НА ПОДСТУПАХ К ГОРОДУ ЛЕНИНА П. Р. Шевердалкин[390] , доктор исторических наук, профессор
НА ПОДСТУПАХ К ГОРОДУ ЛЕНИНА
П. Р. Шевердалкин[390], доктор исторических наук, профессор
Яркую страницу в историю всенародной партизанской борьбы в тылу фашистских захватчиков вписали народные массы оккупированных врагом районов Ленинградской области[391].
Захват Ленинграда, как известно, входил в число первоочередных задач бандитского нападения фашистской Германии на СССР. Для её достижения гитлеровское командование создало специальную группу армий «Север», состоявшую из 16–й и 18–й армий, насчитывавших 26 пехотных, три моторизованные и три охранные дивизии. Эта огромная масса вражеских войск имела 1200 самолётов, 1500 танков и 12 тысяч артиллерийских орудий. Кроме того, на Ленинград наступали две финские армии, состоявшие из 21 дивизии и пяти бригад, имевших 900 самолётов и 3200 орудий. Сухопутные войска противника поддерживались значительными силами германского военно–морского флота.
Таким образом, одна из особенностей партизанской борьбы на территории Ленинградской области состояла в том, что она велась в условиях большой концентрации вражеских войск, интенсивной деятельности его контрразведывательных и карательных органов.
Положение усугублялось тем, что Ленинградская областная партийная организация в связи с быстрым продвижением противника на северо–западном направлении имела крайне мало времени для заблаговременной подготовки к борьбе в тылу врага. Уже 3 июля 1941 года гитлеровские войска вторглись в пределы Ленинградской области, к 20 сентября они вплотную подошли к Ленинграду и окружили его. Выражая лютую ненависть империалистов к городу Ленина — колыбели Великой Октябрьской социалистической революции, Гитлер отдал приказ: «…Ленинград, как крепость большевизма, стереть с лица земли, а население его уничтожить».
Со свойственным фашистам цинизмом гитлеровское командование в деталях разработало план этого чудовищного злодеяния. Излагая суть плана, начальник штаба германских военно–морских сил в секретной директиве от 29 сентября 1941 года писал: «Предполагается окружить город тесным кольцом и путём обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбёжки с воздуха сровнять его с землёй.
Если вследствие создавшегося в городе положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты, так как проблемы, связанные с пребыванием в городе населения и его продовольственным снабжением, не могут и не должны нами решаться. В этой войне, ведущейся за право на существование, мы не заинтересованы в сохранении хотя бы части населения»[392].
К осени 1941 года из 72 районов Ленинградской области 51 район был оккупирован врагом полностью и 12 районов частично. В руках фашистов оказались города Псков, Новгород, Луга, Выборг, Гдов, Старая Русса, Порхов, Остров, Кингисепп, Гатчина, пригороды Ленинграда Пушкин, Павловск, Петродворец и другие.
В исключительно сложной обстановке, в условиях, когда бои шли уже на территории Ленинградской области, обком, горкомы и райкомы партии проделали большую работу по развёртыванию партизанской борьбы против фашистских оккупантов.
В начале июля 1941 года обком партии создал специальную оперативную группу по организации партийных органов в тылу врага, партизанских формирований, а также подполья в населённых пунктах. Возглавлял её секретарь обкома Г. X. Бумагин. Горкомам и райкомам партии было предложено немедленно приступить к созданию партизанских отрядов, баз с запасами оружия и боеприпасов и продовольствия, оборудованию лесных типографий, организации в населённых пунктах боевых подпольных групп, подбору явочных и конспиративных квартир.
Особое внимание было уделено обеспечению партийного руководства партизанской борьбой непосредственно на местах. Согласно указанию обкома ВКП(б) горкомы и райкомы партии с вторжением вражеских войск в пределы области должны были покинуть города и районные центры, перейти вместе с партизанскими отрядами в леса и оттуда направлять деятельность партизанских формирований, боевых партизанских групп в населённых пунктах, борьбу населения за срыв мероприятий оккупантов.
3 июля после речи И. В. Сталина обком партии провёл кустовые совещания секретарей сельских райкомов партии и командиров истребительных батальонов и отрядов. Совещания были проведены в Смольном и в городах Пскове, Кингисеппе, Дно и Лодейном Поле.
Участники совещаний получили указания об организации партийного и комсомольское подполья, партизанских отрядов и групп, создании партизанских баз и подпольных типографий. Командирам истребительных батальонов было приказано в случае оккупации их районов противником остаться в своих районах и начать вооружённую борьбу в тылу врага, превратив батальоны в партизанские отряды.
Для оказания помощи местным партийным органам в подготовке к борьбе в тылу врага с 4 по 21 июля было подобрано и отправлено в города и районы области 68 коммунистов–организаторов — партийных и советских работников, преподавателей вузов, руководителей хозяйственных организаций. Среди них были инструктор Дзержинского райкома партии Ленинграда А. М. Азин, секретарь Осьминского райкома партии Е. Г. Рачеев, секретарь Шимского райкома партии М. Ф. Алябушев, преподаватель сельскохозяйственного института В. И. Кушннков, учителя коммунисты М. С. Воробьев, А. Ф. Дмитриев, Н. Н. Темнухин, агрономы коммунисты К. А. Андреев, А. Н. Лебедев, Л. В. Смирнова, А. П. Дмитриев, советские работники И. А. Васькин, П. Н. Мамыкин, С. А. Рыжов, И. В. Смирнов и другие.
