставить и находившееся к северу от деревни кладбище, которое он использовал в качестве опорного пункта. Наконец тяжелые и для обеих сторон кровопролитные бои развернулись за часовню и кладбище в Метрайне, которые много раз переходили из рук в руки, за высоты и за рощу у селения Глазниеки и за перекресток дорог у селения Дзелсгалескрогс.

Наши собственные танки, которые были подбиты во время этих боев, удавалось убирать с поля боя только тогда, когда гренадеры в ходе контратак с ограниченной целью оттесняли противника. Подобные же операции часто проводились с целью снятия осады с окруженных опорных пунктов или для того, чтобы наши раненые не попали в руки неприятеля. Во время одной из таких контратак в районе боевых действий у селения Метрайне наряду с частями 108-го панцер-гренадерского полка особо отличилась конвойная рота дивизии.

Конечно, во всех этих боях дивизия несла тяжелые потери, которые невозможно было быстро восполнить. Часто командование дивизии просто не знало, как же с оставшимися силами выполнить те задания, которые оно получало от вышестоящих командных инстанций. Вдобавок ко всему вследствие большого разброса районов боевых действий оно редко могло удерживать в одном месте те немногие подразделения, которыми еще располагало. Хотя с течением времени сформировалось нечто похожее на отдельную «полосу обороны дивизии», однако никогда не удавалось полностью избежать смешивания собственных воинских частей с чужими подразделениями, так как постоянно приходилось передавать отдельные боевые группы соседним пехотным дивизиям. Прежде всего это касалось танков, большая часть которых хотя и находилась в полосе обороны дивизии — у перекрестка дорог у села Дзелсгалескрогс, восточнее селения Метрайне и в качестве резерва у командных пунктов, однако многие бронетанковые группы часто передавались соседним соединениям. Например, наши бронетанковые группы не раз поддерживали 6-й гренадерский полк 30-й пехотной дивизии в бою под Дицмани и Сепени, 408-й гренадерский полк 121-й пехотной дивизии в сражении под Сепенескрогс и Глазниеки, а совсем недавно они оказали действенную поддержку и соседу слева, 363-й пехотной дивизии, в бою южнее хутора Грабжи.

Похожим образом обстояли дела и с 276-м зенитно-артиллерийским дивизионом. Только там отношения подчинения часто были еще сложнее. Хотя он, как и прежде, входил в состав 14-й танковой дивизии, однако в настоящий момент подчинялся 263-й пехотной дивизии и был введен в действие на участке фронта 31-й и 32-й пехотных дивизий в районе южнее города Сепенескрогс. Кроме того, тактически дивизион подчинялся 60-му зенитно-артиллерийскому полку люфтваффе под командованием полковника Буллы.

И наконец, после того, как к 14 ноября бои на нашем участке фронта стихли, боевую группу Шаммлера, 14-й танковый разведывательный батальон и роту танков Pz. IV под командованием обер-лейтенанта Кюна пришлось передать 2-му армейскому корпусу, дислоцированному в Шрундене (Скрунде).

В это же самое время, в период с 13 по 15 ноября, и остальные боевые группы были отведены с передовой и передислоцированы в район городка Рудбаржи, где они оставались в качестве ударного резерва командования 10-го армейского корпуса. Тем временем атаки противника настолько ослабли, что позиционные гренадерские полки могли легко справляться с ними и без поддержки 14-й танковой дивизии. Кроме того, вследствие некоторого выравнивания линии фронта и переброски сюда новых соединений они могли занимать свои участки плотнее, чем раньше.

Правда, для принятого в таких случаях отдыха и доукомплектования на этот раз оставалось не слишком много времени. Результаты проведенных в последние дни разведывательных мероприятий свидетельствовали о том, что неприятель проводил перегруппировку, сосредоточение и развертывание свежих сил для повторения своего генерального наступления. Поэтому, чтобы закрыть бреши в личном составе и материальном обеспечении, пришлось ограничиться обменом внутри полков, разумеется, в тех пределах, насколько это было возможно.

