2. Борьба с политическим бандитизмом

Убедившись, что путем открытой вооруженной интервенции свергнуть Советскую власть нельзя, империалисты вынуждены были прекратить военное наступление против Советской России. В марте 1921 г. был подписан мир с Польшей, заключено торговое соглашение с Англией, а затем с Германией, Норвегией и Италией, установлены дружественные отношения с Афганистаном, Персией, Турцией.

Однако, подписывая договоры и соглашения с Советской Россией, иностранные империалисты вовсе не намеревались прекращать борьбу с Советской властью. Сохранив в своем арсенале старые методы подрывной работы (террор, диверсии, шпионаж и т. д.), империалисты использовали и новые тактические приемы борьбы против Советской власти. Главными из них были: организация политического бандитизма и внедрение своей агентуры в советские органы для подрыва Советской власти изнутри. Контрреволюционеры возлагали особые надежды на разрыв союза рабочего класса с крестьянством, на расшатывание классовой основы пролетарского государства, на деклассирование пролетариата.

Один из руководителей антисоветской организации, так называемой «Петроградской боевой организации», Таганцев, откровенно признался на следствии: «Мы (т. е. контрреволюционные заговорщики. — П. С.) будем слабее вас, пока у вас есть опора. У вас не будет силы, когда уйдет ваша опора — профессиональный рабочий, а он уйдет, превратившись в ремесленника».

Так думали враги пролетарской диктатуры, забывая, что Коммунистическая партия, вооруженная знанием законов развития общества, предвидела ход развития социалистической революции и тактику контрреволюции.

Реакция использовала недовольство крестьянства продразверсткой и провоцировала мятежи, пытаясь слить их в единый всероссийский мятеж. Оживилась деятельность меньшевиков, эсеров, анархистов, всякого рода буржуазных националистов.

В новых условиях враг стал перекрашиваться под советский цвет и выдвинул уже не старый, провалившийся лозунг «Долой Советы», а новый — «За Советы, но без коммунистов».

Смена лозунгов была, конечно, не случайной. Контрреволюционеры всех мастей убедились в исключительной популярности Советов. Но они понимали также, что одна форма власти в виде Советов еще не решает вопроса о власти вообще. Основное в том, кто будет направлять деятельность Советов.

На руку открытым врагам Советской власти действовали антиленинские группы, находившиеся в рядах большевистской партии. Зимой 1920 г. Троцкий навязал партии дискуссию о профсоюзах, в которой шла речь не только и не столько о профсоюзах, сколько об отношении партии к рабочим, к крестьянству, об отношении к массам в период перехода к мирному строительству. В эту дискуссию включились со своими антипартийными платформами группы «рабочей оппозиции», «демократических централистов», «левых коммунистов».

Разоблачая вредность дискуссии, навязанной Троцким, В. И. Ленин указывал, что она ослабляет единство партии, и предупреждал, что дискуссию используют международные и внутренние враги Советской власти. «Болезнью нашей партии, — говорил В. И. Ленин, — несомненно, постараются воспользоваться и капиталисты Антанты для нового нашествия, и эсеры для устройства заговоров и восстаний»[288].

Совместным выступлением сил международной и внутренней реакции явился кронштадтский мятеж, начавшийся 28 февраля 1921 г. Мятеж подняли эсеры, но фактическое руководство принадлежало бывшему царскому генералу Козловскому и другим белогвардейцам.

Кронштадтский мятеж был подготовлен англо-французскими империалистами. Еще за две недели до мятежа—13 февраля французская газета «Матэн» («Утро») объявила об антисоветском выступлении в Кронштадте[289]. Когда мятеж действительно вспыхнул, «Торгово-промышленный комитет» прислал в Гельсингфорс для поддержки мятежа 2 миллиона финских марок, а французский посол в Финляндии по указанию своего министерства иностранных дел предложил финскому правительству поддержать кронштадтцев, отправляя им деньги и все необходимое.

