Эпизод первый. «Калимба»
В общем, жить стало лучше, жить стало веселее.
Среди прочего еще и потому, что появились маленькие «бытовые радости», которых и не замечаешь на гражданке, а здесь это большое дело.
Например, по палаткам провели из клуба динамики и периодически балуют нас всякой музычкой. Репертуар не особо богатый и постоянно повторяется одно и то же, но и на том спасибо.
Даже «иностранщину» порой крутят. Какую-то «Калимбу де Луну».
Кто поет – хрен его знает. Да и какая нам разница – это ж все равно на другой планете все, в другой жизни – группы, альбомы, диски…
И каким ветром эту «Калимбу» занесло в город-герой Гардез весной 1985-го?
Неисповедимы пути твои…
Э-о-у-а Калимба да Луна…
Вот ведь интересно – ведь почему-то именно эта песня и именно в это время попала к нам в бригаду, и крутили ее по палаткам, и засела она у меня в башке на всю жизнь.
Да не у меня одного, наверное. Еще у одного человека точно засела…
В нашем втором взводе трое «шнуров». Не повезло парням пуще нашего – нас хоть побольше было, почти взвод, а их трое в палатке, где живут два взвода.
Наш и первый, где кроме Толяна Кочетова и Пахома, все осенники 83-го года, дедушки то есть.
Со всеми вытекающими – никого не волнует, что «шнуров» трое всего.
Дембелям положены почет, уважение и соответствующий «уход», а мы свое тоже отлетали – не положено нам. Вот и крутись, как хочешь…
Изначально-то их четверо к нам попало, но сразу же стал один из четверых, коренастый белорус Дыдышко, каптерщиком ротным. То есть только числился во взводе, а жил постоянно в каптерке у старшины. Такая традиция в роте была.
Офицерам ведь то же свои «шнуры» нужны – дров натаскать, воды, печку топить, пожрать приготовить, порядок навести.
Правда, и на боевые каптерщик, как правило, ходил.
Предыдущий, Тихон, домой с «Красной Звездой» уехал…
Так что в этом смысле все было справедливо, но в бригаде-то это пацанам никак не помогало – счастливчик Дыдышко, сразу же переименованный в Деда, в палатке не появлялся, и шуршали парни втроем – Усов, Храпов и Календа.
Саня Календа тоже был родом откуда-то из Белоруссии. Там, наверное, такая фамилия особого удивления не вызывает. Но в советской армии, на фоне Усовых, Храповых, Федоровых и Ивановых, конечно, выделяется.
А тут еще «Калимба» эта периодически играет. Калимба-Календа…
Как заведут песню – так все давай Саню тыркать.
Да еще вместо «Калимба да Луна» там неискушенному в языках уху, притом что певцы половину букв прожевывают и вместе «да» у них «за» слышится, совсем другое слово на ум приходит. Более грубое, зато и более понятное…
И вот каждый раз кто-нибудь да затянет в палатке, «подпевая»:
– Э-о-у-а, Календа, залу…
Сейчас глупостью кажется, а тогда так сладко было: сидишь в палатке, в тельнике и тапочках, как «белый» человек, слушаешь песню «иностранскую» и прикалываешься. Хотя и беззлобно, в общем, но достает, думаю, неслабо того, над кем прикалываются. Особенно когда терпеть должен.
Так ведь и прикол-то весь в том, что терпеть уж не тебе приходится, а другому кому-то.
Такая своеобразная психологическая реабилитация, возвращение размывшейся на время самоидентификации.
Кстати, полезная оказалась штука – хорошее испытание для души.
Причем двойное – ведь сначала нужно остаться человеком, когда морально уничтожают тебя.
А потом – не озвереть, когда возможность уничтожать получаешь ты.
И еще неизвестно, что сложнее.
Знавал я таких, кто первое прошел достойно, а вот второе – завалил…
Но это уж я все потом понял.
А тогда, весной 85-го, просто наслаждался под «Калимбу» этой вновь вернувшейся жизнью…
Правда, Саня парнем оказался крепким, отлетать свое – отлетал, но уж потом спуску никому не давал:
– Ща в табло заряжу, будет тебе и Калимба, и остальное на воротник!..
Пришел очередной призыв, стал Календа «ветераном», причем авторитетным, и сползла эта традиция потихоньку на нет.
Но песня так в памяти и осталась – как несущиеся через годы звуки, символизирующие, что жизнь снова вернулась и продолжается…