Военный отдел ВЧК versus Военный контроль

К осени 1918 г. началось строительство фронтовых и армейских (особенно сильных на Восточном фронте, где «решалась судьба революции»), а также местных органов военного контроля (отделения ВК Беломорского и Ярославского военных округов)[1130]. При этом известен ряд случаев перехода работников Военного контроля на сторону белых на Восточном и Южном фронтах, в Москве, Петрограде, Казани, Вологде, Тамбове, Брянске и др. городах[1131].

Военный контроль на Южном фронте оказался «засорен» агентами белых, которые сдали агентов советской разведки, направленной для разведывательной и диверсионной работы в тылу противника. В начале ноября создали ЧК на Южном фронте, разоблачившую шпионскую группу штаба фронта.

К концу 1918 г. фронтовые, флоткие и армейские ЧК были созданы почти во всей действующей армии[1132].

19 декабря, обсудив вопрос об объединении деятельности Военного отдела ВЧК и ОВК РУ, ЦК РКП(б) назначил заведующим Военным контролем М. С. Кедрова, оговорив — «если не встретится возражений» со стороны РВСР. Вопрос о ведомственной принадлежности создаваемого объединенного органа остался нерешенным. В постановлении Бюро ЦК читается согласие с выработанным при Реввоенсовете положением. Однако положений было два — выработанное чекистами (М. Я. Лацисом) и Военным контролем (В. Х. Штейнгардом и его консультантом генштабистом И. Д. Чинтуловым). На заседании Бюро ЦК партии 19 декабря предпринималась попытка синтезировать оба варианта, но в основу лег проект ОВК. ОВК не был признан бесполезной, а тем более наносящей вред Красной армии организацией, чего добивался Лацис. Но об Особом или другом отделе ВЧК в постановлении нет ни слова; Кедров, представитель ВЧК, рекомендовался на должность заведующего именно Военным контролем[1133]. Но при этом Кедров не хотел работать под руководством Троцкого — человека, которого старые соратники Ленина считали человеком, «вчера только вступившим в партию».

Начальник 1-го отделения Агентурного отдела РУ В. А. Срывалин доложил руководству РУ, что в колыбели революции военком Петроградского ВО С. П. Нацаренус[1134] рассказал ему и военному комиссару Е. В. Гиршфельду о своих переговорах с М. С. Кедровым. Тот сообщил якобы: «Военный контроль и агентура переходят в ведение Всероссийской чрезвычайной комиссии. Официального приказа об этом еще не было, но, насколько понял он, т. Нацаренус, вопрос этот уже предрешен и, по всей вероятности, на днях пройдет в жизнь. Причины подобного соединения заключаются якобы во вреде «специалистов», близко стоящих к Контролю и агентуре». 29 декабря однокурсник Срывалина Теодори, получивший информацию о планах Кедрова, пометил: «Т. Аралову. Итак, я был прав, когда докладывал, как на местах поймут «реформы» и как сам Кедров к этому относится. Снять, конечно, для отправки Троцкому и Свердлову»[1135].

29 декабря 1918 г. Г. И. Теодори подал рапорт С. И. Аралову (в копиях Л. Д. Троцкому и Я. М. Свердлову) с обоснованием необходимости добиться оставления контрразведывательной службы в ведении РВСР и просьбой доложить вопрос лично В. И. Ленину. Кедров отреагировал незамедлительно. Не позднее 31 декабря он имел длительную беседу с Теодори, Штейнгардом и Чинтуловым, в ходе которой назвал утвержденное РВСР «Положение об Особом отделе» (незначительно измененное Положение о Военном контроле) условным и подлежащим изменению односторонним решением Коллегии ВЧК; местные органы Особого отдела, по мнению Кедрова, следовало полностью подчинить чрезвычайным комиссиям. Присутствовавшие на встрече, естественно, не согласились с Кедровым и для окончательного решения телеграфировали 31 декабря Аралову о необходимости прибытия из Серпухова (место дислокации Полевого штаба) в Москву на совместное совещание. В тот же день Аралов получил приглашение и от Дзержинского. Текст телеграммы подтвердил, что вопрос о ведомственной принадлежности Особого отдела окончательно к этому дню не был решен[1136]. 2 января 1919 г. состоялось совместное заседание руководства Регистрационного управления (С. И. Аралов и Г. И. Теодори) и ОВК (В. Х. Штейнгард), с одной стороны, и ВЧК (Ф. Э. Дзержинский и М. С. Кедров), с другой. Председательствовал, естественно, Дзержинский. Обсуждался вопрос об объединении двух органов военной контрразведки. ОВК подвергся мощной критике Кедрова[1137], но по итогам вопрос о принадлежности Особых отделов к системе РВСР или ВЧК остался открытым. Это предопределило продолжение межведомственной драки за военную контрразведку.

30 декабря 1918 г. Президиум ВЧК, заслушав вопрос о Военном контроле, ему не подчиненном (!), поручил М. Я. Лацису, В. В. Фомину[1138] и М. С. Кедрову «выяснить, какова инструкция на местах; вопрос… обсудить специально»[1139].

Кедров не терял времени даром. 4 января 1919 г. он телеграфировал предписание о порядке слияния органов военной контрразведки на местах, даже не отправив копии Реввоенсовету Республики (Президиум ВЧК при этом значился в списке адресатов). В телеграмме указано, что в Регистрационном управлении остается руководство разведкой и военной цензурой, а ОВК выделялся из состава РУ. На первый взгляд, телеграммой предусматривался наименее острый порядок объединения — во главе Особых отделов на фронте временно ставились начальники военно-контрольных органов, хотя слово «временно» настораживает; в тыловом аппарате начальники Особых отделов избирались по соглашению местных ЧК и партийных комитетов с утверждением «Особотделами Республики» (вероятно, имелся в виду Особый отдел при РВСР, но текст телеграммы должен был вызвать путаницу на местах — он допускает возможность толкования), причем в исполнение обязанностей избранные начальники вступали не дожидаясь утверждения в центре. Однако все объяснял 6-й пункт: начальники вновь создаваемых органов — «полноправные члены ЧК». Подбору кадров в особые отделы посвящен 11-й пункт, в начале которого декларировано, что на работу в ОО должны привлекаться «лучшие силы» коммунистов и военных специалистов (т. е. сотрудников и ЧК, и ОВК), однако оговорка «с особой осторожностью привлекая непартийных» отражает установку автора предписания. При Особых отделах приказывалось не создавать самостоятельной следственной части, а передавать все дела в следственные части ЧК после производства предварительного опроса; опрос задержанных возложить на начальников активных отделений и их помощников. На фронтах производство следствий передавалось Реввоентрибуналам. Таким образом, фактически Особые отделы на фронте в большей степени подчинялись военным органам, в тылу — чекистским. Сроком окончания реорганизации Кедров поставил 15 января 1919 г. — на исполнение и доклад об этом отводилось всего 11 дней. Очевидно, для слияния фронтовых органов военной контрразведки этого было вполне достаточно, но, принимая во внимание противостояние местных ЧК с партийными организациями, для проведения предписания в военных округах времени было явно недостаточно. В телеграмме четко прописывалась система местных органов военной контрразведки[1140].