Мятежники использовали лозунг Милюкова «Советы без коммунистов». Вскрывая классовую сущность этого лозунга, В. И. Ленин отмечал: «Милюков прав против Черновых и Мартовых, ибо выдает действительную тактику действительной белогвардейской силы, силы капиталистов и помещиков: давайте поддерживать кого угодно, даже анархистов, какую угодно Советскую власть, лишь бы свергнуть большевиков, лишь бы осуществить передвижку власти! Все равно, вправо или влево, к меньшевикам или к анархистам, лишь бы передвижку власти от большевиков; а остальное, — а остальное «мы», Милюковы, «мы», капиталисты и помещики, «сами» сделаем, анархистиков, Черновых, Мартовых мы шлепками прогоним…»[290]

Таким образом, свой главный удар контрреволюция направила против партии большевиков как руководящей и направляющей силы диктатуры пролетариата. Естественно. что борьба оппортунистов внутри партии полностью отвечала стремлениям открытых врагов Советской власти. Не случайно кронштадтский мятеж совпал по времени с дискуссией в партии. Упомянутый выше заговорщик Таганцев признался, что заговорщики «рассчитывали на другие течения в РКП при проектах создания будущей власти».

Надеждам врагов революции не суждено было сбыться. Партия разгромила фракционеров в своих рядах и приняла меры к разгрому кронштадтских мятежников.

X съезд партии принял по предложению Владимира Ильича постановление, запрещающее существование в партии каких бы то ни было фракций и группировок. Железный закон о единстве партийных рядов, принятый съездом, разоблачал и новейшие тактические приемы врага в борьбе против социалистической революции. Съезд отмечал, что «использование врагами пролетариата всяких уклонений от строго выдержанной коммунистической линии с наибольшей наглядностью показало себя на примере кронштадтского мятежа, когда буржуазная контрреволюция и белогвардейцы во всех странах мира сразу выявили свою готовность принять лозунги даже советского строя, лишь бы свергнуть диктатуру пролетариата в России»[291].

Съезд указывал далее в своей резолюции, что «меньшевики использовали разногласия внутри РКП, чтобы фактически подталкивать и поддерживать кронштадтских мятежников, эсеров и белогвардейцев…»[292]

Усиление революционной бдительности являлось непременным условием успешной борьбы с новыми формами контрреволюционной работы врагов Советской власти.

На следующий день после окончания работы X съезда РКП (б), 17 марта 1921 г., Оргбюро ЦК приняло решение возвратить на работу в органы ВЧК бывших чекистов, «которые без особого ущерба для данной работы могут быть сняты с таковой в интересах наиболее успешной охраны Советской власти от покушения на нее и борьбы с техническим предательством, подпольной контрреволюционной работой и т. п.» [293] .

3 письме губкомам от 4 апреля 1921 г. Центральный Комитет партии вновь подчеркивал: «Потерпев поражение на внешнем фронте, контрреволюция направляет все свои силы на взрыв Советской власти изнутри… В связи с открытием торговых операций с заграницей и изменением нашей продполитики необходимо усилить вдвойне нашу бдительность. Соответственно этому… должен быть надлежащим образом налажен наш боевой аппарат борьбы с контрреволюцией на внутреннем фронте — ВЧК со всеми его отделами и местными органами. Сюда мы должны бросить наиболее стойких и закаленных в борьбе партийных товарищей»[294].

Чрезвычайным комиссиям в свою очередь предлагалось держать губкомы партии в полном курсе своей работы и строго согласовывать всю деятельность с директивами ЦК РКП (б).

Эти указания партии являлись большой помощью работникам чрезвычайных комиссий. Многие сотрудники чрезвычайных комиссий, привыкшие видеть врага лицом к лицу, не заметили новых приемов борьбы контрреволюции против Советской власти. Именно этим и объясняется тот факт, что петроградские чекисты проглядели подготовку кронштадтского мятежа. Они, зная о возможности мятежа (хотя бы из сообщения французской газеты «Матэн»), не приняли никаких мер для изоляции главарей заговора.

ЦК РКП (б) принял решительные меры к исправлению допущенных ошибок и ликвидации мятежа.

5 марта 1921 г. был смещен с должности командующий войсками Петроградского военного округа Авров, восстановлена 7-я армия, защищавшая Петроград еще в 1919 г., а командующим армией был назначен ?. Н. Тухачевский. X съезд партии выделил группу делегатов во главе с К. Е. Ворошиловым для ликвидации мятежа, которая и явилась основной вдохновляющей силой при разгроме кронштадтских мятежников.

Перестраивая свой аппарат применительно к новым условиям и новым задачам, ВЧК и ее местные органы ни на один день не прекращали напряженной боевой работы. В одном из писем, относящихся к лету 1921 г., Ф. Э. Дзержинский писал:

«Сейчас на ВЧК выпала большая работа… Нам приходится работать без всякого даже перерыва».

