Глава 2 Противоречивая Австро-Венгрия

Убийство эрцгерцога Франца Фердинанда с супругой сербом послужило поводом для вспыхнувшего конфликта между двумя странами — Австро-Венгрией и Сербией соответственно. Далее, в ходе вмешательства в балканские дела России, локальное столкновение интересов двух государств вышло за пределы военного конфликта. Позиция России вызвала цепную реакцию со стороны ведущих мировых держав. Так началась первая в мире всеобщая война, вовлекшая практически все государства мира и получившая в историографии название Первой мировой войны (64).

Как уже отмечалось выше, покушение на жизнь австро-венгерских вельмож отнюдь не стало причиной обострения отношений между Австро-Венгрией и Сербией. Напряженность между этими государствами росла последовательно и неуклонно. События 1908–1909 гг., Первая Балканская война 1912 г., Вторая Балканская война 1913 г. — вот основные события, приведшие к разрастанию недовольства Австро-Венгрии и Сербии друг другом. Напомним, что в ходе Второй Балканской войны сербская армия практически вышла к Адриатическому побережью Албании. Безусловно, такого Австро-Венгрия никак не могла и не желала допустить (65).

В конце января 1914 г. Российская империя заключила союз с Сербией, полагая, что укрепляет свои позиции на Балканах.

Это соглашение крайне неблагоприятно повлияло на ситуацию на юго-востоке Европы. Монархия оценила соглашение как попытку России окружить Австро-Венгрию.

Опасения вызывал визит сербских премьера Николы Пашина и наследника престола Александра в российскую столицу. В Петербурге гостей принимали весьма гостеприимно. Николай II обещал сербским гостям в случае необходимости оказать всемерную военную помощь. Сербы обязались координировать свои военные планы с русским Генштабом.

Весна 1914 г. прошла для русских, сербов и черногорцев в разработке и согласовании военных операций против Австро-Венгерской монархии. Через шесть месяцев правительство царской России отправило армию на защиту сербов, не завершив до конца подготовку к военным действиям, хотя правительство Николая II прекрасно понимало, что за этот шаг придется ответить перед Германией, которая не допустит разгрома своей союзницы Австро-Венгрии. Официальная причина войны прозвучала из уст великого князя Николая Николаевича, который притязания на австро-венгерские земли объяснил тем, что это издревле исконно русские земли. Большинство историков склоняются к мнению, что все-таки основной причиной вступления России в войну стал практический, империалистический интерес (66).

Отойдя от интереса России и возвращаясь вновь к корням сербо-австро-венгерского конфликта, отметим, что на обострение обстановки шли обе стороны, но большее усердие выказывала все же Австро-Венгрия.

В отечественной историографии широкое распространение получил тезис о том, что именно начальник генерального штаба Австро-Венгерской монархии генерал Конрад фон Хетцендорф был мотором военной кампании против Сербии. Однако замалчивается, что против этого выступили австрийские министр иностранных дел, эрцгерцог, сам император. В то же время мнение военного руководства страны поддерживала венгерская знать и население. Они были полны милитаристских и национально-шовинистических настроений, в чем едино большинство исследователей Первой мировой войны.

Другие историки, в частности Ю. А. Писарев, обращают внимание на то, что вина в развязывании войны была обоюдной — как со стороны австро-венгров, так и со стороны сербов, которые также призывали к активным военным действиям против империи Габсбургов (67). Безусловно, вина Австро-Венгрии в начале войны также очевидна. По мнению имперского руководства, Сербия представляла гипотетическую угрозу территориальной целостности дуалистической монархии. По мнению американского историка Барбары Джелавич, военные круги монархии «переоценили сербскую угрозу своей внешней и внутренней безопасности» (68).

