Александру Шербэнеску

Михаил Жирохов, Галина Лопатко

Трагедия румынской авиации остается одной из самых малоизученных страниц воздушной войны в небе Второй Мировой. Авиация этой небольшой страны, начиная с 1941 г., сражалась сначала с советской, затем с американской и, в конце концов, с германской авиацией. Особенно тяжелые потери румыны понесли в 1944 г. после начала мощного наступления советских войск и активизации американских налетов на Плоешти. В безжалостной мясорубке чудовищных по размаху боёв обе стороны несли тяжёлые потери, но если советские и американские ВВС, стремительно восполняли потери, то крошечная авиация Румынии была практически обескровлена, потеряв почти всех своих асов. О боевом пути многих из них вообще остались лишь скупые выписки из немногочисленных уцелевших в пламени пожаров штабных документов. Ко всему прочему, после победы социализма официальная пропаганда попыталась всеми средствами стереть память о них, но этого по понятным причинам не произошло, и сегодня наги рассказ об Александру Шербэнеску, который со своими 44 победами навсегда останется одним из лучших лётчиком-истребителем Румынии.

Александру Шербэнеску (Alexandru Serbanescu) родился 17 мая 1912 г. (согласно другим данным — 4 мая.) в Колонешти (по другим данным в местечке Влайч) в провинции Ольт. Его отец, Марен, был нотариусом, а мать посвятила себя воспитанию своих шести детей, четверо из которых были мальчиками. Будущий ас сначала закончил деревенскую школу, после чего поступил в военную школу «Манастиреа Деалу» («Manastirea Dealu»), находящиеся в Тарговисте. Все без исключения преподаватели отмечали его прилежность и усидчивость, благодаря чему его аттестат буквально сверкал от обилия высших отметок, среди которых затерялась всего одна четвёрка, что вывело его на второе место по успеваемости и числу набранных баллов. Окончив школу, Александру успешно поступил в 1931 г. пехотное училище в Сибиу, а спустя два года он закончил его 70-м на курсе из 456 курсантов.

Получив превосходное образование, младший лейтенант Шербэнеску свободно говорил по-французски и по-немецки, играл на скрипке и не имел никаких вредных привычек (он совершенно не пил и не курил). Он был очень сдержан, но вместе с тем искренней и открыт для общения с окружающими.

1 июня 1933 г. молодого офицера зачислили в 3-й горнопехотный батальон в Брашове, городе на отроге горного кряжа Карпат. Шербэнеску очень быстро проявляет себя как человек, фанатично преданный профессии военного. Много работая, он проявил незаурядные командирские качества, тренируя свой взвод в форсированных маршах через гористую местность и прививая солдатам навыки ведения боевых действий в горах. В 1934 г. он принимает командование пулемётным взводом батальона, и снова его подразделение учится быстро передвигаться по горной местности и вскоре становиться одним из лучших, неизменно получая по итогам манёвров благодарности от командования.

Bf109E-3 лейтенанта Александру Шербэнеску из состава 57-й эскадрильи 7-й истребительной авиагруппы ВВС Румынии. Сталинградское направление, лето-осень 1942 г.

Bf109G-6 командира 9-й истребительной авиагруппы ВВС Румынии капитана Александру Шербэнеску. Аэродром Текучи, Румыния, лето 1944 г.

1 сентября 1935 г. младший лейтенант Шербанеску был направлен на годовые командные курсы по углублённому изучению тактики действий пехоты. Согласно экзаменационному табелю, он был лучшим по успеваемости. На защите его работа по способам и методам маскировки была очень высоко оценена и вскоре принята в качестве исходной для написания соответствующих инструкций для сухопутных войск. Кроме того, он проявляет свою компетенцию в инженерной подготовке позиций, организации ночных маршей в горах и многим другим аспектам ведения боевых действий. По возвращении в свой горнопехотный полк Александр Шербанэску был назначен на должность командира взвода тяжёлого оружия (станковые пулемёты и 60-мм миномёты), кроме того, в течение двух месяцев ему пришлось выполнять обязанности адьютанта командира батальона.

Поглощённый своей профессией и своим желанием сделать блестящую военную карьеру, он жертвует всем… включая даже свою девушку, которую очень любил. Уже была объявлена дата свадьбы, когда он неожиданно положил конец этим любовным отношениям. Ларчик открывался просто: Александру уже тогда было ясно, что дело в Европе идёт к большой войне и до её окончания о личной жизни лучше будет забыть…

Между тем, после того, как подразделения, которыми командовал младший лейтенант Шербэнеску, неизменно отмечались командованием, как лучшие в ходе различных учений, он был выдвинут сразу на должность командира горнопехотной роты, минуя промежуточную (заместителя командира роты). Спустя год, 1 ноября 1938 г., его послали в Бухарест на должность инструктора на военное отделение столичного государственного института физического воспитания.

Столица обрушила на провинциального «летёху» массу впечатлений, одним из которых была авиация. Надо сказать, что Боевой Устав горнострелковых войск Румынии практически не предусматривал взаимодействия между горными егерями и лётчиками, за исключения может быть использования данных авиаразведки. По соседству с университетским военным учебным центром находился и учебный центр руманских ВВС, самолёты которые регулярно бороздили столичное небо, неоднократно демонстрируя жителям фигуры высшего пилотажа. Самолёты и сейчас вызывают восхищение у абсолютного большинства людей, тогда же ничего более впечатляющего не было вообще ничего, а потому Шербанеску быстро «заболевает» авиацией.

Младший лейтенант Александру Шербэнеску в кабине своего PZL P.11F. Начало 1942 г.

На одном из таких IAR 80 Шербэнеску летом 1942 года патрулировал румынское побережье в районе Констанцы.

К счастью, командование вошло в положение подававшего большие надежды молодого офицера, тем более что из рядов авиации ежегодно по состоянию здоровья списывалось в пехоту немало лётчиков, и вскоре наш младший лейтенант горной пехоты был зачислен слушателем в школу летнабов, которую он успешно закончил в 1939 г. будучи 29-м из 70 выпускников.

Поскольку зимой румынские авиаторы из-за сложных метеоусловий не летали, то неожиданно подвернувшуюся массу свободного времени Александр решил потратить на прохождение теоретической части курса пилотирования, который завершил 1 апреля 1940 г. Перед началом обучения «искусству летания» требовалось пройти медкомиссию, которая не выявила ни малейшего отклонения в его физическом состоянии, но всё же медики не удержались, сообщив будущему курсанту, что «для начала карьеры лётчика-истребителя Вы уже староваты…»

Ему действительно уже 28 лет, но на вопрос младшего лейтенанта, «имеется ли в моём здоровье какое-либо непреодолимое препятствие для этого?», председатель комиссии сказал «нет» и в мае 40- го Александру познал радость полёта. Первые свои сто лётных часов он набрал на IAR-27, за тем он освоил польскую «Цаплю» (PWZ-43), на которой, например, 24 и 25 июня он выполнил 12 посадок. На этой машине он осваивал высший пилотаж и перевёрнутый полёт в 34 полётах. Потом были «Поте-25», а также IAR-38, который и стал «выпускной» машиной Шербэнеску.

Наконец, 31 октября 1940 г. он получает свой диплом лётчика.