Уполномоченные обкома проделали большую работу по подготовке к партизанской борьбе. С их помощью в оккупированных врагом районах были созданы крупные подпольные организации в Пскове, Дно, Луге, Порхове, Псковском, Гдовском, Полновском, Сланцевском и других районах области.
Одновременно повсеместно шло создание партизанских формирований. Важная роль в этом принадлежала Ленинграду. Срочно комплектуя дивизии народного ополчения для непосредственной защиты своего родного города, трудящиеся Ленинграда под руководством партийных органов создавали отряды и полки для партизанских действий в тылу врага. Так, из добровольцев Куйбышевского, Дзержинского и других районов города были образованы партизанские полки. 13 июля в Смольном состоялось совещание командиров и комиссаров этих полков. На нём выступили К. Е. Ворошилов и А. А. Жданов. Они ознакомили собравшихся с положением на фронте и поставили перед партизанскими формированиями конкретные боевые задачи. Уже на второй день после совещания два полка численностью по 1200 человек каждый отправились в районы Пскова, Гдова и Сланцев.
15 июля были готовы к выступлению ещё пять партизанских полков из добровольцев Петроградского, Свердловского и других районов Ленинграда. Вечером в Доме культуры имени С. М. Кирова перед командирами и бойцами полков выступили секретарь Ленинградского горкома партии А. А. Кузнецов и секретарь горсовета Л. М. Антнфеев. От имени партизан с клятвой верности Родине выступил командир 5–го партизанского полка инженер коммунист К. Н. Волович. Ночью полки были отправлены в районы Новгорода и Пскова.
Большая работа проводилась на местах. Когда в половине июля юго–западные районы Ленинградской области были оккупированы вражескими войсками, обком партии направил в Старую Руссу, Новгород, Лугу и Кингисепп ещё одну группу своих представителей. В Лугу, например, выехал секретарь обкома И. И. Баскаков, в Старую Руссу —А. Н. Шинкарев, в Шимск — заведующий отделом обкома С. Т. Коротков, в Кингисепп — директор Политехнического института П. А. Тюркин.
В двадцатых числах июля в Луге, Новгороде, Старой Руссе и Кингисеппе представители обкома партии провели кустовые совещания руководящих работников оккупированных и прифронтовых районов области. Участники совещания были ознакомлены с постановлением ЦК ВКП(б) от 18 июля 1941 года «Об организации борьбы в тылу германских войск». Особое внимание при этом, было обращено на ту часть постановления, где речь шла о персональной ответственности партийных руководителей за организацию партизанского движения в районах, где они работали до вражеской оккупации. После совещаний руководящие работники Псковщины A. В. Гущин, И. Г. Киселев, В. Ф. Михайлов, В. А. Акатов, B. И. Челноков и другие переправились за линию фронта в свои районы. В это же время из Старой Руссы в тыл противника перешли секретари райкомов партии и другие руководящие работники Порховского, Дновского и Новосельского районов С. А. Орлов, А. К. Тимм, И. В. Курсаков, М. И. Тимохин, П. В. Селецкий и другие. Из Кингисеппа в свой район переправились секретари и другие партийные работники Сланцевского района.
Всего к концу июля в оккупированных врагом юго–западных районах области осталось 639 руководящих партийных, комсомольских и советских работников. Среди них было 88 секретарей, 51 заведующий отделом, 46 инструкторов и пропагандистов райкомов и горкомов партии, 29 председателей райисполкомов, 58 других районных работников[393].
Уже в июле активную работу в тылу врага развернули Полновский, Псковский, Дедовичский, Дновский, Поддорский, Лядский, Гдовский, Оредежский, Осьминский, Уторгошский и другие райкомы партии. Так, Полновский райком партии в начале июля, ещё до оккупации противником района, создал из добровольцев, главным образом из партийного, комсомольского и советского актива, три партизанских отряда. Каждому из них был определён район боевой деятельности. В лесах с помощью колхозного актива райком создал партизанские базы, куда своевременно были завезены оружие, боеприпасы, взрывчатка, одежда, обувь, продовольствие и т. д.
Наряду с организацией партизанских отрядов секретарь Полновского райкома партии П. В. Пушков и уполномоченный обкома партии В. И. Кушников большое значение придавали подготовке к подпольной борьбе в населённых пунктах. Они лично подбирали людей в подполье, инструктировали их, устанавливали пароли, договаривались о средствах связи.
Ведущей силой в подполье и в партизанских отрядах были коммунисты. Для борьбы в тылу врага здесь остался весь районный партийный актив — работники райкома партии и райисполкома, более 100 коммунистов из парторганизаций сельсоветов, колхозов, совхозов и МТС[394].
Райком партии видел свою задачу в распространении среди населения большевистской правды, в разоблачении злодеяний и пропаганды захватчиков. В августе 1941 года на партизанской базе у хутора Блянская мельница была оборудована типография. Дело это было исключительно трудным. Готовясь к вражеской оккупации, коммунисты районной газеты разобрали печатную машину и вместе с другим оборудованием, красками и бумагой зарыли под зданием типографии в райцентре — в посёлке Полна, где фашисты потом разместили большой гарнизон. Достать из тайника типографское оборудование и переправить его из посёлка в лес было сопряжено с риском для жизни… Темной августовской ночью группа работников райкома пробралась в районный центр и с помощью работницы типографии Н. Карповой извлекла из ямы типографское оборудование и в течение нескольких ночей частями перенесла его в лес.
Издание газеты райком партии поручил её довоенному редактору П. Ф. Соловьеву. 15 сентября 1941 года полновская газета «Колхозная трибуна» вышла. Это была первая советская газета, изданная на оккупированной гитлеровцами территории Ленинградской области.
