20 – 21 апреля

20 апреля 33-я армия возобновила наступление, атаковав в 08:20 по московскому времени, после двадцатиминутной артиллерийской подготовки. 16-й стрелковый корпус перерезал автостраду Франкфурт – Фюрстенвальде и достиг Лихтенберга. К концу дня 323-я стрелковая дивизия вышла к восточной окраине Лихтенберга, а 339-я – к южной. 64-я стрелковая дивизия 38-го стрелкового корпуса вела бои в районе северных окраин Маркендорфа.

Части 62-го стрелкового корпуса отразили за день несколько немецких контратак силой рота – батальон пехоты с 10–15 танками из района Хохенвальде и Шлаубехаммера. 95-я стрелковая дивизия вышла к восточным окраинам Хохенвальде, а 49-я – к юго-восточным. Всего за 20 апреля 1945 года 33-я армия отразила 11 немецких контратак силой до батальона пехоты с танками и продвинулась на 2–3 км[394].

Со своей стороны, немцы отмечают, что на участке V горного корпуса СС 20 апреля существенных изменений не произошло, а «небольшие прорывы были устранены»[395]. Советская атака к северо-востоку от Фюрстенберга была отражена. Другая атака, предпринятая в районе Визенау, силой до одного батальона при поддержке танков, также была отбита. Под Маркендорфом и севернее были отмечены не особо успешные советские атаки силой до стрелкового батальона (судя по всему, из 64-й стрелковой дивизии) при поддержке самоходных орудий.

21 апреля 9-й армия должна была создать фронт фасом на запад между Кёнигс-Вустерхаузеном и Котбусом и нанести удар во фланг 1-го Украинского фронта, наступающего на Берлин с юга[396]. Излишне и говорить, что этот приказ был невыполним, армия едва могла отбиться от наседавших советских войск. Более того, 21 апреля немецкое командование осознало, что 9-я армия находится под непосредственной угрозой окружения войсками 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Если 1-й Белорусский фронт обходил северный фланг 9-й армии, то войска 1-го Украинского фронта, продвигаясь к Берлину, поставили под угрозу ее южный фланг. Прорыв 1-го Украинского фронта вдоль автострады Котбус – Кёнигс-Вустерхаузен наметился уже к утру 21 апреля. Стремительно меняющаяся обстановка на фронте привела к определенной неразберихе в немецких штабах, которая, в свою очередь, привела к отдаче противоречивых приказов. В полной мере это коснулось дивизии СС «30 января». Сначала для прикрытия южного фланга 9-й армии в спешке была выделена 35-я полицейская дивизия СС, усиленная 105-м разведывательным батальоном СС (корпусная часть V горного корпуса СС). Согласно дневному донесению группы армий «Висла», планировалось, что к этим войскам также добавится и 32-я дивизия СС, которая должна была восстановить связь с пехотной дивизией «Фридрих-Людвиг Ян» и занять оборону у Меркиш-Буххольца[397]. Честно говоря, так и не ясно, каким образом немецкое командование серьезно рассматривало участие «30 января» в этой акции, с учетом того, что одни части дивизии непосредственно в данный момент перебрасывались в зону действия XI танкового корпуса СС, другие вели бои в районе Хохенвальде – Лихтенберг, а третьи вообще оставались на Одерском фронте.

21 апреля 33-я армия возобновила наступление в 09:00 по московскому времени, после десятиминутного артналета. V горный корпус СС снова втянулся в тяжелые бои. Атака под Шлаубехаммером 222-й стрелковой дивизии 62-го стрелкового корпуса силой до батальона при поддержке танков была отбита. Войска 62-го стрелкового корпуса наступали, «преодолевая упорное огневое сопротивление противника». 95-я стрелковая дивизия полковника С.К. Артемьева при поддержке 21 танка захватила Хохенвальде, в то время как 222-я стрелковая дивизия одним полком продолжала вести бои за Шлаубехаммер и Кайзермюль[398].