Монархия была уверена и в том, что внутреннюю проблему южных славян без захвата Сербии и Черногории решить нельзя. Только война, по мнению австрийского премьера Штюргка, может разорвать связь между славянскими народами. Единственным способом защитить интересы империи ее правящие круги считали превентивную войну. Ни один член правительства не задумался о том, что обезопасить себя возможно и без военных конфликтов, достаточно проводить конструктивную внутреннюю политику и реформу федеративного устройства. Начаться войне ранее 1914 г. не давал лишь император, который сдался в 1912 г. после захвата черногорцами османского Ускюба.

Австро-венгры рассчитывали на то, что Россия не отреагирует на их вмешательство в балканские дела, а если и вмешается, то будет предана ее союзниками по Антанте, заинтересованными в ослаблении Петербурга. Все же австро-венгры осознавали опасность войны с Россией, несмотря на поддержку немцев. Как писал российский посол в Вене Н.Н. Шебеко, «здесь войны с нами не хотели и очень ее боятся» (69). Итак, по мнению полковника австрийского Генерального штаба Максимилиана Ронге, австро-венгерское правительство не готово было к войне с Российской империей, а войну с сербами считало неизбежностью (70).

Однако данные утверждения не соответствуют действительности. Со времен заключения союза с Германией Генеральный штаб Австро-Венгерской монархии начал разработку планов войны. Суть этих разработок заключалась в следующем: развертывание армии империи общей численностью около 1100 батальонов пехоты предусматривало 3 «оперативных эшелона»: А, В и С соответственно (71).

Эшелон А включал 7/12 армии и имел целью вооруженную борьбу против Российской империи. Он состоял из 28 пехотных и 10 кавалерийских дивизий (72).

Эшелон В («минимальная группа Балкан») предназначался для действий против Сербии и Черногории. Он включал восемь пехотных дивизий, входивших в состав трех корпусов, в мирное время дислоцированных на юге Австро-Венгерской империи (72).

Эшелон С состоял из 12 пехотных и 1 кавалерийской дивизий и предназначался в качестве резерва для действий на обоих фронтах.

В случае нейтралитета Российской империи в балканском конфликте эшелон С, усиленный двумя кавалерийскими дивизиями из эшелона А, перебрасывался к границам Сербского государства для нанесения сокрушительного удара. В случае активной позиции России по защите интересов балканских народов эшелон С должен был быть направлен в Галицию для нанесения удара по русской армии (73).

В своих воспоминаниях начальник генерального штаба Австро-Венгрии генерал Конрад отмечает, что основной идеей боевых действий против Российской империи было наступление, так как оборона, по мнению австрийского генерала, при первых же столкновениях повлекла бы катастрофу для австро-венгерской армии (74). Эшелоны А и С, расквартированные в Галиции, численность в 40 дивизий, не могли оставаться пассивными в то время, когда превосходящие по численности русские войска теснили бы союзников дуалистической империи в Восточной Пруссии и Румынии, а после победы над ними сокрушительной силой обрушились бы на монархию. Совершив переход через Верхнюю Вислу, сковав армию империи Габсбургов, русская армия открыла бы себе свободный путь на Берлин и Вену. «Прежде всего возможно крупными силами дать генеральное сражение русским войскам, сосредоточенным между реками Висла и Буг, при содействии с севера удара на Седлец большею частью собранных в Восточной Пруссии германских сил, — такова была ближайшая цель моего плана» (75), — писал Конрад. Таким образом, все три эшелона, готовящиеся к войне, так или иначе были направлены на уничтожение Российской империи.

«Единство фронта и тыла». Австро-венгерский плакат.

Следует также отметить, что австрийцы поддерживали сепаратистские движения на западных территориях Российской империи. В частности, поляки рассчитывали получить государственность изначально в составе Австро-Венгерской монархии (против чего последняя не возражала), а затем после поражений 1915 г. — суверенное государство из рук Германии, после чего, присягнув в третий раз, — из рук Антанты.

Подобно полякам, свою государственность из рук Габсбургов, Гогенцоллернов, а затем и Антанты желали получить украинские националисты. Оба национальных движения не только занимались пропагандой и агитацией в политических клубах Австро-Венгерского государства, но и подрывной деятельностью на территории Российской империи, что также не способствовало улучшению отношений дуалистической монархии с Россией.

