«Драконы» с «птичьим крылом»

Боевой путь 812-го Севастопольского Краснознамённого ордена Суворова III степени истребительного авиаполка

Владислав Антипов, Игорь Уткин

Продолжение, начало в ИА № 5 и 6/2002.

Обеспечивая наступление на Кубани, май 1943 г.

Капитан И.Батычко, майор А.Еремин, майор Д.Николаенков.

Вечером, 28 апреля в 812-м полку, как и во всех частях дивизии, прошел митинг по случаю наступления наших войск в районе станицы Крымской. Митинг проходил под руководством замполита 812-го ИАП майора Пасынка. Позже прославленный маршал авиации Е.Я.Савицкий вспоминал о нем: «Сам я Пасынка и его коллег-политработников называл “крылатыми комиссарами”. И не только за то, что большинство из них были отменными истребителями. Знаю, летчики с большой охотой шли на задание в “комиссарской" группе капитана Пасынка.»

С переходом в наступление 29 апреля в районе станицы Крымской, люфтваффе ударами больших групп бомбардировщиков под прикрытием сильных нарядов истребителей ВШЭ и FW190 пытались затруднить действия наступающих войск. «Над полем боя в окрестностях станицы Крымская разгорелось второе на Кубани воздушное сражение, не уступавшее по размаху и напряженности многодневному сражению в небе под Новороссийском», — писал в своих мемуарах командующий корпусом Е.Я.Савицкий. В небе над Крымской, Абинской и Неберджаевской воздушные бои приняли вновь ожесточенный характер, длились иногда часами. Летчики-дальневосточники надежно прикрывали наступающие войска. Ведущие групп в первую очередь решали основную задачу: уничтожение бомбардировщиков противника. Эскадрильи, вылетающие на прикрытие наземных войск, менялись в воздухе, ни на минуту не оставляя их без прикрытия истребителями дивизии.

Первыми в 06:15 взлетели 12 Як-1 капитана Свеженцева. Не заставив себя долго ждать, в район прикрытия пришли Bf109. В результате встречи капитан Свеженцев сбил два «мессера», командир звена Костенко, старшина Кукушкин и старший сержант Мартыненко сбили по одному «стодевятому». Группа вернулась без потерь и произвела посадку в 07:32 на своем аэродроме. Через час взлетели восемь «Яков» капитана Батычко. В групповом бою капитаном Батычко, лейтенантом Крамаренко и старшиной Ильей Кукушкиным был сбит один ВШЭ, другого уничтожил младший лейтенант Адамчук. Параллельно этому бою разгорелась еще одна стычка истребителей 402-го ИАП, в составе которого в этот раз летел ставший майором штурман 812-го ИАП Дмитрий Николаенков. Проведя серию атак по ВШЭ, истребители разошлись. Результатом боя стали сбитые Николаенковым два «стодевятых».

Подробности этого боя, зафиксированные по горячим следам в 1943 г., так отмечены в полковом сборнике: «В разгар воздушного боя майор Николаенков остался один против четырех вражеских истребителей. Жестокая схватка длилась долго. Вскоре Николаенков поймал на вираже одного “мессера ” и почти в упор расстрелял его. Через несколько минут майор пристроился в хвост второму “Мессершмитту” и с одной очереди зажег его. Но в этот момент вражеский снаряд повредил элерон и продырявил правый бензобак “Яка ’. Бой продолжался. На помощь фашистам подошла ещё пара Ме-109. Против майора снова было четыре немца. Сблизившись с одним из врагов, Николаенков дал последнюю очередь по “мессеру". Боекомплект кончился. Новая вражеская трасса обрушилась на подбитый “Як”, мотор задымил, показалось пламя. Огонь нестерпимо жег правую руку, тлела одежда на правой ноге, причиняя острую боль. Брызги бензина горели на лице летчика. Трижды Николаенков скольжением сбивал пламя, и трижды оно вспыхивало вновь. Немцы безнаказанно сближались и били длинными очередями, но попрежнему майору удавалось увертываться от ударов. Скольжением Николаенков потерял высоту и уже почти у земли оказался в строю “Илов" и сопровождающих их истребителей. Летчика под опеку взяли товарищи по оружию. Немцы прекратили атаки и ушли, но “Як” Николаенкова снова загорелся. Удушливый дым в кабине смешался с запахом горящего тела. Майор шел на посадку. Внизу показались плавни. Увидев воду, пилот посадил израненный истребитель на буйные заросли камыша. Машина, погрузившись в тину, перестала гореть. Майор Николаенков потерял сознание. Вскоре летчик был обнаружен подоспевшими пехотинцами, которые и оказали ему первую помощь, вытащив полуживого летчика из притопленного и разбитого самолета, в бессознательном состоянии он и был доставлен в госпиталь.»

«Капитан Свеженцев первый в полку получил орден “Отечественная война” II степени. Был представлен к награждению орденом “Красное знамя”. Федор Свеженцев до последнего дыхания отдал свою молодую светлую жизнь великому делу», отмечалось в сборнике «Боевой путь». Последний снимок командира 3-й эскадрильи 812-го ИАП капитана Фёдора Свеженцева.

Александр Туманов и Алексей Машенкин.

«Были напряженные воздушные бои. Летчики делали по четыре, пять боевых вылетов в день. На четвертом, пятом вылете у каждого чувствовалась большая усталость, а Туманов всегда был ровен, спокоен, выдерживал, казалось, самые тяжелые нагрузки. На боевое задание вылетал с желанием, как на выполнение обычного полета… Александр Туманов имеет 67 боевых вылетов. Он уничтожил четыре вражеских самолета.» — писал штаб полка в «Боевом пути».

Там же было сказано немало добрых слов и в отношении Алексея Машенкина: «Опытного, опрятного и культурного инструктора товарища Машенкина мы похитили в 8 ЗАПЕ(е). Он быстро вошел в дружную боевую семью полка, точно он вместе с нами прошел ткжелую дальневосточную шкалу. Он покорил нас искусством пилотирования на малой высоте и чудесной улыбкой, которая подчеркивала в нем большую силу воли, о — писал штаб полка в «Боевом пути».

Все же хорошо, что человеку не дано заглянуть в свое будущее. Если бы Дмитрий Николаенков знал, что через пять месяцев он будет незаконно осужден по абсурдному обвинению и приговорен судом военного трибунала к 10 годам лишения свободы, майор возможно и не вернулся бы живым из этого боя, а пока в 10:35 на взлет пошла следующая группа истребителей полка.

Итогом этого вылета стал сбитый лейтенантом Григорием Крамаренко юго-восточнее Крымской FW190. В 12:35 второй раз за день на взлет пошли десятка «Яков» капитана Батычко. На высоте 2500 метров в 13:15 восьмерка 812-го полка заметила подход к линии фронта двух групп по 20 Ju87 под прикрытием шести Bf109.

