ОПЕРАЦИЯ «КАМА»
ОПЕРАЦИЯ «КАМА»
Участие советского ВМФ в мероприятиях по плану «Анадырь» осуществлялось в рамках операции «Кама», которой руководил подводник контр-адмирал Леонид Рыбалко. Цель операции заключалась в переброске на Кубу эскадры военных кораблей и одиннадцати подводных лодок, из которых семь являлись дизель-электрическими лодками «Проект 629» (по классификации НАТО — класс «Гольф»), вооруженными новыми ракетами промежуточной дальности с атомной боеголовкой. Надводные корабли включали два пушечных крейсера класса «Чапаев», два эсминца УРО и две эскадры кораблей противоминной борьбы. Подводные лодки и надводные корабли их поддержки вместе с кораблями обеспечения должны были постоянно базироваться на глубоководный порт Мариэль в 25 милях западнее Гаваны. Потом последовало измените приказов. Капитал 1-го ранга Рюрик Кетов вспоминает об этих днях так:
«В середине 1962 г. для временного базирования на Кубу была создана 20-я эскадра дизель-электрических подводных лодок. В состав эскадры, которой предстояло базироваться на Мариэль (Куба), входили тендер «Дмитрий Галкин», дивизион ракетных подводных лодок и бригада торпедных подводных лодок. Было обычным явлением, что, по мере изменения политического климата в мире, в высших эшелонах правительства и командования ВМФ менялись взгляды на состав и задачи упомянутой подводной эскадры. Эскадра была сокращена до бригады торпедных лодок с тендером «Дмитрий Галкин», а потом, накануне убытия, всего до четырех подводных лодок класса «Фокстрот». Соответственно, были изменены и наши задачи — от постоянного базирования на Мариэль до временного базирования на тендер «Дмитрий Галкин», а еще позже, всего за неделю до похода, наша задача стала заключаться в простом переходе на Кубу. Следует отметать, что сначала планировалось, что лодки будут совершать переход в надводном положении и по установленному маршруту, однако последние боевые приказы требовали выполнить весь переход в подводном положении... Самое важное, лодки должны были быть вооружены «спецбоеприпасами», т.е. торпедами с ядерной боевой частью. Подобные приказы не так беспокоили офицеров штаба бригады, как командиров подводных лодок. На подводных лодках царило тревожное ожидание того момента, когда возникнет необходимость в применение такого оружия».
Бригада в составе четырех дизельных ударных подводных лодок начала 1 октября 1962 г. выполнение своей необычной задачи.
16 и 18 октября ЦРУ пришло к выводу, что в горах Сьерра дель Розарио, примерно в пятидесяти морских милях на юго-запад от Гаваны, выполняются первичные мероприятия по развертыванию советских БРСД. Размеры трейлеров позволяли говорить о баллистических ракетах «SS-3» или SS-4. Ожидалось также, что рядом с Гаваной будут разворачиваться БРПД «SS-5» с дальностью пуска 2200 морских миль. Операция «Анадырь» увенчалась успехом — баллистические ракеты были незамеченными доставлены на Кубу. Единственным свидетельством присутствия ракет были сообщения агентов, действовавших на Кубе: «Наступательные ракетные системы ввозятся на Кубу преимущественно через порт Мариэль». Однако ЦРУ посчитало, что «отсутствует подтверждение по линии проверки судоходства или из других источников, которые бы свидетельствовали о прибытии на Кубу ракетных частей».
Пока подводные лодки советского ВМФ двигались в южном направлении, эсминцы и авианосцы противолодочных поисково-ударных групп Атлантического флота готовились принять участие в блокаде, неожиданно объявленной президентом Кеннеди 22 октября. Произошло четыре напряженных стычки с участием каждой из четырех лодок адмирала Рыбалко и преследовавшими их американскими противолодочными поисково-ударными группами. После долгой охоты три из четырех лодок были вынуждены всплыть для зарядки батарей. В ходе одной стычки — между советской подводной лодкой «Б-130», у которой были механические проблемы на всех трех дизелях, и американским эсминцем «Блэнди» — неправильно понятый маневр командира эсминца заставил запаниковать его советского соперника. Советские подводные лодки были вооружены торпедами со «спецбоеприпасом», т.е. ядерными торпедами, однако командир лодки не мог самостоятельно принять решение на стрельбу такой торпедой, потому что ему требовалось разрешение специальною офицера, который по приказу Москвы находился на лодке и контролировал ситуацию с атомным оружием. Лишь благодаря непоколебимой выдержке и терпению четверых командиров советских подводных лодок и командиров американских эсминцев две ядерные сверхдержавы не были ввергнуты в ядерную катастрофу.
