Регистрационное (развед) управление (РУ) — первый центральный орган советской военной разведки

14 октября 1918 г. РВС Республики объявил приказ № 94, 3-й пункт которого предписывал «руководство всеми органами военного контроля и агентурной разведкой сосредоточить в ведении Полевого штаба РВСР». Из ведения ВСО изъяли агентурную разведку, и в отделе остались лишь региональные обрабатывающие отделения. На ВСО возлагалось: 1) изучение вооруженных сил, военно-экономической мощи, планов обороны и внешней политики иностранных государств; 2) составление описаний и справочников военно-статистического характера по иностранным государствам; издание важнейших наставлений и обзоров по вопросам военно-экономической жизни иностранных государств; 3) подготовка «всех данных военно-статистического характера, в коих может встретиться надобность нашим военным представителям на будущих международных совещаниях по ликвидации текущей войны»[401].

2 ноября Семен Аралов и военком Оперативного управления Полевого штаба Александр Гиршфельд телеграфировали начальнику штаба Смоленского района Западного участка отрядов Завесы Александру Васильевичу Новикову: «В телеграмме за № 125 указывается, что схема и боевое расписание высылаются почтой. Категорически напоминаю, что столь секретные бумаги должны пересылаться [с] нарочными»[402]. Как видим, дело налаживалось очень постепенно.

5 ноября Реввоенсовет Республики постановил создать в составе Полевого штаба Регистрационное управление (РУ) в качестве центрального органа военной разведки[403], что отмечается ныне как День военной разведки. К 10 ноября Регистрационное управление было сформировано в составе 3 отделов: агентурного (разведка), военно-контрольного (военная контрразведка) и военно-цензурного (на базе военно-цензурного отделения Оперода, задачи которого распространили на всю территорию Советской России)[404]. Деятельность управления началась лишь в последних числах декабря 1918 г., когда были собраны агенты и разработаны военно-цензурные положения[405]. РУ на первых порах работало безобразно: 23 февраля 1919 г. начальник управления и комиссар Полевого штаба Семен Аралов указал в приказе: «За последнее время наблюдается нарушение установленного внутреннего распорядка работы управления, и (что особенно прискорбно) виновниками такого нарушения являются очень часто и приходящие в управление по делам службы… коммунисты, а также и некоторые сотрудники управления. Обращая внимание тт. сотрудников на вышеуказанное, предупреждаю, что я, не считаясь ни с принадлежностью к партии, ни с занимаемой должностью, буду без всякого снисхождения увольнять виновных от службы и предавать суду Революционного трибунала всех лиц, не соблюдающих внутреннего распорядка и хода работы в управлении, установленного моими приказами»[406].

Если уж в центре творилось такое, то в подчиненных РУ органах военной разведки также не могло быть порядка. Как пишет исследователь В. Я. Кочик, в связи с тяжелым положением на местах секретные сотрудники РУ «фиксировали состояние дел не только по ту, но и по эту сторону фронта. Так, многочисленные донесения агентов побудили его руководство обратиться к высшему командованию РККА: «Из опросов агентов выяснено, что в поездах и на станциях жел. дор. Великороссии красноармейцами и лицами низшего командного состава очень открыто высказываются сведения военного характера о местонахождениях штабов, частей войск на фронте и в тылу; называются участки фронта, кои занимаются теми или иными частями. Агентами во многих случаях указывается на явное злоупотребление своей осведомленностью чинов действующей армии и тыловых частей. В последнее время на Курском вокзале в Москве один из агентов отдела (№ 63) часто замечал спорящие группы красноармейцев в присутствии штатской публики, из состава которой некоторые лица задавали вопросы спорящим группам с явной целью детального выяснения частей войск и их местонахождения. О вышеизложенном сообщается для принятия зависящих мер. Консультант Теодори, комиссар Павулан. 24 декабря 1918 г.» Через несколько дней последовал секретный приказ главкома И. И. Вацетиса о недопустимости подобного положения. Позднее «генштабист 1917 года» А. И. Кук констатировал: в Гражданскую войну «откровенность и болтливость на фронте процветали»[407].

У истоков Агентурного отдела (во главе стоял капитан ускоренных курсов Генштаба В. Ф. Тарасов, с 9 ноября его обязанности исполнял капитан ускоренных курсов Генштаба Г. Я. Кутырев[408]) стоял сам создатель РУ Г. И. Теодори. О масштабе деятельности управления можно составить представление по названию разделов «разведывательной сводки № 1576-Р/54». Всего на двух страницах машинописи: «УКРАИНА: Организация украинской армии, Учреждения по воинской дисциплине, Дисциплинарный устав, Юнкерские училища, Кредиты по военному ведомству, Новый германский комендант г. Киева; ДОН — Приказы ген. Краснова, Призыв казаков, Разжалование ген. Болховитинова[409]; ЯПОНИЯ — Большая военная программа» (название разделов)[410]. Как видим, особо похвастать подписавшим документ начальнику Управления РВСР Аралову, начальнику штаба Теодори и заведующему 2-м (разведывательным) отделением Краснову пока было нечем. Но Георгий Иванович с энергией взялся за организацию агентурной разведки.