При распределении командование учло его педагогические способности и командирские качества, определив сначала инструктором по пехотной подготовке в лётной школе. Надо сказать, что на этой должности он не снискал себе ни славы, ни уважения у курсантов. Большинство из них считали себя «белой костью» вооружённых сил, а потому, по мнению этих пижонов, им не пристало бегать кроссы, ползать по-пластунски по грязи, изучать особенности рукопашного боя с использованием холодного оружия, а также учиться искусству выживания. Масса прозвищ, самое безобидное из которых было «Bradul verde» (с рум. зелёная сосна), быстро приклеилась к Александру, но наиболее распространённым было злобно-презрительное «Cainele Rosu», означавшее «Рыжая собака» (за цвет шевелюры). «Этот “пёс” бегает за нами на тренировках, как за своими егерями в Карпатах… Он не даёт нам ни минуты покоя…», — обменивались впечатлениями об уроках Шербэнеску будущие пилоты.

Впрочем, многие из них, попав позже на фронт, а в особенности те, кто пережил войну, с благодарностью и слезами на глазах вспоминали его тяжёлые тренировки, которые впоследствии помогли им выйти живыми из жутких передряг военного времени!

В свободное время он продолжал летать, совершенствуя своё лётное мастерство, одновременно бомбардируя командование рапортами с просьбой направить его для прохождения дальнейшего обучения в школу лётчиков-истребителей.

Весной 41-го его «мольбы» были услышаны, и Александру направили в 1-ю учебную эскадрилью учебного центра истребительной авиации, находившегося в Гимбаве. Однако оттуда его откомандировали для повышения квалификации в в Рошиорь де Веде, где находился Центр высшего пилотажа. «Шустрый и амбициозный, он был предельно серьёзен во всем, — вспоминал его бывший инструктор адъютант Ион Крэчун. — Обучение лётному делу давалось ему легко, и особенно хорошо у него получался пилотаж и перевернутый полет на самолёте “Нарди". Я убирал руки с органов управления и давал ему летать самостоятельно… Он очень быстро на моих глазах стал хорошим пилотажником…»

Осенью 1941 г. младший лейтенант Шербэнеску возвратился в школу истребительной авиации, где осваивает P.11F и IAR-80, которую закончил в середине лета следующего года. После этого он получил назначение в истребительную эскадрилью, осуществлявшую ПВО Констанцы, оснащённую IAR-80. Однако, летом 42-го советские самолёты очень редко появлялись у румынского побережья, и в ходе 40 вылетов на патрулирование Александру ни разу не удалось встретить противника.

Между тем, в августе ему, наконец, было присвоено очередное звание лейтенанта. К этому времени его однокашники, с которыми он заканчивал в 33-м пехотное училище были капитанами, а кое- кто щеголял майорскими погонами, однако для Александру, постоянно учившегося, продвижение по служебной лестнице самым естественным образом было задержано, хотя все без исключения его командиры признавали его знания и опыт.

Не будучи удовлетворённым «морскими экскурсиями», он снова подаёт рапорт с просьбой о переводе во фронтовую авиачасть и вскоре получает назначение в 7-ю истребительную группу (Gr. 7 Vt.), которая, действуя в составе 4-го Воздушного флота Люфтваффе, поддерживала наступление немецких войск и союзных армий на сталинградском направлении. Правда, перед отправкой на фронт лейтенанту Шербэнеску пришлось освоить Bf109E-3.

Новый истребитель Александру понравился. Особенно ценным было то, что благодаря системе прямого впрыска топлива в цилиндры двигателя мотор устойчиво работал при отрицательных перегрузках и в перевёрнутом положении. Заметно выше чем у IAR-80 были и высотно-скоростные характеристики. Надо заметить, что к лету 1942 г., на этих истребителях стоявшие ранее моторы DB601A мощностью 1100 л.с. были заменены на 1280-сильные DB601N, поэтому максимальная скорость этих модернизированных «эмилей» на высоте 4800 м составляла до 590 км/ч.

Прибыв 22 августа в штаб авиагруппы, лейтенант Шербэнеску был зачислен в состав 57-й эскадрильи, которой командовал капитан Александру Манолиу. 2 сентября комэск взял Александру в первый боевой вылет, который для будущего аса оказался безрезультатным. Не лучшими были и несколько следующих, тем не менее, Александру не унывал. Его инициатива и энергия сразу привлекли к себе внимание со стороны командования, и Шербанеску вскоре стали назначать командиром боевого воздушного патруля. Однако первые впечатления от боевых вылетов разительно отличались от рассказов немецких инструкторов, воевавших с советской авиацией летом и осенью 1941 г. Тихоходных, хотя и очень манёвренных «крыс» и «кертиссов» в небе практически не встречалось, зато немало было «ЛаГГов» и «Яков». Особенно опасными считались последние.

Младший лейтенант с двумя друзьями пилотами Не112 из 51-й эскадрильи у побережья Чёрного моря, начало 1942 г. Слева — капитан Дан Скурту (Dan Scurtu), в центре — Тибериу Статеску (Tiberiu Statescu), помощник командира 5- й румынской истребительной авиагруппы.

Вскоре Александру убедился, что их «Месершмитты» являются далеко не самыми современными машинами. Немецкие пилоты сражались на «Фридрихах» и «Густавах», превосходивших «Эмили» по всем статьям, а русские вводили в бой всё новые типы истребителей. В сентябре было отмечено появление американских «Аэрокобр», а в октябре — неизвестных истребителей со звездообразными моторами, которые оказались особенно опасными на высотах до 2000 м.

Если у лейтенанта Шербэнеску и были какие-то сомнения в отношении того, что русские решили сражаться за этот город на Волге до последнего человека, то 12 сентября они окончательно рассеялись, когда вместе с двумя другими пилотами из боевого вылета не вернулся капитан Манолиу. Впрочем, одному пилоту повезло, так как он посадил свой подбитых «стодевятый» на один из пустырей в расположении немецких войск. Доставленный в расположение группы на немецком грузовике, он в тот же день рассказал, как в ходе боя один из «ЛаГГов» не отвернул на лобовой, и спустя мгновение «Мессешмитт» капитана исчез в огненной вспышке, а ещё через несколько секунд в небе раскрылись два парашютных купола, снесённых ветром на сторону противника. В тот же день из штаба 7-й авиагруппы сообщили, что до назначения командира 56-й эскадрильи его обязанности будет временно выполнять лейтенант Шербэнеску.

Наконец, 25 сентября Александру улыбнулась удача. Взлетев на патрулирование во главе четвёрки «Мессершмиттов». Он был наведён постами ВНОС на советский двухместный самолёт-корректировщик Як-7В, экипаж которого корректировал огонь советской артиллерии, занимавшей позиции на левом берегу Волги. Прикрывавшая «спарку» четвёрка «ЛаГГов» прозевала атаку румынских истребителей, и на первом же заходе лейтенант Шербэнеску расстрелял краснозвёздный «Як», который в 15:55 врезался в землю в 30 км северо-западнее Котлубани.