Благодаря этой самоотверженной, героической работе чекисты сумели в течение 1921 г. ликвидировать ряд крупных заговоров и бандитских выступлений.

Одной из острых форм борьбы империалистических государств против Советской России был политический бандитизм. Используя недовольство крестьян продразверсткой, эсеры и меньшевики по прямому указанию буржуазных разведок уже с осени 1920 г. начали организацию политических бунтов в деревне, которые в ряде случаев перерастали в серьезные мятежи.

Белая эмиграция и империалистические круги уже не имели сил для массовой вооруженной борьбы против Советской власти. Поэтому главным средством нарушения мирной жизни Советской страны явились бандитские налеты на советские города и села. Один из крупнейших руководителей бандитизма в западных районах, первый помощник Бориса Савинкова — П. Селяииноп-Опперпут в своей брошюре, изданной в Берлине, вынужден был признать: «…чтобы самим наносить чувствительные удары по Советской власти, у нас были руки коротки»[295].

Остатки врагов Советской власти организовывали политический бандитизм в различных районах страны: на Украине, в Белоруссии, на Северном Кавказе, в Сибири, в Средней Азин. Наиболее крупным бандитским выступлением было восстание, поднятое в Тамбовской губернии эсером Антоновым, бывшим одно время начальником уездной милиции города Кирсанова. За время пребывания в милиции ему удалось выкрасть значительное количество оружия и боеприпасов для своих банд. Мятеж вспыхнул почти одновременно в пяти уездах в конце августа 1920 г. Приурочив антисоветское выступление к началу сбора продразверстки, главари мятежа обеспечили приток в свои отряды не только кулачества, но и значительной части середняков.

Мятеж представлял серьезную угрозу Советской власти не только потому, что он возник в самом центре Советской страны, но также и потому, что именно в этот период белополяки развивали свое контрнаступление на Западном фронте. В распоряжении советского командования не было достаточных сил для быстрого и решительного подавления мятежа. Первые месяцы борьбу с бандами вели части внутренней службы и части особого назначения.

Борьба с политическим бандитизмом имела свои трудности. Бандиты избегали открытых столкновений с частями Красной Армии. Действовали они главным образом по ночам, нападая на населенные пункты, поджигая важные объекты, убивая советских работников, разрушая средства связи. К утру они рассеивались по лесам или перебазировались в другие районы. ВЧК сообщала о зверствах бандитов: «Ими произведены чудовищные опустошения, зверски замучены и растерзаны сотни коммунистов и советских работников; не давалось пощады даже женщинам и детям; весь район приведен в состояние крайнего развала» [296].

Для ликвидации бандитского выступления в Тамбовской губернии необходимо было в первую очередь усилить войска ВОХР. 15 октября 1920 г. Ф. Э. Дзержинский обратился в ЦК РКП (б) с просьбой направить В ВОХР ВОЗN4ожно больше коммунистов. ЦК РКП (б) постановил: «Признать необходимым. Поручить учетно-распределительному отделу направить по мерс возможности»[297].

Спустя несколько дней, знакомясь с положением дел в Тамбовской губернии, В. И. Ленин пришел к выводу о слабости там наших сил, особенно кавалерии. В записке командующему войсками внутренней охраны и Ф. Э. Дзержинскому Ленин указывал, что скорейшая и примерная ликвидация мятежа безусловно необходима. «Прошу сообщить мне, — говорилось в записке, — какие меры принимаются. Необходимо проявить больше энергии и дать больше сил» [298].

Согласно данным штаба войск ВОХР, в декабре 1920 г. в Тамбовскую губернию были переброшены из Казани отряд особого назначения (полк пехоты), отдельный эскадрон, взвод батареи и полк кавалерии. Из Москвы был направлен полк особого назначения ВЧК[299].

После подписания перемирия с Польшей в район мятежа прибыли и регулярные войска. С Украины была переброшена знаменитая кавалерийская бригада Г. И. Котовского. Командующим войсками Тамбовской губернии был назначен ?. Н. Тухачевский.

