Падение Кабула
Падение Кабула
В 1989-1990 годах правительству Наджибуллы удалось укрепить вооруженные силы. ХАД финансировала создание милиции, набираемой из бывших моджахедов. Рассказывали, что в ряды милиции вступили сто тысяч бывших повстанцев. Семнадцатая дивизия в Герате, с мятежа которой в марте 1979 года началось сопротивление коммунистам, теперь состояла из 3400 солдат регулярных войск и четырнадцати тысяч милиционеров. Согласно некоторым подсчетам, общая численность подконтрольных правительству сил в 1988 году составляла почти триста тысяч человек{507}.
Передышка была недолгой. Мятежники тогда еще не научились вести масштабную войну, и в 1989 году правительственные войска по большей части успешно отбивали их нападения{508}. Но к концу лета 1990 года силы правительства повсеместно перешли к обороне. Теперь Масуд командовал армией из двадцати тысяч человек, располагающей танками и артиллерией. В первой половине 1991 года правительство контролировало всего 10% территории Афганистана. Хост попал в руки мятежников, боевой дух армии был на нуле, и солдаты повсеместно дезертировали. Шеварднадзе и Крючков по-прежнему сопротивлялись предложениям прекратить снабжение Наджибуллы. Но в декабре 1990 года Шеварднадзе ушел в отставку, а Крючков был арестован после путча в августе 1991 года. У Наджибуллы больше не осталось высокопоставленных покровителей в советском правительстве. Советский Союз сам оказался на грани экономического и политического краха. Афганский чиновник, побывавший в Москве в то время, заметил: «Мы видели все эти пустые магазины в Москве, длинные очереди за буханкой хлеба и думали: что же русские могут дать нам?»{509}
Ельцин, восходящая звезда российской политики, не был намерен тратить деньги на смягчение последствий катастрофической советской политики. Его чиновники начали открыто говорить о том, что от Наджибуллы следует избавиться и поддержать правительство исламистов. Осенью Наджибулла с горечью написал Шеварднадзе: «Я не хотел быть президентом. Вы меня уговаривали, настойчиво просили, обещали поддержку. Теперь меня и Республику Афганистан бросают на произвол судьбы. Как это понять?»{510} В декабре 1991 года представители КГБ наконец покинули Кабул и отказались от своих давних притязаний на контроль над афганской политикой{511}. Еще до распада Советского Союза Ельцин и его люди начали напрямую взаимодействовать с лидерами моджахедов, стремясь вырвать внешнюю политику из рук Горбачева и его правительства{512}. В январе 1992 года правительство Ельцина прекратило поставку военного снаряжения и топлива режиму Наджибуллы.
Разложение распространялось очень быстро. Авиация Наджибуллы, его самое эффективное орудие против моджахедов, была прикована к земле из-за отсутствия топлива. Мятежники же, как и прежде, получали припасы из Пакистана. Они начали захватывать крупные города и все чаще проводили теракты в самом Кабуле. В январе 1992 года, через пять лет после объявления политики национального примирения, Наджибулла публично обвинил Советский Союз в бедствиях, постигших Афганистан, и назвал день вывода советских войск Днем национального спасения. Но его правительство было уже не спасти.
Русские держались в Кабуле, сколько могли. Посольство превратилось в настоящую крепость: его окружала двойная бетонная стена с железными воротами. Перед тем как уехать в 1989 году, советские военные инженеры целый год строили громадное бомбоубежище по соседству со зданиями административного блока. В нем имелась собственная система подачи воды и электроэнергии, система очистки воздуха, значительные запасы продовольствия и все необходимое, чтобы штат посольства мог продержаться какое-то время. Под морг был выделен большой холодильный отсек. Отдельное защищенное помещение было предназначено для Наджибуллы на случай, если он попросит политического убежища{513}. В те дни в посольстве царила атмосфера лихорадочного, но тщательно подавляемого напряжения. В западной части города продолжались бои. Однажды сотрудникам велели спуститься в убежище, и им пришлось провести там немало времени, поскольку посольство и территория вокруг него все чаще подвергались ракетным и артиллерийским обстрелам{514}.
Галина Иванова и другие жены посольских служащих жили в убежище, пока их мужья сидели в кабинетах и работали. Там же находились и еще два-три десятка мужчин. Некоторые вели себя недостойно — распускались, не утруждали себя бритьем, ссорились из-за порций пищи и воды и даже бранили Галину за то, что она отложила немного еды для собаки, жившей в посольстве. Все это стало настолько неприятно, что Галина и другие женщины стали спать в поликлинике. Однажды се муж Валерий решил позвонить ей. Он сказал, что нападение возможно в любую минуту, что им нужно выбираться из поликлиники и искать нормальное убежище — хотя бы подвал посольского магазина. Когда женщины выходили, поликлиника взлетела на воздух. Они еле спаслись{515}.
Посол делал все возможное, чтобы поддерживать рабочие отношения с афганским правительством, пусть от него уже мало что осталось. Советские торговые организации по-прежнему работали в Кабуле под общим руководством Валерия Иванова. Юрий Муратханян был директором «Афсотра», совместного транспортного предприятия. Двенадцатого августа 1992 года, когда он пил чай в своей квартире вместе с женой Ниной и бухгалтером российского торгового представительства Евгением Коноваловым, в здание выстрелил танк. Нина и Коновалов были смертельно ранены и скончались через несколько дней. Их тела положили в цинковые гробы и хранили в холодильном помещении, отведенном под морг. Электричество постоянно отключалось, фреона в холодильнике становилось все меньше. Несколько их афганских друзей вызвались пополнить запасы, хоть для этого и надо было выйти на простреливаемую улицу{516}.