Основной работой румынских Bf109E стало прикрытие эскадрилий Ju87 из состава 8-го авиакорпуса Люфтваффе. Впрочем, поскольку аэродромы их базирования находились сравнительно недалеко, то, после выполнения экипажами пикировщиков своих заданий, истребители сопровождения частенько отправлялись на «свободную охоту». И всё же успехи были невелики, к тому же действовать приходилось чрезвычайно осторожно, так как о точности огня советской зенитной артиллерии среди пилотов ходили легенды. Поддать огоньку могла и советская пехота. Однажды Александру лично наблюдал, как атаковавшие колонну грузовиков пикировщики подверглись обстрелу со стороны пехотинцев, которым удалось из винтовок и ручных пулемётов сбить одну «штуку».

Свою следующую победу (без указания типа самолёта), лейтенант Шербэнеску одержал 2 октября. В том же вылете отличились и четверо других пилотов его эскадрильи. Спустя пять дней 7-я румынская авигруппа была переброшена на полевой аэродром возле села Карповка, находящегося в полусотне километров от Сталинграда.

Бои становились всё более тяжёлыми, а успехи румынских истребителей оставались достаточно скромными. Не радовала и погода. Удушающее знойное лето уже прошло. Весь октябрь, почти не переставая, лили дожди, а в ноябре ударили морозы. К этому времени Сталинград, а точнее его развалины, почти целиком контролируется немцами, бои идут уже у самого берега Волги, но в районе заводов среди доменных печей советские позиции остаются неприступными. Тем не менее, немецкая пропаганда вовсю твердит, что необходимо ещё одно, последнее усилие и русским придёт конец. Это утверждение повторяется изо дня в день, и когда 19 ноября советские войска наносят мощные охватывающие удары, немецкая группировка вместе с войсками сателлитов оказывается совершенно неготовой к такому повороту судьбы.

Уже в первые же часы находившиеся на флагах слабые румынские, итальянские и венгерские части, едва пришедшие в себя после шока, вызванного массированной артподготовкой, были смяты советскими танками и кавалерией, которые устремились вглубь стремительно развивая достигнутый успех. Уже 20-го числа аэродром у Карповки подвергся обстрелу «тридцатьчетвёрок» советского 13-го механизированного корпуса, но зенитная батарея смогла отразить атаку, и выкрашенные в белый цвет Т-34 ушли дальше. Однако радоваться не приходилось, так как быстро стало ясно, что авиабаза фактически блокирована советской пехотой. Намерения противника были очевидны, а сил для обороны явно не хватало: помимо зенитной батареи имелась рота охраны с лёгким стрелковым оружием и, собственно, истребители.

«Эмиль» лейтенанта Шербанеску во время заправки. Осень 1942 г. (справа). Пилоты 7-й истребительной авиагруппы отдыхают возле Bf109E-3 лейтенанта Шербэнеску на одной из авиабаз в районе Сталинграда в августе 1942 г. «Дональд Дак» — персонаж из американских мультфильмов — является эмблемой группы. Белая полоса, нанесённая за воздухозаборником нагнетателя, обозначает воздушную победу.

В этих услових Шербэнеску, будучи наиболее компетентным специалистом в вопросах общевойскового боя, берёт руководство обороной базы на себя. Он управляет огнём зенитной артиллерии и приказывает снять оружие со всех неисправных самолётов и установить по периметру линии обороны. Таким образом, румынским авиаторам удаётся отбить несколько атак на аэродром. К счастью для румын, в них участвовали только пехота и кавалерия.

2л ноября погода несколько улучшилась и по радио «соколы» Антонеску, наконец, получили приказ эвакуировать авиабазу. На поддержку извне рассчитывать не приходилось. Конечным пунктом перелёта был назван крупный немецкий аэродром в районе посёлка Морозовск. Положение было аховое. Жуткий холод вкупе с нехваткой горючего, казалось, не оставлял шансов на успех. Всё утро под огнём пулемётов и миномётным механики жгли всё найденное дерево и промасленную ветошь, разогревая двигатели. На это же пришлось потратить и немалую долю бензина, которого было не так много. Слив остатки горючего со всех неисправных самолётов, румыны все-таки смогли эвакуировать 13 Bf109E, ещё три истребителя были сбиты советской пехотой огнём стрелкового оружия. В каждый одноместный самолет поместилось по два, а то и три человека! Например, в самолете Алуксандру нашлось место для двух механиков.

Качества, продемонстрированные Шербэнеску, были по достоинству оценены пилотами-ветеранами, которые воевали в 1941 г. в Бессарабии и над Одессой. В рапорте, содержащем описания действий 7-й румынской авиагруппы под Сталинградом, составленном командиром 2-й авиафлотилии майором Танашеску в отношении Александру Шербэнеску в частности говорилось: «проявил превосходные качества руководителя. Всегда первым вызывался для выполнения боевых задач и прикладывал все силы к выполнению полученных приказов.

“Лучше уж упадёте вы, нежели сопровождаемый бомбардировщик”, является его девизом. Он отличный штурман и хороший истребитель, обладающий исключительным боевым духом. Его люди очень любят его и он хорошо ими руководит. На аэродроме в Карповке он замаскировал зенитные орудия и аэродромные объекты, организовав почти из ничего прочную систему обороны из цепи огневых точек. Он выполнил более тридцати вылетов под Сталинградом, часто в плохую погоду, и записал на свой счёт одну победу. Это замечательная личность, которая обладает чувством реальности. Его качества военного и авиатора обеспечат ему многообещающую карьеру. Вот моё мнение: очень хороший пилот и очень хороший офицер». Это была высокая похвала.

Однако в декабре 1942 г. обстановка для вооружённых сил стран «Оси» продолжает ухудшаться. Вскоре немцам пришлось эвакуировать Морозовск, откуда 7-я румынская авиагруппа перелетела в Тацинскую, где к этому времени было сосредоточено до 300 только немецких транспортных самолётов, не считая истребителей и бомбардировщиков. Впрочем, как вскоре выяснилось, об этом знало и советское командование, приготовившее Люфтваффе незабываемый сюрприз к приближавшемуся Рождеству. Скрытно вышедшие к Тацинской в ночь на 24 декабря части советского 24-го танкового корпуса в 07:30 утра после залпа полка гвардейских миномётов пошли на штурм огромного аэродрома и крупной железнодорожной станции. Как вспоминал позже командовавший корпусом генерал-майор танковых войск Баданов, «противник нас не ждал. Личный состав зенитных частей, противотанковой артиллерии, прикрывавших аэродром и станцию, находился не у орудий. Гарнизон противника спал.»

Авиабаза в Тацинской подверглась блестяще скоординированному двухстороннему удару со стороны 54-й и 130-й советских танковых бригад. Выехавшие с двух сторон на лётное поле «тридцатьчетвёрки» с десантом на броне сметали всё на своём пути. Один из уцелевших немецких лётчиков Курт Штрайт после войны вспоминал: «На востоке брезжит слабый рассвет, освещающий серый горизонт. В этот момент советские танки, ведя огонь, внезапно врываются на аэродром. Самолёты сразу вспыхивают как факелы. Всюду бушует пламя и рвутся снаряды. С чудовищным грохотом взрываются складированные для погрузки в самолёты боеприпасы. Мечутся грузовики, а между ними бегают отчаянно кричащие люди.

Кто же отдаст приказ?.. Куда направиться пилотам, пытающимся вырваться из этого ада?..

«Стартовать в направлении Новочеркасска», — это всё, что успели передать с контрольной вышки до того, как она была разрушена снарядами советских танковых пушек.