Самой важной функцией Агентурного отдела Теодори считал распределение задач по агентуре между фронтами армий и тыловыми военными округами, распределение средств и норм расхода на них; определение районов агентуры для военных округов (в мирное время) и фронтов (в военное время); руководство наиболее слабыми из них; разработка штатов для всех инстанций агентуры[411]. 7 декабря Теодори и Павулан телеграфировали в штаб Восточного фронта: «Суммы, отпущенные на агентурную разведку, распределите по своему усмотрению между штабом фронта и армиями с присылкой [в] Регистрационное управление… порядка распределения сумм и сметы их расхода по каждой армии»[412]. Отдел должен был командировать военных агентов в нейтральные страны, не связывая их работу с работой советской агентуры. Агентурный отдел был призван собирать и анализировать для главнокомандующего всеми вооруженными силами Республики и Полевого штаба сведения, необходимые для ведения операций; организовывать систематическое изучение состояния вооруженных сил белой армии, враждебных групп и стран (условия их комплектования, мобилизации, сосредоточения, плана перевозок и снабжения; сведения об их общественной жизни, внешней и внутренней политике, торговле, промышленности, финансах, общественном мнении, экономических и политических планах и задачах), а также прессы, военных изданий, уставов, инструкций и т. п. иностранных государств. Агентурный отдел должен был организовывать агентурную разведку по всем указанным вопросам, о войсках, тыле и перевозках войск противника, их настроении, боевом и численном составе и т. п.; о планах и предстоящих боевых задачах, проникновение в штабы войсковых соединений различных состава и назначения; о состоянии путей сообщения, транспортной и этапной службах и т. п. В задачи отдела входил также анализ сведений, полученных от Морской регистрационной службы. По всем вопросам Агентурный отдел составлял еженедельные сводки с выводами из них. В экстренных случаях при получении важных и срочных сведений отдел немедленно сообщал их в подлиннике главному командованию с указанием источника получения, степени достоверности и т. п. В отделе печатались описания районов боевых действий, предполагалось, что раз в год будет осуществляться полное обновление сведений. В функции отдела входили также: печатание и перевод иностранных военных книг, инструкций и наставлений; печатание и рассылка инструкций для всех штабов фронтов, армий и дивизий — для агентов, агентурных пунктов и по агентурной разведке; всех сведений и новых способов и приемов изучения и разведки во всех областях жизни противника[413].

Все агенты Регистрационного управления были провалены: их принимали не на конспиративных квартирах, а в самом управлении, притом что среди агентов было как минимум два шпиона. Известный советской военной разведке под именем Бирзе латышский полковник А. И. Эрдман, один из руководителей савинсковского «Союза защиты Родины и свободы», под видом лидера поддерживающих советскую власть анархистов втерся в доверие к Ф. Э. Дзержинскому и был назначен в РУ «представителем ВЧК». Бирзе использовал документы и деньги РУ для своей контрреволюционной деятельности. Если верить письму, направленному Бирзе Дзержинскому в 1920-е гг., именно он спровоцировал в июле 1918 г. попытку военного переворота, предпринятую в июле 1918 г. главнокомандующим Восточным фронтом М. А. Муравьевым, способствовал расколу между большевиками и левыми эсерами, а затем и внутри самих большевиков, всячески запугивая «левых коммунистов» и левых эсеров германской угрозой и т. д. При этом следует заметить, что в письме много откровенных ошибок, начиная с того, что Оперативный отдел Наркомвоена упорно именуется «Оперативным отделом Троцкого». Человек действительно осведомленный не мог не быть в курсе, что Оперативный отдел к Л. Д. Троцкому особого отношения не имел и тогда уж скорее должен был называться «Оперативным отделом Свердлова». К тому же заявление Бирзе о том, что он и еще один шпион Ф. Бредис, ведя разведку против германцев, травили и пугали большевиков, намеренно преувеличивая германскую угрозу[414], не выдерживает никакой критики. Оперод сосредоточил свои усилия на борьбе с внутренним врагом, разведкой против германцев занимались, преимущественно, Михаил Бонч-Бруевич и его Штаб Высшего военного совета. Ряд громких заявлений Бирзе — Эрдмана также весьма сомнителен. Не исключено, что прав был Ф. Э. Дзержинский, охарактеризовавший полученное послание как «бред сумасшедшего», отягченный «манией величия»[415]. Кроме Бирзе славу провокатора стяжал венгр-инженер Сатке, который появился в январе 1919 г. в Особом отделе 5-й армии как представитель подпольной организации, якобы подготовившей восстание на Экибастузских копях; доложил в Москве о положении в Сибири, был с благословения РУ переправлен за линию фронта и канул в Лету[416].

Оперативное управление Полевого штаба осенью 1918 г. выглядело следующим образом: управление инспектора радиотелеграфа действующей армии и шесть отделений: оперативное; общее; разведывательное; военно-топографическое; морское оперативное; связи. Последнее, в свою очередь, состояло из телеграфно-телефонного отделения; трех частей: автомобильной, общей журнальной; штаба и мастерской. Оно занималось сбором общих сведений о боевой численности фронтов, армий, отдельных отрядов, флота и флотилий; сбором, хранением и разработкой сведений о вооруженных силах противника, сбором данных о расположении, действиях и обеспеченности высших войсковых соединений, подчиненных главкому. Управление руководило постановкой службы в действующей армии, ведало обеспечением действующей армии военно-топографическими картами.

