ОБРЕЧЕННЫЕ НАНЕСТИ УДАР ПЕРВЫМИ
ОБРЕЧЕННЫЕ НАНЕСТИ УДАР ПЕРВЫМИ
Поскольку в последнее время было напечатано или стало доступным общественности много информации, касающейся секретов, ранее утаиваемых обеими сторонами американо-советского противостояния, то появилась возможность оглянуться назад и осмыслить тот пугающий период с 1981 г. по 1987 г., когда напряженность в отношениях между США и СССР достигла высочайшего уровня после Карибского ракетного кризиса 1962 г.
В 1970-х годах Советский Союз достиг стратегического военного паритета с Соединенными Штатами. Военно-морской флот, созданный преимущественно благодаря усилиям Адмирала Флота Советского Союза Сергея Горшкова, стал крупнейшим в мире по количеству боевых кораблей и подводных лодок. Соединенные Штаты все еще превосходили СССР по количеству боеголовок на атомных подводных лодках, вооруженных баллистическим ракетами, однако, в отличие от Вашингтона, Москва не считала лодки с ракетами основным элементом стратегической триады, т.е. ракетных сил воздушного, наземного и морского базирования. По советской доктрине того времени, стратегические лодки, вместе с другими стратегическими силами, предназначались для уничтожения военных и административных центров «вероятного противника». Они официально не рассматривались как сдерживающая сила особого свойства. Основной заботой советского ВМФ оставались западные авианосцы и атомные лодки с ракетами, поэтому слежение за ними с близких дистанций являлось важнейшим элементом задачи воспрепятствовать нанесению ими ядерного удара по СССР. Для Москвы было важно не дать противнику возможности захватить инициативу. Для выполнения задач слежения была организована «боевая служба». На основе своей оценки намерений противника советский ВМФ был бы вынужден нанести упреждающий удар. По мнению СССР, срыв выполнения этой задачи означал проигрыш войны.
Именно по этой причине в периоды нарастания напряженности в 1950-х и 1960-х годах легкие артиллерийские крейсеры класса «Свердлов» отслеживали действия американских авианосцев. В случае обнаружения кораблем слежения подготовки авианосца к нанесению удара, что достаточно трудно скрыть, советский корабль просто открывал бы огонь по авианосцу с целью уничтожения его летной палубы. Верил кто-нибудь или нет, что эти массивные «бегемоты» на самом деле являются непотопляемыми, однако вывести из строя летную палубу авианосца несколькими точными выстрелами артиллерии главного калибра или ракетой явилось бы достаточно легким делом. Позднее эти советские артиллерийские платформы были заменены крылатыми ракетами большой дальности, которые могли запускаться с подводных лодок, самолетов и надводных кораблей.
Как было рассчитано теоретически, в 1970-х и 1980-х годах, количество противокорабельных крылатых ракет, которые корабли советского флота могли залпом выпустить по авианосной группе «вероятного противника», увеличилось с пятидесяти до примерно ста единиц; при этом учитывалось, что дальность пуска ракет не превысит 300 миль. Теоретически применение ста крылатых ракет считалось достаточным для уничтожения (при снаряжении ракет ядерными БЧ) или нейтрализации (при снаряжении ракет обычными БЧ) авианосной группы западного государства. Для выполнения этой критической задачи были серьезно улучшены системы обнаружения. Советские самолеты морской авиации могли обнаруживать и следить (с помощью РЛС обнаружения типа «Йен-Д» и «Рубин») за надводным флотом противной стороны на дальностях 180—240 морских миль при высоте полета самолета 10 000 метров. Советские дальние бомбардировщики морской авиации Ту-95РТС «Медведь», принятые на вооружение в 1966 г., и вертолеты Ка-25РТС («Гормон») были оснащены мощным целеуказателем «Успех-У». Они могли передавать информацию о целях на надводные корабли-носители ракет типа «Кында», «Креста-I», «Киров», «Слава» и «Современный», и на ракетные подводные лодки с ЯЭУ классов «Чарли» и «Оскар-I». На других самолетах и вертолетах стояли менее мощные РЛС с радиусом действия 30 морских миль (на самолете-амфибии Бе-12 и вертолетах Ка-25 и Ми-14); эти самолеты и вертолеты также передавали информацию о целях на надводные корабли и подводные лодки.
Умело используя особенность распространения электромагнитных излучений, которая получила название «эффект волноводности» и в то время не применялась в ВМС западных стран, Советский Союз разработал систему, способную видеть цели за горизонтом и поражать их с дальностей, которые превышали радиус действия обычной РЛС. Однако наиболее революционными советскими системами были автоматизированные приемники информации («Корвет», которая была введена в эксплуатацию в 1975 г., и «Коралл-Б» и «Касатка», введенные в 1981—1982 гг.), которые СССР использовал для обработки информации о целях, получаемую с разведывательных спутников. Спутники регистрировали излучения РЛС и других радиоэлектронных средств, установленных на кораблях боевых групп западных флотов. Советские спутники радиотехнической разведки, однако, были весьма уязвимы со стороны американского противоспутникового оружия, которое могло быть применено в первые решающие минуты боевых действий.
В середине 1980-х годов советский ВМФ возлагал серьезные надежды на большие противолодочные корабли (БПК), вооруженные торпедами или ракетами, типов «Кашин», «Крест-II», «Удалой». Такие же надежды были связаны с противолодочными самолетами дальнего действия берегового базирования — Ту-142 (противолодочный вариант «Медведя») и Ил-38. Позже для уничтожения атомных ракетных подводных лодок противника СССР мог использовать свои атомные подводные лодки классов «Виктор» и «Акула». В 1980-х годах количество противолодочных средств, предназначенных для борьбы с подводными лодками — носителями стратегических ракет, возросло в десять раз, и в итоге на каждую американскую подводную лодку со стратегическими ракетами приходилось примерно три советских противолодочных самолета, три противолодочных эсминца и две противолодочные подводные лодки. Западные подводные лодки с ракетами «Трайдент» и «Посейдон» патрулировали тогда в дальних морях Атлантического, Индийского и Тихого океанов, намного дальше радиуса поражения советского оружия.
Как противоядие против таких дальнобойных баллистических ракет, запускаемых с подводных лодок, адмирал Горшков задумал построить первые советские крупные авианесущие крейсеры класса «Киев», которые смогли бы обеспечить противовоздушную оборону советских подводных лодок и надводных кораблей, следующих по пятам за западными подводными лодками. Советская военно-морская паука тоже не стояла в стороне и создала мощное поисковое оборудование: гидроакустические антенны и не имеющие аналогов в мире неакустические приемники для обнаружения турбулентного следа и электромагнитной сигнатуры подводной лодки. И все же, несмотря на усилия Джозефа Барра (бывшего собрата по шпионскому ремеслу покойного атомного шпиона Юлиуса Розенберга), который теперь трудился как протеже адмирала Горшкова, советская военная электроника отставала от западной.
Тем не менее упор на решающий ракетный удар требовал, чтобы советский ВМФ в любое время был готов ожидать нападения с Запада. Л.Л. Вторыгин, бывший офицер ГРУ, поясняет эту мысль: «Все наши подводные лодки были готовы для первого удара; только для первого удара; большинство лодок не уцелеет; наши люди это знали; они были людьми первого удара; что будет после этого, не имело значения; все равно у нас не было фабрик и заводов для ремонта этих лодок, не было баз обеспечения для этих лодок, не было хорошего жилья, как на Западе. Мы были уверены, что НАТО и США начнут войну; мы жили каждый день в ожидании и в готовности к этой войне».