Начинается безумие… Со всех сторон выезжают на взлётные полосы самолёты. Всё это происходит под огнём и в свете пожаров. Небо распростёрлось багровым колоколом над тысячами погибающих, лица которых выражают безумие.

Вот один Ju52, не успев оторваться от полосы врезается в выехавший на ВПП советский танк, и оба взрываются со страшным грохотом, накрытые огромным облаком пламени. Следом, уже в воздухе, сталкиваются “Юнкерс” и “Хейнкель", взлетевшие с разных полос и разлетаются на мелкие обломки хороня своих пассажиров. Рёв танковых и авиационных моторов переплетается со взрывами снарядов и лаем сотен пулемётов в чудовищную какофонию…»

Другие танковые бригады в это время атаковали железнодорожную станцию, где на путях стояли несколько эшелонов с 50 истребителями, бронетехникой, артиллерией и боеприпасами. Организованного сопротивления не было и в помине. Солдаты и офицеры охранных частей, которых не слишком беспокоили партизаны, оказались совершенно не готовы вступить в бой с советскими танкистами и пехотинцами, а потому гибли вместе с лётчиками и авиатехническим составом авиабазы буквально сотнями.

Казалось, что уцелеть в этом аду у «чёртовой дюжины» потрёпанных румынских «Мессершмиттов» не было ни единого шанса. Однако и на этот раз всё обошлось. К счастью, казарма, где квартировали румыны, находилась буквально в двух шагах от стоянки их истребителей, находившихся в глубоких снеговых капонирах, скрывавших самолёты. Механики уже прогревали двигатели машин перед утренним вылетом на сопровождение транспортных «Юнкерсов».

Как только поднялась стрельба, лётчики, не сговариваясь, поняли, что выруливать на полосу нет времени. Снова в каждый самолёт забиралось по несколько человек, с трудом протискиваясь в закабинные отсеки. Быстро выведя двигатели на форсаж, пилоты начинают разбег прямо со стоянок, и, спустя несколько мгновений, поднимаются в безопасное холодное небо.

В январе 43-го в составе 56-й румынской истребительной эскадрильи насчитывалось всего семь пилотов, которые участвуют в многочисленных вылетах на прикрытие транспортных Ju52, доставляющих снабжение окружённой в районе Сталинграда 6-й армии фельдмаршала Паулюса. Как и осенью 42-го командование 7- й авиагруппы не имеет поводов для оптимизма: подтверждённых побед очень мало, а непрерывное полугодовое участие в боях практически обескровило соединение. Единственным успехом лейтенанта Шербэнеску в этот период стал сбитый им 20 января советский «Харрикейн» (на самом деле это, видимо, была «Аэрокобра»).

2 февраля в Сталинграде сдались остатки окружённой немецкой группировки, к этому времени действовавшая на советско-германском фронте румынская авиация была сведена в Смешанную авиагруппу, костяк которой составили остатки 5-й бомбардировочной и 7-й истребительной групп. К концу месяца и это формирование представляло собой жалкое зрелище: люди устали, большинство самолетов нуждалось в капитальном ремонте. Поэтому командование приняло решение возвратить её в Румынию, предоставив пилотам краткосрочные отпуска.

Немецкие самолёты, доставшиеся танкистам генерал-майора Баданова на авиабазе Тацинская. Конец декабря 1942 г.

Надо отметить, что успехи лейтенанта Шербэнеску не остались незамеченными, и 6 марта ему было присвоено внеочередное звание капитана (минуя чин старшего лейтенанта!), после чего он тут же был назначен командиром своей 57-й эскадрильи, в составе которой начал воевать под Сталинградом.

11 марта два десятка самых опытных пилотов 7-й авиагруппы откомандировали в JG3 «Удет» для освоения и получения Bf109G, которые скоро должны быть им поставлены. Поскольку «Густавы» были заметно сложнее в пилотировании, нежели «Эмили», немецкое командование решает сформировать в составе JG3 немецко-румынское истребительное подразделение (Deutsch-Koniglich Rumanischen Jagdverband), которое возглавил лейтенант Эберхардом фон Боремски (Eberhard von Boremski). Под его начало и были направлены 20 румынских лётчиков. После полуторанедельного изучения теории, 29 марта, в подразделении начинается лётная подготовка.

Надо отметить, что предусмотрительность немецкого командования оказалась вполне обоснованной. Для многих, даже опытных, румынских лётчиков поведение модернизированных «Мессершмиттов» поначалу показалось просто опасным. «Густав», оснащённый мощным двигателем DB605A, при даче газа на земле постоянно норовил развернуться, а потому рулить приходилось очень осторожно. Правда, взлёт не представлял больших проблем, но садиться пришлось учиться фактически заново. Впрочем, всё это с лихвой окупалось высокими скоростными характеристиками и мощным вооружением.

По мере освоения новых машин, лейтенант фон Боремски стал разрешать и боевые вылеты к линии фронта, что позволило пилотам заявить о 28 победах, две из которых были записаны на счёт капитана Шербэнеску. В частности, 8 апреля северо-восточнее Изюма он сбил JIa-5, а 5 мая в том же районе Як-7. Правда без потерь не обошлось, три пилота погибли в воздушных боях, а четыре истребителя пришлось списать после вынужденных посадок в расположении своих войск.

Подразделение было распущено 5 июня в Кировограде, и румынские пилоты с полученными от немцев Bf109G-2 и G-4, снова влились в состав своих частей. Поскольку теперь капитан Шербэнеску был асом (т. е. имел пять официальных побед), то на следующий день был опубликован указ о награждении его орденом Авиации (Virtutea Aeronautica). Дела на фронте шли неважно, румынская армия была фактически разгромлена, а потому страна должна была знать своих героев. Именно этим обстоятельством можно объяснить оперативность, с которой было произведено награждение, спустя всего лишь сутки после того, как отчёт о боевой деятельности немецко-румынского подразделения был доставлен в Главный штаб Королевской румынской авиации!

Июнь оказался не слишком результативным на успехи. Только в конце месяца Александру смог увеличить свой список побед. 24-го числа он сбил Як-7, а 26-го числа капитану Шербэнеску вместе с адьютантами Мучеником (Mucenica), Кирвэсэуцом (Chirvasauta) и Катаной (Catana) пришлось встретиться с довольно необычными (для Восточного фронта) противниками. Вообще надо сказать, что тот вылет едва не оказался для всех четверых последним. Патрулируя над линией фронта в районе Кирпичево — Румянки, Александру в какой-то момент развернулся в сторону солнца и этот непреднамеренный манёвр безусловно спас всех четверых.

Внезапно чётверку «Мессершмиттов» на встречном курсе атаковали «Спитфайры» из состава 57-го ГИАПа. Хотя в румынских отчётах указано, что нападавших было не менее двух десятков, на самом деле их вряд ли было больше 12. К счастью, в первой же атаке никто не был задет, но обе пары румынских истребителей распались, и каждый пилот сражался в одиночку с тремя или четырьмя противниками.

«Спитфайры» Мк. V, состоявшие на вооружении 57-го истребительного авиаполка безусловно уступали по лётно-тактическим характеристикам Bf109G, однако значительное численное превосходство играло немаловажную роль, и, сознавая это, капитан Шербэнеску отдал по радио приказ своим пилотам по возможности оттягиваться в своё воздушное пространство.