Не вступить в войну Российская империя не могла, поскольку императорское правительство считало, что если страна допустит унижение своего белградского союзника, то авторитет России на международной арене упадет (76). Стоит отметить, что не все российские политики считали справедливым курс на войну с Австро-Венгрией. Так, А. А. Гире, посланник России в Цетинье, предложил отказаться от конфронтации с Австро-Венгерской монархией и перейти к сотрудничеству с ней, вплоть до раздела сфер влияния на Балканском полуострове (77). Но не все российские политики поддерживали точку зрения А. А. Гире. Так, российский посланник в Белграде Н.Г. Гартвиг считал Сербию надежной опорой России на Балканах. Данную точку зрения поддерживал и бывший министр иностранных дел, посол в Париже А.П. Извольский. Мнения этих людей и были восприняты императором как разумные и соответствующие реальному положению дел.

Национальный вопрос и социальная политика империи Габсбургов

Начало войны изменило ориентацию политики Габсбургов в национальном вопросе. Если ранее политика монархии была направлена на устранение недовольства среди титульных наций, то начало войны породило межнациональные трения. Прежде всего это касалось усмирения немецкого национализма, направленного на объединение с Германией и ликвидацию Австро-Венгрии как государства (78). Идея венгеро-немецкого характера империи за время войны укрепилась и стала государствообразующей, а на международной арене — даже позиционирующей (79). Однако руководство Цислейтании занимало совершенно иную позицию. Австрийское правительство ставило интересы своей нации, ее политической теории и практики государственного устройства превыше всего, в ущерб интересам национальных меньшинств. Этот правительственный курс сложился задолго до начала войны. Правящие круги имели правовую возможность влиять на общественную жизнь и поворачивать ее в нужное им русло.

Еще до начала войны правительство прекратило деятельность рейхсрата и земельных сеймов. Правительство не распустило парламент, а воспользовалось параграфом 14 закона № 141 от 1867 г., позволяющим вводить чрезвычайное положение на территории страны. Сделано это было по причине радикализации общества и нежелательности в связи с этим проводить парламентские выборы (80). Последним словом при введении новых порядков обладали военные круги. В связи с этим ужесточалась система управления против славянских народов, которые, по мнению военных, представляли угрозу армии. 18 августа 1914 г. члены парламента были лишены неприкосновенности. Такое решение приняло Министерство внутренних дел страны. Чуть ранее, 21 июля 1914 г., было приостановлено действие статей Конституции 1867 г., которые гарантировали основные права и свободы граждан. СМИ подвергались цензуре, особенно это касалось средств массовой информации национальных меньшинств. Об этом свидетельствует тот факт, что в начале 1915 г. в чешских землях правительство закрыло 46 печатных изданий, свою деятельность прекратили 32 общественные организации (81).

В одной только Праге ежедневному просмотру подвергалось около 60 тыс. корреспонденций. Были созданы специальные органы, которые отслеживали общественные настроения. Вся информация, поступающая с фронтов или касающаяся мобилизации и военных действий в целом, была строго дозирована и согласовывалась с военными чиновниками (82). Важнейшую роль австрийское правительство отводило пропаганде, которая довольно успешно выполняла свои задачи по созданию благожелательного отношения общества к центральному аппарату.

Об ущемлении национальных интересов в Австрии свидетельствовал и тот факт, что, например, в словенских землях национальные школы были закрыты, а в местные органы власти привлекались клерикальные круги. А в Боснии и Герцеговине парламент прекратил свое существование еще до начала войны. В связи с этим местная полиция организовывала патриотические демонстрации.

Не без участия подстрекателей на следующий день после убийства наследника престола и его жены жесточайшим погромам подверглись сербы. С целью наведения порядка в Боснии и Герцеговине полиция арестовала порядка 5 тыс. сербов. Репрессированы были югославянские депутаты законодательных органов, священники и общественные деятели (83).