Батычко дал команду прикрывающей группе из четырёх Як-1 связать боем немецкие истребители, а своей ударной группой в составе шести Як-1 стремительно атаковал ближайшую к передовой линии группу бомбардировщиков и с короткой дистанции сбил Ju87. Остальные беспорядочно начали сбрасывать бомбы и уходить, но другие «лаптежники» продолжали лететь в сторону Крымской, образовав растянутый полукруг. Было ясно, что ведущий группы противника не сбит, и сейчас главное — уничтожить командира бомбардировщиков.

Ближе всех к нему находился лейтенант Крысов, который длинной очередью из всех точек расстрелял противника, и Ju87 взорвался. Это произвело большое впечатление на остальные экипажи пикировщики, освободившись от бомб над своими войсками, они быстро покинули поля боя. Вторая группа так же развернулась на обратный курс. Ещё по одному Ju87 сбили Патраков, Балабанов, Луговой. Во время воздушного боя по радио была получено сообщение: «бей немецких оккупантов, бомбы бросают на свои войска, молодцы» и объявили благодарность… Александру Покрышкину. Однако для летчиков, уничтоживших пять бомбардировщиков, было не важно, кого хвалят. Главное, что противник понес значительные потери и не выполнил задачу. Но и с нашей стороны велики были потери. Оказались сбиты три «Яка» и погибли заместитель командира эскадрильи лейтенант Григорий Крамаренко, лейтенант Алексей Костенко и старшина Илья Кукушкин.

Не отставал от 812-го и 402-й полк, летчики которого также вели бои в районах Анастасьевки и Крымской. Сбив за день 15 вражеских машин, полк поставил своеобразный рекорд количества уничтоженных в день самолетов противника. Героем того дня стал лейтенант Алексей Горин, на счёт которого были записаны четыре победы. Но и в этом полку не обошлось без тяжелых потерь. Утром в бою, сбив Ju87, погиб командир 402-го ИАП майор Папков Владимир Васильевич, оставив полк без командира практически до самого вывода его с Кубани. За десять дней боев из трёх командиров полков в 265-й ИАД погибли уже двое. Всего же в этот день летчиками 4-й Воздушной Армии в проведенных 1028 самолето-вылетах был сбит 71 и повреждено восемь вражеских самолетов, в числе которых числились 39 Bf109 и 23 Ju87. На аэродромы 3-го ИАК не вернулись 15 «Яков».

В последние дни апреля интенсивность боев не ослабевала, и только в первых числах мая активность авиации противника несколько снизилась из-за изменения погоды и больших потерь в летном составе с обеих сторон. 2 мая 1943 г. полк потерял самого молодого летчика полка, девятнадцатилетнего старшину Михаила Патракова, который не вернулся с боевого задания. За проявленные мужество и храбрость он был награжден орденом Отечественной войны II степени. В этот же день в районе Н.Баканская, капитан Батычко сбил Ju88, капитан Свеженцев поджег Bf109, а лейтенант Машенкин уничтожил в районе Неберджаевская FW189. В свою очередь, в бою с истребителями из состава 812-й ИАП был подожжен Як-1 старшины Балабанова, которому пришлось садиться вынужденно в районе Славянская, и не вернулся на аэродром старшина Михаил Патраков.

В понедельник 3 мая для 812-го ИАП началась поистине «черная неделя», в течение которой полк потерял двух комэсков и трех командиров звеньев. Итогом понедельника стали проведенные три воздушных боя, в которых было уничтожено четыре Bf109. В 08:50 в районе Крымской Александр Туманов сбил один «мессер», но вернувшаяся на аэродром группа, недосчиталась самолета старшего сержанта Степана Тарасова.

В 14:05 по одному Bf109G сбили капитан Свеженцев и старшина Луговой. Через три часа группа снова пошла на взлет. Около 17:00, прикрывая от атак «мессеров» из состава JG52 подбитый Як-1 Лугового, лейтенант Тищенко уничтожил еще один ВШЭ. «Станция наведения молчала, — вспоминал Александр Тищенко. — Но вдруг из-за лохматого облака выскочила пара “Мессершмиттов”. Фашисты заметили нас и заложили глубокий вираж. Мы с Луговым повторили их маневр, рассчитывая этим задержать врага, втянуть его в бой. Но фашисты и не думали уходить. На вираже самолеты настолько сблизились, что я увидел на фюзеляже ведущего «мессера» голубую стрелу, пронизывающую красный шар… Несколько минут мы виражили, наблюдая друг за другом и выбирая удобный момент для атаки. Вот ведущий «мессер» уменьшил скорость и начал приближаться ко мне. Я разгадал его намерение зайти в хвост моего самолета и устремился вверх. Луговой же почему-то замешкался, и на него сразу же нацелился ведущий фашист. Энергично развернувшись, я бросил свой самолет в пике, чтобы оказать помощь Луговому. И в этот момент прямо перед собой увидел ведомого фашиста. Дистанция была небольшой, и я сходу дал по «Мессершмитту» длинную очередь. Он вспыхнул, летчик сбросил фонарь и выпрыгнул с парашютом.»

Надо отметить, что изображение красного сердца, пронзенного стрелой, которое, вероятно и увидел Тищенко, было неофициальной эмблемой 9-го «штаффеля» 52-й истребительной эскадры (9/JG52).

Из-за уменьшения количества летающих экипажей, командование 265-й ИАД было вынуждено сократить количество самолетов в группе прикрытия с 10–12 до 4–6 и комплектовать их из всех эскадрилий полка. Теперь в боевых распоряжениях давалось больше самостоятельности ведущим групп, что повысило их боеспособность и резко сократило боевые потери. В распоряжениях не стало неграмотных предписаний, касающихся высоты патрулирования, скорости и времени, которые рассчитывались на экономичный режим полета вместо боевого. Потери 3-го ИАК за этот день составили 13 самолетов, из которых три Як-7б и один Як-1 были сбиты в воздушных боях, семь Як-1 и два Як-7б числились как не вернувшиеся на свои аэродромы.

Для надежности прикрытия наших войск было решено встречать и атаковать бомбардировщиков противника на их территории. Решение было закреплено боевым распоряжением № 8 штаба 265-й ИАД от 4 мая 1943 г. В нем, в частности, указывалось: «Восточнее рубежа Семенцевский — Шептальский не заходить. За оставление указанного района старшие групп и их командиры будут предаваться суду военного трибунала».

Результат данных действий штаба дивизии был на лицо, в этот же день 812-й ИАП уничтожил пять немецких самолетов. В первом вылете в район Крымской отличились капитан Свеженцев и старший сержант Косов, сбившие по одному Ju87. В полдень одного «мессепа» уничтожил капитан Батычко, а в 16:40 в районе Неберджаевская старшина Машенкин атаковал FW189 и, убив стрелка, расстрелял «раму» из всех стволов. В этом же бою пара Тищенко — Свеженцев сначала в упор буквально с дистанции около 10 м(!) расстреляла ВШЭ, а затем уничтожила ещё один вражеский истребитель. Задор и энергия не покидали летчиков ни на минуту. Несмотря на всю тяжесть понесенных потерь и боль утрат боевых товарищей, молодость брала свое и всегда оставалось время на демонстрацию своей удали.