Это удалось не всем. Самолёт Лауренцио Катаны был зажат нашими лётчиками и, хотя его пилоту удалось (как отмечено в румынских документах) сбить два советских истребителя, уйти к своим ему не давали. Оказавшийся позади «Спитфайр» открыл точный огонь. В результате Катана потерял управление, а затем в его уже горящий «Мессершмитт» врезался выходящий из атаки «Спитфайр». Для Катаны это стало точкой в карьере, но не жизни: покинув беспорядочно кувыркавшийся самолёт с парашютом, он после приземления был взят в плен и после войны вернулся домой.

Тем временем, три оставшиеся «Мессершмитта», продолжая бой смогли сбить три «Спитфайра», один из которых с бортовым номером «26», расстрелянный капитаном Шербэнеску, упал на территории, контролируемой немецкими войсками. Ещё одну победу в июне Александру одержал 29-го числа, сбив Як-1.

Июль оказался куда более щедрым на успехи, так как в этом месяце на счёт командира 57-й эскадрильи было записано семь побед (четыре «Яка», два штурмовика Ил-2 и одна не идентифицированная машина).

13-го числа звено лучших на тот момент румынских лётчиков (Шербэнеску, Милу и Мученик) выполняли рутинный вылет, прикрывая немецкие бомбардировщики Ju88. Уже над линией фронта они были атакованы 10 советскими истребителями, один из которых тут же «сел на хвост» Милу. Шербэнеску обстрелял (правда, неудачно) нападавшего, и тот решил прекратить преследование. В этом бою Александру записал на свой счёт два сбитых. Впрочем, столько же в том вылете потеряли бомбардировщиков и немцы.

Спустя три дня, 17-го числа, ему удалось «приземлить» сразу четыре самолёта.

С 4 по 16 августа Шербэнеску одержал 11 побед, две из которых были засчитаны как «вероятные». Это довело его личный счёт до 32 сбитых, и на следующий день командование 4-го Воздушного флота Люфтваффе наградило отважного пилота Германским Железным Крестом 2-го класса, а 30-го числа его китель украсила высшая румынская военная награда — орден Михая Отважного (Mihai Viteazu). Вместе с ним этой же награды удостоились его однополчане капитан Константин Кантакуцино, лейтенант Теодор Гречану, а также младшие лейтенанты Иоан Дичезаре и Иоан Милу.

Но перед тем, как узнать вечером об этом радостном событии, лётчикам пришлось принять участие в одном из самых тяжёлых боёв. Тогда румыны подняли почти 40 Bf109, вместе с которыми сражались и «Мессершмитты» из состава JG3. По возвращении из боя румынские лётчики заявили о 22 несомненных победах и ещё пяти вероятных. Но не капитан Шербэнеску стал героем того дня, хотя и он смог увеличить свой счёт две победы. Нэиболынего успехз тогда добился унтер-офицер Иоан Милу (loan Milu), на счет которого было записэно пять сбитых.

После возвращения из боевого вылета однополчане поздравляют капитана Шербэнеску с очередной одержанной им победой прямо возле его «Мессершмитта» Bf109G-2/R6. Июль 1943 г. На фото внизу капитан Шербанеску (слева) позирует с младшим лейтенантом Иоаном Ди Чезаре (loan Di Cesare) после награждения орденами Михая Отважного. Мариуполь, 28 августа 1943 г.

До недавнего времени в отечественной литературе по ряду описанных выше причин не принято было объективно освещать деятельность авиации стран-сателлитов Германии, а в отношении большинства из них (пожалуй, за исключением ВВС Финляндии) превалировали и вовсе пренебрежительно-ироничные мнения. Конечно по боевому потенциалу Люфтваффе существенно превосходили своих союзников, однако надо заметить, что, например, румынская авиация действовала весьма интенсивно. Достаточно сказать, что, обладая в августе 1943 г. всего лишь 25 исправными самолётами, 7-я истребительная группа выполнила в течение месяца 1198 вылетов. Обычной практикой считались два — три вылета в день.

В начале сентября Шербэнеску, получает внеочередной 20-дневный отпуск и потому в этом месяце успевает одержать только одну победу, да и та была записана с пометкой «вероятно».

Октябрь 43-го начинается для лучшего румынского аса довольно хорошо: 1, 3-го и 5-го числа он одерживает по одной победе, но 10 октября, возглавив по своему обыкновению звено из четырёх Bf109G, он отправляется на сопровождение группы Ju87. В ходе полёта к цели удара к ним присоеденилась четвёрка «Мессершмиттов» из состава JG52, ушедшая за тем вперед на расчистку воздушного пространства на пути «штук». Группа самолётов беспрепятственно пересекла линию фронта и углубилась в советское воздушное пространство.

Атака группы «Яков», выполненная со стороны солнца, была внезапной. Истребитель Мурешана был сбит сразу, а затем в холодные воды Азовского моря упал «мессер» Никоара, который, правда, успел покинуть падающий самолёт с парашютом и был вскоре подобран экипажем германского вооружённого буксира. Следом настала очередь Шербэнеску, который тянул на изрешечённой машине сколько мог. Сзади его самолёт упорно поливала огнём пара советских истребителей. Маневрировать было почти невозможно, так как оба водорадиатора были пробиты, и двигатель едва тянул. «Яки» не отставали, и истребитель уже начал раскачиваться, теряя опору в воздухе. Александру бросил последний взгляд на планшет с картой, сверившись с проплывающим внизу ландшафтом. «Всё, теперь можно прыгать» — внизу были позиции 4-й немецкой горнопехотной дивизии, державшей оборону у Молочного лимана.

Отстегнр ремни привязной системы и открыв фонарь, он вывалился из кабины своего обречённого самолёта. И вовремя: устремившиеся следом за снижавшимся «Мессершмиттом» «Яки» вогнали ещё одну порцию огня и стали в Bf109G, и детище немецких авиаконструкторов вспыхнуло как факел от носа до кончика хвоста…

Спустя несколько часов он уже был на своём аэродроме, где узнаёт, что радиоразведкой перехвачены многочисленные советские сообщения о полном уничтожении 7-й румынской авиагруппы и гибели в бою командира 57-й эскадрильи капитана Шербэнеску. На следующий день один из румынских пилотов сбросил на ближайший советский аэродром пропуск и послание, приглашающее советскую делегацию прибыть в Тирасполь для констатации того, что 7-я авиагруппа и её великий ас всё ещё в строю! Но Александру расторопнее: он садится в другой ВШЭ и перелетев линию фронта, провоцирует несколько советских истребителей на преследование. Однако высотноскоростные характеристики «мессера» заметно превосходят возможности «Яков» и, атаковав после мёртвой петли их растянутый строй, капитан Шербэнеску одерживает в этот день свою 31-ю победу… Две другие последуют 23-го и 28-го числа того же месяца.