Следует отметить, что с началом войны в аннексированных в 1908 г. сербских территориях было введено военное управление. Это привело к отмиранию политических институтов в присоединенных территориях, к замиранию общественной жизни. Военные лагеря были переполнены тысячами сербов. Политические процессы над членами организации «Млада Босна», словенской организации «Возрождение», югославской «Омладины» шли один за другим (84). Под жернова политической мясорубки попали и священники, и учителя, и студенты. Многие тысячи безвинных славян были обречены на смерть или на пожизненное заключение.

Население Галиции правительство вообще обвинило в государственной измене и пособничестве врагу. На женщин, священников, молодежь обрушились массовые аресты. За военные годы Австро-Венгрия уничтожила более 36 тыс. населения этого края. Преследованиям зачастую подвергались и лояльные правительству украинцы, военная машина уничтожала всех без разбора (85).

В начале августа 1914 г. польские лидеры на встрече с представителями правительства и армии монархии заявили о поддержке политики Габсбургов и высказались за создание общегалицийской организации, которая объединили бы в себе группировки, поддерживающие военные планы правительства (86). Собравшиеся на встрече с австро-венгерским правительством и армией галичане были осведомлены о содержании записки, оглашенной Францем Фердинандом в начале мая 1913 г. на совещании в Вене, о перспективе включения в состав автономной Польши территории, принадлежавшей в те времена Российской империи. Не была тайной и подготовка польских добровольцев при всесторонней поддержке австрийского правительства (так называемых стрелецких отрядов) для повстанческой и диверсионной деятельности в Царстве (87). Под руководством Ю. Пилсудского 6 августа 1914 г. кадровая рота стрелков, вышедшая из Кракова, вступила на его территорию, рассчитывая на всеобщее восстание поляков. Однако надеждам на польский мятеж не суждено было сбыться.

16 августа 1914 г. в Кракове был создан Главный национальный комитет. Целями создания данного Комитета являлись выход Царства Польского из состава Российской империи и присоединение его к австрийской Галиции. Данная цель вполне совпадала с планами австрийского правительства. На территории Австро-Венгерской империи, в Кракове и Львове, начали формироваться легионы поляков, которые полностью находились в подчинении у австрийской армии. Легионы стали участниками боевых действий на территории западных земель Российской империи, а позднее приняли присягу на верность монархии и вошли в австрийский ландштурм (88).

20 августа 1914 г. в Министерстве иностранных дел Австро-Венгерского государства состоялось собрание с участием польской политической элиты. На встрече последняя надеялась услышать о создании триединой австро-венгро-польской государственности. Инициатором идеи выступил Михаил Бобжиньский. Но его идея не нашла поддержки со стороны австрийцев и венгров. По мнению венгерского премьера Иштвана Тисы, такое развитие событий превратило бы австрийских поляков из центростремительной силы в центробежную и в конечном счете привело бы к утрате монархией Галиции.

Начало сентября 1914 г. стало временем смятения и растерянности польских борцов за государственность. Причиной стало занятие русскими войсками Львова. Польская элита во главе с Пилсудским начала задумываться о смене покровителя. Эта роль была предложена Германии. Вопрос о взаимодействии с немцами взяла в свои руки новая «Польска организация народова». При поддержке Берлина организация пропагандировала антироссийские настроения и занималась диверсионной деятельностью в тылу русской армии.

Однако Вене все же пришлось вернуться к «польскому вопросу». После провала стратегии быстрой войны и поражений на фронтах оживился поиск австро-польского решения территориального вопроса. В октябре 1916 г. австрийский премьер-министр К. Штюргк провозгласил Королевство Польши. Но венгерский премьер Тиса был категорически против подобной альтернативы. Венгры были не против такой идеи, но они выдвинули ряд требований к австрийцам. В частности, речь шла о переподчинении венгерской короне территорий Боснии и Герцеговины, Далмации, части морского побережья западнее Фиумы, а также о пересмотре квоты отчислений со стороны Венгрии в общий бюджет.