Примерно так же начинали свою работу и другие оставшиеся в тылу врага партийные органы. Из работников Псковского горкома и райкома был создан единый партийный центр. В его состав вошли секретари горкома А. В. Гущин, В. Ф. Михайлов, председатель горсовета Д. А. Богланов, секретари райкома И. Г. Киселев и В. А. Акатов, председатель райисполкома В. И. Челноков, уполномоченный обкома партии агроном К. А. Андреев[395]. Из коммунистов, советских работников и беспартийных активистов было сформировано три партизанских отряда, подобраны и утверждены их командиры и комиссары. В лесах Сорокового бора с помощью колхозников были оборудованы партизанские базы.
В Пскове вначале были созданы небольшие подпольные группы и подобраны для них явочные квартиры. В дальнейшем, в августе и сентябре 1941 года, под руководством А. В. Гущина и И. Г. Киселева в городе и прилегающих районах была проделана большая работа по созданию широкой сети подполья, в состав которого вошли и беспартийные патриоты.
В августе подпольщики разыскали припрятанные радиоприёмники, установили их на конспиративных квартирах в городе и районе, принимали сводки Совинформбюро, составляли на их основе листовки и распространяли их среди населения.
В Гдовском районе к 15 июля было сформировано три партизанских отряда и пять диверсионных групп. Почти во всех сельсоветах имелись подпольные группы. В подполье и партизанских отрядах было более 260 коммунистов и комсомольцев[396]. Для руководства подпольной борьбой и партизанскими отрядами в тылу врага остался почти весь состав Гдовского районного комитета партии. В него вошли секретари райкома Т. Я. Печатников, М. С. Алексеев, председатель райисполкома И. Н. Гаврилов, начальник районного отдела НКВД В. А. Пашкин, заведующий отделом пропаганды райкома В. С. Зайцев, секретарь райкома комсомола И. Н. Никитин, редактор районной газеты В. Д. Сажин и уполномоченный обкома партии С. А. Рыжов.
Уходя в лес, редактор гдовской районной газеты В. Д. Сажин захватил с собой мешок шрифта. Это дало возможность оборудовать в партизанском лагере типографию и начать издание листовок и районной газеты «Гдовский колхозник»[397]. Политическая работа Гдовского райкома партии сразу же приобрела широкий размах. Она велась среди населения Гдовского, Сланцевского и Лядского районов.
Во второй половине августа к активной деятельности в тылу врага перешли райкомы партии южных районов Ленинградской области: ПодДорский, Лычковский, Старорусский, Полавский, Молвотивицкий, Пожеревицкий, Бслебелковский, Дедовичский и другие.
Они имели некоторое время для подготовки к борьбе в условиях фашистской оккупации. Коммунисты, советские работники и беспартийные активисты Поддорского района были объединены в два крупных партизанских отряда. Одним из них командовали председатель райсовета К. М. Мирошниченко (командир) и секретарь райкома партии Г. Б. Ермаков (комиссар), вторым — заведующий топливным отделом Леноблисполкома, партизан гражданской войны А. П. Невский (командир) и секретарь райкома партии П. А. Ступаков (комиссар). В отрядах было 120 человек. В обширных поддорских лесах были созданы для партизан базы.
Одновременно во всех сельсоветах райком партии создал подпольные партийные и комсомольские организации. В 30 населённых пунктах были сформированы из населения группы самообороны. В нужный момент они могли быть включены в партизанские отряды.
С подходом вражеских войск к районному центру райком партии вместе с отрядами ушёл на партизанскую базу. Созданная заранее подпольная сеть позволяла райкому партии сохранять прочные связи со всеми населёнными пунктами района, направлять в них борьбу с захватчиками.
Райком заблаговременно обеспечил переправку в лес печатного станка, шрифтов, наборных касс и других типографских принадлежностей, запасов бумаги и краски. В составе райкома был опытный редактор М. Г. Абрамов. Большую помощь ему в налаживании работы лесной типографии оказал старый член партии, опытный латышский подпольщик Э. К. Озолинь. Первый номер районной газеты «Большевистское знамя» в условиях вражеской оккупации вышел в начале ноября 1941 года тиражом 200 экземпляров и был быстро распространён среди населения Поддорского, Молотовицкого, Залученого и Белебелковского районов[398].
В конце августа к действиям в тылу врага перешли райкомы партии районов, расположенных непосредственно у Ленинграда: Лужский, Осьминский, Волосовский, Оредежский, Тосненский, Чудовский и другие. Эти райкомы имели относительно большой резерв времени для подготовки к партизанской борьбе — до двух месяцев.
Лужский райком партии до вторжения в район гитлеровских войск сформировал 17 партизанских отрядов и групп, общей численностью около 400 человек[399], заблаговременно создал в лесах базы продовольствия, одежды, оружия и боеприпасов. В самой Луге и других населённых пунктах района были подобраны конспиративные и явочные квартиры. Горком и райком партии объединились в районный штаб во главе с секретарём райкома партии И. Д. Дмитриевым. 25 августа штаб вместе с партизанскими отрядами ушёл на партизанскую базу.
И так было всюду. В каждом оккупированном врагом районе во главе народной партизанской борьбы оставались секретари райкомов партии, председатели райисполкомов, другие руководящие партийные, советские и комсомольские работники. Они хорошо знали население, условия его жизни и быта, пользовались в народе большим авторитетом. Все это плодотворно сказывалось на организации и развёртывании партизанского движения в захваченных врагом районах.