Вместе с бойцами регулярной армии чекисты и чоновцы показали в борьбе с бандитами образцы выдержки и героизма. В боях под селом Лавровкой 1-й автоброневой отряд имени Петросовета разгромил банды атамана Карася. За мужество, проявленное в бою под деревней Поспеловой, командир отряда А. А. Васькин был награжден орденом Красного Знамени. Броне-отряд имени Петросовета не только отстоял от бандитов уездный город, но и наголову разгромил банду, пытавшуюся ворваться в Кирсанов[300]. Управление броневых частей Тамбовского командования так аттестовало коммуниста-чоновца Васькина: «Васькин участвовал все время в боях, проявил храбрость, служа всегда примером для подчиненного ему комсостава и красноармейцев, и благодаря хорошему знанию дела и распорядительности все операции, проводимые отрядом, оканчивались успехом для нас и поражением для банд»[301].

Чтобы успешно бороться с бандитами, уклонявшимися от боя, требовалось применить военную хитрость. Многие чекисты были направлены в логово врага. Выполняя опасные задания, чекисты проявляли исключительную выдержку, отвагу и изобретательность. Так, например, сотрудник особого отдела В. Г. Белугин, получив задание ликвидировать банду в районе Тамбовского леса, сумел «войти в доверие» бандитских главарей. В начале 1921 г. он вызвал в условленное место на «совещание» атамана банды Матюхина и его штаб, предварительно организовав засаду из 37 кавалеристов. Когда главари прибыли, Белугин открыл по ним огонь, убил Матюхина, а остальных уничтожили красноармейцы. За этот подвиг Василий Белугин был награжден орденом Красного Знамени[302].

Еще более дерзкая и широкая по размаху операция была осуществлена в июле 1921 г. По заданию командования уполномоченный особого отдела кавбригады Котовского Николай Гажалов совместно с другими чекистами сформировал группу кавалеристов, которая должна была выдать себя за Кубано-Донскую «повстанческую» бригаду Фролова, прибывшую якобы на соединение с аитоновцами. Операция была крайне опасной. От каждого бойца требовалась не только личная храбрость, но и исключительная выдержка, чтобы, находясь в стане бандитов, видя их зверства, не выдать себя ни словом, ни поступком. Поэтому в особую группу отбирались самые храбрые, выдержанные, хладнокровные конники из бригады Котовского.

Бойцы заменили красноармейскую форму одеждой, обычной для бандитов, и отправились на выполнение задания. Не вызывая подозрений, они соединились с мятежниками. В назначенное время мнимая Кубано-Дон-ская бригада нанесла сокрушительный удар по центрам бандитизма на Тамбовщине. Многие из участников этой смелой операции были награждены орденами Красного Знамени.

Большую выносливость, изобретательность и героизм проявили бойцы ЧОН Сибири. В сибирских архивах сохранилось немало документов, которые характеризуют мужество коммунистических частей. Так, например, командир 1-го батальона 4-го особого назначения полка В. В. Кочкин в течение полугода участвовал в 30 крупных боях с бандами в горном Алтае. При этом В. В. Кочкин «обнаружил редкое хладнокровие, умелый расчет, стойкость, инициативу и храбрость, благодаря чему было убито 260 бандитов и 100 взято в плен. Захвачено ПО лошадей и другие трофеи»[303].

Во время этих боев части особого назначения укрепились и оформились организационно. В начале февраля 1920 г. ЦК РКП (б) признал необходимым «изъять формирование и управление отрядами особого назначения из непосредственного ведения местных комитетов РКП и передать эти функции Всеобучу»[304]. Однако такое подчинение ЧОН продолжалось недолго. 11 нюня 1921 г. ЦК РКП (б) в письме ЦК КПУ писал: «Политические соображения требуют того, чтобы коммунистические отряды были наилучше организованы и самым тесным образом связаны с партией, являясь надежнейшей опорой Советской власти…»[305].

ЦК РКП (б) повседневно руководил частями особого назначения. Письма ЦК ярко свидетельствуют о том, как много внимания уделяла партия коммунистическим отрядам. 12 августа 1921 г. ЦК РКП (б) писал в специальном циркуляре:

«Борьба с контрреволюцией, требующая от нас большого внимания и военного напряжения, продолжается. На окраинах развивается бандитизм; только что подавлено затянувшееся восстание в Тамбовской губернии, не ликвидирован еще окончательно так называемый «Союз трудовых крестьян» (Сибирь).