Бывший лётчик 812-го ИАП, позже переведённый в 291-й авиаполк, старший лейтенант Куценко и старшина Сергей Крысов, который погиб 6 мая 1943 г.

«Уже когда все наши самолеты заруливали на стоянку, когда техники с напряжением ожидают последний самолет, неожиданно появляется на горизонте истребитель Машенкина. Над аэродромом он с большим искусством выполняет замедленную бочку, затем выпускает шасси и идет на посадку. Доклад командиру чрезвычайно лаконичен: “Охотился вместе с “Коброй”. Сбил “раму". Задание выполнил».» — отмечалось в сборнике «Боевой путь» штаба 812-го полка. Потери корпуса так же были минимальны — при посадке был разбит всего один Як-1.

5 мая 1943 г. восьмерка Як-1, ведомая командиром 1-й эскадрильи 812-го ИАП капитаном Иваном Батычко, атаковала в районе Крымской большую группу немецких пикирующих бомбардировщиков Ju87. Атака была столь неожиданной, что вражеские летчики стали освобождаться от бомб прямо над своими войсками. Комэск прорвался сквозь сплошной заградительный огонь к ведущему группы и первой же очередью сбил его. Бомбардировщики заметались, нарушили строй, благодаря чему еще по одному «Юнкерсу» сбили лейтенанты Чураков, Машенкин и Калугин, а лейтенант Крысов уничтожил ВШЭ из прикрытия, ещё три самолета были подбиты.

Вечером этого же дня, в совместном вылете с генерал-майором Савицким, по одному Bf109 сбили капитан Свеженцев, лейтенанты Машенкин и Калугин. Все самолеты полка в этот день вернулись на аэродром. Но каждую свою ошибку противник анализировал, исправлял, и полк снова терял летчиков. 6 мая 1943 г. погиб старшина Сергей Крысов. В воздушным бою четверка лейтенанта Туманова перехватила группу Ju87 из состава I/SIG3. Сбив два самолета, летчики на время потеряли из виду Крысова, который с дымящим мотором тянул на свою территорию. На свой аэродром старшина Крысов не вернулся.

В эти майские дни в полк пришел приказ о присвоении всем летчикам, ходившим старшинами да сержантами, звания лейтенант. Утром 7 мая истребители полка снова пошли на взлет. В воздушном бою, который проходил в районе Крымской, было сбито три Вг109, по одному уничтожили лейтенанты Луговой и Калугин и одного с десяти метров расстрелял капитан Батычко, который в этот день был награжден орденом Красного Знамени. Но второй вылет в район Неберджаевской был не столь радостным. Взлетая четверкой, Батычко — Луговой и Тищенко — Косов, комэск лишился ведомого, который при выруливании на старт повредил винт.

В 11:50 летчики вступили в бой с парой ВШЭ, и лейтенант Тищенко сбил один немецкий истребитель. Однако, осмотревшись, пара Тищенко не увидела Як-1 (бор. № 32) капитана Батычко. На аэродром летчики садились с чувством грусти и большой надежды, что их комэск, который уже имел семь воздушных побед, вернется и не заставит себя ждать. Но и на следующий день командир 1-й эскадрильи не появился на аэродроме.

8 мая 1943 г. погиб «бесстрашный воздушный витязь», так называли в боевых листках командира 3-й эскадрильи капитана Федора Свеженцева. За полмесяца боев капитан Свеженцев совершил 28 боевых вылетов, провел 28 воздушных боев, лично сбил 10 самолетов противника. В этот день в бою с парой ВШЭ в районе Неберджаевская, летчики 812-го полка потеряли из вида своего командира. Вернувшись на свой аэродром, и разбирая воздушный бой, лейтенант Серафим Калугин доложил, что видел, как во время воздушного боя столкнулись два Як-1, и один пилот выбросился с парашютом над нашей территории в районе воздушного боя. В дополнении к оперативной сводке штаба 265-й ИАД за 12 мая 1943 г. отмечалось: «…Командир АЭ 812 ИАП капитан Свеженцев Ф.К. 08.05.43 г. в 10 ч. 30 мин., таранив немецкий самолет, выпрыгнул на парашюте, на высоте 2000–1500 метров был расстрелян немецкими истребителями и на землю упал мертвый…»

В этот же день не вернулся на аэродром еще один молодой летчик, старшина Василий Луговой, который за непродолжительное время сбил четыре вражеских самолета. Это был его второй и последний вылет в этот день. Потеряв Лугового, в 812-м ИАП оставались боеспособными, не считая командования полка, Тищенко, Машенкин, Туманов, Чураков, Калугин и Косов. Ещё четыре летчика находились в госпитале. Лейтенант Косов после полудня сбил свой второй ВШЭ в небе Кубани в дополнение к сбитым им лично двум Ju87.

На следующий день отличился лейтенант Федоров, еще не до конца оправившийся после ранения, выполняя полет в паре с лейтенантом Косовым. Летчики встретили немецкий самолет-разведчик FW189. С короткой дистанции Федоров атаковал «раму», и немецкий самолет, снижаясь, сел не выпуская шасси, в районе Молдаванская. Позднее Федоров вспоминал: «Вижу — прямо по курсу, почти на одной высоте со мной, “рама" — разведчик-корректировщик ФВ-189… Я тут же вывел “Як из разворота, двинул сектор газа вперед и пошел на сближение. Я был немного ниже корректировщика, тонкая дымчатая облачность, сквозь которую пробивались лучи солнца, ухудшала видимость…ФВ-189 начал энергично маневрировать, видно, заметил, что его атакуют. Убираю обороты, уравниваю скорости, захожу “раме" в хвост. Теперь не уйдет. Лишь бы не помешали “мессеры", которых немец мог вызвать на помощь. Подошел к “фоккеру” поближе. Уже хорошо виден пилот в сетчатом шлемофоне. Мелькнула мысль — “Далеко же ты, сволочь, забрался — аж на Кубань!.. ” Бью по нему из всех огневых точек. ФВ-189 задымил, затем появилось пламя.» В следующем вылете пары, состоявшемся в 11:40, в бою с истребителями был подбит и, в свою очередь, пошел на вынужденную посадку лейтенант Косов. На утро 10 мая в дивизии насчитывалось всего 22 боеспособных экипажа, все что осталось от трех полков дальневосточников. Для 812-го ИАП утро и часть дня прошли без каких- либо происшествий, но около 17:00, на очень небольшой высоте над аэродромом прошел одиночный Ju88, вероятно фотографировавший аэродром полка. Одновременно было подняты самолеты полка с целью разблокирования аэродрома Абинская, который штурмовали немецкие истребители.

Командир полка майор А.У.Еремин (справа). «Давай, закурим!..» После очередного боевого вылета папироску прикуривает майор Николаенков.