Большую помощь партийным органам оказывали Ленинградский областной и городской комитеты комсомола. Их секретари В. Н. Иванов, О. Н. Сехчин, А. Ф. Вуколов и работники аппарата областного комитета комсомола с первых дней войны непосредственно на местах руководили работой райкомов ВЛКСМ по организации подполья и комплектованию партизанских отрядов. Уже осенью 1941 года в тылу вражеской армии действовали десятки комсомольско–молодёжных отрядов и более ста подпольных молодёжных групп. В их составе было более 300 руководящих комсомольских работников[400]. Вожаками партизан стали многие секретари райкомов комсомола: Гдовского района — И. Н. Никитин, Оредежского — А. И. Голицин, Лужского — Ф. Милош, Дедовичского — А. И. Лосева, Осьминского — А. Ф. Юдин, Красносельского— Н. В. Колосов, Новгородского — А. Устинов, Карамышевского — В. Г. Утина и другие.
В итоге проделанной партийными органами работы партизанское движение в Ленинградской области получило широкий размах уже в начале войны.
Огромная заслуга в этом принадлежит Ленинградскому обкому партии. Его секретари А. А. Жданов, Т. Ф. Штыков, Г. X. Бумагин, М. Н. Никитин постоянно проявляли большое внимание организации партизанской борьбы в оккупированных противником районах. Областные работники помогали оперативно решать вопросы обеспечения партизанских формирований и подпольных организаций оружием, боеприпасами, одеждой, обувью, продовольствием — всем необходимым для борьбы с оккупантами. По указанию партийных органов военкоматы и торгующие организации обеспечивали партизан оружием и продовольствием. Только в июле и августе 1941 года на партизанские базы было завезено 4229 винтовок, 32 пулемёта, десятки тысяч ручных гранат, тысячи килограммов взрывчатки, бутылки с горючей смесью, специальные спички для поджога складов, приспособления для проколов автомобильных шин на шоссейных дорогах, финские ножи и т. д.[401] Это вооружение для партизан и подпольщиков было изготовлено рабочими заводов Ленинграда имени С. М. Кирова, имени К. Маркса, «Красногвардеец» и других предприятий города.
В начале сентября, когда Ленинград оказался в кольце вражеской блокады, в городе из добровольцев был создан 191 партизанский отряд. Каждый район Ленинграда сформировал от 10 до 18 отрядов по 35–70 человек в каждом.
Для связи с оставшимися в тылу врага партийными органами и партизанскими формированиями на специальных учебных пунктах была развёрнута подготовка радистов из молодых патриотов, стремившихся к борьбе в тылу врага.
К осени 1941 года в тылу вражеских войск, действовавших на территории Ленинградской области, активно работали 392 подпольные организации и группы, вели боевые операции 287 партизанских отрядов по 35–50 человек, четыре партизанских батальона по 200— 250 человек, шесть партизанских полков по 1000–1200 человек, четыре партизанские бригады по 400–1200 человек[402]. Всего в партизанских формированиях и подпольных организациях было около 18 тысяч партизан и партизанок[403]. Это был незримый фронт осаждённого Ленинграда, внёсший значительный вклад в его героическую оборону.
Цементирующей силой партизанских формирований и подполья являлись коммунисты и комсомольцы. Только в составе партизанских формирований было 40 процентов коммунистов и 15 процентов комсомольцев[404]. В каждом партизанском соединении имелись партийные и комсомольские организации.
Непосредственно на местах руководство подпольными организациями и партизанскими формированиями осуществляли 26 райкомов и 2 районных партийных центра[405] (Псковский и Лужский). Кроме того, в оккупированных врагом районах в тесном контакте с партийными органами работали уполномоченные обкома партии[406].
Укрепляя руководящие партийные органы на местах, обком партии одновременно принимал меры по организации руководства партизанским движением в масштабе всех оккупированных врагом районов области, координации его с задачами, решавшимися советскими войсками.
На территории Ленинградской области к концу 1941 года вели борьбу с врагом Ленинградский, Волховский и Северо–Западный фронты. Для обеспечения взаимодействия партизанских формирований и подпольных организаций с регулярными войсками и оперативного руководства деятельностью подполья и партизанских формирований обком партии в сентябре 1941 года образовал свой специальный военный орган — Ленинградский областной штаб партизанского движения (ЛШПД) во главе с секретарём обкома М. Н. Никитиным.
По сути ЛШПД представлял собой своеобразный расширенный военный отдел обкома партии и полностью был ему подотчётен. Это был один из первых в истории Великой Отечественной войны областных штабов партизанского движения. Позже, как известно, такие штабы были созданы в союзных республиках и большинстве других областей, подвергшихся фашистской оккупации.
Для помощи партийным и комсомольским органам, действовавшим в тылу врага, в составе ЛШПД был создан специальный сектор. В него входили заведующий сектором партийных кадров обкома партии М. А. Старшинов и инструктор обкома комсомола А. П. Шапошникова.
Для связи с советским командованием при штабах Ленинградского и Волховского фронтов были оперативные группы ЛШПД во главе с А. А. Гузеевым и В. П. Гординым, а И. Н. Поликарпов и автор этой статьи являлись уполномоченными обкома партии по организации и руководству деятельностью подполья и партийных организаций партизанских соединений.
Таким образом, уже к концу 1941 года сложилась гибкая система партийного и военного руководства партизанской борьбой на территории захваченных врагом районов Ленинградской области. Она отличалась многими поучительными особенностями. Во–первых, Ленинградскому обкому партии удалось почти повсеместно создать в тылу врага партийные органы, являвшиеся боевыми штабами боровшегося с захватчиками народа. Во–вторых, Ленинградский обком партии, создав областной штаб партизанского движения и его представительства на фронтах, а также институт своих уполномоченных в оккупированных районах, получил возможность оперативно направлять партизанскую войну в масштабе всех оккупированных районов, координировать деятельность партизанских сил с задачами, решавшимися Красной Армией.