После того как незадолго до этого генерал-лейтенант Унрайн снова принял командование дивизией, была сформирована бронетанковая группа в старом составе во главе с майором Заувантом. Для этого имевшиеся в нашем распоряжении танки были сосредоточены в 1-м батальоне 36-го танкового полка. На базе 2-го батальона надо было сформировать истребительно-противотанковый батальон, без которого ввиду предстоящих чисто оборонительных боев дивизия уже не могла больше обходиться. Одновременно костяк 2-го батальона передавался в состав формируемого 2-го батальона «Пантер». Штурмовые орудия 2-го батальона, которые до своей смены 600-й бригадой штурмовых орудий вынуждены были оставаться на своем участке фронта, должны были взаимодействовать с 108-й полковой группой, которой с 1 ноября командовал полковник фон Узедом.

Однако после совещания командного состава, которое состоялось 17 ноября в Рудбаржи и в котором приняли участие главнокомандующий группой армий «Север» и командующий армией, а также командир корпуса, это распределение было снова изменено. Теперь 1-й батальон 36-го танкового полка и 1-й дивизион 4-го артиллерийского полка должны были быть приданы 108-й полковой группе фон Узедома, а штурмовые орудия и 1-й батальон 103-го панцер-гренадерского полка передавались 32-й пехотной дивизии. Прикомандирование 14-го разведывательного батальона и роты танков Pz. IV к 2-му армейскому корпусу, которому, впрочем, была подчинена и вся дивизия, осталось в силе.

Между тем и русские закончили подготовку к крупномасштабному наступлению, о чем свидетельствовало усиление разведывательной деятельности и возросшая активность их авиации. Само наступление началось в полдень 19 ноября. Ему предшествовала интенсивная двухчасовая артиллерийская подготовка на всем протяжении фронта между поселком Преекульн и городом Фрауэнбург (Салдус).

Как и предполагалось, главный удар наносился по участку фронта юго-западнее Шрундена. Испытанный метод противника наносить самый мощный удар в место стыка между отдельными дивизиями и корпусами оправдал себя и в этот раз и очень быстро принес ему ощутимые успехи.

Мощным танковым ударом была пробита брешь на стыке между 31-й и 32-й пехотными дивизиями, и вскоре они были вынуждены отгибать назад свои внутренние фланги. В ходе контратак, проведенных силами местных резервов, не удалось ни восстановить связь между дивизиями, ни вернуть старые позиции. Не помешали они и тому, что противник смял и вторую линию обороны и продолжил развивать наступление на северо-запад через хутор Пурвакрогс. В конце концов русские прорвались и под Яунспайле и Силсате. Помочь остановить наступление противника на этом участке, если это вообще было возможно, могло лишь введение в бой 14-й танковой дивизии.

Для организации совместной контратаки на юго-восток в 16.00 из района командного пункта 94-го гренадерского полка, находившегося южнее хутора Грабжи, выступил 1-й батальон 36-го танкового полка, а немного восточнее хутора выдвинулся 108-й панцер-гренадерский полк. Для поддержки этой контратаки 14-й танковой дивизии были подчинены 17-й и 94-й гренадерские полки. Из-за ранения командира гренадеров 94-го полка майор Заувант принял командование на себя.

Группа, двигавшаяся справа, с основной частью своих «Пантер» относительно быстро достигла своей первой цели, района севернее села Лиелдзелда. Однако введенная в действие справа танковая рота, которая должна была обеспечивать связь с 108-м панцер-гренадерским полком, вскоре не смогла поддерживать наступление гренадеров через селения Митениеки и Судмалкалнс, так как глубокий, непроходимый овраг преградил ей путь. Единственный переход у деревни Циммери находился вне ее боевой полосы, и, кроме того, русские упорно обороняли его. Поэтому с наступлением темноты атаку пришлось временно остановить. В течение ночи «Пантеры» несли охранение на опушке леса южнее хутора Пурвакрогс, а гренадеры — севернее деревни Циммери.