Хотя немцы потеряли Хохенвальде, но под Лихтенбергом упорные бои все еще продолжались. В районе Лихтенберга бои вели части 32-й дивизии СС (фузилерный батальон, подразделения противотанкового дивизиона), 286-й пехотной дивизии, полка СС «Фальке» и 561-го противотанкового дивизиона СС. Эти силы отбивали настойчивые атаки 16-го стрелкового корпуса, усиленного бронетехникой: немцы отметили примерно 30 танков. В этих боях наглядно проявились тяжелые моменты, характерные для многих частей немецкой армии в последних боях Второй мировой войны; особенно это касалось остатков полка СС «Фальке». Так, младшие командиры часто бросали совсем молодых, необстрелянных солдат одних. Это же касалось и старых опытных фронтовиков, которые предпочитали действовать отдельно, воспринимая молодых только как лишний груз. Нередко можно было наблюдать распад дисциплины, а раненых и умирающих часто просто оставляли на милость противника. Вместе с этим в немецкой армии еще оставались командиры, солдаты и даже целые подразделения, которые рисковали и жертвовали собой ради спасения своих товарищей.

Общая неразбериха только усугубляла и без того тяжелое положение. Гренадер СС Юрген Муз вспоминал, как на одну из батарей 150-мм орудий по ошибке прислали 105-мм снаряды и наоборот. Очень возможно, что в таком положении оказались батареи 32-го артиллерийского полка СС, сражавшиеся рядом с полком СС «Фальке».

В итоге, несмотря на отчаянное сопротивление немцев, части 16-го стрелкового корпуса, скорее всего 323-я стрелковая дивизия при поддержке бронетехники, захватили Лихтенберг. В бою под Лихтенбергом был убит командир полка СС «Фальке» оберштурмбаннфюрер СС Эрих Розенбуш. По воспоминаниям гренадера СС Юргена Муза, Розенбуш застрелился, когда к его командному пункту вышли советские танки[399]. При этом Р. Ландвер утверждает, что Розенбуш лично уничтожил один из советских танков, вышедших к его командному пункту[400]. Отметим, что М. Йергер указывает, что на момент гибели Розенбуш командовал остатками 87-го полка СС[401], что неверно – 87-й полк СС оставался на Одерском фронте, а М. Йергер просто допустил часто встречающуюся ошибку, назвав полк СС «Фальке» 87-м полком СС. С гибелью Розенбуша управление остатками полка было окончательно нарушено, а полк СС «Фальке» превратился в несколько разрозненных боевых групп, воюющих сами по себе.

Советская 33-я армия продвинулась за день на четыре километра. К концу дня части армии вели бои на рубеже Цшецшнов – лес два километра южнее Пильграма – Шлаубехаммер – и далее по северному берегу канала Одер – Шпрее.

32-й противотанковый дивизион СС Краусса 21 апреля сражался между Маркендорфом и Бигеном, сдерживая натиск 16-го стрелкового корпуса. Командный пункт Краусса был размещен в Альт-Гольме. Днем, согласно полученному приказу, Краусс начал отходить в северо-западном направлении для прикрытия северного фланга XI танкового корпуса CC и достиг Вернсдорфа. Оберштурмфюрер СС Берманн писал в своем дневнике об этих событиях: «21 апреля 1945 года. К утру вышли к новому месту назначения в Бад-Саарове. Командный пункт дивизиона разместился в Альт-Гольме.

Вместе с Герке отправился на “фольксвагене” на новый командный пункт. Там встретился с унтерштурмфюрерами Графом и Шмидтом. Граф просил меня разведать дорогу на Шторков. Через три часа я вернулся. Делать нечего, дорога очень плохая и к тому же запружена солдатами всех возможных родов войск, которые даже не знают, что впереди и что сзади.

Радиограмма из боевой группы Краусса: “Берманну срочно прибыть в штаб боевой группы в Фридрихсдорф”.