Голод, охвативший огромную территорию страны, создает благоприятную почву для усиления контрреволюции. Зарубежные контрреволюционеры делают все, чтобы использовать голод для организации крестьянских и рабочих выступлений. Вместе с тем мы вынуждены провести значительное сокращение армии. Все это выдвигает перед нашей партией задачу особой партийной и государственной важности — задачу неотложно и энергично поднять боевую мощь частей особого назначения»[306].

Спустя год после опубликования этого циркуляра секретарь ЦК РКП (б) В. В. Куйбышев писал всем губ-комам и обкомам партии: «Годовой опыт частей особого назначения (ЧОП) показал правильность линии партии в деле создания вооруженной силы авангарда рабочего класса… ЦК полагает, что устойчивость международного положения Республики, прочность Советской страны не могут заставить партию отказаться от военно-боевой подготовки своих сил»[307].

В борьбе с бандитизмом чрезвычайные комиссии и части особого назначения действовали рука об руку, как два вооруженных отряда Коммунистической партии.

В трудных условиях проходила борьба с бандитизмом в Белоруссии и на Украине.

Выполняя директивы англо-франко-американских империалистов, белопанская Польша сделала свою территорию плацдармом, откуда производились бандитские налеты на Советскую страну.

Польское правительство заключило негласный договор с главарем украинских буржуазных националистов атаманом Петлюрой о формировании бандитских отрядов и переброске их на Украину. Савинков и Петлюра создали в западных районах Советской республики густую шпионскую сеть, которая снабжала их шпионскими донесениями, вербовала бандитов, дезорганизовывала работу советских учреждений.

После разгрома Деникина и Врангеля остатки армий этих генералов бежали за границу. В Турции, Болгарии, Румынии, Польше, Югославии, Чехословакии скопились десятки тысяч белогвардейцев. Империалистические государства формировали из белоэмигрантов бандитские отряды, вооружали их и перебрасывали на советскую территорию. Здесь к бандитам присоединялись буржуазные националисты, кулаки, анархистские элементы из мелкой буржуазии города и деревни. Бандиты терроризовали население, убивали советских работников, разрушали промышленные объекты. Направляя бандитские отряды на советскую территорию и провоцируя бунты  в отдельных районах, враги Советского государства стремились привлечь к себе все недовольные элементы, чтобы организовать всероссийское вооруженное выступление против Советской власти. «…Враги, окружающие нас, — говорил В. И. Ленин на X съезде РКП (б), — потеряв возможность провести интервенцию, рассчитывают на мятеж»[308].

К июлю 1921 г. только в шести уездах Белоруссии насчитывалось до 40 банд численностью около 1,5 тысячи человек. В Польше для них было подготовлено «пополнение» — около 4 тысяч человек.

На Украине бесчинствовали банды Махно (на Левобережье) и Петлюры (на Правобережье). И тот и другой получали поддержку от правительств Польши и Румынии.

Наряду с Польшей бандитские группы формировались и засылались в нашу страну и из Румынии. В течение 1921 г. на советскую территорию было переброшено из Польши 15 крупных банд, а из Румынии — три. Численность банд доходила до 3 тысяч человек.

Борьба с политическим бандитизмом представляла собой одну из главных задач ВЧК в первый период после окончания гражданской войны.

В январе 1921 г. по решению президиума ВЧК все местные чрезвычайные комиссии на Правобережье Украины были объединены под руководством специально уполномоченного ВЧК, командированного из Москвы.

Действия сотрудников ВЧК были настолько успешны, что вызывали удивление и страх у самых опытных европейских шпионов. Так, например, Селянинов-Опперпут рассказывает в своих воспоминаниях, что брат Бориса Савинкова — В. В. Савинков показал ему под строжайшим секретом карту, на которой были нанесены все подпольные белогвардейские организации в западных районах Советской республики. Эта карта считалась настолько секретной, что В. В. Савинков даже не дал ее в руки Опперпуту. Каково же было удивление Опперпута, когда через некоторое время он увидел эту карту в кабинете следователя ВЧК. «Мне пришлось ее как следует рассмотреть… когда мы уже сидели в тюрьме. Оказалось, что эта самая карта служит настольным  пособием всех органов Всероссийской Чрезвычайной комиссии»[309].