Однако нерешенность вопроса, по крайней мере, на уровне ведомств (военного и государственной безопасности) имела крайне негативные последствия. В докладной записке С. И. Аралову от 31 января 1919 г. консультант Особого отдела И. Д. Чинтулов констатировал «полное отсутствие положения, утвержденного и обязательного для Реввоенсоветов фронтов и армий и других органов государственного управления, приводит к постоянным недоразумениям», которые «в большинстве своем сводятся к стремлению местных Реввоенсоветов подчинить себе Особые отделы». «Отсутствие положения или, по крайней мере, плана (хотя бы плохого, но твердо проводимого), — подытожил Чинтулов, — способствует полному крушению работы, выпавшей на долю Особых отделов». Теодори, естественно, присоединился к мнению своего однокурсника, пометив: «…и в Латвии (где я недавно был), и в 3-й армии (офиц[иальное] донес[ение]) уже создались затруднения, выразившиеся в захватах и арестах наших агентов разведки. Начались недоразумения на этой почве и в 9-й армии»[1141].

6 января 1919 г. В. Х. Штейнгард сложил с себя исполнение обязанностей начальника Военного контроля, передав дальнейшее руководство отделом М. С. Кедрову[1142]. Вероятно, в этот день ОВК и был изъят из ведомства Льва Троцкого. 17 января в ответ на запрос Троцкого о причинах прокола военной цензуры Теодори доложил: «Военного контроля нет, а есть никому не подчиняющийся Особый отдел» (док. № 3.3.5).

18 или 19 января руководство ВЧК, рассмотрев вопрос «Об Особом отделе при ВЧК», поручило Кедрову и Лацису в 3-дневный срок разработать проект об организации особых отделов и представить его на рассмотрение и утверждение ВЧК[1143].

К концу января 1919 г. даже РВСР согласился уступить военную контрразведку ВЧК: соответствующее постановление было подписано правой рукой Троцкого Эфраимом Склянским, Араловым и Дзержинским и направлено во ВЦИК на утверждение (Троцкий был на Южном фронте и не смог вовремя вмешаться), которое и состоялось 6 февраля. Формально, как установил А. А. Зданович, влияние РВСР на армейские контрразведывательные органы теперь ограничивалось «лишь контролем за исполнением особистами его заданий»[1144]. 3 февраля Троцкий, Аралов и Дзержинский подписали постановление, по которому Особый отдел закреплялся за ВЧК, с оговоркой — он будет выполнять все задания РВСР и работать под его непосредственным контролем[1145]. Возникает вопрос — с чем связано согласие главы военного ведомства? Ведь речь шла о получении информации, которая, как известно, «правит миром». Уже после решения ЦК о создании Особого отдела — пока при РВСР — 22 января 1919 г. Троцкий характеризовал работу ОВК как «в высшей степени малосодержательную, чтобы не сказать — никуда не годную». Он поручил преданному члену Реввоенсовета Республики А. И. Окулову «начать перетряску и упорядочение Военного контроля», приказав уведомить его о первых результатах уже через неделю (док. № 3.1.9). По всей вероятности, проведение приказа председателя РВСР показало работу ОВК, что называется «во всей красе». Вероятно, закрепив на бумаге права Реввоенсовета в отношении Особого отдела, Троцкий рассчитывал, что, с одной стороны, чекисты наведут порядок в этом органе, с другой — аппарат военной контрразведки не станет оружием ВЧК в борьбе с военным ведомством.

Выдающийся чекист Борис Игнатьевич Гудзь уточнил впоследствии: «Аппарат военного контроля подчинялся наркому Троцкому.

Это было подобие царской контрразведки, тем более что ее сотрудники не разбежались, а перешли туда. Возглавил Военный контроль Михаил Сергеевич Кедров. Вместе со своими помощниками он должен был ознакомиться с работой аппарата, его сотрудниками и сделать соответствующее представление наркому (Троцкому. — С. В.): как он себе мыслит дальнейшую деятельность этого органа»[1146]. Вероятно, именно так были поданы рядовым сотрудникам Особого отдела ВЧК изменения в руководстве военной контрразведки.

13 февраля Троцкий телеграммой в РВСР поручил Семену Аралову «наблюдение над работой Особого отдела»[1147]. Причем распоряжение председателя РВСР подтвердило уже сложившийся порядок. Более того, Аралов уже давал прямые указания Кедрову[1148]. Даже назначения в местные органы согласовывались — вернее, РВСР использовал право отвода[1149]. В ряде случаев ВЧК сама предлагала поставить во главе Особых отделов на фронте представителей военного ведомства: 26 мая 1919 г. Кедров телеграфировал в РВСР Аралову: «Особый отдел ВЧК считает желательным утверждение подчинения Особых отделов: 3-й армии — товарищу Муралову, 10-й армии — Сомову, 13-й армии — Александрину, также не возражает: Восточного фронта — Юреневу, Южфронта — Сокольникову»[1150].