Невоспетыми героями кризиса следует считать и ту горстку совсем молодых парней, знавших английский язык и бывших радиооператорами на подводных лодках, которые долгими часами внимательно вслушивались в переговоры американских моряков и летчиков. Для советских подводников это был единственный источник правдивой информации о том, что творится вокруг них. Москва им ничего не сообщала. Эти ребята, операторы, были постоянно заняты, кропотливо, по кусочкам, выуживая информацию о том, что войны еще нет, и хотя происходит жесткое противостояние, есть надежда избежать того, что означает неизбежную войну. Прокалывая поверхность океана антеннами, они, замурованные в своих тесных стальных отсеках и испытывавшие кислородное голодание, часто страдали от тепловых ударов. Прочесывая радиоволны американской военной радиосвязи и частоты коммерческих радио- и телевизионных станций, они бесценными крупицами данных выкладывали реальную картину состояния конфликта. Не будь информации, добытой в эфире этими людьми, командиры их лодок могли бы оказаться в ненужной конфронтации с американскими кораблями.
Экипажи четырех советских подводных лодок страдали от ужасающей жары и неопределенности их положения, потому что Москва слабо руководила их действиями. В конце концов их труды оказались бесплодными. По возвращении на базу они стали козлами отпущения — их встретил холодный прием и выговор от начальства за срыв скрытности перехода на Кубу.
Три советских судна, которые, как предполагалось американцами, перевозили баллистические ракеты, развернулись и легли на обратный курс в СССР — вместе с тринадцатью другими советскими сухогрузами, перевозившими до этого военные грузы на Кубу. Тем не менее шесть советских сухогрузов вес еще шли на Кубу. Следует сказать, что за период блокады ни на одно советское судно не было произведено высадки американских досмотровых групп. Американцы остановили и проверили только одно судно — американской же постройки «Маруклу» класса «Либерти», под ливанским флагом и зафрахтованное Советским Союзом.
24 октября 1962 г. кубинская разведка предоставила свои расчетные данные по американской высадке. Капитан Педро Луис из 2-го бюро Генерального штаба не предполагал неминуемой высадки и правильно оценил боевой состав первого эшелона — две или три дивизии из состава сухопутных войск или морской пехоты, для перевозки которых потребуется 120—130 судов; все это будет своевременно вскрыто кубинской и советской разведкой.
Основываясь на успешном применении зенитных пушек при отражении высадки в заливе Свиней, Ф. Кастро опять спланировал разделить имеющиеся у него пушки на три отдельных группировки и использовать их против низколетящих самолетов и амфибийных сил. В самый напряженный день кризиса, 26 октября, Кастро сообщал Хрущеву, что нападение обязательно произойдет в ближайшие сутки-трое, хотя, по мнению Кастро, нападение менее вероятно, чем массированный воздушный налет на «определенные цели». Кастро предложил Советскому Союзу нанести ядерный удар по США, если те попытаются вторгнуться на Кубу. Кастро закончил свое послание выражением бесконечной признательности и уважения советскому народу.
Получив 27 октября такое послание, советский Генеральный штаб разрешил своим силам на Кубе «применять все имеющиеся ресурсы ПВО», запретив «использовать без приказа из Москвы ядерное оружие, ракеты, крылатые ракеты и авиацию». В тот же день ЦРУ отметило, что вооруженные силы Кубы продолжают высокими темпами проводить мобилизацию, выполняя в то же время приказ не предпринимать никаких враждебных действий, если нет факта нападения.