Первая мировая война как испытание для империи

Первая мировая война как испытание для империи

Итак, военные в этом вопросе думали только о консолидации^{112}. Однако «обещание» 1874 года к началу Первой мировой войны еще далеко нельзя было считать выполненным. Военной верхушке не удалось создать консолидированную российскую армию, в которой все граждане империи несли бы воинскую службу на равных условиях.

Война привела к отказу от этой модели. Марк фон Хаген емко выразил этот поворот в политике формулой «мобилизация этнического начала». С одной стороны, под этим он подразумевает радикальный перелом в политике Российской империи в отношении вооруженных сил: теперь российское руководство не задавалось более целью не допустить этнического обособления за счет формирования нерегулярных спецподразделений из граждан нерусских наций. Скорее теперь власти стремились поставить в условиях войны это сокровенное национальное самосознание на службу империи. В армии были созданы специальные подразделения, сформированные из польских и украинских солдат, а также из мусульман Кавказского региона. Последствия мер по «национализации имперской армии» дали о себе знать в феврале 1917 года. Принцип военной самоорганизации вдоль этнических границ пустил глубокие корни. Таким образом, правящий режим сам ускорил распад своей прежней армии^{113}.[16] Однако мобилизация «этнического фактора» имела еще и иную, оборотную сторону. Страх, который испытывали в верхах перед внутренним врагом нерусского происхождения, теперь нашел себе выход и вылился во вспышки насилия^{114}.[17] Эти силовые акции против якобы чуждых России национальных меньшинств происходили во время войны, бремя которой в значительной мере несли на себе нерусские солдаты, в том числе мусульмане — на этот фактор татарско-исламские элиты указывали с возраставшим возмущением.