В дальнейшем эта система укреплялась и совершенствовалась вплоть до полного разгрома вражеских войск под Ленинградом.
* * *
В течение двух с половиной лет почти вся территория Ленинградской области была оккупирована гитлеровскими войсками. Они не только вели боевые действия. Почти все захваченные районы Ленинградской области административно входили в зону тыла группы армий «Север». Власть здесь целиком принадлежала армейскому командованию. И об этой власти следует сказать особо.
Сейчас многие западные буржуазные историки усиленно пропагандируют выдвинутый ими тезис о непричастности фашистского вермахта к преступлениям, чинившимся гитлеровцами на оккупированных ими территориях. Схема этого тезиса проста: вермахт был слепым орудием в руках гитлеровской клики и вёл лишь боевые операции па фронте, его генералы, «далёкие от политики», выполняли только свои «профессиональные функции» — руководили боевой деятельностью войск. Что же касается зверств по отношению к населению, всего кровавого оккупационного режима на захваченных территориях, то это дело специального карательного аппарата нацистской партии и фашистского государства. Отсюда делается вывод: вермахт не повинен в этих злодеяниях, в осуществлении преступной оккупационной политики гитлеровской клики.
Но, повторяем, в большинстве оккупированных районов Ленинградской области вся полнота власти принадлежала армейскому командованию — «далёким от политики» «профессиональным военным». Как же они осуществляли «управление» подведомственными им районами и их населением?
Вот лишь отдельные факты. За два с половиной года вражеской оккупации города Пушкина здесь было расстреляно и повешено 18 368 человек, угнано в Германию 17 968 юношей и девушек, в Петродворце было уничтожено 4265 и угнано на фашистскую каторгу 30 783 советских гражданина. Почти полностью было истреблено не успевшее эвакуироваться население Гатчины, Павловска, Стрельни, Лигово и многих других городов и рабочих посёлков.
Замечательные парки Пушкина, Гатчины, Павловска и Петродворца, где до войны отдыхали миллионы людей, были превращены в места массовых казней.
Непременными принадлежностями каждого города и районного центра были тюрьмы и помосты с виселицами, где устраивались публичные казни советских патриотов.
И каждый раз расправы с населением, с партизанами и подпольщиками производились с потрясающим садизмом. Вот как описал бесчинства гитлеровской армии в своём письме товарищам командир Тосненского партизанского отряда И. К. Алексеенко:
«Друзья мои, родные собратья по оружию. Может, вам не в новинку будет то, что я сейчас скажу. Сами вы видели много такого, от чего холодеет кровь, ранней сединой покрываются головы. Говорить об этом — бередить раны. И все?таки я не могу молчать, я должен рассказать вам о том, что видел совсем недавно в тылу у немцев.
Я помню кровавый разгул фашистского зверя в деревне Красные Горки. Дети — всегда дети. Они собрались у здания школы, играли. Веселая группа детей привлекла внимание двуногих фашистских зверей. Людоеды решили превратить детей в мишень для своих упражнений в стрельбе. Прошло несколько мгновений. У школы, в пыли, в луже крови, остались лежать девять детских трупиков.
Я видел это, товарищи. Можно ли позабыть! Закроешь на миг глаза — встаёт перед взором всё это, и нечеловеческой силой наливается каждый мускул…
Я знаю, как зверски пытали семью партизана Николая Глухова. Мучили всех членов семьи на глазах друг друга. Мучили старых и малых, выпытывали, куда ушёл сын, где скрываются партизаны. Молчали советские люди, никто ничего не сказал врагу. Тогда разъярённые звери схватили старую мать, связали и бросили её в топящуюся печь, сожгли заживо. Этого тоже, товарищи, никогда не забыть. И о том не забыть, как зверски замучили фашистские звери всю семью партизана Люшкова. Двух девочек — двенадцати и четырнадцати лет — похотливые скоты изнасиловали, а потом расстреляли…
Сегодня жить с пользой — значит убивать фашистских бешеных волков. День, когда мы ничего не сделали, чтобы уничтожить врага, погубленный день»[407].
Средством массового уничтожения советских людей был голод. Население городов фактически не снабжалось продовольствием, ходить в деревни за продуктами ему запрещалось. Уже осенью 1941 года в оккупированных гитлеровцами городах Ленинградской области начался массовый голод, а осенью и зимой он принял огромные размеры. Голодной смертью погибли сотни тысяч жителей.
Оккупанты систематически проводили разрушение городов. В Пушкине, Павловске, Гатчине, Петродворце после изгнания захватчиков не осталось ни одного уцелевшего здания. Дворцы–музеи были разграблены, предприятия, школы и жилые дома разрушены. В Новгороде оккупанты разрушили и сожгли 2346 домов. К моменту освобождения этот древний русский город, где до войны жило 100 тысяч человек, представлял собой сплошные руины, среди которых чудом уцелело 25 жителей и 15 зданий[408]. В другом древнем русском городе — Старой Руссе сохранилось лишь одно неразрушенное здание.
Так же поступили захватчики с городами и районными центрами Чудово, Демянском, Мгой и другими населёнными пунктами. В Чудово к моменту освобождения не осталось ни одного целого дома, Демянск был превращён в сплошные груды щебня и пепелища.