В начале ноября измотанную и поредевшую 7-я авиагруппу отозвали на доукомплектование в Румынию, а на её замену прибыла 9- я. Однако 14 наиболее опытным пилотам дают приказ остаться на время с 9-й авиагруппой для того, чтобы новоприбывшие могли без больших потрясений войти в курс дела. К этому времени немцы с трудом сдерживают силами измотанной 6-й армии натиск советских войск в Ногайских степях, за которыми открывается дорога в Румынию. На этом этапе румынские Bf109 занимаются главным образом прикрытием бомбардировщиков Ju87 и Ju88, активизацией действий которых, немецкое командование компенсирует нехватку сухопутных войск. Удары авиации вкупе с приближающейся зимой в значительной степени сдерживает продвижение советских войск.

Погода не балует и активность авиации в конце 43-го снижается до минимума. Александру Шербэнеску не удалось увеличить свой боевой счёт. Более того, 10 ноября в схватке с крупной группой Ил- 2, которых сопровождали «Аэрокобры», «Мессершмитт» румынского аса был снова сбит. Причём эта победа, по воспоминаниям Иана Милу, была одержана пилотом одного из штурмовиков, сумевших поймать «мессер» в прицел. «Мы знали о высокой огневой мощи русских штурмовиков, и некоторые из нас получали чувствительные повреждения от огня их хвостовых стрелков, но ни разу никому из наших пилотов не доводилось попадать под огонь носовой батареи “мясника”, — вспоминал уже после окончания войны этот румынский лётчик. — Из рассказов немецких лётчиков мы знали, что это смертельно опасно и потому не подставляли хвосты.

В тот день погода была весьма далёкой от идеала. Плотные дождевые облака закрывали небо на высоте 300 м. Во время патрулирования наша восьмёрка внезапно обнаружила над своей территорией 10 или 12 “Илов”, уже разворачивавшихся для атаки немецких транспортных колонн. “Аэрокобры” были в стороне и поначалу не заметили нашего появления на сцене. На перестроение времени не было, и мы пошли в атаку.

Командир выбрал головную пару русских штурмовиков, но, когда он уже находился на дальности эффективного огня, оба вражеских самолёта выполнили классические “ножницы”, и “Мессершмитт’’ капитана Шербэнеску оказался впереди одного из них. Струя трассирующих пуль и снарядов буквально как бритва срезала хвост и левую консоль Bf109. К счастью, высота позволяла воспользоваться парашютом, и у самой земли мы увидели, как раскрылся спасительный белый купол…»

Впрочем, эта неудача нисколько не повлияла на авторитет комэска, который по-прежнему являлся одним из лучших румынских лётчиков-истребителей. На его счёту значились 34 победы, которые он одержал в 126 воздушных боях. Только в течении 1943 г. он выполнил 368 вылетов.

Кстати, в течение недели румынские лётчики взяли весьма необычный реванш за эту неудачу, отколов в ходе очередного боя от группы штурмовиков Ил-2, который и привели на свой аэродром. Выполнять рискованный прыжок с парашютом под дулами пушек и пулемётов вражеских истребителей советский экипаж, к сожалению, не решился или не смог, и в руки противника попал целёхонький Ил-2М3. На фоне его в течение нескольких дней, пока штурмовик не забрали в Германию на испытания, сфотографировались почти все желающие и даже не по одному разу.

Между тем, в Главном штабе Королевских румынских ВВС посчитали, что переброшенной на Восточный фронт 9-й авиагруппе нужен новый хорошо разбирающийся во фронтовой обстановке командир, а никого лучше капитана Шербэнеску в распоряжении управления по кадрам не было. Уже 9 февраля 1944 г. выходит соответствующий приказ и спустя четыре дня, 13 февраля, Александру вновь появляется на фронте.

В перерывах между полётами и когда не было срочных дел Александру с удовольствием играл с друзьями в лото или музицировал. Игра на скрипке лечила душу и нервы, истрёпанные войной и ответственностью за подчинённых. В отечественном искусстве (а литература его часть) не без подачи политорганов утвердилось трафаретное изображение наших врагов в Великой Отечественной войне в виде злодеев, насильников и детоубийц. Однако в абсолютном большинстве это были обычные люди со своими привычками, умевшие радоваться и грустить. Причина, по которой они пришли на нашу землю была по большому счёту только одна: они были военными и не имели права обсуждать полученные приказы.

Ил-2М3, который в середине ноября 1943 г. привели на свой аэродром «Мессершмитты» из состава 9-й румынской авиагруппы. Хорошо видно, что самолёт был повреждён (не вышла правая стойка шасси).

К этому времени 9-я группа состояла из трёх эскадрилий, которые вскоре были усилены опытными пилотами из состава 7-й группы. При этом 47-й эскадрильей командовал лейтенант Георг Попеску-Чоканель (Gheorghe Popescu-Ciocanel), 48-й — лейтенант Теодор Гречану (Teodor Greceanu), а 56-й — младший лейтенант Харитон Дусеску (Hariton Dusescu).

В течение пяти первых месяцев 1944 г. 9- я группа сражалась против советской авиации. За это время капитан Шербэнеску сбил ещё семь самолётов, что довело его личный счёт 40 побед. Стабилизация линии фронта на Днестре и операции районе Яссы-Кишенёв позволили перебросить 9-ю истребительную группу из Татарки в Текучи (Молдавия), поскольку начавшееся 4 апреля 1944 г. англо- американское воздушное наступление грозило смести с лица земли все города и промышленные центры Румынии. Особенно ценным для Германии и её вооруженных сил был район Плоешти, откуда в Третий Рейх поступал поток нефтепродуктов.

Затем, перед перед отзывом группы в Румынию, 4 апреля 1944 г. её Bf109 сосредотачиваются на аэродроме Текучи (Tecuci), в Молдавии. Накануне американская авиация силами 15-х ВВС совершила массивный налёт на Бухарест и закалённую в боях 9-ю истребительную решили срочно перебросить для усиления ПВО территории страны.

В Румынии, в роли «гостеприимных хозяев», принимавших «гостей» из Фоджиа 1*, выступала 7-я группа (вооруженная «Мессершмиттами»), три группы 1AR-80 и конечно части немецкой JG4. Вся эта группировка развёрнута на аэродромах Мизил, Тыргушор, Зилиштя, Отопень и Рошиорь де Веде.

Начиная с этого момента, 9-я авиагруппа должна будет разрываться на два фронта. Её эскадрильи, базирующиеся восточнее, продолжают сражаться с советскими ВВС вместе с истекающими кровью JG52, I/JG53 и III/JG77 и одновременно, когда позволяла обстановка на фронте, используются для отражения американских налётов. В последнем случае с целью увеличения радиуса действия на самолёты подвешивают 300-литровые подфюзеляжные бензобаки. Кроме того, для более эффективного противодействия тяжёлым американским бомбардировщикам на истребители подвешивают дополнительные 20-мм пушки MG151/20E в подкрыльевых контейнерах, которые сильно ухудшают манёвренные характеристики «Мессершмиттов», но одновременно практически удваивают огневую мощь «Густавов».

Совершенно разные характеры противоборства на Западе и на Востоке быстро выявляют лётчиков, наиболее склонных к тем или иным видам боевой деятельности. В качестве перехватчиков себя отлично зарекомендовали Кирвэсуцэ, Мага, Лучиан, Розариу, Маринчиу, Агарич и Чутак, однако в схватке с истребителями сопровождения погиб капитан Трандафиреску. Над Восточным фронтом продолжают сверкать в ореоле всё новых побед Милу, Бызу, Мученика, Добра, Симионеску, Душеску, Дыржан и, конечно, их командир капитан Шербэнеску, сбивший в первых числах июня ещё один советский самолёт.