В результате реорганизаций октября — ноября 1918 г. Разведотделение Оперативного управления Высшего военного совета стало Разведотделением Оперативного управления Полевого штаба РВСР. В его функции входило ведение войсковой (тактической) разведкой, в Оперативном управлении Всероссийского главного штаба осталась информационная служба[417].

Естественно, потребовалось время, чтобы Агентурный отдел РУ и разведывательное отделение Оперативного управления Полевого штаба РВСР стали работать согласовано. Уже 22 ноября Аралов распорядился в телеграмме «кроме Оперативного управления Полевого штаба… разведывательные сводки также направлять [в] Регистрационное управление»[418]. Руководство Оперативного управления Полевого штаба вошло с ходатайством в РВС Республики о распоряжении «средствами агентуры получить прессу Антанты, которую по обработке в нашем штабе присылать [в] Разведывательное отделение Полевого штаба» только 31 декабря 1918 г.[419]

О работе Разведотделения Оперативного управления Полевого штаба можно судить по его сводкам. В «Разведывательной сводке № 8505/р. по данным к 15 декабря 1918 года», подписанной начальником отделения «Генштабистом 1917 года» Б. И. Кузнецовым, указано 40 адресатов сводок: председатель Совета Обороны (Ленин), председатель РВС Республики (Троцкий), главнокомандующий всеми вооруженными силами Республики (Вацетис), начальник Полевого штаба Реввоенсовета Республики (Костяев), военком Полевого штаба (Аралов), член РВСР (Данишевский), начальник Регистрационного управления Полевого штаба (Аралов), начальник Оперативного управления Полевого штаба, начальник Оперативного управления Всероссийского главного штаба, председатель Высшей военной инспекции (Н. И. Подвойский), нарком по иностранным делам Г. В. Чичерин, заведующий связью с Морским Генеральным штабом; полпред Туркестанской Республики Косматов; Реввоенсоветы Северного, Западного, Южного и Восточного фронтов; штаб 7-й армии (фактически Г. Е. Зиновьев); Московский, Ярославский, Орловский, Приволжский, Уральский окружные военкоматы; В. А. Антонов-Овсеенко, Штаб войск ВЧК; начальник Морских сил; Резервная армия В. П. Глаголева; военные комиссары [Е.]В. Гиршфельд и А. Г. Васильев; сотрудники Полевого штаба — начальник Разведывательного отделения (Б. И. Кузнецов), его помощник, начальник Общего отделения И. Д. Моденов, «для дел Разведывательного отделения», «для дел Оперативного управлен[ия] Пол[евого] шт[аба]». При этом из прилагаемого к данной сводке листа рассылки следует, что один экземпляр ушел Ленину, три Аралову, а Троцкому не отправили ни од ного[420]. Логика в рассылке не прослеживается: первый раздел «Положение в Западной Европе», другие разделы содержат сведения о военной интервенции — при этом сводку не послали в НКИД Г. В. Чичерину; детально характеризуется обстановка на фронтах, а председатель РВСР, начальник и комиссар Полевого штаба и Реввоенсоветы фронтов ее не получают. Зато в различных подразделениях Полевого штаба остались 12 экземпляров. Фактически получается, что информация есть, а до тех, кому она необходима, она не доходит. В данном контексте можно заподозрить Кузнецова со товарищи в стремлении к «утаиванию информации» (головотяпству?).

Военнопленные с фронтов стали важным источником информации не только для войсковой разведки, но и для внешнеполитического ведомства Советской России — 7 декабря Аралов телеграфировал в действующую армию: «Всех забранных в плен англичан, американцев, итальянцев после допроса во фронтах и армиях направить в Москву — Наркомат иностранных дел, во 2-й Дом Советов Рейнштейну»[421]. Б. И. Рейнштейн был советником Ленина по международным экономическим вопросам.

Агентурный отдел РУ и Оперативное управление ВГШ работали совершенно независимо друг от друга. И здесь сказывался «личный фактор»: как уже говорилось, Георгий Теодори и его однокурсники — «молодые генштабисты» — были на ножах со «старым Генштабом», а потому ненавидели руководство Всероссийского главного штаба и не поддерживали с ними никакой связи[422].

9 января 1919 г. РВС Республики в секретном приказе № 34 уточнил схему организации агентурной разведки на фронте: «В целях объединения ведения и организации тайной (агентурной) разведки в действующей армии РВСР постановил: 1) Штабам военных округов Московского, Ярославского, Западного, Уральского и Приволжского передать все органы агентурной разведки и кредит на них в соответствующие штабы фронта или армии; 2) Штабам Петроградского и Орловского военных округов продолжать вести агентурную разведку впредь до особого распоряжения; 3) Для согласования и общего руководства ведени[ем] агентурной разведки подчинить агентуру штабов фронтов и входящих в их состав армий (через штабы фронтов) Регистрационному управлению Полевого штаба РВСР; 4) Кредит на ведение агентурной разведки штабов фронтов и округов (не входящих в состав армий) испрашивать через Регистрационное управление»[423].