Тем же вечером Наджибулла вызвал старшего российского военного советника генерала Лагошина и сообщил, что он и его коллеги (теперь в Кабуле оставалось всего семь военных советников) должны немедленно покинуть страну. Мятежники вскоре захватят власть, и сам он продержится на посту президента не больше пяти дней. Наджибулла прибавил, что хотя СССР предал его, он считает своим долгом отправить военных советников домой. На следующий день, когда администрация аэропорта пыталась чинить их отъезду препоны, Наджибулла приехал туда, чтобы помочь им вылететь в Ташкент{517}.
На следующий день Наджибулла сообщил ООН, что намерен бежать из страны: его правительство развалилось. Его группу остановили в аэропорту, который теперь находился под контролем генерала Дустума. Тогда Наджибулла попросил убежища в штаб-квартире ООН в Кабуле. Ее он считал безопасной зоной{518}.
* * *
Теперь оставлять людей в Кабуле уже не имело смысла, и Россия решила эвакуировать посольство. Операция началась в четыре утра 28 августа: три самолета вылетели из Термеза в Кабул. Новый посол Евгений Островенко, проработавший в Кабуле всего несколько месяцев, поехал вместе со своей командой в аэропорт, по пути подбирая дипломатов из Монголии, Китая, Индонезии и Индии.
Как оставшиеся министры афганского правительства, так и моджахеды гарантировали российским самолетам возможность спокойно приземляться в Кабуле и покидать его. И вот в аэропорт прибыли три Ил-76, предварительно выстрелив тепловые ловушки, чтобы отвести ракеты. В первый самолет сели Валерий Иванов, его жена Галина и еще несколько человек, туда же поместили гробы с телами Нины Муратханян и Евгения Коновалова и разные грузы. Самолет взлетел, резко набрал высоту четыре километра, чтобы уклониться от ракет, и взял курс на базу. Но затем моджахеды начали обстреливать аэропорт. Второй самолет тоже взлетел успешно, хотя несколько покрышек шасси были продырявлены осколками. Однако третий самолет загорелся, и жена посла, которая уже была на борту, еле успела выбежать наружу. Десантники и члены экипажа спасли документы, но до багажа не добрались. Они выпрыгнули из самолета прямо перед тем, как он взорвался.
Капитан первого самолета отказался возвращаться и забрать оставшихся, объяснив Иванову, что у него кончились тепловые ловушки. «Вам придется очень много заплатить мне, чтобы я передумал», — сказал он, предположительно в шутку. В Термезе — теперь это была территория независимого Узбекистана — работники аэропорта отказались заправлять самолет, выдавать пищу и воду для экипажа и пассажиров, пока не получат два КамАЗа, которые вез самолет, в качестве взятки. Вот, думал Иванов, насколько все разложилось после распада СССР.
Остальных сотрудников посольства, в том числе посла Островенко и его жену, пришлось переправлять в Мазари-Шариф в нескольких Ан-12, предоставленных Дустумом. Оттуда они полетели домой.
Один из военных снял с флагштока изрешеченный пулями флаг, который потом еще много лет висел у него в кабинете[64].
Если кому-то хочется найти исторические параллели, то можно вспомнить, что двумя десятилетиями ранее сотрудников американского посольства в Сайгоне пришлось эвакуировать в еще более унизительных обстоятельствах.
* * *
Теперь твердой власти в столице не было. Генерал Дустум, прежде один из самых эффективных командиров Наджибуллы, двинулся на Кабул вместе с Масудом и Хекматияром. Но их союз оказался непрочным. Вражда между моджахедами вспыхнула с новой силой. За девять лет советского присутствия Кабул пострадал мало. Теперь же большая часть города была уничтожена беспорядочными бомбардировками, а его население подвергалось грабежам, изнасилованиям и убийствам. Силы Масуда участвовали в жутких зверствах против хазарейского меньшинства. К 1996 году, по оценкам, погибли около сорока тысяч жителей города и двести тысяч бежали{519}.
Гражданской войне положил конец «Талибан». Многие талибы выросли в лагерях беженцев на территории Пакистана и учились там в ортодоксальных исламских школах. Первых успехов они добились весной 1994 года, захватив город Спин-Болдак на пакистанской границе. С тех пор они неумолимо продвигались вперед, захватили Кандагар, но на время остановились перед Кабулом, где преимущество было за Масудом. Затем они при поддержке Пакистана устремились на запад, захватили базу в Шинданде вместе с авиацией, а в сентябре 1995 года взяли без боя Герат. В сражении за Мазари-Шариф обе стороны устроили настоящую бойню, но в августе 1996 года «Талибан» прочно закрепился и там. Джелалабад и Кабул пали в сентябре{520}.
Большинству жителей Кабула победа «Талибана» принесла — по крайней мере сначала — определенную безопасность и некоторое ощущение порядка, пусть даже основанного на шариате. Но Наджибулле пришел конец. Талибы ворвались в представительство ООН, захватили его и его брата, пытали их, кастрировали и повесили их тела в центре города.