На следующее утро 1-й батальон 94-го гренадерского полка при поддержке «Пантер» 2-го батальона 36-го танкового полка, роты «Тигров» 510-го тяжелого танкового батальона и нескольких минометных и артиллерийских батарей атаковал лес и деревню Циммери и в ходе многочасового ожесточенного боя смял оборонительный рубеж противника ударом во фланг. И хотя тем самым было устранено существенное препятствие на пути наших соединений, однако атака развивалась очень медленно. Неприятель нашел возможность организовать оборону и плотным заградительным огнем и яростными контратаками своих танков целый день сдерживал наши боевые группы. В отдельных местах русским даже удалось оттеснить наших гренадеров к краю оврага. И только вечером и в течение ночи удалось на отдельных участках выйти к нашему прежнему переднему краю обороны.

Однако между тем западнее и северо-восточнее полосы наступления дивизии противник сумел осуществить новые, опасные и глубокие вклинения. Теперь командование дивизии уже не видело никакой возможности продолжать наступление до полного овладения старыми позициями, не имело никакого смысла и оставлять по крайней мере часть боевых групп в теперешнем районе боевых действий. Участок фронта, который дивизия должна была охранять, был слишком протяженным, превосходство неприятеля слишком большим, чтобы неоспоримый тактический успех в одном месте мог распространиться на соседние участки фронта. Времена, когда у нас всего было в достатке, когда мы располагали достаточными резервами, безвозвратно прошли. Теперь, бросая в бой последние резервы, Германия вела «войну бедного человека», правило игры которой звучало так: сделать новую дыру, чтобы залатать старую!

Поэтому еще ночью гренадеры были вынуждены снова оставить те позиции, которые только что завоевали, и отойти на рубеж, проходивший поперек лесного массива у деревни Циммери. Для их поддержки с ними остались «Тигры» и реактивные минометы. 1-й батальон 36-го танкового полка и 108-й панцер-гренадерский полк были отведены дальше на север и вместе с остальными подразделениями 14-й танковой дивизии заняли позиции на участке фронта 96-го гренадерского полка у села Тауяни.

Однако в полном соответствии со своей функцией «пожарной команды» — всегда появляться там, где «горело», — дивизия не смогла задержаться надолго и в этом районе, ограничиваясь лишь охранением. После того как обстановка на этом участке фронта более или менее стабилизировалась, главные силы дивизии должны были передислоцироваться на несколько километров западнее. 22 ноября дивизия заняла позиции 463-го гренадерского полка 263-й пехотной дивизии, чтобы подготовиться здесь к запланированной контратаке. Целью этой операции, для поддержки которой корпус перебросил сюда четыре артиллерийских полка, была ликвидация глубокого вклинения между населенными пунктами Дзелсгалескрогс и Метрайне и восстановление прежнего переднего края обороны южнее шоссе.

Однако противник упредил нашу атаку, назначенную на полдень 23 ноября. Уже в 8 часов утра его артиллерия открыла ураганный огонь. Донесение о том, что на участок фронта у деревни Крици одного только 108-го панцер-гренадерского полка неприятель обрушил около 200 тысяч снарядов всех калибров, вряд ли было преувеличением. Ведь окончательный успех или неудача всех проведенных до этого атак зависели исключительно от того, удастся ли ему использовать для прорыва этот выступ фронта, выдвинутый дальше всего на север. До сих пор ударная мощь его танковых и стрелковых бригад и даже элитных гвардейских соединений всякий раз оказывалась недостаточной. И вот теперь огромное количественное превосходство в огневой мощи должно было, очевидно, сыграть решающую роль.

Около 9.00 из своих районов сосредоточения советские танки устремились на немецкие позиции, двигаясь по обе стороны от шоссе, проходящего южнее Дзелсгалескрогс. Попав несколько раз под огонь собственной артиллерии и вступив вскоре в первые схватки с «Пантерами» и немецкими противотанковыми пушками, часть советских танков повернула назад, так и не добравшись до переднего края. Они ограничились тем, что поддержали атаку стрелковых соединений огнем с отдаленных огневых позиций.