Так как Семен Аралов постоянно находился в Серпухове — место дислокации Полевого штаба РВСР — в Москве, на Пречистенке, «на делах» специальной телеграммой с 23 февраля 1919 г. оставлялись его заместитель Валентин Павулан и консультанты Гавриил Кутырев и Георгий Теодори[424]. Телеграмма закрепила уже сложившееся на практике положение.

Большими успехами военная разведка похвастать не могла. Коммунисты, направленные на работу в РУ, не сумели составить надежный костяк ни сотрудников разведки, ни агентов — один по простоте душевной повесил на двери квартиры табличку: «Агент Полевого штаба», генштабистам — однокурсникам Георгия Теодори — попросту не доверяли. Уровень подготовки «зеленой молодежи» академии Генштаба (термин генерала М. Д. Бонч-Бруевича) к ведению агентурной работы был крайне невысок — вербовка агентов происходила без соблюдения конспирации, что не давало возможности сомневаться: вся агентура — под колпаком вражеской контрразведки.

Личный состав 89 агентов по состоянию на 15 февраля 1919 г. оценивается следующим образом. Национальный состав агентов иллюстрируют основные направления шпионской деятельности разведывательного отделения: 39 латышей и эстонцев, 11 русских, 11 белорусов, 6 финнов, 6 малороссов, 1 немец, 2 венгра, 7 евреев и 6 поляков. По подданству — 81 «русский», 5 финляндских, 1 польский, 2 бывших украинских. По партийной принадлежности — 59 коммунисты, 17 сочувствующие, 3 левых эсера, 10 беспартийных. Образовательный уровень агентов оставлял желать лучшего: только 12 имели высшее образование, 21 законченное и незаконченное среднее, познания 66 ограничивались начальным. По роду прежней деятельности — 1 тайный военный агент старой армии, 4 бывших по службе по тайной военной разведке в новой армии, 2 журналиста, 9 бухгалтеров, 19 приказчиков, 11 техников, 43 рабочих всяких специальностей. Таким образом, только 5 человек были профессиональными разведчиками. По затратам на содержание: 1 получал 9 тыс. руб. в месяц, 20 от 1500 до 4000 руб., 51 от 900 до 1500; 17 работали «без определенного жалованья»[425].

Аралов, очевидно, запросил В. А. Срывалина о цели доклада. 26 февраля Срывалин просил начальника отдела Б. И. Кузнецова телеграфировать Аралову, что доклад он написал по приказанию Кузнецова «и только на его имя, а начальник отдела имеет право и должен знать не только номера агентов, но и фамилии их». Кузнецов написал в тот же день: «Совершенно согласен» и направил С. И. Аралову[426].

9 февраля 1919 г.[427] приступили и к сформированию в структуре РУ Морского разведывательного отделения (МРО), военным комиссаром первоначально назначили жену Ф. Ф. Раскольника Ларису Рейснер — будущего автора поэмы о Льве Троцком «Свияжск». Сформирование МРО превратилось в оперетту: Рейснер прислала Теодори 30 революционных матросов, причем сказала их вожаку Карягину, что он будет ведать агентурой отделения (любопытно было бы предположить, каких результатов добилась бы агентура МРО под руководством столь компетентного лица). Кроме того, Рейснер прислала Теодори «разведчиков, чтобы принять их сверх штата». Такие поступки для весьма раскрепощенной «леди» Совнаркома были нормой: В. Б. Шкловский вспоминал позднее, что в 1918 г. он вернулся в Петроград «с каким-то фантастическим мандатом» за подписью Ларисы Рейснер — тогдашнего комиссара Морского Генерального штаба[428]. 4 марта Теодори с ведома Павулана просил Аралова «срочно указать Л. Рейснер, что отделение сформировано и присылка партиями разведчиков, ничего общего не имеющих с агентурой, ставит ее (Рейснер. — С. В.) в ложное положение, а нас в трагическом смысле» заставляет обеспечивать продовольствием и увольнять присланных[429].

МРО было сформировано к 14 марта 1919 г. Начальником отделения стал военный моряк Михаил Осипович Дунин-Барковский, его помощником бывший военный консультант ОВК генштабист И. Д. Чинтулов, комиссаром А. Б. Елисеев; Г. И. Теодори пристроил в отделение машинисткой сестру Елену Ивановну[430]. 16 марта помощником начальника отделения назначили Андрея Андреевича Деливрона. МРО словно нарочно подбирало кадры, априорно подозрительные для значительной части партийных работников: Дунин-Барковский был начальником отдела иностранных сношений Морской регистрационной службы, находился под следствием по делу «Окерлунда», в результате которого в апреле 1919 г. двоих расстреляли за шпионаж в пользу Антанты, двоих заключили в концентрационный лагерь до окончания Гражданской войны[431].

В начале 1919 г. чекисты перетянули из ведомства Троцкого военную контрразведку (См. Часть третья, глава 2), и Регистрационное управление постепенно сосредоточилось на разведывательной деятельности. А 22 марта был арестован создатель Регистрационного управления Теодори. Его дело стало знаковым в отношениях современных ГРУ и Департамента военной контрразведки ФСБ России.

Документ № 2.1.1

Доклад военного руководителя Высшего военного совета М. Д. Бонч-Бруевича

в Высший военный совет о необходимости скорейшего ассигнования средств на проведение разведки

и военную контрразведку[432]

№ 926

10 мая 1918 г.