5 ноября 1916 г. австро-венгерский и германский генерал-губернаторы оккупированного Царства Польского опубликовали манифесты о создании нового «государства» — Галиции, которое не имело таких важных государственных признаков, как правительство и границы. Вопрос о последних был поднят в рескрипте императора Франца Иосифа «О самостоятельном управлении Галиции». Из документа следовало: австрийская корона не собиралась отдавать свои польские земли новому административному образованию (89).

Карл фон Штюргк (1859–1916), министр-президент Цислейтании в 1911–1916 гг.

Однако поляки, ранее присягнувшие на верность Габсбургам, теперь нашли поддержку со стороны их противников — Антанты. Это обстоятельство определило судьбу польской государственности. Австро-Венгрия была вынуждена смириться с потерей своих польских земель.

Мечтали о своем государстве (но не под польским протекторатом) и украинцы. В начале военных действий во Львове был образован «Главный украинский совет», возглавил который К. Левицкий, председатель украинского клуба в рейхсрате. Целью деятельности Совета являлось отсоединение всей Украины от Российской империи (90). При поддержке правительства Австрии на Украине начали создаваться так называемые сечевые стрельцы, численность которых достигала до 2,5 тыс. добровольцев (91). Вскоре, в августе 1914 г., появилось еще одно объединение во Львове — Союз освобождения Украины. Возглавил Союз Д.И. Донцов. А в сентябре 1914 г. его сменил эсер Н.К. Зализняк.

Целью «Союза освобождения Украины» был военный разгром России. За ним должно было, по мнению украинских националистов, последовать присоединение Левобережной Украины к Галиции. Лидеры Союза допускали присоединение Украины к Австрии, но на условиях особого автономного края. Финансирование деятельности Союза, однако, осуществлялось не только со стороны Вены, но и со стороны других европейских стран (92). Материальная поддержка со стороны Вены была прекращена после ее поражения на фронтах. Спонсором Союза освобождения Украины стала Германия (93).

Война оказала влияние и на чешские земли Австро-Венгерской империи. В сентябре 1914 г. началась волна преследования чехов. Репрессиям подверглись прежде всего противники военных действий, анархисты и члены Национально-социалистической партии во главе с Вацлавом Клофачем. После ареста Клофача и лидеров анархистов были взяты под стражу видные политические деятели и журналисты. К концу 1914 г. число арестованных в чешских землях составило 950 человек, из них 704 попали в разработку военной прокуратуры. Конец 1915 г. стал временем гонений на сокольские организации, роспуска Сокольского союза, молодежного спортивного движения, основанного в Праге в 1862 г. Мирославом Тыршем. Хотя официально движение считалось неполитическим, оно стало носителем чешского национализма и панславизма (94).

30 декабря 1915 г. правительство запретило использование чешского языка в органах местного самоуправления, а также чтение книг по чешской истории и чешских журналов. Чешские библиотеки были закрыты, учебники подвергались жесткой цензуре.

Обеспокоенность имперского двора вызывало также будущее Боснии и Герцеговины. Согласно конституции 1910 г., Босния и Герцеговина наделена особым статусом административного образования в составе дуалистической монархии. Несмотря на то что парламент края был распущен, статус особой территории за административным образованием сохранился (95).

Такое положение вещей не могло долго существовать. Генерал-губернатор Боснии и Герцеговины Степан Саркотич выдвинул идею заменить представительные учреждения административным советом, который бы помогал администрации в ее деятельности. Но Австро-Венгрия отвергла это предложение. Австрия видела единственным возможным вариантом присоединение Боснии и Герцеговины к ней, а Венгрия считала, что нужно присоединить данную территорию к венгерской части государства. Глава правительства в Будапеште граф Иштван Тиса обсуждал проблемы статуса Боснии и Герцеговины во время своего визита в Сараево даже в сентябре 1918 г. Кроме того, существовали и планы раздела края между Австрией и Венгрией. Однако от идеи присоединения области к Венгрии Тиса вынужден был отказаться, поскольку хорваты, сербы и боснийские мусульмане вручили ему меморандум о решении проблемы Боснии и Герцеговины на основе принципа самоопределения наций при их равноправии и политической самостоятельности.