Для осуществления общего руководства борьбой с бандитизмом на Украине было создано «Военное совещание» во главе с командующим войсками Украины и Крыма М. В. Фрунзе. В Донецкой губернии в феврале 1921 г. была сформирована Донецкая дивизия ВЧК, сыгравшая крупную роль в ликвидации бандитизма на Украине и, в частности, в разгроме банд атамана Махно, орудовавших в Полтавской и Екатеринославской губерниях. Особенно отличилась при этом Богучарская бригада. С 25 мая 1921 г. бригада принимала непосредственное участие в боевых действиях против бандитов. Ею были разгромлены банды Каменюка, Блохи, Белокобыльского, Сычова и других. Бандиты потеряли только убитыми 1250 человек. За боевые заслуги Богучарская бригада была награждена Почетным революционным знаменем [310].

28—30 июня 1921 г. Донецкая дивизия ВЧК, в состав которой входила и Богучарская бригада, наголову разгромила в районе села Недрыгайлова «армию» Махно.

Весной и летом 1921 г. органы ВЧК разоблачили и ликвидировали ряд заговорщических организаций, державших связь с бандитскими атаманами.

В конце мая 1921 г. ВЧК ликвидировала крупную террористическую организацию Савинкова, действовавшую на территории западных и северо-западных областей. В июне была ликвидирована врангелевская шпионская организация в Одессе, «работавшая» также и на Петлюру. Заговорщики устроили свою штаб-квартиру в одесских катакомбах, откуда вылезали по ночам для совершения налетов. 19 июня 1921 г. Одесской губчека были получены сведения о том, что бандиты собираются выйти ночью из катакомб с целью налета на Артиллерийский хутор. Бандитам была устроена достойная встреча. Отряд губчека отрезал банде путь отступления к катакомбам и в первую же ночь задержал свыше ста человек.

В ходе следствия по делу врангелевской белогвардейской организации в Одессе были обнаружены нити, ведущие к Одесской петлюровской организации, а оттуда — к «Всеукраинскому центральному повстанческому комитету», созданному Петлюрой для руководства бандитизмом и организации кулацких мятежей. «Всеукраинский центральный повстанческий комитет» представлял собой шпионскую военно-политическую организацию, непосредственно связанную с Петлюрой и вторым отделом 6-й польской армии во Львове.

Петлюровцы организовали по всей Украине повстанческие штабы и боевые группы. Им удалось завербовать часть командного состава 45-й дивизии во главе с начдивом Гаркушой-Савицким. Агенты Петлюры проникли также в Киевскую школу червонных старшин. Командиры школы, а также курсанты в большинстве своем являлись петлюровцами.

В июне — июле 1921 г. органы ВЧК последовательно, один за другим нанесли сокрушительные удары по петлюровским организациям на Украине.

27 октября 1921 г. в районе Гусятина на советскую территорию прорвалась крупная банда Палия-Черного. Вслед за нею 5 ноября в районе Майдан-Голышевский перешла границу банда во главе с Тютюнником. Поляки инсценировали похищение Тютюнником оружия и организовали за ним «погоню». Но, как и следовало ожидать, польские части так и не смогли «догнать» вооруженную ими самими банду.

В районе Дедковичей банда Тютюнника соединилась с бандой Палия и начала свой опустошительный рейд по Украине. Бандиты зверски расправлялись с мирным населением, убивали советских работников, коммунистов, но им так и не удалось поднять крестьянское восстание.

Украинский народ ненавидел холопов польских панов и всеми мерами помогал органам Советской власти в борьбе с бандитизмом. Простые советские труженики нередко содействовали ВЧК в раскрытии серьезных контрреволюционных заговоров. Один из участников борьбы с бандитизмом на Украине, И. Дубинский, рассказывает в своих воспоминаниях, как украинская свинарка Параня Мазур помогла разоблачить один из крупных заговоров. Параня Мазур рассказала И. Дубин-скому и начальнику особого отдела Письменному о подозрительном человеке, пеком Братовском-Ярошенко, появившемся в селе. Розыски, проведенные чекистами, установили, что он является одним из польских шпионов, переброшенных в тыл советских войск. Показания Бра· товского-Ярошенко позволили захватить главного резидента польской разведки Ипполиту Воронецкую. Воронецкая сумела не только пробраться на советскую службу в качестве учительницы, но и завербовать в свою агентуру командира советской бригады Л. Ф. Крючковского. Этот предатель под именем атамана Крюка готовил почву для захвата власти украинским буржуазным националистом Петлюрой[311]. Измена Крючковского позволила белопольскому ставленнику Петлюре на некоторое время захватить ряд районов Украины. Однако этот «успех» был кратковременным.