Секретно

В Высший военный совет

В настоящих условиях правильно поставленная агентура должна оказать весьма существенную помощь нашей разведывательной службе, особенно принимая во внимание невозможность для нас получения периодических контрольных пленных.

В настоящее время, когда войсковые штабы в общем уже сформированы, главным тормозом к интенсивному ведению агентурной разведки является отсутствие своевременного отпуска кредитов. Штаб Западного участка Завесы, напр[имер], вынужден был ассигновать из оперативного кредита на апрель месяц с. г. 11 тыс. руб. на агентурные расходы; в мае месяце он уже не имеет возможности произвести какие-либо ассигнования.

Кроме того, представляется совершенно необходимым организовать и вести самую интенсивную борьбу со шпионством, что также задерживается неотпуском специальных кредитов.

Ввиду доложенного признается настоятельно необходимым:

1) Ассигновать в распоряжение начальника Штаба Западного участка Завесы в возврат израсходованные им на ведение агентуры в апреле с. г. 11 тыс. руб.

2) Производить ежемесячные авансовые ассигнования кредитов на ведение разведки и борьбы со шпионством в районе Завесы [в] следующем размере:

а) Для штабов участков Северного и Западного и для Штаба Московского района по 25 тыс. руб.;

б) Каждому из отрядов Завесы и Московского района по 10 тыс. руб.

Кроме того, необходимо ассигновать в распоряжение начальника Оперативного управления В[ысшего] в[оенного] совета[433] как на могущие быть расходы по разведке и борьбе со шпионством, так и на случай необходимости усилить средствами разведку и борьбу со шпионством в каком-либо направлении в полосе Завесы — ежемесячно 15 тыс. руб.

В испрашиваемые кредиты не входят оклады содержания личного состава отделов и отделений по разведке и по борьбе со шпионством.

Военный руководитель,

Генерального штаба Б[онч]-Бруев[ич]

Постановление Высшего военного совета: «Для разрешения сегодня же (10 мая) в Коллегии Наркомата по воен[ным] делам. Троцкий, Потапов».

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 128. Заверенная машинописная копия с подлинной подписью М. Д. Бонч-Бруевича.

Документ № 2.1.2 Доклад помощника начальника Оперативного управления Высшего военного совета

Б. М. Шапошникова начальнику Оперативного управления

Н. А. Сулейману о необходимости организации изучения иностранной периодики

в Оперативном управлении Всероссийского главного штаба и в штабах пограничных округов[434]

№ 2211, гор. Москва

30 мая 1918 г.

Особая папка[435]

Начальнику Оперативного управления

Изучение газет и повременной печати противника и нейтральной составляет один из видов разведывательной службы штабов и учреждений. Давая главным образом сведения о внутреннем состоянии государств, газеты, несмотря на военную цензуру, иногда помещают сведения, проливающие свет на военную организацию армии противника, их состав, а также и на проводящиеся в жизнь планы операций.

Изучение и надлежащая обработка газетных сведений требует: систематического ведения работы; опытных сотрудников, могущих выбирать необходимые материалы, обрабатывать их и издавать в виде недельных сводок. Кроме того, получение газет требует определенного адреса, связанного с постоянным (более или менее) пребыванием на одном и том же месте.

Приведенные выше условия работы указывают на то, что наиболее продуктивно было бы организовать изучение печати (как немецкой, австрийской, болгарской и турецкой, так и Украинской, Финляндской и Донской) в Оперативном управлении Всероссийского главного штаба и в штабах пограничных округов. Полевые штабы и Высший военный совет, ввиду сложности работы, были бы запружены этим и должны были создавать особый штат людей, ведающих этой работой.

Обработанные в Оперативном управлении Всероссийского главного штаба газетные сведения, в виде недельных сводок, должны рассылаться в полевые и военно-окружные штабы и будут использоваться как материалы для изучения противника.

Представляю изложенные выше соображения на усмотрение.

Помощник начальника Оперативного управления, Генерального штаба Шапошников

Резолюция Н. А. Сулеймана: «Ходатайствую об установлении порядка, изложенного в докладе. Н. Сулейман. 30/5».

Резолюция М. Д. Бонч-Бруевича: «Ходатайствую об издании Главным штабом важнейших сведений из газет в виде сводок. М. Бонч-Бруевич. 31/V».

Постановление Высшего военного совета: «Утверждает[ся]. Л. Троцкий, Антонов».

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 87–87 об. Подлинник — машинописный текст с автографом на бланке «Высший военный совет. Оперативное управление». Резолюция Высшего военного совета — автограф Л. Д. Троцкого, подписи подлинные.

Документ № 2.1.3

Доклад исполняющего должность начальника Военно-статистического отдела

Оперативного управления Всероссийского главного штаба

А. В. Станиславского Н. А. Сулейману об отсутствии средств на ведение военной разведки

№ 38392/б, г. Москва 31 мая 1918 г.

Начальнику Оперативного управления Всероссийского главного штаба

Циркулярной телеграммой военного руководителя Высшего военного совета от 25 мая 1918 года за № 1962 дана очередная задача для военной разведки — получение данных о формировании национальных армий на Украине и Финляндии и тщательное наблюдение за постоянным развитием их.