Итак, попытка решить социальные и национальные проблемы путем территориального расширения за счет балканских, западно-русских земель и административного переподчинения различных регионов империи постепенно вела многонациональную монархию к истощению и краху. Страна двигалась к национальной революции, одной из главных движущих сил которой стал «человек с ружьем» — как молодой ветеран, так и националист, сепаратист. Общим настроением, царившим в разных уголках многонациональной империи, было стремление к обретению государственности и скорейшему окончанию войны.

Экономическое развитие страны

Экономика империи не была готова к затяжной войне, несмотря на развитие военно-промышленного комплекса, в котором накануне конфликта было занято 40 тыс. человек (96).

Традиционные финансовые ресурсы империи исчерпали себя довольно быстро, поэтому правительство начало брать займы. Другой мерой для выхода из ситуации стала эмиссия необеспеченных денег, а также давление на банки, которые обязаны были финансировать военные действия. Государство перевело военную промышленность в сферу прямого управления. Мужчины экономически активного возраста в большинстве своем были мобилизованы. В производстве их место заняли старики, женщины и дети, что оказало негативное влияние на качество военной продукции (97).

Кризисные явления в экономике Австро-Венгрии присутствовали еще до мировой войны, в 1913 г. Главным их катализатором стали Балканские войны, которые по существу разрушали экономику страны. Прекращение торговых связей с балканскими странами привело к разорению целых отраслей экономики Австро-Венгрии: сельского хозяйства, торговли и др. Единственной отраслью, выигравшей от подобной внешней политики, стала индустрия вооружений. Таким образом, внешняя политика имперского правительства не соответствовала экономическим интересам подданных. Военные действия разрушали экономику, а следовательно, падал и уровень благосостояния населения монархии.

Несоизмеримая по тем временам сумма была потрачена на военные расходы — 70 млрд крон, на Венгрию из этой суммы пришлось 25 млрд (98).

В связи с этим еще в 1912 г. имперское руководство было вынуждено принять так называемые чрезвычайные законы об исключительных мерах и военных поставках. Тем самым была создана правовая основа для государственного вмешательства в экономику и общественную жизнь. Началось складывание государственно-капиталистического монополизма, что позволило снизить безработицу и создать военную конъюнктуру в ряде отраслей.

В ноябре 1914 г. правительство Австрии вынуждено было ввести максимальные цены на продукты первой необходимости, в числе которых были хлеб, мука, картофель. В это же время была начата принудительная подписка на военный заем.

В результате дефицита товаров в апреле 1915 г. была введена карточная система на большинство предметов первой необходимости, включая уголь. Но все предпринятые меры не могли помочь восстановлению экономической ситуации.

«А ты подписался на 7-й заем?» Австро-венгерский плакат.

Первый раз за всю историю австро-венгерский обыватель остро ощутил связь между тылом и фронтом. Патриотизм, захлестнувший австрийский народ в начале военных действий, сменился чувством неудовлетворенности войной.

Народ устал от войны. Ярким доказательством стал саботаж при выполнении военных заказов, наблюдалась радикализация народных масс. Население и даже солдаты на фронте мечтали об окончании войны, независимо от ее результата.

Положение Венгрии ничуть не отличалось от положения Австрии. Война здесь сопровождалась милитаризацией экономики, активным вмешательством в нее государства. Некоторые предприятия, которые не включились в военное производство, были закрыты (99). С 1914 по 1916 г. цены удвоились, в 1915 г. в обороте было вдвое больше денежных средств, чем до войны, социальные льготы были отменены. В начале 1916 г. страна перешла на карточную систему. Товары повседневного спроса найти было довольно сложно, несмотря на государственное регулирование рынка (100).

Инфляция была настолько велика, что жители страны еще долго не могли отойти от ее последствий. Номинальная заработная плата тем не менее росла довольно быстро. Она в 4,5 раза превысила уровень 1913–1914 гг., но реальная зарплата упала почти наполовину в промышленности и на 33 % — у служащих (101). Это свидетельствует также и о значительном росте налогов.