К весне 1919 г. новый глава Особого отдела уже твердо проводил свою линию. Приход Кедрова неизбежно влек за собой смену кадров военных контрразведчиков. По наблюдениям сотрудника Военного контроля И. Зорина, все старые работники выжимались из Особого отдела, насаждались новые — «со взглядами ВЧК»; результат — «полная дезорганизация». Партийные работники, сохранившиеся со времен Военного контроля, высказывали недовольство поведением нового председателя Особого отдела и работой его ближайших сотрудников. Так, И. Зорин в марте 1919 г. характеризовал начальника активной части А. Х. Фраучи как человека «малоспособного»[1151]. Стоит заметить, что Фраучи — настоящая фамилия легенды советской военной разведки Артура Христиановича Артузова. Родился 18 февраля 1891 г. в селе Устиново Кашинского уезда Тверской губернии в семье сыровара. По окончании Кашинской гимназии поступил на металлургический факультет Петербургского политехнического института, принял участие в студенческом движении. По завершении учебы в институте с дипломом инженера-металлурга отправился работать на Урал. В 1917 г. А. Х. Артузов вступает в ряды РСДРП(б) и посвящает себя революционной деятельности. В 1918 г. работает в комиссии под руководством М. С. Кедрова, занимавшейся установлением Советской власти на севере России. По официальной информации с сайта Службы внешней разведки, «в мае 1919 г. направляется на работу в ВЧК». Как видим, это не так. В 1920 г. А. Х. Артузов назначается заместителем начальника Особого отдела, затем — начальником Контрразведывательного отдела, заместителем начальника Секретно-оперативного управления ОГПУ. С августа 1931 по май 1935 г. — начальник ИНО ОГПУ — НКВД (внешней разведки); одновременно — член Коллегии ОГПУ и по совместительству — заместитель начальника Разведывательного управления РККА (военной разведки). За время работы в органах государственной безопасности А. Х. Артузов руководил и принимал активное участие в проведении многих операций по борьбе с белогвардейским движением и шпионажем, в том числе по ликвидации заговора великого князя Николая Николаевича, по делам «Трест», «Синдикат» и др. По воспоминаниям разведчиков, работавших вместе с А. Х. Артузовым позднее, он был мягким в общении, весьма интеллигентным человеком, заботливым товарищем; очень скромным в быту и в работе. За свои заслуги перед государством А. Х. Артузов, много сделавший для становления внешней разведки, был награжден орденом Красного Знамени и двумя знаками «Почетный чекист». В 1937 г. в связи с т. н. «заговором генералов» А. Х. Артузова вместе с М. Н. Тухачевским, И. П. Уборевичем[1152] и другими военачальниками репрессировали. Реабилитировали посмертно»[1153]. Это официальная информация. В документах отделения военного контроля Оперативного отдела Военного комиссариата Петроградской трудовой коммуны — несколько иные сведения. В феврале — апреле 1918 года петроградская военная контрразведка проводила, невзирая на недостаток финансирования и кадровый голод, отнюдь не безуспешно агентурно-наблюдательную разработку «Дела военнопленных». Организацию, имевшую как шпионские, так и заговорщические цели, покрывала Королевская швейцарская миссия, в только известных (шести из двадцати восьми) «военным контролерам» убежищах которой содержалось в то время 612 человек[1154]. Более того, по информации военных контрразведчиков, «ввиду секретной службы в Шведском посольстве все служащие негерманского происхождения уволены и вместо них приняты на службу военнопленные немцы. Шведы, проживающие в Петрограде и его окрестностях, помогают военнопленным деньгами, продуктами и пр.»[1155] И в данном контексте отнюдь не безынтересны документы о лицах, посещавших шведскую миссию на Мойке, 94: «27 марта 1918 г. ФРАУЧЕ Августа Августовна, швейцарская гражданка, 60 лет, состоит на службе экономкой при столовой Комиссариата по демобилизации армии. По виду удостоверение от 31 декабря 1917 года, подписанное народным комиссаром по военным делам ПОДВОЙСКИМ. 12 марта выбыла в Москву. Сын ее Артур Христианович ФРАУЧЕ, швейцарский гражданин, 27 лет, состоит на службе секретарем при Комиссаре по демобилизации Михаиле Сергеевиче КЕДРОВЕ. По виду паспорт-книжка за № 11/208 из швейцарской миссии от 4/17 сентября 1917 года. В настоящее время находится в Петрограде. Антания Христиановна ФРАУЧЕ, швейцарская гражданка, 21 года, девица, служила в Комиссариате по демобилизации армии. По виду паспорткнижка за № 255, выданная Ярославским губернским комиссариатом от 4 августа 1917 года. 12 марта 1918 года выбыла в Москву. Сделан запрос швейцарскому посланнику, кому выдан паспорт от 4/17 сентября 1917 года за № 11/208»[1156]. Дальше — больше: 29 марта «по дополнительному выяснению личности женщины, посетившей проживающую в «Европейской гостинице» германскую делегацию и назвавшуюся «товарищ ФРАУЧЕ», установлено, что действительно в доме № 10 по Адмиралтейской набережной проживала швейцарская гражданка Августа Августовна ФРАУЧЕ, выбывшая 12 марта, вместе с дочерью, в город Москву, как о том имеется отметка в домовой книге. Имея в виду несомненность посещения германской делегации одной из выбывших в Москву женщин ФРАУЧЕ, можно прийти к выводу, что отъезд этот, в действительности, места не имел, а, по каким-то соображениям, женщины эти сказались выбывшими и переехали неизвестно по какому адресу, где и проживают под другой, вымышленной фамилией. Меры к розыску посетившей делегацию женщины и выяснению ее места жительства и фамилии, под которой она проживает, приняты. Заведующий агентурой военного контроля»[1157]. 30 марта, в «Сведениях о лицах, посещавших делегацию Германского Красного Креста, остановившуюся в Европейской гостинице», находим: «Августа Фрауче, экономка Комиссариата по демобилизации, родная сестра жены [народного] комиссара Подвойского, значащаяся выбывшей 12 марта в Москву. По-видимому, проживает в Петрограде под чужой фамилией»[1158]. Таким образом, по подозрению старой военной контрразведки, Артур Христианович был агентом шведской (германской?) разведки. Правда, скорее всего, Артузов был нашим «двойным агентом». Да и о влиянии дореволюционной биографии Артузова на его деятельность в Особом отделе ВЧК данных нет, и сам Дзержинский говорил о нем: «Тов. Артузов (Фраучи) — партийный товарищ, и я не могу ему не верить, как себе»[1159]. В особисты Кедров и Артузов подбирали соратников по революционному движению (та же политика проводилась и в ВЧК Дзержинским). По воспоминаниям Б. И. Гудзя, «не все люди были у нас такого уровня, но во всяком случае около Феликса Эдмундовича Дзержинского был круг очень интеллектуальных, грамотных людей с большим стажем профессиональной подпольной партийной работы. Они прекрасно знали условия политической борьбы, понимали, какие классы, какие конкретно личности из этих классов могут быть замешаны в антисоветской деятельности. Богатый опыт своей революционной работы и борьбы, сведения о возможных противниках и методах их работы они передавали основной массе чекистов, среди которых были солдаты, крестьяне, рабочие…»[1160].

На работу в военную контрразведку, по воспоминаниям Б. И. Гудзя, Артузов пришел еще в 1918 г.; он «хотел пригласить [Б. И. Гудзя] к себе на работу, когда мне было еще 16 [лет] (отец Гудзя был соратником Артузова по революционной работе, сам Борис Игнатьевич имел стаж в революционном движении с весны 1917 г. — С. В.). Тогда существовала такая служба — «Военный контроль» — нечто вроде контрразведки при Реввоенсовете Республики. Была она в ведении Троцкого. Но соратник Ленина Михаил Сергеевич Кедров, начальник «Военного контроля», сказал, что мне надо «потереться» в этой жизни, набраться жизненного опыта. И вскоре я добровольно вступил в Красную армию»[1161]. Любопытный штрих кадровой политики М. С. Кедрова.

Надо сказать, что и работа служащих центрального аппарата военной контрразведки была окутана ореолом чекистской «романтики»: Кедров носил кожаную куртку, Артузов — суконную черную гимнастерку, сапоги, маузер сбоку[1162].

17 марта Феликс Дзержинский лично вмешался в дела Михаила Кедрова, затребовав от Артура Артузова «доклад об организации Ос[обого] от[дела] ВЧК»[1163]. Но из переписки Дзержинского складывается впечатление, что до осени 1919 г. он считал ВЧК и ее Особый отдел совершенно разными организациями: подписывая, к примеру, рекомендацию «в ВЧК» Вениамину Герсону, Дзержинский указал — «знаю его по совместной работе в ВЧК с конца 1919 года на должности секретаря Ос[обого] от[дела] ВЧК и проявившего себя как работника очень хорошего»[1164]. Герсон Вениамин Леонардович (1891–1940) был одним из немногих видных работников ВЧК, начавших свою деятельность еще в Военном контроле — секретарем. Майор ГБ (1935). Родился в г. Тууркум Курляндской губернии — что характерно для отдела Макса Тракмана — прибалт. Член партии с 1917 г. В 1918 г. секретарь Отдела военного контроля РВС Республики. С 1919 г. — секретарь Особого отдела (Управления особого отдела) ВЧК. С февраля 1920 по июль 1926 г. — секретарь Ф. Э. Дзержинского (впоследствии много сделал для сбора документов для биографии Феликса Эдмундовича, работая в Комиссии по увековечению его памяти); одновременно с 1922 г. — помощник управляющего делами ГПУ — ОГПУ, с 1936 г. — помощник начальника Секретариата НКВД СССР. С 1938 г. начальник управления Центрального совета спортивного общества «Динамо». Награжден 2 знаками «Почетный работник ВЧК — ГПУ». Арестован 3 марта 1938 г. Расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда 26 января 1940 г. Реабилитирован в 1955 г.

К весне 1919 г. закончилось слияние фронтовых и армейских ЧК с местными органами Военного контроля. Как заметил Ю. Б. Долгополов, «с образованием особых отделов чрезвычайные комиссии в армии и органы Военного контроля свое существование прекратили. Они выполнили свою функцию и сошли с исторической сцены. Им на смену пришли качественно новые органы военной контрразведки». При этом из фронтовых и армейских ЧК и органов Военного контроля в особые отделы пришло большое количество коммунистов[1165].