Разведывательная часть Главного управления Генерального штаба (ныне — Всероссийского главного штаба) в ряде докладов на имя начальника Генерального штаба, начиная с февраля 1918 года, неоднократно указывала на необходимость самого широкого осведомления в вооруженных силах Украины и Финляндии, но полное отсутствие кредитов мешало сделать что-либо для проведения в жизнь намечаемых мероприятий[436].

Разведывательная часть ГУГШ с октября месяца 1917 г. по настоящий день не получала на ведение разведки ни одного рубля, несмотря на все попытки в этом направлении. Ныне, при рассмотрении у народных комиссаров находятся 2 ассигновки в общей сумме 600 тыс. руб., представляющие собой кредиты на разведку на первое полугодие 1918 г.

Как только указанные кредиты будут разрешены, Разведывательная часть приступит к осуществлению давно выработанного плана агентурной разведки в Финляндии и [на] Украине.

И.д. начальника отдела А. Станиславский

РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 391. Л. 5. Подлинник — машинописный текст с автографом черными чернилами на бланке «Военно-статистический отдел Всероссийского главного штаба».

Документ № 2.1.4

Доклад военного консультанта Разведотделения Оперативного отдела Наркомвоена

Б. И. Кузнецова заведующему Оперода С. И. Аралову

об отпуске средств на ведение агентурной разведки

№ 18РК[437]

17 июня 1918 г.

Срочно, секретно

Заведывающему Оперативным отделом[438]

В своем докладе от 13 мая с. г. за № 3Р я определенными цифрами ассигнований на разведку, в полугодовом размере, подтвердил срочную необходимость организации разведывательной службы на местах (в штабах районов и участков [Завесы] по докладу военного руководителя Высшего военного совета от 10 мая с. г. за № 926[439]).

Деньги дали, началась работа, главным образом агентурная, и в результате мы знаем с достаточной достоверностью расположение частей иностранных войск в пограничной полосе с ближайшим тылом, условия жизни в оккупационных местностях и заглядываем даже в такие центры, как: Рига, Митава, Либава, Минск, Берлин, Киев, Одесса и т. п.

В последнее время, помимо формирований на Украине, Дону и в Финляндии, происходят организационные изменения в Германской армии, где, по-видимому, благодаря, с одной стороны, опытным данным по управлению войсками, с другой — колоссальным потерям на Западном фронте и отчасти особым условиям службы на Восточном фронте, отказываются от корпусных соединений, а переходят к дивизионным.

14 июня в докладе своем за № 14РК я конкретизировал цифрами ходатайство начальника Главного Всероссийского штаба[440] о скорейшем проведении штатов «отделов Регистрационной службы военно-окружных штабов», что тесно связано с ответственной службой органов разведки.

Ныне, давая заключение о необходимости удовлетворения испрашиваемых кредитов Военно-статистическому отделу Главного всероссийского штаба по докладу № 38392/б, считаю необходимым задачи по разведке в Финляндии и на Украине распространить на все иностранные государства в том масштабе, как это предусмотрено «Положением о Военно-статистическом отделе» и, кроме того, предложить В[оенно]-с[татистическому] отделу ГВШ[441] в наикратчайший срок обработать и издать боевые расписания Германской и Австро-Венгерской армий, а также краткие наставления по разведке для постоянного пользования на местах в целях объединения общей работы.

Упоминаю о наставлениях и кратких расписаниях потому, что в течение последних дней начали поступать просьбы из округов о снабжении их всеми необходимыми в работе справочниками.

Отпустят деньги В[оенно]-с[татистическому] отделу — организуется глубокая агентурная разведка и отрегулируется работа мелких штабов.

Приложение: Сношение № 027.

Военный консультант Б. И. Кузнецов

Резолюция С. И. Аралова: «Тов. Мехоношину. Вполне присоединяюсь к докладу консультанта Кузнецова и прошу отпустить требуемую сумму. 17/VI Аралов».

Резолюция К. А. Мехоношина: «В Народный комиссариат по иностранным делам. Прошу о направлении прилагаемого письма по адресу: Брест, т. Троцкому».

РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 391. Л. 4–4 об. Подлинник — машинописный текст с автографом черными чернилами на бланке «Военный консультант Оперативного отдела Народного комиссариата по военным делам». Резолюция С. И. Аралова — черные чернила, Л. 4 сверху слева.

Документ № 2.1.5

Из проекта Положения о Высшем военном совете

г. Муром 20 июня 1918 г.

[…]

21. Начальник Оперативного управления ведает вопросами, связанными с организацией в сухопутных войсках:

а) службы Генерального штаба;

б) военной разведки и контрразведки;

в) службы связи всеми имеющимися в войсках для сего средствами;

г) снабжения топографическими картами и статистическо-топографическими описаниями театра войны или отдельных его частей.

22. Начальник Оперативного управления обязан располагать в необходимой полноте для принятия Высшим военным советом всех оперативных решений нижеследующими данными:

а) численность, расположение и степень боевой готовности войсковых соединений, подчиненных Верховному Командованию;

б) общий статистическо-топографический очерк театра военных действий и отдельных его частей или рубежей;

в) фортификационная подготовка театра войны вообще и отдельных рубежей и пунктов;

г) общее состояние железных дорог и других путей сообщения в предвидении их использования для оперативных перебросок вооруженных сил;

д) численность, группировка и состояние вероятных неприятельских армий;

е) обработанные и наглядно представленные сводки сведений:

1) о вероятном неприятии;

2) о местности;

3) о сети войсковой связи.