О тяжелом положении экономики империи свидетельствует также тот факт, что 18 января 1917 г. распоряжением городского головы в Будапеште были закрыты увеселительные заведения, в том числе и театры. Причиной этого стало отсутствие угля.

1917 г.: начало конца империи Габсбургов

Новый, 1917 год, несмотря на относительно стабильное положение на фронтах, принес многим понимание того, что война закончится поражением. Неудачное наступление русских войск в июле 1917 г. и прорыв австро-венгров под Тарнополем окончательно убедили Вену в отсутствии угрозы со стороны России. Революция 1917 г. вообще закрыла вопрос о Восточном фронте. Основной проблемой для австро-венгерской армии стал итальянский фронт, где с переменным успехом шли кровопролитные бои. После поражения итальянцев под Капоретто осенью 1917 г. линия фронта отодвинулась на юг, к берегам реки Пиаве. Но все эти положительные моменты для Австро-Венгрии не смогли окончательно переломить ситуацию в ее пользу.

В связи с этим среди мирного населения Австро-Венгерской монархии уже в середине 1915 г. появились пацифистские настроения. Австрийский и венгерский народы устали воевать. Локомотивом движения за мир стали социал-демократы.

Весна 1915 г. ознаменовалась ростом движения за мир. Главой демонстрантов стал граф Михай Каройи, лидер Партии независимости. Весной 1917 г. активизировались и социал-демократы. Усталость от войны ощущалась во всех слоях населения обеих частей империи.

Австро-Венгрия насколько стремилась начать войну в 1914 г., настолько же и стремилась закончить ее быстрее в году 1917-м. Император Карл, посоветовавшись со своим министром иностранных дел Оттокаром Черниным, в январе 1917 г. дал поручение своей теще, Марии Антонии Португальской, встретиться с бельгийскими офицерами для проведения переговоров о возможности заключения мирного договора. 5 марта 1917 г. принц Сикстус, один из сыновей Марии Антонии Португальской, был принят президентом Франции Раймоном Пуанкаре. Президент одобрил переход к мирным переговорам.

24 марта 1917 г. император Карл передал письмо названным бельгийским офицерам, адресованное Пуанкаре. В письме содержалось обещание императора использовать все свое влияние для того, чтобы требования французов в отношении Эльзаса и Лотарингии были удовлетворены.

В документе также содержалась позиция императора по бельгийскому вопросу: восстановление в довоенных границах и возврат Брюсселю его колоний. Карл был согласен даже на восстановление суверенитета Сербии, из-за вражды с которой собственно австро-венгры и вступили в войну.

Таким образом, Австро-Венгрия вступила в сепаратные переговоры с Парижем и обещала способствовать возвращению военного статус-кво за спиной своего немецкого союзника.

О переписке императора Карла стало известно в Берлине, который выразил резкое недовольство тайной дипломатией Вены. Министр иностранных дел Оттокар Чернин вынужден был оправдываться. Признав сам факт переговоров, он тем не менее солгал союзнику об обязательствах Австро-Венгрии перед Парижем. Из слов министра следовало, что переговоры зашли в тупик из-за непримиримой позиции Австро-Венгрии, которая не хотела уступать французам Эльзас и Лотарингию. Возмущенный австрийской ложью, премьер-министр Франции Жорж Клемансо опубликовал письмо Карла. Предательство Габсбургов стало очевидным и для Антанты, и для Гогенцоллернов.

Справедливости ради стоит отметить, что немцы и сами не гнушались переговорами с противниками. Так, 18 декабря 1916 г. немецкое правительство за спиной австрийцев передало правительству США свои условия мира, «позабыв» в них об интересах союзников.

Тяжелое положение страны и в первую очередь острейшие национальные противоречия привели к тому, что осень 1918 г. стала последней для империи Габсбургов. Государство, просуществовавшее около четырех столетий, прекратило свое существование.