6 июня 1944 г. 14 Bf109G были подняты по тревоге в 09:30 для перехвата американских «крепостей», взлетевших с аэродрома Полтава и направлявшихся на бомбёжку Галаца. «Бомбардировщики сверкали на солнце за Братешом, — вспоминал позднее лейтенант Добран, — и мы набросились на них. Звено истребителей, возглавляемое командиром, пошло наперерез “Мустангам”».

1* Авиабаза в Италии, откуда в основном совершали вылеты американские «Летающие крепости».

Боевой вылет завершён и очередной член экипажа командирской машины покидает на стоянке самолёт…

«Ничего аппарат… Так, что там у Вас, ребята?» Капитан Шербэнеску осваивает немецкий мотоцикл BMW.

Слева направо: старшина Георге Скордила (Gheorghe Scordila) из 48-й эскадрильи, командир 5б-й эскадрильи лейтенант Харитон Душеску, командир 48-й эскадрильи лейтенант Теодор Гречану, командир 9-й авиагруппы капитан Александру Шербэнеску, старший лейтенант Иоан Милу из 5б-й эскадрильи и старшина Эмиль Балан. Сияющий Шербанеску возвращается после очередного воздушного боя. Его личный счёт превысил уже сорока побед. Лето 1944 г.

Однако увеличить тогда свой боевой счёт Александру не смог, так как с подвешенными пушками истребитель был слишком тяжёл для схватки с истребителями, они же не давали набирать высоту для атаки бомбардировщиков. Заметно больше повезло пилотам второй пары его звена: Бызу сбил один «Мустанг», который неосторожно пересёк курс его «Мессершмитта», а второго тут же зацепил своими трассами Добран. Правда, эта победа была записана как предположительная, так как американец, оставляя шлейф дыма, успешно перетянул линию фронта и, видимо, произвёл посадку на одном из советских аэродромов. «Янки» со своей стороны также не остались в долгу, сбив истребители Дана Скурту и Касьяна Теодороску, которые ранеными попали в госпиталь.

Вечером, как отмечено в боевом журнале 9-й группы лётчики «горячо обсуждали характеристики американских самолётов, так как это была первая встреча группы с ними». Опасаясь ночного налёта, самолёты перелетели на аэродром Матка.

Утром 9 июня 1944 г., в торжественной обстановке, генерал Отто Деслох (Desloch) сделал 9-й румынской авиагруппе подарок — шесть новеньких Bf109G-6, один из которых тут же взял себе капитан Шербэнеску.

11 июня Александру впервые удаётся встретиться лицом к лицу с «боевыми коробками» «Летающих крепостей», шедших на бомбёжку Фокшан. Возглавляя строй из 13 истребителей, он смог пройти сквозь огненную щетину десятков пулемётных трасс и сбить один В-17, который стал его 42-й победой! Кроме него отличились Милу, Чёкэнел, Штэнгел и Негирняк, сбившие также по одной «крепости». «Они позволили мне приблизится… Я втиснулся между ними… И вдруг небо вспыхнуло, — рассказывал Милу об этом воздушном бое. — Тысячи бенгальских огней вспыхивали вокруг моего самолёта. Я наткнулся на группу B-17G, этих летающих крейсеров, буквально набитых крупнокалиберными пулемётами. Не знаю, как мне удалось уцелеть!»

Однако достигнутый успех не радует командира, хотя с целью поднятия боевого духа лётчиков какая-то «светлая голова» в Главном штабе Королевской румынской авиации предложила засчитывать каждый сбитый американский четырёхмоторник за четыре сбитых обычных самолёта!

Интенсификация рейдов одновременно с постепенным уменьшением боеготовности истребительных частей вынудило немецкое командование применить новую тактику «массированного противодействия». Был разработан новый план под кодовым названием «Штернфлюг» (Sternflug), предусматривавший массированное применение истребителей против соединений американских бомбардировщиков. Это принесло успех, потери американцев возросли, но заметно возросли в свою очередь и потери среди румынских лётчиков. 24 июня 9-я авиагруппа потеряла одного из самых опытных лётчиков-истребителей, адъютанта запаса Лунгулеску Константина.

К середине лета 9-я авиагруппа начинает буквально разрываться между двумя фронтами: с утра, в рамках плана «Штернфлюг», взлетая с аэродрома Зилиштя, она отражает американский налёт между Карпатами и Дунаем, а после обеда сражается до темноты на молдавском участке фронта, против советских ВВС.

«Душный летний вечер, плафон облаков установился на высоте 2500 м… Из “уважения” или опасаясь молний Святого Ильи, покровителя авиации, друзья из Фоджии оставили нас в покое 20 июня… Во всём Текуче праздник… Весь Текуч на аэродроме…

Гвоздь программы — 9-я группа. В этот вечер я в последний раз видел Чёкэнела, Шербэнеску, Бызу…

26 июня из 18 самолётов, улетевших на задание во главе с капитаном Георге Попеску-Чёкэнел, не вернулось семь. В неравной схватке был сбит Чёкэнел. 13 августа 1944 г. в больнице Антона Чинку города Текуч он скончался, поглаживая в предсмертном бреду голубой крест только что присуждённого Ордена Михая Витязу. Они исчезали один за другим в грудах искорёженного и обгорелого металла — адъютанты Павел Цуркану, Санду Економу и Емил Бэлан. Последний был очень молод и, без сомнения, был талантливым художником. Мученика и Андрей Рэдулеску тяжело ранены…», — вспоминал о тех днях все тот же Иоан Милу.

Потери были не напрасны, сейчас уже совершенно точно можно сказать, что 26 июня из числа не вернувшихся на авиабазу Фоджию американских самолётов 11 были сбитых румынскими лётчиками.

Шэрбэнэску стойко переносит гибель своих друзей и коллег, будучи непоколебимым в своём желании отомстить за потери, нанесённые 9-й авиагруппе, он постоянно обдумывает различные способы атаки американских соединений, но ничего действительно стоящего придумать пока не удаётся.

22 июля в 11:00 две восьмёрки румынских «Мессершмиттов» взлетают с молдавских авиабаз на перехват соединения американских бомбардировщиков и истребителей, которые в свою очередь поднялись с аэродромов под Полтавой. Однако ни один из румынских истребителей не имеет подвесных 20-мм пушек. Это значит, что атаковать бомбардировщики почти бессмысленно. «Мессеры» продолжают в стороне набирать высоту, и атакуют американские истребители, которые в этот момент готовились сами контратаковать заходящую снизу-сзади на бомбардировщики группу «фокеров» из состава JG4. В результате атаки «Мессершмиттов» группа американских истребителей теряет сразу восемь «Мустангов», один из которых был сбит капитаном Шербэнеску, и отказывается от атаки «Фокке-Вульфов», которые успешно атакуют бомбардировщики.

Шербэнеску осеняет догадка. Вот оно, решение проблемы — для того, чтобы успешно сражаться с многочисленными «Мустангами» нужны скорость и манёвренность, но совершенно не нужно дополнительное вооружение, а для успешного уничтожения бомбардировщиков нужно в основном только как можно больше оружия. Решено: группа расчистки воздуха будет оснащаться только подвесными бензобаками, но пушек под консолями у них больше не будет.