ж) укомплектованности штабов войсковых соединений специалистами по службе Генерального штаба.

23. В силу вышеназванных обязанностей начальника Оперативного управления ему предоставляются права — а) участия в комиссиях по выработке соответствующими управлениями Народного комиссариата по военным делам общих мероприятий вообще по службе Генерального штаба (см. п. 21⁴) и б) получения от этих управлений для согласования с их работой работы Оперативного управления при Высшем военном совете, необходимость проектов, соображений, отчетов и руководящих распоряжений.

24. На начальника Оперативного управления может быть возглавляемо Высшим военным советом инспектирование в сухопутных войсках и войсковых штабах и управлениях организации и состояния:

а) службы Генерального штаба;

б) военной разведки и контрразведки;

в) войсковой связи;

г) снабжения топографическими картами и статистическо-топографическими материалами по обозрению театра войны;

д) маневренно-полевой практики войсковых частей. […]

Пом[ощник] в[оенного] р[уководителя] ВВС С. Лукирский[442]

Инспектор инженеров В. Малков-Панин[443]

Инспектор артиллерии Р. Зейц

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 48. Л. 1–11 с об. Подлинник — машинописный текст с автографами.

Документ № 2.1.6

Телеграмма военного руководителям Высшего военного совета генерала М. Д. Бонч-Бруевича начальнику Всероссийского главного штаба генералу А. А. Свечину, военному руководителю Северной трудовой коммуны генералу Д. П. Парскому, военным руководителям Завес генералам В. Н. Егорьеву, Д. П. Парскому, В. В. Чернавину, Управляющему делами Наркомвоена генералу Н. М. Потапову с постановкой задач по постановке агентурной разведки

№ 1962

25 июня 1918 г.

18 час. 40 мин.

Создавшиеся политические условия, намечающие образование новых армий из местного населения в Финляндии и [на] Украине, выдвигают очередную задачу по разведке: сбор сведений об этих армиях и установление тщательного наблюдения за постоянным развитием их. [В]виду этого представляется необходимым широко развит[ь] агентурную разведку с указанными выше задачами и выяснит[ь]:

1. Организацию и численност[ь] Украинской армии на Украине и Финской армии в Финляндии.

2. Способы их комплектования.

3. Вооружение, снаряжение.

4. Снабжение и форму.

5. Дух войск, отношение их к местному населению и отношение последнего к новым армиям.

6. Дислокация армии, наметив и рекрутское дело.

7. Все вопросы, связанные с созданием армии [и] ее использованием.

Получение повторных данных настоятельно необходимо, и потому организация агентурной разведки должна быть тщательно продумана и изысканы наилучшие и быстрые способы доставки донесений. Получаемые данные должны включаться как в телеграфные разведывательные сводки, так и [в] еженедельные, причем в последние особым отделом[444]. Относительно средств на разведку и борьбу со шпионажем благоволите обращаться [к] Управляющему делами Народного комиссариата по военным делам [Н. М. Потапову][445].

Бонч-Бруевич

Помета Н. М. Потапова: «Н[ачальни]ку Всер[оссийского] гл[авного] шт[аба]. Пр[ошу] приказать заготовить для доклада в Высш[ий] в[оенный] сов[ет] справку, в каком положении находятся у нас уже сейчас все эти вопросы. 26/V. Н. Потапов».

РГВА. Ф. 1. Оп. 1. Д. 391. Л. 6–7. Телеграфная лента (экз. Н. М. Потапова).

Документ № 2.1.7 Доклад М. Д. Бонч-Бруевича в Высший военный совет о необходимости «организации постоянных местных комиссий в полосе демаркационных линий»

№ 1920 1 июля 1918 г.

Особая папка[446]

В ВЫСШИЙ ВОЕННЫЙ СОВЕТ ДОКЛАД ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ПОСТОЯННЫХ МЕСТНЫХ КОМИССИЙ

НА ПОЛОСЕ ДЕМАРКАЦИОННЫХ ЛИНИЙ[447]

Разрешение многих вопросов, возникавших в пограничной полосе наших демаркационных линий, а также урегулирование отношений между нашим, германским и украинским местными командованиями происходили до сих пор путем переговоров особых представителей или делегаций обеих сторон в пунктах или заранее намеченных (Ямбург, Гдов, Торошино, Псков, Карамышев, Себеж, Рабчик, Стародуб и т. д.), или назначаемых на каждый случай в отдельности. Такая организация переговоров, имеющая нередко весьма срочный и серьезный характер, крайне неблагоприятно отражалась на ходе самих переговоров в отношении их своевременности и даже компетентности, не говоря уже о случаях неприбытия тех или других представителей в силу многих местных и случайных причин.

В настоящее время, когда уже определена более или менее точно пограничная полоса с областями, оккупированными Германией, и с Украиной, является желательным установить постоянные местные комиссии, на обязанности которых можно было бы возложить:

а) установление прочной связи с таковыми же местными и постоянными комиссиями Германского и Украинского командований;

б) немедленное расследование всех случаев нарушения условий договоров и недоразумений в пограничной полосе на определенных участках;

в) разрешение возникших и уже расследованных вопросов путем личных сношений комиссии;

г) урегулирование более сложных соотношений по санкциям высших инстанций.