VIII съезд РКП(б) нанес чувствительный удар по амбициям Михаила Кедрова: военные делегаты поставили вопрос о подчинении особых отделов реввоенсоветам фронтов и армий через одного из членов РВС. По итогам в постановлениях съезда появился пункт: «Признать необходимым подчинение особых отделов армий и фронтов соответственно комиссарам армий и фронтов, оставив за Особым отделом Республики функции общего руководства и контроля за их деятельностью». Среди военных делегатов не было ни одного чекиста и тем более особиста, а потому их интересы просто-напросто некому было отстаивать[1166].

24 апреля Аралов предложил Кедрову утвердить для представления в Совет Обороны следующую редакцию о взаимоотношениях органов военной контрразведки на фронте: «В развитие резолюции Восьмого съезда РКП(б) по военному вопросу (пункт 11 об Особых отделах) и во изменение «Положения об Особых отделах», принятого в заседании ВЦИК 1 февраля 1919 года, Совет Обороны постановил: 1) Пункт 8-й… «Положения» изменить следующим образом: Особые отделы фронтов и армий непосредственно подчинить одному из членов соответствующего Реввоенсовета; 2) …пункт 9-й «Положения» дополнить следующим: Реввоенсоветам фронтов и армий предоставляется право отвода соответствующего заведующего Особым отделом. Во исполнение означенного постановления Реввоенсоветам фронтов и армий надлежит срочно назначить одного из своих членов для несения указанных в пункте 8-м обязанностей, известив немедленно о назначении Особый отдел ВЧК и Реввоенсовет Республики». Это позволит, по заявлению Аралова, избежать «коренной ломки в деле организации Особых отделов фронтов и армий»[1167]. 17 мая Совет Обороны в развитие «Положения об Особых отделах ВЧК» постановил: «1) Особый отдел фронта или армии непосредственно подчиняется одному из членов соответствующего Реввоенсовета по назначению последнего. Примечание: Указанное назначение сообщается Особотделу ВЧК и Реввоенсовету Республики на утверждение; 2) Особому отделу ВЧК принадлежит общее руководство работой особых отделов фронтов и армий и контроля над деятельностью их; 3) Настоящее постановление ввести в действие по телеграфу»[1168].

В мае 1919 г. остро встал вопрос о руководителе военной контрразведки на Южном фронте. Первоначально заведующим ОО фронта назначили члена РВС Южного фронта А. Г. Колегаева. Кедров его кандидатуру отвел, опасаясь вверять судьбу фронтовой спецслужбы человеку, в недавнем прошлом бывшему одним из лидеров Партии левых социалистов-революционеров. 25 мая Колегаев сообщил Аралову и в копии Кедрову: в отсутствие члена РВС Г. Я. Сокольникова Особый отдел фронта «фактически никому не будет подчинен». Аралов предложил Кедрову согласовать вопрос о подчинении особых отделов членам Реввоенсоветов и оформить договор обеих сторон постановлением Реввоенсовета Республики. 29 мая Аралов запросил Кедрова, достигнуто ли соглашение с Реввоенсоветами фронтов и армий и, в частности, удалось ли договориться с РВС Южфронта. Аралов также запросил согласия Кедрова на подчинение особых отделов армий: 7-й — члену РВС И. И. Лепсе, 2-й — А. К. Сафонову и 13-й — С. В. Косиору[1169]. Путем взаимных уступок вопрос о назначении руководителей военной контрразведки на фронтах был улажен.

Лев Троцкий и вовсе обвинял Особый отдел в том, что он не считается с Реввоенсоветом Республики — 23 июня 1919 г. Троцкий, критикуя Особый отдел Южного фронта, «приложил» Кедрова. Председатель РВСР обратил внимание ЦК через своего заместителя Э. М. Склянского (тот должен был передать сообщение членам ЦК В. И. Ленину, Л. П. Серебрякову и Е. Д. Стасовой) «на полную и безусловную негодность и даже вредность особ[ых] отделов в нынешнем составе. Во главе их стоят лица безусловно непригодные. В качестве агентов фигурируют сомнительные элементы, карьеристы, бездельники, невежи. Поскольку Особый отдел считает себя независимым от столь авторитетных органов, как Реввоенсоветы (курсив мой. — С. В.), особые отделы впадают в оппозицию, занимаются мелким интриганством. Мне не известны случаи раскрытия изменников, шпионов, заговорщиков особыми отделами, зато они занимаются усиленной слежкой за членами Реввоенсовета, старыми партийными работниками»[1170].

Единственная линия, по которой Особый отдел работал совершенно независимо от Реввоенсовета Республики (а в силу персональных качеств Михаила Кедрова и от руководства ВЧК), была «активная». В 1919 году из «никуда не годного», но в целом подконтрольного военному ведомству ОВК получился грозный Особый отдел ВЧК, не только боровшийся со шпионажем в армии, но и следивший за Троцким и его соратниками.

Документ № 3.3.1

Докладная записка военного консультанта ОВК И. Д. Чинтулова С. И. Аралову о необходимости реорганизации работы консультантов Особого отдела

№ 1, г. Москва

3 января 1919 г.

Секретно

Члену Реввоенсовета Республики тов. Аралову

Условия, при которых, по моему мнению, работа консультантов в Особом отделе при новой организации была бы плодотворна, изложены в нижеследующих положениях:

1) Консультант управления подчиняется непосредственно члену Реввоенсовета Республики, на которого возложено общее руководство Особым отделом, к которому консультант и входит с докладом в тех случаях, когда разногласия между начальником управления и консультантом не могут быть самостоятельно устранены.

2) Консультанты окружных и фронтовых отделов находятся в такой же зависимости от консультанта управления.

3) Являясь ответственными работниками по технической части, консультанты должны быть достаточно посвящены в самую работу органов Особого отдела и ознакомлены со всеми поступающими докладами и текущей перепиской.

4) В подтверждение того, что затронутые вопросы получили заключение консультантов, консультанты подписывают всю переписку директивного, организационного и технического характера вслед за начальниками отделов.

5) В случае принципиальных разногласий, консультанты не подписывают исходящей переписки, излагая вкратце мотивы разногласия на полях или особом листе.

6) Консультант Особого отдела Реввоенсовета Республики назначается и увольняется распоряжением Реввоенсовета.

7) Прочие консультанты назначаются и увольняются распоряжением Особого отдела Республики с согласия его консультанта.

8) В общем порядке несения службы консультанты подчиняются порядку, установленному для прочих сотрудников Особого отдела.

К изложенному считаю необходимым добавить, что старания привлеч[ь] консультантов в Военный контроль не увенчались успехом, ввиду незначительной оплаты труда их. Посему повышение окладов для консультантов окружных и губернских отделов могло бы несколько улучшить вопрос о консультантах.

Военный консультант Чинтулов

Помета Г. И. Теодори[1171]: «Т[ов]. Аралову. Я совместно с Павуланом просьбу Вашу об оставлении т. Чинтулова исполнил, хотя она и противоречит основному моему взгляду на В[сероссийскую] чр[езвычайную] к[омиссию], что подтверждается [телеграммой] и т. Тарасова. Но т. Чинтулов подчинился моей просьбе-требованию при условии сохранения полного контакта со мной и непосредств[енного] подчинения Вам, дабы работа контрразведки шла под углом зрения тт. Троцкого и Аралова и соответствовала требованиям военного дела в целом. Предлагая Вам этот доклад на рассмотрение, прошу подписать прилагаемое при нем предписание[1172], весьма существенное теперь. 3/I— [19]19. Г. И. Теодори».