Бригада Червонного казачества В. М. Примакова (комиссар И. И. Минц), а также кавалерийская бригада Г. И. Котовского вскоре полностью разгромили белобан-дитов. Петлюре и Тютюннику удалось бежать за границу.

Почти одновременно с вторжением банды Тютюнника на Украину в Советской Карелии бесчинствовали белофинские банды. Пограничные войска на советско-финской границе были в этот период крайне малочисленны. Воспользовавшись слабостью советской пограничной охраны, тогдашние правители Финляндии Свинхувуд и Ааннергейм дали сигнал к нападению на Карельскую трудовую коммуну. В конце октября 1921 г. белофинские банды вторглись на советскую территорию и сразу же показали свое звериное обличье.

8 ноября они расстреляли вероломно захваченного в плен начальника Кемосозерского пограничного пункта и бывших при нем пограничников. 10 ноября вторгшиеся в Ухтинскую волость бандиты казнили пятерых пограничников и троих сожгли в доме живыми[312]. В этом же районе они убили политработников Кукконена, Киутту, учителя Юнтунена, учительницу Пелконен и сотни других. Учительницу Пелконен они обещали «помиловать», если она откажется от Коммунистической партии. Но мужественная женщина не дрогнула перед бандитами.

16 ноября 1921 г. полномочный представитель РСФСР в Гельсингфорсе вручил финскому министру иностранных дел Хольсти ноту протеста против провокации бело-финнов и нарушения мирного договора[313]. Финское правительство заявило, что оно якобы строго выполняет мирный договор 14 октября 1920 г. и не позволяет формировать на своей территории вооруженные отряды.

Советское правительство отвергло эти неуклюжие попытки опровергнуть точные факты и 28 ноября заявило, что «Российская республика имеет в своем распоряжении достаточно средств, чтобы положить предел затеянной из Финляндии против Карельской трудовой коммуны опасной авантюре»[314].

В Карелию были двинуты части Красной Армии. ВЧК образовала на границе особые пограничные пункты и усилила их состав. Для общего руководства борьбой с бандитизмом был создан Мурманско-Карельский ревком, а из Москвы направлен особо уполномоченный ВЧК. Уже в конце ноября 1921 г. войска ВЧК нанесли первые удары по бандитским шайкам. 27 ноября председатель Карельской ЧК доносил в оперативный отдел ВЧК о разгроме бандитов в деревнях Сегозеро, Сосков-наволок, Петровнаволок.

Ликвидация банд проходила в исключительно тяжелых условиях, при 30—40-градусных морозах, в лесах, где лежал снег в несколько метров, вдали от населенных пунктов, при полном бездорожье. И все же бойцы Красной Армии и войск ВЧК были уверены в полной победе. Эта уверенность основывалась прежде всего на поддержке местного населения. Трудящиеся карелы ненавидели белофинских бандитов, всячески уклонялись от принудительных мобилизаций. В одной из телеграмм особо уполномоченный ВЧК сообщал: «Молодежь Кок-косальми от мобилизации отказалась. Запугиваниями записалось 9 человек… Все мужское население д. Никольская, что на Восточном берегу Пявозера, спасаясь от мобилизации бандитов, ушло в лес… Население этих районов, беря с собой лошадей, группами уходит на желдорогу на работу, боясь мобилизации бандитов»[315].

Бандитским главарям приходилось рассчитывать только на те силы, которые были переброшены из самой Финляндии. Не случайно в одной из банд, разбитой под Поросозером, из 500 человек было только 60 карел, насильственно мобилизованных бандитами. Остальные же под руководством 6 кадровых офицеров прибыли из Финляндии[316].

Карельские рабочие и крестьяне принимали непосредственное участие в боевых действиях по разгрому бандитов. Карелы, будучи прекрасными лыжниками, были незаменимыми проводниками и разведчиками Красной Армии. По решению Карельского Совета в декабре 1921 г. в Олонце, Тулмозерске и других населенных пунктах были сформированы добровольческие лыжные отряды в помощь Красной Армии и пограничным частям ВЧК.

Решительные меры, принятые Советским военным командованием и Всероссийской Чрезвычайной комиссией, привели к тому, что уже к марту 1922 г. белофинские бандиты были полностью разгромлены и выброшены из Советской Карелии.