Не догнав Ju88, «Яки» 812-го ИАП вышли в район Абинской. В начавшемся воздушном бою с ВШЭ Федорову удалось зажечь одного из нападавших истребителей. Выходя из атаки, он сам попал под удар другого немецкого истребителя, было повреждено крыло самолета и двигатель. Все попытки выйти из боя или уйти в облака не удались. «И вдруг вижу — “Мессершмитт” с подвесной пушкой заходит мне в лоб, атакует на встречных курсах. Молнией сверкнуло решение: таран! Ведь я ещё не расстрелян окончательно, ещё дерусь! Только вот как таранить? Мозг работает на пределе возможностей, лихорадочно выискивая единственный вариант. Недавно Спартак Маковский таранил плоскостью, концовкой. Фашист ударил по мне огнем, но я уже не обращал на это внимание — только бы успеть осуществить задуманное. Только бы успеть! “Мессер”, пытаясь разминуться со мной, чуть изменил курс, но поздно: я резко накренил самолет, одна плоскость поднялась, другая опустилась. Раздался страшный треск… Открыл глаза — падаю. Без самолета. Очевидно, при столкновении выбросило из кабины. Перед глазами — небо. Торопливо дернул кольцо парашюта. Раздался хлопок, и я повис под куполом…»

Раненный в ноги летчик, придя в себя от удара, из-за которого он пробил фонарь кабины, спускался на парашюте под прикрытием летчиков 43-го ИАП Семена Лебедева и Спартака Маковского. Сбитый ВШЭ стал вторым самолетом, уничтоженным тараном в 812-м авиаполку. 16 мая штаб 265-й авиадивизии, а также 291-й и 402-й полки перебазировались в Нововеличковскую и продолжали прикрывать наземные войска и бомбардировщики 223-й ББАД полковника Л.Н.Юзеева.

В это время 812-й ИАП, находившийся в Новотатаровской, из-за больших потерь в лётном составе до конца месяца как боевая единица в боях не участвовал. Несколько летчиков занимались переучиванием и подготовкой пришедшего пополнения, ранее летавшего на И-16 и И-153. Шесть летчиков полка были переданы в 291-й ИАП, на основе которого была создана сводная группа летчиков дивизии. Из состава 812-го ИАП в эту группу попали капитан Павел Тарасов, старший лейтенант Александр Туманов, лейтенант Александр Иванов и старшина Серафим Калугин.

Об условиях базирования на южном фланге Восточного фронта весной 1943 г. после чрезвычайно многоснежной зимы и обильных дождей можно судить хотя бы по двум этим фотографиям.

С 17 по 25 мая напряженность боев в районе станиц Абинская — Крымская упала. Это позволило летчикам 3-го истребительного авиакорпуса перевести дух и немного отдохнуть. Единственное происшествие в соединении за этот период произошло 21 мая, когда после выполнения боевого вылета в составе управления 278-й ИАД капитан Павел Тарасов, производя посадку на единственном в корпусе Ла-5, «промазал» и выкатился за пределы взлётно-посадочной полосы. В результате у «Лавочкина» подломилась стойка шасси и была отбита хвостовая часть фюзеляжа. Вскоре Ла-5 был восстановлен, и уже 24 мая командующий корпусом генерал-лейтенант Е.Я.Савицкий вылетел в сводной группе летчиков корпуса на сопровождение бомбардировщиков Пе-2 из 2-го БАК.

Неожиданно по дивизии прокатился слух о том, что якобы в полевом госпитале станицы Елизаветинская нашелся комэск 812-го ИАП капитан Иван Батычко. Летчики с надеждой ждали результатов поиска их командира. Но прибывшие 23 мая из госпиталя летчики доложили, что это была ошибка. Командир эскадрильи капитан Иван Батычко пропал без вести.

26 мая 1943 года бои разгорелись с новой силой. В этот день штаб 4-й Воздушной армии зафиксировал 1415 самолето-вылетов, в которых было уничтожено и повреждено 87 самолетов противника. Летчики сводной группы показали свое мастерство в полной мере. Днём отличился капитан Павел Тарасов, который с короткой дистанции, доходящей до 10 метров, в районе Крымской расстрелял ВШЭ и чуть позже FW190A-5 (борт, код LN-A) из состава 5./Schl.Gl, летчик которого лейтенант Вальтер Шульце (Lt. Walter Schulze), погиб вместе с самолетом.

В 18:15 на взлет пошла шестерка под командованием лейтенанта Лавренова для сопровождения бомбардировщиков Не-2 и «Бостон» в район Киевская — Крымская.

Майор Николаенков и майор Ерёмин на командном пункте полка. Лейтенант Серафим Калугин грамотно действовал 28 мая 1943 г. под командованием капитана Павла Тарасова.

На обратном пути возвращающиеся самолеты группы на высоте 4500 метров в районе Крымская были вынуждены принять воздушный бой с шестеркой Bf109.

Летевший во второй паре лейтенант Александр Иванов вспоминал: «Я, Туманов, Калугин и Тарасов вылетели для прикрытия большой группы бомбардировщиков в составе 12 “Як-1" на высоте 2500 м. При подходе к цели нас встретил сильный зенитный огонь, а за ним, мы знали, нас уже ждали немецкие истребители. Небо покрыли разрывы “эрликонов”, но мы не маневрировали, так как разрывы были, казалось везде. Но вроде обошлось, прошли. На обратном пути, вдруг вижу, мне в хвост заходит “мессер"… Я отошел в сторону, и внезапно на него пошел в атаку замыкающий из нашей группы. “Мессер” шарахнулся, развернулся и буквально прошел в десяти метрах перед моим самолетом. Я увидел огромные кресты у него на крыльях и сразу ударил из пушки и пулеметов. Он завалился и пошел вниз. Через минуту сильный удар по левой плоскости, и мгновенно вся обшивка крыла была сорвана, козырек кабины стало заливать маслом. Двигатель стал работать неравномерно. Не то в меня истребитель шарахнул, не то зенитка попала. С правой стороны летел Туманов, который увидел, что я подбит, и стал прикрывать мою посадку. Снижаюсь, перетянул линию фронта и в районе Абинская увидел поле. Выпустил шасси, но закрылки не вышли. Мягко коснулся земли и вдруг через мутный козырек увидел — впереди самолета стена. Не успел я среагировать, как почувствовал сильный удар…»

Из оперсводки 812-го ИАП за 26 мая 1943 года: «18:45 лейтенант Иванов в том же бою отстал и в результате был подбит, произвел посадку на фюзеляж южнее Абинская. Летчик вынут из кабины наземными войсками. Состояние не известно.» Как выяснилось, Як-1 лейтенанта Иванова, не успев затормозить, влетел в ров, вырытый по периметру капонира, который находился, как оказалось, на ложном аэродроме. Удар был настолько силен, что летчика выбросило из кабины и он перелетел через ров. При падении Александр сильно ударился лицом, а ступня правой ноги была вывернута на 180 градусов. С пробитой головой и сломанным носом летчик попал в госпиталь.