Снова еду с Герке через Бад-Сааров и Шторков во Фридрихсдорф. Но боевой группы Краусса там уже нет. На командном пункте 86-го полка СС в Таннегрюне узнаю, что боевая группа перебралась в Вернсдорф. По пути туда в Нидер-Леме случайно встречаю нашего командира гауптштурмфюрера Краусса. Вместе с ним еду на командный пункт боевой группы в Вернсдорф»[402].

Тем временем XI танковый корпус СС был оттеснен на линию Фюрстенвальде. Участок на реке Шпрее – от Фюрстенвальде до Мюггельзее, оказался открытым, и в него сразу ринулись части 8-й гвардейской армии и 1-й танковой армии[403]. Эти силы вышли прямо к берегам Шпрее, восточнее Мюггельзее. Теперь немецкое командование опять пересмотрело свои намерения касательно использования 32-й дивизии СС. Об использовании дивизии на южном фланге 9-й армии было забыто. В итоге штандартенфюрер СС Кемпин получил из штаба XI корпуса СС радиограмму (о которой он упоминал в своем интервью), приказывавшую частям дивизии занять оборону на участке фронта вдоль Шпрее от Фюрстенвальде до Мюггельзее. Однако, как уже указывалось, переброску дивизии удалось произвести лишь частично. В распоряжении Кемпина в тот момент находились только слабая полковая группа 86-го полка СС во главе с оберштурмбаннфюрером СС Эккером – штаб полка и один батальон (II батальон 86-го полка СС). Эти силы к этому моменту достигли Данненрайха. Некоторые подразделения полковой группы все еще находились в пути, преодолевая дорожные заторы. К тому же, прежде чем остальные части дивизии СС «30 января» успели выйти в заданный район, советские войска в нескольких местах форсировали Шпрее и устремились на юг. В этих условиях Ханс Кемпин отдал приказ находящемуся на марше II батальону 87-го полка СС из полковой группы 86-го полка СС занять оборону на канале Одер – Шпрее и реки Шпрее. В оборонительных боях на этом рубеже батальон был почти полностью уничтожен.

Оставшимся силам полковой группы Эккера было приказано выдвинуться на север вдоль Берлинской кольцевой дороги и выставить линию охранения близ Ней-Циттау. Затем пришел еще один приказ: тем подразделениям дивизии, которые оказались в XI танковом корпусе СС, надлежало занять позиции в районе Шпреенхагена и Вернсдорфа, чтобы прикрыть северный фланг XI танкового корпуса СС, который с каждым часом становился все более растянутым (прежде всего этот приказ коснулся 32-го противотанкового дивизиона СС). В конце концов Кемпину удалось разместить свои подразделения на линии между озерами Вольцингер-зее и Зельховер-зее. Сюда же из Берлина было дополнительно переброшено три батальона Фольксштурма, правда, толку от них было немного. Долго удерживать эту линию под сильным натиском Красной армии не удалось. II батальон 86-го полка СС с боями отошел к Вернсдорфу.

Остальные подразделения дивизии вели бои в районе Лихтенберг – Хохенвальде – Биген, на канале Одер – Шпрее, а полковая группа под командованием оберштурмбаннфюрера СС Фосса все еще находилась на старых позициях на Одерском фронте, и сменить их было некому.

Таким образом, к концу дня 21 апреля значительные силы 9-й армии оказались охваченными советскими войсками с севера и юга. Армия была на грани окружения, и помешать этому уже ничто не могло.

В конце отметим, что по состоянию на 21 апреля 1945 года советские историки объявили дивизию СС «30 января» разбитой[404]. Фактически с этим можно согласиться, хотя был разбит лишь один полк дивизии – 88-й, но сама дивизия при этом была расчленена на несколько частей. В то же время нелишне напомнить, что еще остающиеся части дивизии хотя и были потрепаны, но все же сохраняли боеспособность. Интересно, что в дальнейших боевых сводках советских войск дивизия СС «30 января» фигурирует чуть ли не как полноценное соединение.