Дикие бесчинства творили оккупанты в сельской местности. Имущество колхозов, совхозов и МТС было объявлено трофеями гитлеровской армии. Многие совхозы и колхозы были переданы в собственность гитлеровским генералам и немцам–колонистам. В некоторые усадьбы возвратились их бывшие владельцы, изгнанные Октябрьской революцией. Для работы в поместьях передавались целые села. Так, в Порховском районе совхоз «Полонье» и земли прилегавших совхозов стали вотчиной порховского коменданта графа Хильмана. Для работы в его имении было прикреплено несколько сот крестьян[409]. Совхоз «Искра» был передан немецкому барону Шауэру. Работать в имении гитлеровцы обязали крестьян окрестных деревень. Рабочий день длился по 15–16 часов в сутки, за что крестьянам давали по 300 граммов овсяной муки. За невыполнение норм выработки применялись телесные наказания. Делалось это с присущим фашистам изуверством. Так, в начале мая 1942 года Шауэр согнал прикреплённых к нему крестьян и в их присутствии лично руководил поркой одиннадцати женщин. 55–летняя Е. Ф. Кузмина была запорота до смерти[410]. И это не единичные факты. Хозяйство бывшего совхоза «Большевичка» стало собственностью гитлеровца Леккерта, на землях колхозов Кенезерье, Люблино и Городец Лужского района было воссоздано имение бывшего местного помещика Бильдерлинга, земли колхозов Волосовского района составили имения немецкого барона Кельнера и гитлеровца Гутмана.
На землях совхозов Гари, Вишенка и Дновский массив Дновского района было создано обширное имение гитлеровца Бека. Сюда на работы сгонялись тысячи крестьян. Целая свора надсмотрщиков подгоняла их плётками и палками. Сам Бек выезжал в поле и стрелял из автомата по крестьянам с таким расчётом, чтобы они не разгибали спин[411].
Повсеместно была установлена грабительская система налогов, поставок и всевозможных поборов. Так, на Псковщине с каждого крестьянского двора взимался подворный налог по 240 рублей в год, с каждого трудоспособного мужчины — по 120 рублей, за рабочую лошадь — от 800 до 1200 рублей. Не забыты были даже собаки и кошки. За собаку нужно было платить 60 рублей в год, за кошку — 30. И уж прямым издевательством над населением были налоги на содержание прислужников оккупантов — старшин, старост, полицейских.
Кроме того, взимались натуральные поставки: с гектара посева зерновых — 2 центнера зерна (при среднем урожае в 3–4 центнера), 8 пудов сена и до тонны картофеля с хозяйства, 360 литров молока с коровы, 30–50 яиц с курицы и т. д.[412].
Однако эти грабительские нормы существовали только на бумаге. На деле гитлеровцы забирали все под метёлку. Только в течение первого месяца своего хозяйничанья в Гдовском районе гитлеровцы отобрали у населения более 3 тысяч голов крупного рогатого скота и за сопротивление грабежу убили 133 колхозника[413]. В деревне Закрапивно Полновского района за отказ отдать имеющиеся продукты гитлеровские солдаты учинили коллективную порку её населения.
Осенью 1942 года началась массовая насильственная отправка трудоспособного населения в Германию. Специальные воинские команды совершали внезапные налёты на населённые пункты, оцепляли их и всех захваченных мужчин, женщин и молодёжь отправляли на сборные пункты. В деревне Палицы Порховского района за отказ «добровольно» поехать в Германию гитлеровцы загнали 90 крестьян в сарай и всех сожгли живыми[414].
Так действовали обычные полевые части вермахта, возглавляемые «далёкими от политики» генералами. Так же действовали и части СС, возглавлявшиеся головорезами Гиммлера. И те и другие рука об руку совершали самые чудовищные преступления из всех, какие знала история.
Помимо всех других задач установленный гитлеровцами кровавый террористический режим имел целью подавить народную борьбу с захватчиками. Но советский народ не из пугливых. Он поднялся на смертный бой с захватчиками. И никакие репрессии не могли остановить его.
Наличие крупных лесных массивов в Ленинградской области позволило обкому партии сделать упор на преимущественное развитие действий партизанских формирований — отрядов, бригад и т. д. Однако и другие формы партизанского движения—деятельность подпольных организаций и групп в населённых пунктах и массовая борьба населения за срыв мероприятий оккупантов — играли здесь большую роль в борьбе с фашистскими захватчиками.
Причем ленинградским подпольщикам приходилось работать в особо сложных условиях. С одной стороны, как указывалось выше, гитлеровцы уничтожали, морили голодом и угоняли в Германию население городов и районных центров. Оно быстро сокращалось. Многие горожане бежали в леса. В результате в городах, имевших до войны десятки тысяч населения, к моменту их освобождения оставалось по нескольку сотен и даже десятков человек. Во–вторых, во всех городах, районных центрах, рабочих посёлках, станциях и крупных сёлах области размещались гарнизоны почти 700–тысячной группы армий «Север», а под Ленинградом и в прифронтовых районах гитлеровцами были заняты абсолютно все селения, даже лесные хутора.
Во всех населённых пунктах был установлен строжайший полицейский режим. Пребывание жителей вне своих домов разрешалось только в определённое время, которое систематически менялось. «С наступлением темноты, — говорилось в многочисленных приказах гитлеровцев, — все должны сидеть дома». Для посещения соседней деревни требовался пропуск старосты, для поездки в другой район — пропуск военной комендатуры. Под угрозой расстрела запрещалось без пропуска ходить в лес.
В начале 1942 года всю прифронтовую полосу гитлеровцы поделили на две зоны: «запретную» и «закрытую». В запретной зоне (отсюда жители были выселены) каждый гражданский человек, появлявшийся без сопровождения немецкого солдата, расстреливался на месте. В закрытой зоне жители могли (при наличии пропусков) передвигаться между населёнными пунктами, но только в дневное время и в сопровождении немецких солдат.