Было бы, без сомнения, наиболее целесообразным образовать смешанные комиссии в пунктах или нашего, или германского расположения, но таковая организация может при неустановившихся политических отношениях дать повод и способ к развитию тайной разведки с той или другой стороны, почему от таких смешанных комиссий приходится в настоящее время отказаться. Германское командование, судя по выраженному мнению Главной квартиры армий генерала Эйхгорна, вполне идет навстречу образования постоянных местных комиссий, но ничего не упоминает об образовании каких-либо смешанных комиссий. Необходимость отказаться от образования смешанных комиссий вызывается еще тем соображением, что в будущем придется, вероятно, установить нейтральную зону между демаркационными линиями, при наличии которой может еще более развиться деятельность противника по тайной разведке.

Что касается организации таких односторонних комиссий в отношении выбора пунктов и назначения участков, то таковая должна удовлетворять [следующим] требованиям: 1) расположение вблизи приграничной[448] полосы; 2) обслуживание участка приграничной полосы не более 150 верст; 3) удобство путей сообщения; 4) удобство размещения; 5) оборудование средствами связи и сообщения.

В отношении личного состава комиссий, таковой должен удовлетворять условиям компетентности с одной стороны — специально военного характера, с другой — международных прав и интересов с государственной точки зрения, почему в этот состав должны войти представители местных наиболее крупных военных советов и военных руководителей и представителей Комиссариата по иностранным делам.

Сообразуясь с вышеизложенным, предлагается следующий проект организации постоянных местных комиссий в полосе демаркационных линий от Нарвского залива до юго-восточных границ Воронежской губернии.

Пункты расположения комиссий:

№ 1 — г. Ямбург — для обслуживания участка от Нарвского залива до впадения р. Черьмя в Чудское озеро севернее Гдова (Ямбургский отряд Северного участка Завесы);

№ 2 — г. Гдов — для участка от р. Черьмя до юго-восточного берега Псковского озера (Ямбурский и Новгородский отряды);

№ 3 — ст. Торошино — от Псковского озера до впадения р. Синей в р. Великую (Новгородский и Старорусский отряды);

№ 4 — ст. Себеж — от устья р. Синей до озера Освея включительно (Новгородский отряд);

№ 5 — ст. Полота — от озера Освея до линии жел[езной] дор[оги] Полоцк — Невель включительно (Невельский отряд Западного участка Завесы);

№ 6 — ст. Ловша — от линии жел[езной] дор[оги] Полоцк — Невель до условной линии Сенно-Черея (Витебская группа Смоленского района);

№ 7 — ст. Орша — от линии Сенно-Черея до Шклова включительно (Оршанская группа);

№ 8 — м. Луполово — от Шклова до ст. Быхово включительно (Рославльский отряд);

№ 9 — с. Довек (на пересечении Рогачевского и Гомельского шоссе) — от ст. Быхова до р. Сож (Рославльский отряд);

№ 10 — ст. Унеча — от р. Сож до линии жел[езной] дор[оги] Унеча — Стародуб включительно (Новозыбковская группа Брянского района);

№ 11 — ст. Зернов — от линии жел[езной] дор[оги] Унеча — Стародуб до большой дороги Севск — Глухов включительно (Особый отряд Брянского р[айо]на);

№ 12 — ст. Колонтаевка — от б. дороги Севск — Глухов до линии жел[езной] дор[оги] Льгов — Ворожба включительно (Льговский участок Курского о[тря]да)

№ 13 — ст. Локинская — от линии жел[езной] дор[оги] Льгов — Ворожба до р. Приоль у г. Обоянь (Суджинский участок);

№ 14 — ст. Беленихино — от р. Приоль до д. Троицкой (Белгородский уч[асто]к);

№ 15 — ст. Бибиково — от д. Троицкой до р. Тихая Сосна (Правый отряд Воронежского района);

№ 16 — д. Генераловка — от р. Тихая Сосна до д. Ржевка (Правый отряд);

№ 17 — д. Бадуров — от р. Ржевки до д. Осиковки (Левый отряд Воронежского района).

Приложение: Карта 80 в. в одном дм.[449]

Военрук Бонч-Бруевич

Постановление Высшего военного совета: «В[о] Вс[ероссийский] гл[авный] штаб для рассмотрения. Антонов, Беренс».

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 43–44 об. Подлинник — машинописный текст с автографом. Резолюция Высшего военного совета — автограф В. А. Антонова-Овсеенко, подпись Е. А. Беренса подлинная.

РГВА. Ф. 3. Оп. 1. Д. 88. Л. 40. Незаверенная машинописная копия.

Документ № 2.1.8 Положение о начальнике Штаба Высшего военного совета

На подлинном написано: «Вр[еменно] утверждается для руководства впредь до издания соответствующего положения.

г. Москва

10 июля 1918 г.

Председатель Высшего военного совета Л. Троцкий

Члены: Антонов, Беренс, Бонч-Бруевич, военкомиссар Шарманов[450]».

С подлинным верно: Для поручений при нач[альнике] Воен[ного] совета ВЦСВ Ахшарумов