Решающую роль в ликвидации политического бандитизма сыграл переход от военного коммунизма к новой экономической политике. Большинство крестьян, принимавших участие в антисоветском движении на почве недовольства продразверсткой, ушло из бандитских отрядов. В лесах оставались кулаки и всевозможные деклассированные элементы, непримиримо относившиеся к Советской власти. Но борьба с ними уже не представляла особых трудностей.

Значительно больше времени потребовала борьба с басмаческими бандами Средней Азии. На этот богатый, обширный край обращали жадные взоры английские, французские, германские и даже японские империалисты. Шпионы этих государств сновали в различных районах Туркестана. Попытку объединить многочисленные басмаческие банды в единую бандитскую армию предпринял в 1921–1922 гг. бывший военный министр Турции, международный авантюрист Энвер паша. Он прибыл в Бухару осенью 1921 г. и при содействии предателей, проникших в ЦИК Бухарской Народной Советской Республики, Усмана Ходжаева, Али Риза и других стал во главе бухарских басмачей. Присвоив себе пышный титул «главнокомандующего всеми вооруженными силами ислама, зятя халифа и наместника эмира бухарского», Энвер-паша начал бандитские действия в Бухаре, Хиве, Фергане, Самарканде и других районах Туркестана. Свои разбойничьи антисоветские похождения он выдавал за борьбу за создание «Великого независимого Среднеазиатского мусульманского государства». В действительности Энвер рабски выполнял волю империалистов. Итальянский журнал «Ориенте Модерн» писал в 1922 г., что затея с мусульманским государством принадлежит немцам и финансируется ими. Для такого заключения имеются некоторые основания. Энвер-паша— старый германский агент — прибыл на Кавказ, а затем в Бухару из Германии. Но не может также вызывать никакого сомнения, что к авантюре Энвера приложила руку и английская разведка. Бывший эмир бухарский Сеид-Алим-хан, наместником которого называл себя Энвер, придерживался проанглийской ориентации, получал от англичан деньги, оружие и боеприпасы. Поэтому басмачество, возглавляемое Энвер-пашой, правильнее будет характеризовать как попытку международной буржуазии оторвать Среднюю Азию от Советской России.

Части Красной Армии, войска ВЧК, отряды ЧОН начали тяжелую борьбу против басмаческих банд. Местное население, несмотря на забитость и темноту дехкан, разжигание среди них религиозного фанатизма, несмотря на дикий террор басмачей, сочувствовало и помогало советским войскам. Примером такой помощи может служить самоотверженная работа узбекского комсомольца Абдуллы Набиева и его отца — старого сапожника из города Коканда — Наби.

Абдулла Набиев совсем юным вступил в ЧОН и вскоре показал себя инициативным и храбрым разведчиком. Он неоднократно выслеживал басмачей и приносил ценные сведения в ревком и ЧК.

Однажды старый Наби, возвратившись из мечети, рассказал сыну, что мулла произносит там контрреволюционные проповеди и открыто заявляет о скорой гибели Советской власти. Абдулла стал вместе с отцом посещать эту мечеть и скоро выяснил, что там организуется басмаческая банда. Данные, добытые Абдуллой, помогли ЧК и ревкому ликвидировать бандитский заговор в Коканде.

Басмачи неоднократно пытались расправиться с Абдуллой Набиевым. Юноше пришлось скрываться по ночам и не появляться домой. Как-то раз он сильно захворал и вынужден был прийти домой. В полночь в ворота громко застучали и потребовали открыть дверь. По голосу Абдулла узнал басмача Абурахши. Превозмогая слабость, Набиев вышел во двор и, пока отец открывал ворота, успел спрятаться на дереве, в ветках тутовника.

Обыскав весь дом и не найдя Абдуллу, бандиты долго издевались над стариком Наби, но тот не выдал сына.

Вскоре отец скончался от побоев басмачей. Абдулла поклялся отомстить за смерть отца и с еще большей энергией стал помогать советским войскам.

Огромная помощь, которую оказывали чекистским органам рядовые советские люди, явилась гарантией их успешной деятельности.

К лету 1922 г. против басмаческих банд были сконцентрированы крупные силы Красной Армии. 4 августа у кишлака Оби-Дар были разгромлены основные силы Энвер-паши, а сам он убит.

Так плачевно закончилась авантюра империалистического агента Энвер-паши.