В оккупированных врагом населённых пунктах Ленинградской области располагались многочисленные разведывательные, контрразведывательные и карательные органы противника. Они установили строгий учёт жителей и слежку за ними.
И тем не менее подполье в занятых врагом населённых пунктах начало действовать с первых дней вражеской оккупации.
Под руководством райкомов партии с начала вражеской оккупации крупные подпольные организации работали в Пскове и Псковском районе, Порхове и Порховском районе, в Дно и Дновском районе, Луге и Лужском районе, в Полновском, Гдовском, Сланцевском, Осьминском, Серединском и других занятых врагом районах.
В Пскове и Псковском районе действовало 29 подпольных организаций и групп, насчитывавших более 100 коммунистов, комсомольцев и беспартийных патриотов[415]. Численно они были небольшими — ог 3 до 25 человек. Такие группы были в деревнях Новое Поле, Великополье, Тупицы, Большая Дуга, Русиново, Дубровка, Сабежп, Калядуха, Шушпаново, на острове Зелите и других. Подпольщики распространяли листовки, проводили политические беседы с населением, организовывали его на срыв мероприятий оккупантов, оказание всемерной помощи партизанским отрядам.
В Пскове действовало более десятка подпольных групп. На Псковской ТЭЦ подпольной группой руководил секретарь горсовета С. Г. Никифоров, на Октябрьской улице — П. Губина, на улице Гоголя— А. М. Яковлева, на Школьной улице — А. И. Иванова, на Печерском подворье — Рубцова. Деятельность этих групп непосредственно направлял секретарь Псковского райкома партии И. Г. Киселев. По его заданиям подпольщики распространяли листовки, собирали сведения о вражеском гарнизоне Пскова, совершали диверсии на железной дороге и предприятиях города.
В конце 1941 года в Пскове была создана ещё одна подпольная группа. Руководил ею коммунист И. А. Екимов. В группу входили Б. Петров, Е. Петрова, М. Матвеев и жена Екимова — А. Туханова. Вскоре М. Матвеев привлёк к подпольной работе надёжную молодёжь и создал из неё комсомольско–молодёжную группу. Екимов и Туханова писали листовки, а размножали и распространяли их юноши и девушки из группы Матвеева. К осени подпольщики собрали радиоприёмник, что дало им возможность распространять в городе посредством листовок сводки Совинформбюро. Кроме того, Екимов организовал из надёжных людей города и окрестных деревень кружок для прослушивания радиопередач. Члены кружка устно распространяли содержание передач московского радио среди населения. Вскоре из слушателей радиопередач была создана подпольная группа в деревне Дулова Гора. В неё вошли колхозники братья Павловы, Максимовы, Гуров, Балуев и другие. Группе было поручено распространять листовки, газеты и проводить беседы с крестьянами, организовывать их на срыв мероприятий захватчиков, подбирать надёжных людей в партизанский отряд.
В Псковском депо отважно действовала диверсионная группа коммуниста Л. С. Акулова. Многие поезда, проходившие через Псковский узел, минировались подпольщиками и взрывались в пути. Группой был сожжён псковский вокзал и Дом офицеров, в котором размещались гитлеровцы. На железной дороге, в 25 километрах от Пскова, члены группы устроили столкновение двух поездов.
Псковский партийный центр придавал большое значение проникновению подпольщиков в учреждения оккупантов. Как правило, гитлеровцы назначали начальниками районов, бургомистрами городов, волостными старшинами и старостами сынов изгнанных помещиков, белогвардейцев, кулаков и просто уголовных преступников. Но иногда проводились инсценировки «выборов». Этим умело пользовались псковские подпольщики. Им удалось устроить старостами и старшинами, а также заслать в комендатуру, земельное управление, полицию и другие органы захватчиков 32 патриота. Это дало возможность партийному центру своевременно получать необходимую информацию, узнавать о грозящей подпольщикам и партизанам опасности, помогало обеспечивать партизан продовольствием, одеждой, оружием и боеприпасами. Так, старшина Тямшанской волости Егоров срывал заготовки продовольствия для оккупантов, организовал из местной молодёжи подпольную группу, передал на её вооружение 34 винтовки, три станковых и семь ручных пулемётов, более 5 тысяч патронов. Староста Логозевской волости Козлов собирал в волостное управление на совещания подчинённых ему доверенных людей и по–своему «разъяснял» распоряжения оккупантов — инструктировал, как их срывать. Подпольщиками были старшины Верхне-Галковской и Ляховской волостей. Заведующий продовольственным складом в посёлке Красные Пруды Иванов переправил партизанам 60 мешков муки.
В Полновском районе активно работала подпольная группа учителя коммуниста Д. И. Певцова, созданная уполномоченным обкома партии В. И. Кушниковым. В её состав входили коммунисты, комсомольцы и беспартийные активисты. Вскоре группа превратилась в крупную организацию, насчитывавшую более 60 человек[416]. Во многих деревнях Полновского и Середкинского районов она создала действовавшие под её руководством подпольные группы.
Организация развернула широкую политическую работу среди населения. Одновременно велась активная боевая деятельность. Подпольные группы громили использовавшиеся гитлеровцами маслозаводы в деревнях Островцы, Низовцы, Спицыно и других, сожгли лесопильный завод в деревне Подлипье, разрушили рыбный завод и два катера на Чудском озере, сожгли 30 мостов на шоссе Псков — Гдов, сорвали 18 километров телефонно–телеграфных проводов и т. д.[417]
Боевые группы полновской подпольной организации состояли из 3–5—7 человек. Они отличались от партизанских отрядов тем, что их участники не уходили в леса, а жили среди населения и, как все крестьяне, днём выполняли полевые и домашние работы, а ночью брали оружие и выходили на боевые операции. Совершив их, подпольщики прятали оружие и расходились по своим домам. Гитлеровцы искали виновников диверсий в окраинных лесах и, естественно, не находили их.