Задействованный на правом фланге дивизии 1-й батальон 108-го панцер-гренадерского полка смог спокойно отразить атаку советского штрафного батальона. Примыкавший слева 2-й батальон 108-го панцер-гренадерского полка был вынужден сначала отойти почти на два километра на север, но затем, быстро сосредоточившись, стремительной контратакой отбросил противника, подразделения 3-го механизированного гвардейского корпуса и 212-й стрелковой дивизии, на исходные позиции. И на участках фронта, расположенных восточнее, русские не добились большого успеха. И хотя им удалось прорваться к мосту южнее Тауяни и на какое-то время занять высоту 107,7, однако они не смогли удержать эти две позиции, и в конце концов несколько танков и 1-й батальон 103-го панцер-гренадерского полка обратили их в бегство.

Только во второй половине дня противнику удалось настолько расширить брешь, которая возникла из-за потери самых дальних опорных пунктов 108-го панцер-гренадерского полка и 96-го гренадерского полка, что его крупные соединения смогли прорваться на северо-запад и форсировать небольшую речку Койю. Большая часть участвовавших в прорыве русских танков пала жертвой пушек «Пантер» бронетанковой группы Линденберга. Однако сопровождавшая танки русская пехота смогла добраться до спасительного леса и, не встречая поначалу сопротивления, зашла глубоко в тыл подразделениям, занимавшим позиционную оборону, продвигаясь веерообразно на запад, север и восток. И снова это были танки и штурмовые орудия 14-й танковой дивизии, которые в конце концов, заняв удобные позиции на лесных просеках и господствующих высотах, преградили путь советской пехоте. Однако, поскольку кроме 1-го батальона 103-го панцер-гренадерского полка, действовавшего по обе стороны от места прорыва, у дивизии не было других пехотных подразделений, необходимых для проведения контратаки, командование дивизии было вынуждено уже ночью отвести левый фланг на северный берег реки. Чтобы излишне не растягивать фронт, центр и правый фланг отошли на подготовленную вторую линию обороны. Вскоре после этого противник пошел в лобовую атаку, но, после того как мосты через Койю были взорваны, эту атаку удалось отбить, а группа прорыва была окружена и почти полностью уничтожена. В ходе контратаки, проведенной на следующий день, удалось закрыть брешь между дивизией и соседом слева. Теперь здесь постоянно несли охранение несколько танковых разведывательных дозоров. Отныне и все остальные участки оставались в руках немцев.

Последовавшее 26 ноября ослабление вражеских атак позволило привести в порядок перепутавшиеся позиционные соединения и таким образом разграничить их полосы обороны, что теперь передний край обороны был занят равномерно и в нем не было ни одной бреши. Тяжелое вооружение (артиллерия, реактивные минометы, пехотные орудия и тяжелые минометы), установленное в глубине главной полосы обороны, для лучшего управления огнем и более эффективного сосредоточения огня было разделено на несколько больших групп, которые прикрывались выдвинутыми противотанковыми позициями.

Одновременно были заново отрегулированы и отношения подчинения. Теперь 14-я танковая дивизия приняла участок фронта 32-й пехотной дивизии, для чего ей наряду с частями этой дивизии были также преданы 426-й гренадерский полк 126-й пехотной дивизии и штурмовые орудия 2-й батареи 184-го дивизиона и 2-й батареи 600-го дивизиона. Корпус оставил за собой право распоряжаться 1-м батальоном 36-го танкового полка и 1-м батальоном 103-го панцер-гренадерского полка.

В течение нескольких последующих дней то там, то здесь снова вспыхивали бои, но, несмотря на ожесточенность, с которой они нередко велись, они имели в основном лишь местное значение. Русским нигде больше так и не удалось осуществить глубокие вклинения. Наконец, донесения воздушной разведки о том, что советские танковые соединения передислоцировались на юг и теперь сосредотачивались в районе Вайнёде — Пикеляй, позволяли надеяться на то, что в ближайшем будущем не ожидалось новое крупное наступление русских.