В результате этого боя отличились лейтенанты Александр Иванов, Туманов и Васильев, сбившие по одному Bf109 при потере одного Як-1. Всего в течение дня 3-й ИАК провел 23 групповых воздушных боя и уничтожил 21 Bf109, три FW190, четыре Ju87, два Ju88 и столько же Helll. Безвозвратные потери составили два Як-7б и один Як-1, ещё один Як-1 был подбит.

На следующий день, 27 мая, группой в воздушных боях было потеряно три Як-1, как не вернувшиеся на свой аэродром. В районе Киевская лейтенант Логинов и младший лейтенант Георгий Чураков сбили по одному FW190, а капитан Тарасов уничтожил Bf109. Один FW190A-5 (белая W) лейтенанта Вилли Аустера (Lt. Willi Auster), потерянный в этот день в бою с истребителями, был зафиксирован в 5-м «штаффеле» Schl.G 1. Одним из подбитых в этот день оказался ведомый Туманова лейтенант Иван Мартыненко. На его Як-1 в воздухе неожиданно вспыхнул мотор. Резко маневрируя и думая, что на хвосте «висит» «мессер», Мартыненко начал уходить на свою территорию. Огнем охватило фюзеляж и кабину. Через секунду, он выбросился из своего истребителя на парашюте, находясь в это время на высоте около 4000 метров. Купол парашюта с летчиком неторопливо приближался к земле. Для находившегося в полосе действия вражеской авиации лётчика этот прыжок вполне мог закончиться трагично. В воздухе рыскали немецкие «охотники», для которых расстрелять парашютиста не представляло большой проблемы. Заметив потерю ведомого, старший лейтенант Туманов, так же как и в случае с Ивановым, не бросив своего летчика, стал закладывать круги вокруг спускающегося Мартыненко. К счастью, всё обошлось. Увидев, что Мартыненко коснулся земли, Туманов покачав крыльями, ушел на свой аэродром.

28 мая 1943 г. группа из шести Як-1 в 07:25 вылетела для расчистки воздуха в район станицы Киевская, и вскоре атаковала группу Ju87, сбив три бомбардировщика. По одной победе записали капитан Павел Тарасов, лейтенант Серафим Калугин и младший лейтенант Георгий Чураков. Через десять минут группа «Яков» встретила в том же районе «мессеров», но и эта схватка оказалась удачной, так как капитан Тарасов, а также лейтенанты Туманов и Калугин сбили по одному ВШЭ. Затем группой был сбит еще один «мессер».

Но без своих потерь не обошлось: в этом же бою был подбит и ушел со снижением на свою территорию ведомый Туманова, Куценко. Затем в зону эффективного огня немецкой зенитной артиллерии попал Як-1 Калугина, которому так же пришлось покинуть строй группы и идти на свою территорию. По дороге на свой аэродром самолет Калугина загорелся, и он выбросился с парашютом в районе Славянская, а уже около 08:30 Калугин был доставлен на аэродром штабным У-2.

Капитан П.Тарасов докладывает генерал-майору Е.Я.Савицкому об обстоятельствах захвата «Мессершмитта» Bf109.

Одним из лучших лётчиков 812-го истребительного авиаполка был, несомненно, капитан П. Т.Тарасов. Как отмечено в «Боевом пути» полка, он «был самым старым воином нашей части. Он вступил на борьбу с немецкими воздушными силами с первого дня Великой Отечественной войны… Свою славную боевую деятельность на Северо-Кавказском фронте капитан Тарасов отметил тем, что привел и посадил фашистского стервятника на своей территории. Это было сделано с таким искусством, что вражеский пилот буквально обалдел…»

Этот «мессер» послужил темой д ля многих спекуляций в прессе различных уровней (от информационных листков до центральных газет), причем как с нашей, так и с немецкой стороны. Эффектное фото этого самолета довольно часто можно было видеть в различных печатных изданиях с различными текстами. Тексты приписывали этот самолет победе того или иного летчика. «Убедительность» публикаций, по мнению их авторов, должен был эффектно усиливать густой дым, окутывающий вражеский самолет, который однако стоит на выпущенных стойках шасси, но с погнутыми лопастями винта. «Красота» была достигнута ни чем иным, как брошенной под самолет дымовой шашкой. Эти приемы, используемые пропагандой, тем не менее ни в коей мере не бросают тень на героизм наших пилотов. У каждого на войне была своя работа. И каждый её выполнял по- своему. Пример из газеты «Известия» № 230 от 29.09.43 г. (фото из газеты справа внизу).

Тот же Bf109G-4/R6 (сер. № 14997) из состава 7./JG52 на немецком аэродроме. На его фоне позируют лейтенант Эрих Хартман со своим механиком (внизу). Под консолями истребителя хорошо видны 20-мм подвесные пушки MG151/20E.

В это же время в корпусе произошел редкий случай, которых за войну были наверное единицы. Помощнику командира 812-го ИАП, капитану Павлу Тарасову удалось привести на свою территорию и заставить произвести посадку самолет Bf109G-4/R6 (сер. № 14997). В оперативной сводке 4-й Воздушной армии за этот день отмечено, что «Группой летчиков на Як-1 был взят в кольцо один Ме-109 и посажен у хутора Майский, южнее Славянская. Летчик взят в плен.»

Происходило это так. После выполнения задания по прикрытию наземных войск Павел Тарасов заметил, что один Bf109 находится ниже и справа от своей группы. Решив атаковать противника, капитан совместно с «Яком» с черным коком винта внезапно зашёл в хвост самолёту противника, и прижал его к земле. После этого оба истребителя повели немца на нашу территорию. Пилот «мессера» несколько раз пытался уйти энергичным маневрированием и на подходе к реке Кубань, в районе Славянска смог уклониться на запад, не обращая внимания на приказания Тарасова в виде пулеметных трасс. Осторожно приблизившись к немецкому летчику, чтобы тот увидел его, капитан Тарасов жестом руки показал вниз влево — куда лететь. Для полной ясности провел перчаткой по горлу и дал еще раз предупредительную очередь. Немец не послушался, и Тарасов дал одну очередь по «худому», после которой тот произвел посадку на фюзеляж южнее Славянска в районе хутора Майский. По наблюдению Тарасова, у севшего «стодевятого» собралась большая толпа людей. «Як» с черным коком после посадки Bf109 ушел в направлении Новотитаровской. Установить, кому он принадлежал, не удалось. Так как коки самолетов 812-го ИАП были белые, то можно предположить, что данный Як-1 принадлежал 278-й ИАД. Пленным немецким летчиком оказался унтер-офицер Герберт Мейсслер (Ufrz. Herbert Meissler) из 7/JG52.