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 108–108 об. Подлинник — машинописный текст на бланке «РСФСР. Военный консультант Отдела военного контроля при Управлении Реввоенсовета Республики» с автографом черными чернилами.

Документ № 3.3.2

Телеграмма председателя Особого отдела М. С. Кедрова о слиянии органов военной контрразведки

4 января 1919 г.

Военная

Петроград, Дворцовая 6, начотвокон военкомпет Позерну;

Орел, начотвокон Разсудовскому, военком Орловского округа;

Минск, начотвокон; военком Западной области;

Иваново-Вознесенск, начотвокон; военком Ярославского округа;

Москва, товарищу Литвинову, товарищу Муралову;

Ярославль, предреввоенсовет Северного;

Козлов, предреввоенсовет Южного[1173];

Арзамас, предреввоенсовет Восточного;

Минск, предреввоенсовет Западного;

Москва, Президиум ВЧК; всем губЧК и губвоенкомам

Постановлением Реввоенсовета Республики и ВЧК дело борьбы со шпионажем и с контрреволюцией объединяется во вновь организованном Особом отделе, в состав которого вошли Отвокон Реввоенсовета и Воен[ный] отдел ВЧК. На основании означенного постановления Особый отдел предписывает:

1. Немедленно приступить к слиянию как на фронте, так и в округах и губерниях Военного контроля и Военотделов местных ЧК и организации Особых отделов фронтов и армий военокругов и губерний. Фронтовые и армейские отделы предназначаются для борьбы с контрреволюцией и шпионажем в частях и учреждениях, действующих на фронте, фронтовые и губернские — для той же работы в тылу.

2. В пунктах расположения фронтовых и армейских Особотделов губернских Особотделов временно не организовывать.

3. Военную цензуру и Военную агентуру разведки выделить самостоятельно, с подчинением Регистрационному управлению Реввоенсовета.

4. На должность начальников Особотделов фронтов и армий временно назначаются нынешние Начотвокон фронтов и армий, которые и являются руководителями организаций на фронте.

5. Начособотделов военокругов и губерний должны быть избраны по соглашению между Чрезвычком и комитетом партии коммунистов и утверждены в должности Особотделами Республики. Избранные, не ожидая утверждения, вступают в исполнение должности.

6. Начособотделов состоят в то же время полноправными членами ЧК.

7. Представителем Особотделов в уездных городах и иных важных пунктах является один из членов местной ЧК по назначению Губособотдела. В особо важных пунктах могут быть Особотделы подчинены Губособотделам, но каждый раз по разрешению из центра.

8. Особотделы армий подчинены Особотделам фронтов.

В постановке местных задач Особотдел фронтов и армий находится в ведении одного из членов Реввоенсовета армии и фронтов.

9. Особые отделы губерний подчиняются окружным Особотдела[м].

10. Военные комиссары округов и губерний контролируют исполнение военных заданий Особотделами Округов и Губерний по принадлежности.

11. При организации должны быть использованы лучшие силы коммунистов и сотрудников Военотделов и Военконтроля, с особой осторожностью привлекая непартийных.

12. Временно принять к руководству схему организаций, которая была принята для Военконтроля, выделив Военцензуру, возможно сократив общие отделения частей и развив активные отделения и части. При Особотделах самостоятельной следственной части не создавать, передавая все дела в следственные части ЧК после производства предварительного опроса. Опрос задержанных возложить на начактивотделений и их помощников. На фронтах производство следствий передается Реввоентрибуналам.

13. Аресты, обыски и выемки производятся как по ордерам следственной части ЧК, так и по ордерам Начособотделов. При этом каждый раз составлять мотивированное постановление. Отступления в экстренных случаях. При аресте воен[но]служащих и советских работников руководствоваться существующими приказами.

14. Общее руководство организации Особотделов Приволжского и Приуральского округов возлагается на Начособотдела Восточного фронта т. Лазарева.

15. Объединение должно вестись усиленно и закончиться не позже 15 января, о чем и довести по телеграфу и письменно дополнительно.

16. В пограничных железнодорожных и шоссейных пунктах организовать пропускные пункты Особотделов, возложив на них обязанности по досмотру лиц, документов и предметов, следующих через границу или демаркационную линию.

17. Настоящий приказ публикации не подлежит.

18. [По] получении телеграммы уведомить Особотдел Республики № 1 — Москва, Малый Знаменский [пер.], 3.

Начособотдела Кедров

Помета[1174]: «Зарегистрировать».

Помета С. И. Аралова: «К сведению в особое дело по Во[енному] контролю. Такое дело завести при секретариате. 8/I — [19]19[1175]. Аралов»[1176].

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 84–88. Машинописный текст на телеграфном бланке.

Документ № 3.3.3

Телеграмма М. С. Кедрова начальникам особых отделов фронтов и армий

№ 0222 8 января 1919 г.

Начальникам Особотдела фронтов и армий; копия — Москва, Пречистенка, 37 — начальнику Регистрационного управления; Серпухов, товарищу Аралову.

Получены сведения, что бывшие отделы военконтроля (ныне особотделы) пересылают сводки разведывательного характера и иного по телеграфу, загружая его работу. Предлагаю [к] точному исполнению:

1. Особотделам агентурной и иной разведкой не заниматься, т. к. таковая возложена на разведывательные органы войсковых штабов и на войсковые части.

2. Материалы разведывательного характера, почему-либо попавшие в Особотдел, передават[ь] ближайшим армейским [и] фронтовым органам разведки сношением.

3. Вес[ь] материал, имеющий характер сводки-доклада по разработке дел, отнюд[ь] по телеграфу не передавать, а направлят[ь] не в Реввоенсовет, а в Особотдел следующего выше от высшей инстанции.

Начособотдела Кедров

Военный консультант Чинтулов

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 97–97. Телеграфная лента.

Документ № 3.3.4

Приказ РВСР с объявлением постановления ВЦИК о создании системы особых отделов

№ 277 13 февраля 1919 г.[1177]

При сем объявляется утвержденное Всероссийским центральным исполнительным комитетом «Положение об особых отделах при Всероссийской чрезвычайной комиссии».

(По Управлению делами РВСР.)

Заместитель председателя Революционного военного совета Республики Э. Склянский.

ПОЛОЖЕНИЕ об особых отделах при Всероссийской чрезвычайной комиссии

1) Борьба с контрреволюцией и шпионажем в армии и на флоте возлагается на Особый отдел.

2) Особый отдел ВЧК, вместе с тем, непосредственно под контролем Реввоенсовета Республики, выполняет все его задания.

3) Заведывающим Особым отделом назначается один из членов Коллегии ВЧК, по соглашению последней с Реввоенсоветом Республики.

Примечание: Реввоенсовету Республики предоставляется право выдвинуть своего кандидата, который и утверждается по соглашению с ВЧК.

4) Общее руководство вышеуказанной борьбой возлагается на ВЧК, которая через свой Особый отдел руководит работой местных особых отделов, контролирует их деятельность.

5) Органами, ведающими активной борьбой с контрреволюцией и шпионажем в армии и в тылу, являются особые отделы при губ[ернских] ЧК — фронтовые и армейские, непосредственно подчиненные особому отделу при ВЧК.

6) Районы действий губернских, фронтовых и армейских особых отделов определяются особыми инструкциями.