В своем приказе по армии от 28 ноября 1944 года командующий 18-й армией обнародовал окончательные результаты обоих оборонительных Курляндских сражений:

27 октября 1944 года противник начал наступление силами пяти армий, насчитывавших 45 стрелковых дивизий, один механизированный и один танковый корпуса, а также несколько отдельных танковых бригад. Для удара, который противник нанес 19 ноября, эти силы получили подкрепление в лице двух танковых корпусов и нескольких стрелковых дивизий. Однако, несмотря на такое прямо-таки подавляющее преимущество, он был вынужден уже через несколько дней прекращать каждую из этих двух операций. Продвижение в среднем на глубину от 10 до 12 километров стоило неприятелю потери 478 танков и штурмовых орудий. Потери в живой силе и в других видах вооружения и транспортных средств, насколько это можно было установить или оценить, были еще внушительнее.

Правда, и немецкая сторона тоже понесла тяжелые потери, которые вряд ли удастся восполнить. Но если рассматривать исход сражений как единственно верное мерило, то эти потери в известной степени компенсируются величием достигнутых успехов в обороне.

14-я танковая дивизия внесла в эти успехи свой значительный, если не сказать решающий вклад. Только один 36-й танковый полк в период с 23 октября по 28 ноября 1944 года подбил 68 вражеских танков, из них 20 тяжелых типа «Иосиф Сталин», и уничтожил или захватил в качестве трофеев 102 орудия, большую часть которых составляли противотанковые пушки. И другие боевые подразделения дивизии добились не менее впечатляющих успехов. Основы славы и уважения, которые дивизия снискала в качестве несокрушимой и готовой справиться с любой трудной ситуацией «пожарной команды Курляндии» и которыми пользовалась во всех без исключения штабах и воинских частях группы армий «Север» вплоть до последних дней войны, были заложены именно в этих сражениях.

Уже к 1 декабря сложилось впечатление, что, вопреки всем ожиданиям, русские снова собираются наступать. Они подтянули ближе к линии фронта часть своих танков и возобновили активную деятельность своих боеспособных разведывательных дозоров. Наконец, на рассвете вражеская артиллерия открыла сильный беспокоящий огонь, который вскоре перекинулся на перекрестки дорог, на участок шоссе Калвене — Шрунден и другие важные точки глубокого тыла. Однако ответным огнем немецкой артиллерии было рассеяно крупное пехотное соединение противника, которое занимало исходные позиции южнее хутора Грабжи, а несколько вражеских танков «Шерман», которые уже почти вплотную подошли к переднему краю обороны, поспешили отойти назад. Атаки русских разведывательных групп были повсюду успешно отражены. После этого неприятель не решился пойти в наступление более крупными силами, и в течение нескольких дней на фронте царило полное затишье. Правда, если верить показаниям пленного советского старшего лейтенанта, противник и не собирался наступать в ближайшее время. Поскольку он не мог не заметить перегруппировки немецких войск на передовой и в ближайшем тылу и ожидал, что в скором времени немцы пойдут в контрнаступление, то было принято решение принять соответствующие контрмеры и укрепить свою оборону.

С 3 декабря 1944 года 83-я пехотная дивизия сменила 14-ю танковую дивизию на передовой, и в сильный снегопад дивизия отправилась маршем в свой новый район дислокации Рудбаржи — Гранде — Бирзгале, чтобы наконец дать своим соединениям давно заслуженную передышку и доукомплектовать их. В качестве ударного резерва она должна была держать в полной боевой готовности только одну роту «Пантер».

Рота танков Pz. IV, действовавшая до сих пор в составе 225-й пехотной дивизии, снова вернулась в свой танковый полк. К 10 декабря после возвращения поврежденных бронемашин из ремонта и поступления новой техники 36-й танковый полк имел в своем распоряжении 10 исправных бронемашин типа Pz. IV и 21 танк типа Pz. V «Пантера», а также 13 штурмовых орудий. Кроме того, у него еще имелись командирские машины: три танка Pz. III и шесть танков Pz. V. В ремонте до сих пор находились: один танк Pz. IV, три штурмовых орудия и 20 танков Pz. V Следовательно, до оснащения танкового полка по штатному расписанию военного времени не хватало 69 танков — то есть полноценного танкового батальона.