Однако самым интересным было то, что попавший в руки летчиков 812-го ИАП Bf109 принадлежал до этого лейтенанту Эриху Хартманну, ставшему к концу войны самым результативным асом с 352 победами. 25 мая Хартманн, совершивший вынужденную посадку на этом самолете, ставшей уже пятой за короткое время, после чего был решением командира группы отправлен в отпуск, а его истребитель после ремонта передали Мейсслеру, который в первом же вылете на этой машине попал в плен. После войны, вернувшись из плена, Мейсслер заявил, что совершил вынужденную посадку из-за «ошибки навигации», но, как говорится, «после драки кулаками не машут».

Летчиками соседнего 402-го полка в этот день было сбито четыре Bf109, три из которых уничтожил младший лейтенант Р.И.Ишханов. На 30 мая 265-я НАД насчитывала в своем составе лишь 23 Як-1 и 18 экипажей. В этот же день инспектор по технике пилотирования 278-й ИАД майор А.И.Новиков сбил в районе Троицкая бомбардировщик Не111. Точку в действиях 265- й ИАД и 3-го ИАК в боях за Кубань поставили летчики 402-го ИАП. 3 июня младшие лейтенанты Горин и Градусов сбили по два Bf109 и столько же Ju88 в районе Киевской. Эти немецкие самолеты стал последними победами корпуса, одержанные в боях над районом Новороссийска.

Практически все, кто остались от полка: (слева на право) А.Туманов, А.Иванов, И.Федоров, И.Мартыненко и А.Машенкин. Станица Новотатаровская, Кубань, конец мая 1943 г.

Итоги боевой работы лейтенанта Ивана Фёдорова в ходе сражения на Кубани весной 1943 г.: три Ме-109 и один ФВ-189 (лист из лётной книжки).

Оставив навечно в Кубанской земле 46 летчиков, 265-я ИАД выводилась из состава 4-й Воздушной армии Северо-Кавказского фронта в резерв Верховного командования. 4 июня 1943 г. дивизия передала свои оставшиеся 14 Як-1 в состав 278-й ИАД. Фактически в этот период 3-й ИАК действовал только этим соединением, имеющим на вооружении Як-1 и Як-7б. 10 июня личный состав 265-й ИАД собрался на аэродроме Тихорецк, а уже через шесть дней 3-й ИАК начал перебазироваться в Липецк, параллельно сдавая свои самолеты 236-й ИАД. Всего в 236 ИАД из состава 265-й и 278-й авиадивизий было передано 92 исправных, семь неисправных и два учебных самолета Як-7В. Ещё 37 самолетов корпуса остались в ремонтных мастерских 4-й Воздушной армии.

Вывод в тыл корпуса и передача его самолетов 236-й ИАД позволили пересадить лётный состав этого соединения на «Яки» с устаревших «ишачков» и «чаек». Так 611-й ИАП этой дивизии, сдав в Ставрополе свои И-16 и И-153, получил от 812-го ИАП на аэродроме Новотитаровская истребители Як-1. На этом же аэродроме летчики 812-го ИАП проводили обучение лётного состава принимавшего у них самолеты полка. Особенно преуспел в «натаскивании» летчиков 611- го ИАП лейтенант Алексей Машенкин, которому на время пришлось вспомнить свою работу инструктором.

Вскоре остатки лётного состава 812 ИАП, погрузившись в транспортный Ли-2, первым рейсом улетели в Липецк на доформирование. «В самолете находился летный состав 812-го истребительного авиационного полка, точнее — то, что от него осталось после тяжелых боев в районе Новороссийска, — напишет позже в своих мемуарах Иван Федоров. — В самолете летели командир полка майор А.У.Еремин, замполит майор Т.Е.Пасынок, штурман полка майор Д.Е.Николаенков, недавно назначенные командирами эскадрилий лейтенанты А.Т.Тищенко и А.М.Машенкин, замкомэски лейтенанты Г.П.Чураков, А.И.Туманов, И.В.Федоров, а также оставшиеся в живых командиры звеньев лейтенанты И.Н.Мартыненко и С.П.Калугин. Невольно пересчитал людей — всего десять… Не было с нами и товарищей, списанных с летной работы из-за ранений и контузий, полученных в боях.».

Последним покидал кубанское небо командир корпуса генерал-майор Е.Я.Савицкий. Прежде чем улететь в Липецк, комкор приказал главному врачу медслужбы корпуса собрать всех летчиков, которые могли находиться в госпиталях. «Я находился в Краснодарском госпитале, когда в госпиталь из корпуса прибыл наш врач и, договорившись с главврачем, забрал меня, — рассказывал Александр Иванов. — На следующий день я приехал на аэродром и узнал, что совсем недавно улетел самолет с летчиками 812-го ИАП. Нас, раненых летчиков из полков корпуса, посадили в транспортный самолет, и мы вылетели в Липецк. За штурвалом самолета Ли-2, в котором мы летели, был Савицкий, который и организовал сбор своих раненых пилотов. Сначала он вел самолет на бреющем, а потом, отойдя от аэродрома километров на 150, стал набирать высоту».

Лётный и технический состав 812-го ИАП в период пребывания на липецком аэроузле переучивается на истребители Як-9Т с 37-мм пушкой. Июнь-июль 1943 г.

Численность матчасти в 3-м ИАК по состоянию на 26 мая 1943 г.

Як-1 (борт 32) капитана Ивана Батычко (семь побед) из состава 812-го ИАП. Иван Батычко не вернулся с боевого задания над районом Бакинской 7 мая 1943 г.

Як-1 (борт 24) капитана Фёдора Свеженцева (11 побед) из состава 812-го ИАП. Фёдор Свеженцев не вернулся с боевого задания над районом Крымской 8 мая 1943 г.

FW190A-5 лейтенанта Вальтера Шульце из состава 5../Schl.Gl, который был сбит 26 мая 1943 г. в воздушном бою над районом Крымской капитаном П.Тарасовым из состава 812-го ИАП. Лейтенант Вальтер Шульце погиб вместе с самолетом. Самолёт несёт перегоночный бортовой код, чётвёртая буква которого закрашена жёлтой фюзеляжной полосой, являющейся знаком быстрой идентификации.

FW190A-5 (белая W) лейтенанта Вилли Аустера из состава 5./Schl.Gl, сбитый в воздушном бою 27 мая 1943 г. с истребителями 812-го ИАП.

Bf109G-4/R6 (сер. № 14997) унтер-офицера Герберта Мейсслера из состава 7./JG52, который был подбит в воздушном бою 28 мая 1943 г. капитаном П.Таросовым. Ранее этот истребитель принадлежал лейтенанту Эриху Хартманну, на официальном счету которого к концу войны значились 352 победы.

Память о двух комэсках, двух капитанах, Федоре Свеженцеве и Иване Батычко, сохранилась в полку до самого конца войны. Приходили новые летчики, и замполит Тимофей Пасынок всегда рассказывал о павших героях, на чьих примерах предстояло учиться молодежи. Стихи, написанные в полку в то время, хоть и не отличаются рифмой и высоким поэтическим искусством, но зато они отражают всю ту гордость и боль за павших однополчан:

«Соколиной кличкой окрестил нас Сталин,

Свеженцев — Батычко героями стали!