7) Фронтовые и армейские особые отделы, вместе с тем, непосредственно выполняют все задания Реввоенсовета Республики, фронтов и армий, а особые отделы губ[ернских] ЧК — местных военных комиссариатов.

8) Реввоенсоветам через одного из своих членов и военным комиссарам предоставляется право контроля над выполнением упомянутых в пункте 7-м заданий.

9) Заведующие всеми местными особыми отделами назначаются Особым отделом при ВЧК непосредственно или по представлению местных ЧК или армейских и фронтовых Реввоенсоветов.

10) Особым отделам предоставляется право ведения следствий и всех связанных с ними действий, как-то: обысков, выемок и арестов, кои производятся по собственным или по ордерам ВЧК или губ[ернских] ЧК.

11) Кредиты на содержание особых отделов отпускаются в общем порядке, принятом для ВЧК.

12) Всякие изменения настоящего положения и внутренней конструкции Особого отдела допускаются только по соглашению ВЧК и Реввоенсовета Республики.

13) По опубликовании настоящего положения отменяются все положения и постановления об особых отделах, Военном контроле и т. п., противоречащие настоящему постановлению.

Народный комиссар по военным делам Троцкий. Член Реввоенсовета Республики Аралов. Председатель ВЧК Дзержинский.

Всероссийский центральный исполнительный комитет, утверждая настоящее постановление, предписывает неуклонное исполнение настоящего положения.

Председатель ВЦИК Свердлов Секретарь Аванесов[1178]

РГВА. Ф. 4. Оп. 3. Д. 51. Л. 465–465 об. Типографский экз.

Документ № 3.3.5

Доклад Г. И. Теодори Л. Д. Троцкому о Военном контроле

№ 774/РУ на № 145, г. Москва

17 января 1919 г.

Секретно, в соб[ственные] руки

Предреввоенсовета т. Троцкому ДОКЛАД

Военный контроль превращен в Особый отдел и изъят из моего ведения. Справка о сводке, указанной в № 145, наводится, но т. КЕДРОВ считает себя самостоятельным и подчиненным лишь ВЧК, почему никаким воздействиям с нашей стороны не подлежит. Тов. КЕДРОВУ только на днях Реввоенсовет телеграммой от 13 января за № 0119 разрешил пользоваться всеми проводами. Вообще через меня никакие сводки Контроля не проходили.

Телеграфно Вами сообщено в [Полевой] штаб, что «цензура чудит», не пропуская сообщений о Перми. Виновата не цензура, а Полевой штаб, не сказавший ни слова о взятии Перми. Иначе говоря, ни в одной сводке, данной штабом в печать, о взятии Перми не было. Цензура сама добавлять права не имеет, тем более она не запрещает того, что отдается в печать штабом.

Тов. АРАЛОВУ все это известно; и известно также, что Военного контроля нет, а есть никому не подчиняющийся Особый отдел.

Прошу не отказать в распоряжении прислать указанные телеграммой № 145 сводки, дабы узнать, о каких сводках с чьей подписью идет речь.

Прилагая единственную с упоминанием Перми сводку, отпечатанную 27 декабря, докладываю, что коммунист ГРЕЙЕР ничего не запрещал.

Этот доклад подал, дабы снять тяжелое, ничем не заслуженное обвинение, прошедшее через Ваш приказ от 9 января сего года[1179]. Это происходит от того, что на бумаге Регистрационное управление с отделами подчинено одному лицу, а на деле в него все вмешиваются и даже неверно Вам докладывают.

Приложение: Сводка[1180].

Консультант Генштаба Г. И. Теодори

Помета Л. Д. Троцкого о прочтении[1181]: «Тр».

РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 87. Л. 21–21 об. Подлинник — машинописный текст с автографом синими чернилами.

Документ № 3.3.6

Доклад сотрудника Особого отдела при РВСР И. Зорина

М. С. Кедрову об организации отдела

гор. Москва

9 февраля 1919 г.

Председателю Особого отдела при В[сероссийской] ч[резвычайной] комиссии т. Кедрову от сотрудника отдела И. Зорина

В 1898 году, когда стало замечаться оживление в революционной среде, Департаментом полиции было признано полезным выделить из 3-го делопроизводства, ведавшего политическим розыском, специальное делопроизводство под названием «Особый отдел», во главе которого был поставлен известный Л. А. Ратаев[1182], в действительности же тайно руководил деятельностью Особого отдела секретный сотрудник М. И. Гурович, впоследствии вступивший в число чиновников Департамента полиции. Затем в 1903 году Департаментом полиции Ратаев был командирован в Париж в заграничную охранку, и на его место назначен начальник Московского охранного отделения Зубатов, вступая [в должность] который объявил, что Особый отдел намерен преобразовать во всероссийскую охранку, каковая и продолжала существовать, высасывать по одиночке и группами наших товарищей, борющихся за правое дело с марта месяца 1917 года, когда была сметена с лица земли вместе с Николаем II Российской революцией, и вот до настоящего времени об Особом отделе было не слышно. Теперь наши товарищи, с которыми боролся этот Особый отдел, опять создали орган, который назвали «Особым отделом». Кто не знает деятельности Особого отдела Департамента полиции? Я думаю, должны знать все наши товарищи, и вот мне кажется странным, когда наши политические деятели, подписывая Положение об организации Особых отделов, почему-то именно при думали это название, которое в 1917 году кровью наших товарищей было вместе с Департаментом полиции сметено с лица земли, и названия этого не повторялось нигде (кроме 5-й армии) до января месяца 1919 года, когда оно вновь всплыло. Уже теперь приходится слышать, когда предъявляются документы Особого отдела: «Это охранка? Это охранка опять появилась?» Нам многие скажут: «Раз появился Особый отдел, то следует ожидать появления на свет и высшего органа его — Департамента полиции со старыми тружениками — Курловым, Зуевым, Веригиным, Ереминым, Красильниковым и др. — и это в то время, когда в нашей Социалистической России пока еще нет ни одного учреждения со старыми, царскими, противными для Социалиста названиями. Такому учреждению, которое несет функции борьбы со шпионажем, контрреволюцией, поистине было дано нами еще в старой 12-й армии справедливое название — Военный контроль (каковым оно и продолжало быть до января месяца сего года).

Неужели наши политические деятели, подписавшие Положение об Особых отделах, не знали, что из себя представлял Особый отдел при Курлове, Протопопове и других, которых смела Революция? С открытием учреждения с таким названием действительно навевает чем-то забытым, тяжелым и крайне нежелательным для Социалистической Республики. Я уверен, что Николай Романов больше не наденет на голову короны, смятенной Революцией, Протопопов не будет его министром, Курлов и другие — опричниками, поэтому не нужно восстановлять в памяти Революционной России тех ненавистных названий, которые сметены Русским народом. Ив[ан] Зорин

Помета И. Зорина: «10 февраля я подал в копии такой доклад т. Аванесову, к сожалению, в то время, когда этот вопрос был разрешен (после окончания занятий, т. е. после 5 часов), ибо я рассчитывал, что лицо, которому адресован доклад, все-таки его направит по известному руслу, но, к сожалению, этого не случилось. 20/I.[1919]. Ив[ан] Зорин».

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 152–152 об. Копия — машинописный текст с автографом и пометой черными чернилами.

Документ № 3.3.7 Доклад И. Зорина М. С. Кедрову об организации Особого отдела

№ 378, Москва, Малый Знаменский пер., 3

3 марта 1919 г.