Поэтому после разговора с начальником штаба группы армий «Север» генерал-майором фон Натцмером и генерал-майором Томале, который как раз в это время находился в Курляндии, майор Заувант отправился в командировку в рейх в соответствующие командные инстанции, чтобы организовать новое формирование 2-го батальона. Личный состав, предназначенный для укомплектования истребительно-противотанкового батальона, который тоже еще предстояло заново сформировать, уже 1 декабря был отправлен по морю из Либау.

И на этот раз главной нашей заботой было доукомплектование гренадерских полков. Майор Заувант получил задание изложить командованию запасных воинских частей желания и требования дивизии, которые прежде всего касались отбора и подготовки затребованных офицеров, унтер-офицеров и рядовых. Однако прежде чем его усилия могли дать ощутимые результаты, приходилось обходиться старыми испытанными мерами пополнения боевых частей. Для доукомплектования полковых групп и одного боеспособного батальона в каждом полку у дивизии в общем-то хватало имевшегося в ее распоряжении личного состава и вооружения. Для формирования двух других батальонов имелся только командный костяк, который при поступлении пополнения должен был быстро сформировать отдельные роты, а затем уже довести численность батальонов до штатной.

Значительную часть времени занимала боевая подготовка личного состава дивизии, рассчитанная на три недели. Наряду с этим приходилось строить новые блиндажи, укрытия для автомобилей и противоосколочные щели, а также приводить в порядок дороги, заплывшие грязью или занесенные снегом. Целыми днями команды землекопов занимались сооружением оборонительных позиций у железнодорожной линии и у населенных пунктов. Кроме того, проводились дальние разведывательные поиски и формировались истребительные команды для борьбы с партизанами и для зачистки глубокого тыла от проникших туда разведывательных групп и других вражеских сил.

11 декабря пришлось на короткое время прервать проведение всех этих мероприятий. Многочисленные потери из-за налетов вражеской авиации и беспокоящего огня советской артиллерии побудили командование армии рассредоточить районы дислокации всех воинских соединений, в том числе и доукомплектованных тем временем позиционных дивизий, и отвести резервы дальше на север.

14-я танковая дивизия получила приказ передислоцировать свои боевые части в район севернее железнодорожной ветки Маздрогас — Калвене — Рудбаржи, а все тыловые службы и ремонтные мастерские перевезти в район Газенпот (Айзпуте) — Казданга и в деревни, расположенные у шоссе, ведущего на Гробин (Гробиня).

Снова началось строительство блиндажей, оборудование позиций и дорожные работы, так как в предписанном районе расквартирования было слишком мало хуторов и деревень, к тому же большая часть из них уже была занята тыловыми службами чужих воинских частей. Кроме того, лес лучше всего укрывал наши многочисленные транспортные средства и боевую технику от любопытных фотокамер русских самолетов-разведчиков.

Наряду с различными перемещениями и изменениями в войсках тем временем произошли и перестановки в командном составе дивизии. Как уже упоминалось, полковник фон Узедом принял командование 108-м панцер-гренадерским полком, а полковник Пальм возглавил 103-й панцер-гренадерский полк. Первым офицером Генерального штаба стал майор фон Бомгард. Преемником майора Залендера на должности командира 4-го танкового батальона связи стал капитан Нокельман. Во время отсутствия командира танкового полка майора Зауванта полк и одновременно его 1-й батальон возглавил капитан Нойендорф, а капитан Вольлебен принял командование 2-м батальоном. Майор Молинари поступил в резерв командного состава Главного командования сухопутных войск.

В конце концов после всех этих перестановок повсюду можно было видеть столько новых лиц, что невольно возникало ощущение, что ты попал в чужую воинскую часть. Но к этому надо было бы уже давно привыкнуть. Очевидно, частая смена командного состава было единственным, что оставалось постоянным в течение всей войны. Но это не имело решающего значения, как, вероятно, ожидалось в высших командных инстанциях. И хотя в штабах и полках дивизии можно было встретить немногих офицеров, унтер-офицеров и рядовых, переживших новое формирование дивизии в 1943 году, или даже служивших еще в той старой 14-й дивизии», однако ее дух, свойственные ей высокая боеготовность и чувство сплоченности сохранились до сих пор и очень быстро передались молодым бойцам, только что прибывшим из запасного батальона.

