Перевод

Перевод

Не прошло и двух лет моей службы в Поти, как вдруг, меня вызвал к себе начальник медслужбы потийской ВМБ подполковник м/с Марков.

— Разумков, мне звонил из Севастополя полковник Рубанов. Он держит место для тебя на лечебный факультет Академии имени Кирова по терапии. Оформляй быстро документы, пока они не определили кого-нибудь другого.

И я задергался. Отправил все и через месяц пришел ответ, что я зачислен на двухгодичные курсы усовершенствования по терапии. Сказать, что я был в восторге — ничего не сказать. Это было счастье. Моя теща, живущая в Питере, стала срочно искать обмен квартиры. Ну вы, конечно, понимаете — затрапезный город на бывшую столицу Империи — это было почти не реально. Но обмен, как ни странно, нашелся. Бедствующая семья художника и скульптора узнала, что в Поти затребованы богатые памятники на могилах и можно хорошо зарабатывать. Вот они и решили поменять культурный, но бедный Ленинград, где представителей их специальности хоть пруд пруди — на обеспеченную заказами жизнь грузинской окраины. Для обмена нужно было получить визу командира базы и председателя исполкома города Поти. Окрыленный перспективой обмена я побежал на прием к командиру потийской ВМБ капитану I ранга Копылову. Он усадил меня в кресло и стал изучать мои бумажки.

— Слушай, Разумков, а ведь обмен тебе не положен. Вот, смотри, есть приказ, что уезжающие на два года на учебу, обязаны сдать жилплощадь.

Я похолодел, этого я никак не ожидал. Пытался его разжалобить, что-то говорил, умолял, но он был категоричен — не положено и точка. Уныло побрел я домой объяснять ситуацию жене. И тут… Заметьте в очередной раз (разве это может быть случайностью?) встретил тещу Копылова, которая лечилась у меня.

— Владимир Евгеньевич, что вы такой кислый? Что случилось?

— Да ваш зять меня огорчил, не визирует мне обмен квартиры на Питер, куда я еду учиться. Что тут радоваться.

— Вам не разрешает?! Вам? Да мы его! Разрешит, ждите!

И она величаво удалилась. Я не придал ее словам особого значения, мало ли что брякнет старая женщина. И вот принимаю дежурство по госпиталю на следующий день, как раздается звонок.

— Разумков, с документами срочно к командиру базы. Хватаю свой двухколесный «Мерседес» и мчусь в штаб. Постучавшись, захожу в кабинет Копылова. Он косо посмотрел на меня.

— Давай свои бумажки на обмен, подпишу, хоть меня могут за это и наказать. Спать спокойно хочу, а то мои ведьмы из-за тебя меня всю ночь тиранили: «Подпиши, подпиши ему, он хороший!» Что они в тебе такого нашли? «Владимир Евгеньевич, Владимир Евгеньевич»! У-у, ведьмы! Давай сюда бумажки.

Он сделал подпись и я, счастливый и окрыленный, выпорхнул из кабинета. Ну, а зампред исполкома, как я уже говорил, подписал бумажку, едва взглянув. Итак, у нас появилась своя жилплощадь в Питере (две комнаты в коммунальной квартире). Это было действительно счастье. Вот и закончилась служба на Черноморском флоте. Впереди еще много интересных событий, но об этом позже, если Бог даст жизнь, силы и не отнимет памяти.

Москва, 2014