Уже во время возвращения Александру обнаруживает разведывательный «Лайтнинг». Его «Мессершмитт» почти без топлива, и он решает попробовать достать идущего заметно выше американского «вилохвостого дьявола». Румынский истребитель быстро набирает высоту, заходя в хвост американской машине. Силуэт Р-38 становиться всё крупнее в прицеле, и Александру нажимает гашетку пушки и пулемётов. 20-мм «Маузер» выбрасывает несколько снарядов и неожиданно умолкает, но оба 13,1-мм пулемёта MG131 работают как часы, выплёвывая одну за другой тяжёлые пули. Кинокамера румынского истребителя фиксирует два взрыва на левой двигательной гондоле и шлейф белого пара, потянувшийся за американской машиной. Однако проследить за тем, что произошло с подбитым «янки», не удалось. Пилот Р-38 перевёл свой самолёт в пике и оторвался на снижении.

31 июля Александру сбивает «Мустанг», а его напарник в том вылете — Иоан Милу — «Лайтнинг», но в неравной схватке погибает Дину Пистол, школьный товарищ Шербэнеску. Следом вспыхивают ещё два «Мустанга», расстрелянные Душеску и Панаитом. Затем настаёт очередь Милу и Енчёю: их истребители один за другим загораются, и оба раненых лётчика покидают кабины своих машин с парашютами.

4 августа личный счёт Шербэнеску пополнил ещё один «Мустанг». В тот день румынские «Мессершмитты» без потерь пощипали прикрытие, в то время как немцы собрали свою «дань» побед с американских бомбардировщиков.

Запись в журнале боевых действий 9-й группы от 8 августа 1944 г.: «Наши ряды заметно поредели, мы располагаем всего 16 пилотами». Два дня спустя, 10 августа 1944 г. погиб в бою старший адъютант Панаите Иоан. На совещании 2-го Сектора Истребительной авиации обсуждаются неудачный вылет 10 августа и возможные варианты действий в сложившейся обстановке. На этом совещании, проходившем на авиабазе Мерь. В ходе совещания обсуждались причины неудач румынских истребителей при отражении налётов вражеских бомбардировщиков.

13 августа в госпитале от ран и ожогов умирает Чёкэнела, и капитан Шербэнеску принимает решение отдать своему однополчанину последние воинские почести. Семёрка истребителей, возглавляемая командиром группы, пронеслась на бреющем над траурной процессией и, стремительно уйдя в зенит крутым кабрированием, растворилась в синеве бездонного неба, там куда ушел Чёкэнела.

Непрерывно ведя боевые действия, лётный состав 9-й авиагруппы был невероятно измотан, вдобавок призрак неминуемого поражения подрывает их дух. В середине августа, предчувствуя неминуемое, командующий Королевскими румынскими ВВС приехал в Текучи и в частной беседе с капитаном Шербэнеску задал вопрос, не стоит ли, ввиду полного несоответствия сил, поберечь румынские истребители и отказаться от участия в самоубийственных атаках против американских ВВС и сосредоточится на противодействии русским, которые уже находятся на границе страны. Это был, без сомнения, голос здравого смысла, но такое бездействие было неприемлемо для сражающихся.

Ответ Шербэнеску был запечатлён с документальной точностью для истории: «Тот, кто проникает в мою страну для того, чтобы сбрасывать на неё бомбы, не может рассматриваться как друг. Даже если я завтра умру, я не хочу, чтобы наши дети объявили, что была здесь хотя бы одна деревня без единой сторожевой собаки. Поэтому, мой генерал, я благодарю Вас за Ваш совет, но я чувствую себя обязанным не подчиниться этому приказу.».

Во всей Румынии часто проводятся мероприятия, чтобы почтить память Александру Шербанеску. На фото слева запечатлено торжественное открытие бюста на военном аэродроме в Каракале (Caracal) в присутствии одного из трёх братьев пилота. На фото внизу могила Шербэнеску на военном кладбище Генча (в Бухаресте).

Рубикон был перейдён: Александру со своими пилотами будет сражаться до конца.

18 августа 1944 года в 09:10 у Брашова его Bf 109G-6 был атакован шестью «Мустангами» из состава 31-й истребительной группы, шедших в авангарде соединения из более чем 250 четырёхмоторных бомбардировщиков. Шербэнеску сделал отчаянную попытку уйти из-под огня, атаковавших фронтом американских «скакунов», но тщетно: шквал крупнокалиберных пуль буквально срезал одну из консолей на крутом развороте, и подбитый «Мессершмитт» начинает беспорядочно кувыркаться. «Я подбит!.. Я подбит!..» Это были последние слова Александру, прозвучавшие в эфире. Спустя мгновение командирский Bf109G врезается в землю вместе со своим пилотом. Следом был сбит и другой ас Василий Гаврилиу (Vasil Gavriliu), но ему повезло, и он остался в живых.

Поначалу никто не мог точно сказать, что именно произошло и по возвращении из боя Ион Добран (Ion Dobran), командир ведомой пары из состава звена Шербэнеску вылетел на «Физлере- Шторхе» на поиски своего командира, которого он всё ещё надеялся найти в живых. После двух часов полёта Ион обнаружил около местечка Русавату обломки «Мессершмитта» Шербанеску, среди которых лежало и мёртвое тело его пилота.

Пять дней спустя после смерти капитана Александру Шербанеску, Румыния сменила сторону, примкнув к СССР. Останки офицера тем временем были извлечены из обломков его самолёта, и ас был похоронен со всеми воинскими почестями на военном кладбище Генча в Бухаресте. «Ратные дела твои облагородили тебя и через высшую жертву возвысился ты в ранг принца румынских истребителей», — сказал над могилой героя его командир, командор авиации, Леу Романеску.

Большая часть однополчан Шербэнеску вскоре сменила кокарды на своих самолётах и радиочастоты, а затем была вновь брошена в бой, но на этот раз против своих недавних союзников: немцев и венгров. Их ждало небо Карпат и Трансильвании. Впереди была Венгрия и Чехословакия, за которыми в неясной дымке маячили шпили венских соборов столицы Австрии. В целом, из тех румынских лётчиков, кто начинал эту войну, уцелело не больше трети, да и те в массе своей к середине 45-го были списаны из-за ранений с лётной работы.

Александру Шербэнеску ушел на пике своей славы. Он имел 44 подтвержденные победы и много предположительных, одержанных в 700 боевых вылетах. Он стал вторым в табеле о рангах после принца Константина Кантакузино (60 побед) и потому он по праву занимает своё место в Пантеоне Воинской Славы.

Спустя короткое время после прихода к власти прокоммунистического правительства могила знаменитого аса была уничтожена, однако за несколько лет до падения режима Николая Чаушеску монумент на военном кладбище Генча был восстановлен. После этого ежегодно возле него 18 августа собирались румынские лётчики-ветераны. Наконец, в 1992 г., вследствие кампании, проводимой обществом лётчиков-ветеранов, часть живописной дороги, ведущей на аэродромы Бухареста Банеаса и Отопени была переименована в бульвар Александру Шербэнеску.

КРЫЛЬЯ НАД МОРЕМ