Страшной силой мести их сердца пылали,

И не раз их вместе в воздух посылали!

Огненные трассы в воздухе сверкали,

Это наши асы “мессеров" сбивали.

Кладбище фашистов быстро вырастало,

Били немцев часто, как учил их Сталин!

Выручать друг друга было их привычкой,

Вот заходит с юга капитан Батычко.

Черную армаду повернул он вспять,

И врагов проклятых, расстреляли пять.»

Скоро на кителях участников боев, отличившихся в небе Новороссийска и над Кубанью засверкали боевые награды, врученные им командиром корпуса Савицким. У этого награждения, проведенного перед строем 265-й НАД, были две особенности — это небольшой строй летчиков уцелевших в боях и часто звучащая фраза — «награждается посмертно», а таких награждений в 812-м авиаполку было большинство. А сколько еще осталось не награжденных летчиков, геройски погибших в боях, в первом своем вылете, о которых осталась лишь короткая запись в журнале боевых потерь «Не вернулся с боевого задания.»

Всего за период с 19 апреля по 29 июня 1943 г. 812 ИАП произвел 462 боевых вылета с налетом 453 часа. В проведенных воздушных боях было сбито 87 самолетов противника: 56 Bf109, 16 Ju87, пять FW189, по четыре FW190 и Ju88, а также по одному НеШ и Hsl26.

Свои потери: 17 летчиков и 25 самолетов.

Пополнение, июнь 1943 г.

Офицеры 2б5-й ИАД 3-го ИАК. Командир 812-го ИАП майор Д.Николаенков (слева), начальник штаба 812-го ИАП майор Лепилин командир 3-го ИАК генерал-майор Е.Я.Савицкий (третий слева), командир 2б5-й ИАД Герой Советского Союза полковник П.Т.Коробков (четвёртый слева).

В Липецке пилотам 291, 402-го и 812-го авиаполков, предстояло немного отдохнуть, пополнить изрядно поредевшие ряды молодым летным составом, получить самолеты, произвести тренировку новых боевых расчетов. Короткий двухнедельный отдых подходил к концу. Во все три полка 265-й ИАД начали поступать молодые летчики — выпускники авиационных училищ. Начались полеты, формировались пары — основные тактические единицы в истребительной авиации.

Командование торопило: началась Курская битва, но поставка самолетов Як-1 Саратовского завода задерживалась. Авиация Люфтваффе незадолго до этого нанесла бомбардировочные удары по промышленным объектам Горького, Ярославля, Саратова. Поскольку Саратовский авиазавод, выпускающий Як-1, сильно постоадал в результате ударов немецких бомбардировщиков, и выпуск самолетов на нём резко сократился, то части дивизии получили новенькие истребители Як-9Т с 37-мм пушкой, которые производились в Иркутске.

В управлении дивизии и частях произошла смена руководства, командиром 265-й ИАД был назначен подполковник Александр Александрович Корягин, а начальником штаба дивизии стал подполковник М.А.Ловков. Командирами авиационных полков были назначены: в 291-й ИАП майор Якимов, а командиром 402-го ИАП стал бывший командир 812-го авиаполка — майор Алексей Еремин. 812-й ИАП принял майор Николаенков, бывший до этого штурманом полка.

Для многих летчиков был непонятен мотив и смысл перевода майора Еремина в другой полк. В своих мемуарах сложившуюся ситуацию пояснили бывший командир 3-го ИАК Савицкий и командир эскадрильи 812-го ИАП Тищенко. Ситуация, сложившаяся в части, заставляла задуматься и принять меры командира 3-го ИАК. Об одном из таких случаев, произошедших 19 апреля 1943 г., во время облета и ознакомления летчиков с территорией ведения предстоящих боев, и последующим разбором вылета, вспоминал Савицкий.

«Командир 812-го авиаполка майор А.У. Еремин во время облета умудрился растерять своих ведомых, которые могли стать легкой добычей “Мессершмиттов” или заблудиться. К счастью, все обошлось благополучно, но первой реакцией на это сообщение было — отстранить Еремина от командования полком. Однако после некоторых раздумий решил оставить. Снять Еремина — это значит на его место ставить другого, лучшего, по твоему мнению. Но в полку заменить Еремина некем. Его заместитель, капитан Николаенков, совсем еще не имеет опыта командования. А главное, завтра в бой, и любой новый командир, будь он хоть семи пядей во лбу, не успеет войти в обстановку, и люди не сумеют осознать, что этот человек сейчас их “царь и бог’’…. Сам я поехал к дальневосточникам, в 812-й полк.

Хотелось побывать в другом, менее знакомом, но случай с группой командира этого полка майора Еремина заставил побывать на партийном собрании именно здесь. Собрались прямо на аэродроме… Не постеснялся Тищенко сказать и о том, что произошло сегодня во время облета. До собрания я уже поговорил с командиром полка майором Ереминым, с летчиками, участниками этого злополучного вылета, и хорошо представлял всю картину. Получив команду на облет района полетов, майор Еремин решил поднять в воздух сразу весь полк. В центре пошла первая эскадрилья под руководством самого командира полка, справа — под командованием комэска лейтенанта Ф.П.Свеженцева, левую вел командир третьей эскадрильи старший лейтенант, однофамилец моего помощника по воздушно-стрелковой подготовке, Т. Т.Новиков. Набрали высоту и взяли курс на станицу Абинскую. Через несколько минут полета внизу под строем полка и майор Еремин, и многие летчики заметили двухмоторный самолет. Еремин, решив, что это фашистский “Хейнкель”, не предупредив даже своего ведомого, лейтенанта Тищенко, сделал переворот через крыло и пошел вниз. Тищенко успел повторить маневр ведущего. Когда подошли к бомбардировщику на дистанцию открытия огня, разглядели, к счастью, — это был наш Пе-2. Нужно возвращаться к группе. Набрали высоту, осмотрелись. Но самолетов полка нигде нет. Начали маневрировать. Разыскивая полк, забыли об ориентировке. Ни линии фронта, ни Абинской. Горючее неумолимо расходуется. Наконец Тищенко сумел разглядеть и доложить командиру о том, что под ними какой-то аэродром. Пришлось садиться, даже не убедившись толком, что это не вражеский аэродром. Опять-таки, к счастью, оказался наш, воздушной армии. Заправились горючим, выяснили дорогу домой и перелетели. Остальные самолеты полка, после неожиданного “провала” самолета командира полка, оставшись без управления, без командира (Еремин даже не назначил своего заместителя на случай выхода и строя) разбрелись, как говорится, кто куда. И только хорошая подготовка (дальневосточные просторы этому научили) в ориентировании позволила всем летчикам выйти на свой аэродром. А ведь любая группа, тем более отдельные пары могли стать легкой добычей для шныряющих повсюду “Мессершмиттов”. Пришлось довольно круто поговорить с майором Ереминым.»