Председателю Особого отдела ВЧК т. Кедрову ДОКЛАД

До сего времени Особотделы при губернских ЧК, а также и наши инструктора-организаторы, командированные на места, снабжались материалом, исходящим только из организационно-инспекторского отделения и носящим характер организационный (кроме инструкций Особотделам), но не было материала активного, регистрационного и финансового, и что в этом материале на местах ощущается нужда, не может быть никакого сомнения. В тех Особотделах, которые образовались от слияния с Военным контролем, еще кое-что есть, но что касается тех, которые организуются без бывшего Контроля — там ничего нет, правда, хотя нашим последним положением все инструкции и положения, касающиеся Военного контроля и противоречащие вышесказанному, отменены, но думаю, что, пока нет новых, таковыми еще пользуются. Теперь из всего вышесказанного приходится делать вывод, что, разрушая существующий аппарат, мы в такое, как выражаюсь, горячее время не создали быстро нового, поэтому активная и регистрационная работа на местах идет или в искаженном виде, или как попало — без всякой определенности и параллели с центром.

Для того, чтобы требовать от Особотделов продуктивности и однообразной работы и, следовательно, чтобы организация шла правильно, необходимо: во-первых, все дело организации сосредоточить в одних руках; во-вторых, чтобы активное, регистрационное и казначейское отделения выработали соответствующие инструкции по отраслям этих отделений[1183] и передали для рассылки по Особотделам и передачи инструкторам-организаторам мне и, в-третьих, на будущее время о всех изменениях или новых распоряжениях, которые будут исходить в общем масштабе, ставили организационно-инспекторское отделение в известность.

О вышеизложенном и докладываю Вам на зависящее распоряжение.

Зорин

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 150–150 об. Копия — машинописный текст с автографом и пометой черными чернилами.

Документ № 3.3.8

Доклад И. Зорина С. И. Аралову об организации Особого отдела

5 марта 1919 г.

С самого появления на свет Военного контроля в Москве нам было ясно, что так или иначе должно произойти столкновение этого еще не успевшего окрепнуть органа с ВЧК, оно действительно произошло в январе [1919 г.], и результат боя как двух неравных сил получился нам известный. Вину в этом неравенстве нельзя всецело приписать только именно одному Контролю, но здесь, мне кажется, должно быть затронуто и самолюбие Реввоенсовета, который недостаточно шел навстречу Контролю в смысле оградительном; наоборот же, политика ВЧК, политика тонкая, велась с самого появления на свет Контроля, ибо ВЧК видела в Контроле своего врага и постепенно проводила в жизнь эту политику, стараясь огрязнить достоинства Контроля и его деятельность. Например, было распущено Казанское отделение военного контроля исключительно под некоторым влиянием Лациса, Смирнова, и др. столкновения Контроля в Вологде и, наконец, сама ревизия Курского контроля — ревизия, членами которой состояли те же Лацис — Самойлова с содокладчиком Бруно, так грозно появившимся на Южном фронте и незаметно исчезнувшим.

Причем является вопрос: да почему ревизия была направлена именно в Курск, а не куда-либо в Вологду или Пензу и др. города — да просто только потому, что Курск считался самым слабым и туда был указан маршрут ревизующей комиссии. Такая организация — организация фундаментально, правильно и тонко построенная в духе контрразведки и с методами таковой; организация честная, технически и политически созданная, как Военный контроль, чтобы окрепнуть, должна была, во-первых, пользоваться до некоторой степени сильным покровительством авторитетного органа, каким являлся Реввоенсовет, но, скажу откровенно, попустительства было мало, да, кроме того, должен быть и более продолжительный срок, ибо сами методы тонкости работы требуют этого.

Но приходится оговориться, что если к этому времени еще Контроль не окрепнул, то корни он пустил настолько глубоко, что весь фронт (все армии и фронты), несмотря на то, что был указан срок реорганизации отделов военного контроля 15 января, и до сих пор с этим распоряжением считаться не хочет, и деятельность органов на фронте пока не сломана, и остается по-прежнему старая (Контроля) и даже в связи с последними распоряжениями т. Кедрова о том, что деятельность фронтовых отделов сводится только до обслуживания штаба фронта и его учреждений и армейских штаба армии, его учреждений и только воинских частей, вредящих[1184] в данную армию, без территории, и где расположена последняя, вызывает что-то такое неслыханное, ибо фронтовые аппараты были довольно сильные и пользовались громадным авторитетом, с теперешним Особым отделом считаться не хотят. Затем получен ряд телеграмм с мест: 1) т. Мехоношин из Астрахани просит влить местную губ[ернскую] ЧК в Особый отдел фронта, имея даже согласие представителя Коммунистической партии и губ[ернской] ЧК, причем т. Кедров после моего доклада этой телеграммы, ссылаясь на свою проводимую политику, сказал, что этого сделать никак нельзя, а только можно сделать наоборот, чтобы Особый отдел остался при губ[ернской] ЧК (очевидно, не пользующейся доверием), а для обслуживания фронта была выделена группа; 2) т. Антонов в Орле забирает самых хороших работников Окружного отдела[1185] к себе на фронт (имеется телеграмма); 3) на Восточный фронт, во главе которого стоит т. Лазарев, дано распоряжение, чтобы последний принял заведование Особым отделом при Симбирской губ[ернской] ЧК, а для фронта была выделена определенная группа; 4) в Вологде имеется сильный аппарат (приказано свести его на нет и придать местной губ[ернской] ЧК, в которой сидят люди, приходящие учиться к заведывающему Особотделом), и это будет проводиться в жизнь; 5) бывший отдел Западной области переименован в отдел Западной армии и просит оставить под его руководством ту территорию, где расположена эта армия, — приказано в этом отказать. Вообще все фронтовые организации смотрят на эту перемену враждебно и восстановить так, как думает т. Кедров, довольно трудно, хотя уже писалось, телеграфировалось, но все-таки с мест ничего нет. То же самое проявляется и на местах в провинции, где до этого были органы Военного контроля. Судя по распоряжениям и указаниям т. Кедрова, можно заключить, что Особые отделы при губ[ернской] ЧК являются отделами губ[ернской] ЧК в полном смысле этого слова и даже в противовес своему распоряжению о том, что Особые отделы при губ[ернских] ЧК во всех отношениях подчиняются Центральному Особому отделу — теперь отдаются т. Кедровым личные распоряжения, что председатель губ[ернской] ЧК должен выдавать мандаты заведособотделами (официально), имеет право контролировать Особотдел, смещать и замещать заведывающего и служащих; такое распоряжение было высказано в отношении Твери в частности; (откуда приехал инструктор-организатор и согласно его доклада сообщалось официально в ВЧК о неблаговидной деятельности председателя Тверской губ[ернской] ЧК, а также и по отношению всех особотделов губ[ернских] ЧК вообще, так как т. Кедров на мое с этим несогласие категорически заметил, что так должно и быть, ибо особотделы губ[ернских] ЧК должны впоследствии влиться окончательно в нее и находиться под распоряжением Председателя, теперешняя же политика — временная.