В середине декабря отдых и боевую подготовку дивизии пришлось еще раз прервать, когда соединения 2-й гвардейской и 4-й ударной армий противника, наступая по обе стороны от Венты, попытались прорваться к городу Шрунден. И хотя занимавшие там оборону дивизии сумели отбить атаку противника на позиции южнее города Ленас, однако они не смогли помешать тому, что неприятель смог закрепиться восточнее в заболоченных лесах между населенными пунктами Зурцисес и Авоте. Воодушевленный этим успехом противник расширил зону своих операций дальше на запад, но здесь, прежде всего в районе южнее Йевениеки, натолкнулся на такое ожесточенное сопротивление, что вынужден был прервать атаку и подождать, пока к нему не присоединятся соединения, дислоцированные в районе Вайнёде.

И на немецкой стороне по тревоге были подняты резервы, однако они пока не вводились в действие. 14-я танковая дивизия оставалась в районе своего прежнего расквартирования. И только зенитно-артиллерийский дивизион был подтянут ближе к линии фронта. Он сосредоточился на шоссе у поселка Казданга и отправился маршем через Валтайки — Грензукрогс в Шрунден, чтобы взять на себя противовоздушную оборону железнодорожного вокзала и мостов через Венту.

21 декабря началось новое наступление на фронт 18-й армии. Но ни предварительная артиллерийская подготовка, ни последовавшие за ней атаки танковых и пехотных соединений противника не достигли той мощи, которой они обладали во время 1-го и 2-го Курляндских сражений. И участок фронта, на котором теперь развернулись бои, оказался гораздо уже. В общем и целом создалось впечатление, что неприятель до сих пор смог компенсировать только незначительную часть понесенных потерь и что поэтому теперь он сосредоточил свои главные силы на направлении главного удара и был вынужден на других участках фронта отказаться от обычных в таких случаях беспокоящих атак и атак с целью сковать противника. Поэтому, достигнув незначительных первоначальных успехов, русские нигде не смогли развить их. К тому же в ходе контратак местных резервов вскоре и эти успехи были поставлены под сомнение.

И только в ночь на 22 декабря неприятелю удалось совершить несколько более глубоких вклинений. Теперь для блокирования этих вклинений и для проведения контратаки пришлось вводить в бой части 14-й танковой дивизии, в том числе и 108-й панцер-гренадерский полк, который был переброшен на передовую по железной дороге через станции Калвене — Падуре. При этом удалось закрыть брешь в линии фронта и восстановить и удержать прежний передний край обороны по краям района вклинения. Благодаря цепкой и самоотверженной обороне наших гренадеров потерпели неудачу все попытки прорыва, предпринятые противником в ходе ночных атак. Неудачей закончились и дневные атаки русских при поддержке многочисленных танков. Но, к сожалению, и потери, которые гренадеры понесли в этих боях, оказались чрезвычайно высокими. Когда наконец во время рождественских праздников интенсивность боевых действий заметно спала, ударные группы смогли снова вернуться в дивизию. И теперь опять пришлось доукомплектовывать и обучать те же самые подразделения, с которых начался этот процесс после окончания 2-го Курляндского сражения.

Однако все эти жертвы были принесены не напрасно. Русские понесли гораздо более тяжелые потери. Целые стрелковые дивизии полегли перед немецкими позициями. Отдельные танковые соединения были почти полностью разгромлены, и, наконец, противник израсходовал значительную часть своих резервов. И наверняка донесение одного из гвардейских танковых полков о том, что у него осталось только пять боеспособных танков, а в подчиненном ему тяжелом батальоне лишь три тяжелых танка, не было исключением.

Но самое важное заключалось в том, что и в 3-м Курляндском сражении противник не добился значительных успехов. Незначительное продвижение на отдельных участках фронта, которое часто обесценивалось почти таким же отступлением на других участках, — это было все, чего он сумел добиться.