Наряду с организацией Д. И. Певцова в Полновском районе работала организация коммуниста А. Е. Балудина и десятки подпольных групп в деревнях Залохтовье, Усадище, Спицыно и других.
Эффективность подпольной деятельности повышалась тем, что райкому партии удалось заслать надёжных людей на должности старост и старшин в ряд учреждений оккупантов. Старосты деревень Новая Зубовщина — Теретьев и Старая Зубовщина — Лукин систематически информировали райком партии о положении в районе, знакомили с административно–хозяйственными мероприятиями фашистских властей, оказывали помощь партизанским отрядам. Особенно активно работали на партизан и подпольщиков старосты деревеиь Вязово — Андреев, Дубяги — Бобылев, Зимовцы — Семенов, Шмелеве — Иванов. С их помощью были созданы запасы продовольствия для партизан. Они скрывали попавших в окружение советских воинов, помогали семьям партизан и красноармейцев.
В Гдовском районе уже летом 1941 года работали пять партийных и три комсомольские группы. Особенно активно начала свою деятельность партийная группа, состоявшая из коммунистов А. Н. Мининой, М. А. Тимофеева, Ф. Я. Седанова, А. Я. Сайкина, комсомольские группы под руководством И. Зимарова, Г. А. Кузьминой и М: В. Степановой. По заданию райкома партии они вели агитационную работу среди рабочих сланцевых рудников, мобилизовывали их на срыв работ. Одновременно подпольщики проводили диверсии на шахтах. А. Я. Сайкин и члены группы, в которую он входил, вывели из строя 28 моторов на рудниках.
Большую работу по организации патриотических сил в Луге и Лужском районе проделала подпольная организация, руководимая учителем истории коммунистом Н. Н. Теплухиным. В неё входили А. М. Бабаев, А. Иванов, Н. Семенов, К. Никитин, Л. Быстров и другие.
Уполномоченный обкома партии Н. Н. Теплухин установил связь с учителями местной средней школы и вовлёк в созданную им подпольную организацию учителей Антонину и Валентину Лениных, А. Михайлову и М. Шибанову, делопроизводителя школы А. Войцкевича. Затем Н. Н. Теплухин познакомился с медицинской сестрой городской больницы Котовой и через неё с врачами А. Н. Румянцевым, Ф. К. Флоренцовым и И. П. Цветковым. Вскоре в больнице была образована подпольная группа медицинских работников. Она вела агитационную работу среди больных, оказывала медицинскую помощь партизанам.
Осенью 1941 года Н. Н. Теплухин установил связь с рабочим шерстоваляльного завода В. В. Гуделем. Радиотехник по профессии, Гудель по заданию Н. Н. Теплухина устроился работать в радиомастерскую оккупантов. Из разрозненных частей он собрал радиоприёмник и установил его у себя па квартире. С этого времени подпольщики ежедневно переписывали от руки и распространяли по городу и району сводки Совинформбюро.
Гитлеровцы усиленно искали подпольную организацию, устраивали облавы и повальные обыски в городе. Несколько раз обыску подвергалась комната, где жил Н. И. Теплухин, но каждый раз безрезультатно. Н. Н. Теплухин осторожно вёл дело, тщательно подбирал новых людей в подполье и умело руководил ими. Осенью 1941 года он познакомился с военнопленным лейтенантом П. А. Ермилиным и его сестрой В. А. Ермилиной, работавшей кладовщицей в вещевом складе лужского лагеря военнопленных. Через Ермилиных подпольная организация засылала в лагерь листовки, организовывала побеги военнопленных. Вскоре П. А. Ермилин создал боевую группу из вызволенных из плена советских воинов, а затем партизанский отряд.
В подполье были вовлечены рабочие типографии и немецкой хозяйственной комендатуры А. Н. Шутов, В. В. Быков и Иванов. Из них была создана специальная группа. Она доставала продовольственные карточки и пропуска для выхода из города.
В это время население Луги голодало. Подпольщики обеспечивали наиболее остронуждающихся продовольственными карточками и пропусками для приобретения продуктов в деревнях. Многие жители города Луги таким путём были спасены от голодной смерти.
Так была создана в Луге большая подпольная организация. В ней было до 40 человек. Еще в начале октября 1941 года организация установила связь с подпольными группами Ветчинского, Красногородского, Толмачевского, Сабицкого, Бутковского, Раковенского, Лесновского, Островенского и других сельсоветов. Все эти группы возглавляли коммунисты. Объединенная организация состояла из 5 городских и 12 сельских подпольных групп, насчитывавших 130 коммунистов, комсомольцев и беспартийных патриотов[418].
Подпольщики распространяли газеты и листовки, вели беседы среди крестьян, собирали продовольствие и одежду для партизанских отрядов В. М. Романова, П. Г. Лукина, С. И. Полейко и других, вели для них разведку. Через лужскую подпольную организацию райком партии организовывал население на срыв мероприятий оккупантов. В частности, по призывам подпольщиков население района уклонялось от дорожных работ, не выходило на торфоразработки и лесозаготовки. Подпольщики сорвали отправку молодёжи в Германию, провели ряд диверсий на заводах, складах, в типографии, сожгли две казармы гитлеровцев в Луге[419].