Метод работы ВЧК и губ[ернских] ЧК — схватил, посадил, продержал, вызвал из тюрьмы, посмотрел, допросил, отпустил (укажу на один пример из жизни Вологодского контроля). В ноябре 1918 г. в штабе армии были задержаны и направлены в ВЧК — Шишковский Евг[ений], Куни (бывший крупный костромской помещик), Удавенко, Цимбалин и полковник Золотницкий, спустя некоторое время последнего агенты Контроля ловят и перехватывают едущим на Украину и везущим документы Царя, и это факты (см. мой доклад в деле Северного фронта и доклад Брянского отдела в деле Орловского округа). Надо полагать, то же случилось и с четырьмя первыми: слежки за ними никакой нет. Вот в таком духе проходит сейчас работа активной части, во главе которой сидит правая рука Кедрова — Фраучи — человек малоспособный. То же самое можно сказать и на местах, да, видим, и не предвидится в этой отрасли и улучшения (см. приложенную при сем копию моего доклада № 378 с надписью на подлиннике т. КЕДРОВА — принять к руководству). А почему не приказать? В общем метод работы такой, что ничуть нет и намека на что-либо контрразведывательное, а ведется таковая в том духе, как велась в ВЧК, ибо бывшим Военным контролем было организовано помимо окружных отделов и губернских отделений масса в важных местах — пунктов, которые пошли теперь насмарку, причем на месте их должны быть осведомители, которые желательны из местных коммунистов и бесплатно или же за разовую плату.

Возьмем примеры: 1) В каком-либо уездном городе, где работал Контроль да еще уездная ЧК, теперь садится один осведомитель (официальное распоряжение), который должен давать ценные сведения, не имея права вербовать себе помощников (что он сделает?) и 2) в армии (скажу про 6-ю) там много было пунктов, которые в случае ареста могли сделать последний, обыск и все это зафиксировать на бумаге, — теперь на месте пункта должен быть осведомитель (что [от] него можно ожидать?).

Ранее дело Военного контроля было поставлено так: например, допустим, 6-я армия расположена в Вологодской, части Череповецкой, Архангельской и Северодвинской губ[ерний], и поэтому вся данная территория и обслуживалась Контролем этой армии, теперь же политика такова, что армейский особотдел имеет право обслуживать только штаб, учреждения его и воинские части, входящие в армию, а всю территорию должен обслуживать Вологодский особотдел, которого фактически нет. То же самое проводится и в губерниях — Особые отделы преследуют контрреволюцию и шпионов в учреждениях военного ведомства и воинских частях, расположенных в данной губернии, а губ[ернские] ЧК преследуют контрреволюцию среди гражданского населения. Следовательно, пример такой: Особотдел наткнулся на шпиона Иванова (служащий в Военном комиссариате), там за ним следи, а когда придет на квартиру и будет считаться гражданином — здесь нельзя. Если мы пришли к тому, что контрреволюция ушла в подполье и контрреволюционер и шпион — одно и то же, то ясно, что дело борьбы с ними должно быть сосредоточено в одних руках без делений. Вывод — изъять у ЧК борьбу с контрреволюцией и придать Особому отделу — ЧК делать нечего (слова председателя в Твери). Много шуму наделала на местах в Особотделах при губ[ернских] ЧК телеграмма № 1036, при сем прилагаемая, о ставках[1186], к частью, не задела фронта, но и здесь т. КЕДРОВ намерен применить это. На местах ей не верят, а получаются запросы, какие будут ставки, ответ всюду — ставки наравне со ставками губ[ернских] ЧК. Результат — слабая деятельность и даже бегство. То же самое было, есть и продолжается и в нашем Отделе[1187]. Все старые работники бегут. Результат — полная дезорганизация. По приходе в бывший Контроль, а в теперешний Особый отдел т. Кедрова, всем старым работникам Контроля припомнилась Потаповщина на Севере (агентурные данные в сентябре с Украины — доклад Козловского). Значит, взгляд как на личность определенный. Причем, мало этого, еще плюс проводится политика работы и прививка методов ВЧК, но скажу, служащего в бывшем Контроле трудно сделать чековцем.

Вообще идет какая-то вверхдновщина. Мы слушали, что т. Кедров — коммунист. У нас есть в Особотделе фракция-ячейка, на собраниях которой присутствие каждого коммуниста обязательно, [однако] т. Кедров таковой не удосужил посетить даже и разу, а все время старался действовать дипломатически посредством Фраучи.

С постановлениями фракции [Кедров] не хочет считаться (случай с Матузковым): даже было и так — фракция постановила впредь до изменения ставок центром выплачивать жалованье сотрудникам старое. Им лично было отдано приказание выдавать со скидкой, что и проводится в жизнь. Правда, в конце февраля фракция, узнав, что ставки будут увеличены, согласилась. Такое же отношение и к служащим: старые под разными предлогами выжимаются, а насаждаются новые со взглядами ВЧК, но и те-то бегут. Наконец, возьмите даже самое название «Особый отдел»: противоречит настоящему настроению (прилагаю мой доклад, который, к сожалению, пролежал без движения у т. Кедрова[1188]).

Из вышеизложенного и пока не поздно (так как полнейшего разрушения прежнего аппарата, в особенности на фронте, не достигнуто) вывод: или председатель Особотдела не на месте или Особотделы должны быть военным органом, последнее было бы лучше, ибо после всех криков в печати трудно изгладить в памяти обывателя — слова Крыленко о бывшей аристократии, с которой мы боремся, кличка «Особый отдел» бьет не в бровь, а прямо в глаз, и она изволит звать нас уже охранниками, а при прежней конспиративности этого не было и даже мало кто знал, что представлял из себя Военный контроль, в крайности же — изъять из ведения Особого отдела весь фронт, сосредоточив для этой цели специальный аппарат, подчиненный Реввоенсовету, а не Кедрову.

О[бо] всем вышеизложенном я и считаю своим долгом Вам, т. Аралов, как нашему Военному контролю, доложить, присовокупляя, что вышепоименованные мною факты могут быть доказаны документами, а если углубиться в другие отрасли жизни нашего отдела, то можно найти и еще кое-что.

5/III — [1]919 г. И. Зорин

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 147 с об. — 149. Подлинник — машинописный текст с автографом черными чернилами.

Документ № 3.3.9 Доклад ответственного работника Особого отдела Всеукраинской ЧК И. А. Планциса о контрразведывательной деятельности и несогласии отдельных членов СНК Украины с созданием Особых отделов

12 марта 1919 г.

Тов. Кедров!

Мною теперь установлена связь со штабом Добровольческой армии — и разведывательным отделением последней — регулярно мы будем получать все приказы, приказания, объяснения и т. д. Теперь же идет работа по выяснению состава разведывательного отд[еления] Добр[овольческой] ар[мии] и агентов (главным образом — отправл[енных] в Советскую Россию), и нашими документами они снабжаются. Обычная разведка работает сравнительно слабо — теперь мы будем иметь возможность проверять правильность даваемых сведений — путем документальных данных (как приказов и т. д.[1189]). С переездом Укр[аинского] Сов[етского] правительства в Киев мне придется переехать туда — против Особ[ого] отд[ела] при ЧК на Украине стоят т. Антонов и Подвойский[1190] — на днях будет вопрос решен в Правительстве, но работа по организации уже идет — следующий курьер выедет в субботу.

С товарищ[еским] приветом, Планцис

Харьков, 12/.III.[19]19

Помета[1191]: «Товарищу Аралову. Особые отделы существуют на Украине и находятся в ведении Всеукраи[нской] ЧК. Параллельно с ними т. Антонов создает свои особ[ые] отделы и назначил б[ывшего] завед[ующего] Орловским окр[ужным] особотделом Разсудовского начальником Украин[ских] особ[ых] отд[елов], необходимо устра нить подобную параллельность, тем более что Разсудовский, не запрашивая Центр, отбирает лучших служащих из особ[ых] отд[елов] для работы на Украине. М. Кедров».

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 162. Автограф простым карандашом.