Из трех полков дивизии к исходу кубанских воздушных сражений в 812-м полку были наибольшие потери среди личного состава. После гибели 7 мая командира эскадрильи капитана Ивана Батычко в полку побывал ещё раз командир корпуса. Об этом визите вспоминает в свих мемуарах Александр Тищенко.

«Перед вечером в полк прилетел генерал Савицкий, усталый, недовольный. Шутка ли, за какие-то две недели потерять столько летчиков! И каких! И где найти им замену? Как воевать дальше? Видимо, об этом генерал и разговаривал с командиром полка с глазу на глаз в штабной землянке. О том, что разговор был не из приятных, мы догадались по настроению майора Еремина, который провожал командира корпуса.»

Командир полка сам находился в смешанных чувствах. Огромные потери в полку за время боев тяжелым грузом лежали на его плечах. Обсуждая с замполитом Тимофеем Пасынком вновь поступивших в полк молодых летчиков, Еремин сказал: «Лучшая подготовка летчика — это бой. Если я не навоевал с Батычко, Свеженцевым и Новиковым, то с такими и подавно ничего не получится…»

Обсудив тему молодых летчиков, их способности вести воздушные бои на равных с немцами, поговорив о вере в пришедшее пополнение, командир и замполит не нашли общий язык.

Пасынка возмутило «паникерство» и отсутствие веры в людей, которых Еремину предстояло вести в бой. Обоюдно и прямолинейно, по-мужски, было решено явиться к комкору Савицкому и доложить о сложившейся ситуации. Выслушав обоих, командир корпуса дал нагоняй Еремину и после небольшого раздумья решил: «Пасынок остается на старом месте. Еремина переведем в другой полк.» Стечение обстоятельств и общая обстановка не позволили командующему корпуса Савицкому оставить в 812-м ИАП майора Еремина, и он был назначен на должность командира соседнего 402 ИАG 1*.

Находясь в Липецке и занимаясь плановой работой, штабы дивизии и полков параллельно проводили анализ прошедшей битвы за Кубань. Не редкими в этот период были летно-тактические конференции по обобщению и обмену опытом боев. В результате этих обсуждений в 265-й ИАД выработался свой план ведения воздушной войны, были выявлены основные недостатки в тактике истребителей. «Первый — это неграмотное построение боевых порядков групп. Эскадрильи в составе 10–12 самолетов находились в районе боя в сомкнутом боевом порядке, на малой скорости и на заданной высоте полета 2000–5000 м. Все это, как разъясняли тогда летчикам, вдохновляет защитников Малой Земли. Высокому командованию это нравилось: так сказать, психологический фактор для наземных войск — небо закрыто краснозвездными истребителями. И только в конце боев на Кубани, после больших, неоправданных потерь, была освоена “кубанская этажерка".

Второй существенный недостаток — это стремление летчиков атаковать противника лично, забывая о главной обязанности — выполнять боевую задачу в составе боевого порядка группы. Иногда даже пары распадались, и немецкие летчики немедленно использовали это. Большинство наших летчиков было сбито истребителями противника внезапно. Ведущий, надеясь на ведомого, уверенно шел в атаку, а ведомый, увлекшись боем оставлял ведущего без прикрытия. Потеря одного из летчиков пары порождала другую проблему — вылет на боевые задания неслетанных пар. В результате — в бою не всегда понимали друг друга: ведомый, не знающий особенностей техники пилотирования ведущего, не всегда успевал реагировать на на маневр командира, часто терял его из виду.»

Именно так, ценой больших потерь, рождались мастерство и опыт ведения боев. И благодаря такому опыту, к 1945 году в дивизии было 20 летчиков удостоенных звания Герой Советского Союза, из которых половина превзошла планку в 20 побед.

1* Авторы настоящей статьи ни в коей мере не дают каких-либо оценок действиям и поступкам отважного боевого летчика майора Ерёмина, закончившего вой ну Героем Советского Союза, командиром 355 ИАП 118-ой «Ченстоховской» ИАД, имея на своем счету 18 личных побед. Описания событий даны полностью по мемуарам Савицкого и Тищенко. Читатель сам вправе делать выводы и заключения из предоставленного материала.

Продолжение следует.

Бывший летчик 534-го и 812-го ИАП, впоследствие командир звена 408-й отдельной авиаэскадрильи связи 3-го ИАК Александр Иванович Иванов.

«812-й полк и его летный состав, прибывший на Кубань, был уже сплоченным коллективом. Каждый понимал, война есть война и потери неизбежны, но конечно никто из летного состава не предполагал, что они будут столь велики, что настолько враг окажется коварен и хитер, а мы как недоученные птенцы — лезем в пекло. Летный опыт был у всех пилотов, не считая тех, кто окончил совсем недавно авиационные школы. Но в воздушном бою все должно происходить автоматически, в бою нет времени на размышление, а вот такого опыта у летчиков как раз и не было. Первые боевые вылеты воспринимались как учебные. А здесь тактика была совсем другая, нужно выбрать такую позицию для атаки, чтобы она была неожиданна для противника, чтобы было преимущество в высоте и скорости. Мы же часто атаковали таким образом — увидишь противника и летишь сломя голову к нему, а там наверняка кто-то ходит выше, и на скорости сбивает атакующего. Приказ есть приказ, и каждый вылетал и старался выполнить задание, несмотря на потери. Как такового страха не было. Ты стреляешь — ив тебя стреляют и наоборот, и вся надежда на то, что он не попадет, а попадешь ты. Кто кого перехитрит. Часто все зависело от ведущего, от его маневров. Мы понимали, что лезть на рожон бессмысленно, и лучше сбить один-два самолета без своих потерь, чем три-четыре, потеряв при этом кого-ни будь из своих. Но о своих потерях, как правило, не думали, главное — сбить немцев. Вечером после вылетов все собирались на ужин и обсуждали прошедший день, каждая победа для нас была праздником.

В среднем мы делали по три — четыре вылета, но некоторые выполняли и до пяти вылетов в день. Напряжение было большое. Каждый вылет не похож на другой, так же как и каждый воздушный бой. Все время различные нюансы. Ведение воздушного боя мало походило на обычный пилотаж. Иногда так закрутишь самолет, что в глазах темнеет от перегрузки, и ко всему этому приходилось привыкать. С каждым вылетом личный состав приобретал все больше и больше опыта, а когда мы научились воевать, то от летного состава полка осталось 10–15 %. Но, не смотря ни на что, полк выполнил свою задачу. И это было для нас главное.

Бои за Кубань стали для полка боевым крещением и настоящей школой для летчиков. Те, кто остался жив и прошел через эти бои, в дальнейшем стали по настоящему сильными воздушными бойцами. Изменилась тактика воздушного боя, и что главное, командование это учло во время обучения вновь прибывших летчиков, применяя полученный на Кубани опыт.

Очень хотелось бы, чтобы все это не было забыто нашими потомками. Тогда остается шанс, что такая война больше никогда не повторится.»

АВИАЦИОННОЕ ОРУЖИЕ