СОЛДАТЫ КИЕВСКОГО ПОДПОЛЬЯ П. Т. Тронько, доктор исторических наук П. М. Овчаренко, кандидат исторических наук

СОЛДАТЫ КИЕВСКОГО ПОДПОЛЬЯ

П. Т. Тронько, доктор исторических наук

П. М. Овчаренко, кандидат исторических наук

Всему миру известен подвиг столицы Советской Украины Киева в Великой Отечественной войне. 73 дня и ночи на подступах к древнему городу не утихали громы ожесточённых сражений. Своей стойкостью и отвагой советские воины и трудящиеся Киева остановили у Днепра отборные гитлеровские полчища. На поле брани противник потерял свыше 100 тысяч солдат и офицеров. Врагу не удалось молниеносным ударом овладеть Киевом. Только после того, как советские войска по приказу Ставки оставили оборонительные рубежи, гитлеровцы вошли в город. Но киевляне не склонили голову перед оккупантами. Девизом их, как и в дни героической обороны города, были замечательные слова известной песни: «Ніколи, ніколи не буде Вкраїна рабою німецьких катів».

778 дней, с 21 сентября 1941 года по 6 ноября 1943 года, фашистская гадина терзала Киев. Захватчики жгли, разрушали и грабили жилые кварталы, глумились над советскими людьми. Полиция, жандармерия, СС и СД, воинские гарнизоны и карательные отряды — весь этот огромный аппарат насилия и грабежа с «арийской» методичностью насаждал в городе «новый порядок».

Руководители третьего рейха старательно воспитывали в своей грабьармии разбойничью психологию. «Эта страна, полная сметаны, яблок и белого хлеба, будет нас кормить по–царски…» — так расписывал рейхсмаршал Геринг немецким солдатам перспективы завоевания Украины. Вдохновленные такого рода напутствиями, гитлеровцы сразу же после захвата Киева начали поголовный грабёж народного добра и тащили всё, что попадало под руку: обувь, одежду, белье, посуду, продукты, детские игрушки. Нередко разбой принимал организованные формы. 21 сентября 1941 года гитлеровское командование издало приказ населению о сдаче всех излишков продовольствия. Разрешалось оставить только двадцатичетырёхчасовой запас продуктов. За невыполнение приказа оккупанты угрожали расстрелом[349].

Захватчики взорвали и сожгли все дома на центральной магистрали города — Крещатике и прилегающих к нему улицах. От площади Калинина до Бессарабки на месте многоэтажных сооружений остались груды железа и кирпича. Убытки, причинённые хозяйству и промышленности города, исчисляются в 10 миллиардов рублей[350].

С особым остервенением оккупанты стремились уничтожить культуру украинского народа. Фашистские вандалы взорвали исторический памятник мирового значения — Успенский собор Киево–Печерской лавры, построенный ещё в XI веке, сожгли Киевский университет и городскую публичную библиотеку, в первые же дни после вступления в город ликвидировали высшие учебные заведения, средние и начальные школы.

Промышленность Киева была передана в собственность немецких монополий. На работы сгонялось все гражданское население в возрасте от 11 до 60 лет, без различия профессий, пола, состояния здоровья. Больные, которые были не в состоянии держаться на ногах, за пропущенные дни работы штрафовались.

На предприятиях был установлен 14–16 часовой каторжный труд. Рабочие получали по 200–300 рублей в месяц, в то время как в 1942 году пуд муки в городе стоил 2 тысячи рублей, килограмм сала — 800 рублей. Сами гитлеровцы вынуждены были признать, что в Киеве начался «голод большого масштаба»[351].

Вот что в декабре 1941 года писал председатель киевской городской управы гитлеровскому начальству о голоде в Киеве: «Население гор. Киева на сегодняшний день по распоряжению комиссариата получает по 200 гр. хлеба на неделю, кроме того, работающие рабочие получают от своих учреждений ещё по 600 г. хлеба на неделю…

Сейчас население города совсем не получает таких продуктов, как жиры, мясо, сахар и другие, в городе начинают учащаться случаи опухания от голода»[352].

Бесчеловечные условия труда усугублялись систематическими издевательствами над рабочими. На заводе «Большевик», например, немецкий мастер зверски избил работницу Серафиму Павловскую, ставшую после этого инвалидом. Подростка Петра Вильховского мастер–немец избил металлическим прутом до смерти. На заводе «Ленинская кузница» хозяйничал бежавший в гражданскую войну в Германию бывший волынский помещик барон Рентель. Он ввёл на предприятии крепостнические, унизительные порядки. Почти ежедневно после гудка рабочих выстраивали во дворе и подвергали обыску. Если у рабочего находили хотя бы бутылку для молока, его обвиняли в попытке украсть бензин и дико расправлялись, натравливая на него собак. Так было со слесарем Багатюком и многими другими. Больного рабочего Иванова фашисты силой подняли с постели, привезли в цех, привязали к станку и заставили работать. Такие расправы в «назидание» другим устраивались публично.

Захватчики всячески глумились над достоинством советских людей. Пользоваться трамваем могли только гитлеровцы и их прислужники. Лучшие кварталы города были заселены немцами. У входов в магазины, кино и т. д. висели надписи: «Только для немцев», «Украинцам вход воспрещён».

Весь режим «нового порядка» был направлен на физическое уничтожение населения Киева. На состоявшемся в 1946 году в Киеве судебном процессе генерал–лейтенант Шеер, бывший в 1942–1943 годах начальником полиции и жандармерии Киевской области, показал: «…после оккупации Украины перед всеми немецкими войсками, следовательно, и перед нами, была поставлена задача беспощадно уничтожать украинское население». Гиммлер на совещании вблизи Житомира говорил, что задача немецких органов власти состоит в том, чтобы освободить территорию Украины для будущего переселения сюда немцев. С этой целью проводилось массовое уничтожение украинцев. Гиммлер заявил, что «население, оставшееся живым, должно быть изгнано в Центральную Россию»[353]. Установка Гиммлера была направлена на реализацию письма Гитлера о расселении на Украине после уничтожения значительной части её населения «25 миллионов колонистов–немцев и родственных им народов, которые могут не бояться тягот, так как тяжёлые чёрные работы будут выполнять украинцы»[354].

Захватчики усердно выполняли кровавый замысел своего бесноватого фюрера. В Киеве было совершено одно из крупнейших преступлений фашистов — массовое истребление советских людей в Бабьем Яру. 28 сентября 1941 года фельдкомендатура Киева издала приказ, согласно которому большое количество мирного населения, включая женщин и детей, было согнано в урочище Бабьего Яра. Перед расстрелом всех обречённых раздевали донага и избивали. Расстреливали крупными партиями. Первую партию заставляли ложиться на дно рва вниз лицом. Затем её расстреливали из автоматов. Слегка засыпав трупы землёй, палачи укладывали на них второй ярус людей, за ним третий и т. д. Два года не утихала стрельба в Бабьем Яру. Здесь были расстреляны моряки Днепровской флотилии, железнодорожники Киевского узла, рабочие, служащие, представители интеллигенции и их семьи. Свыше 100 тысяч киевлян погибло в Бабьем Яру. Немало горожан было умерщвлено в автомашинах–душегубках. Всего за время оккупации фашисты уничтожили в Киеве около 200 тысяч советских граждан[355].

Сейчас кое?кто на Западе пытается преуменьшить зверства гитлеровцев на советской земле. Находятся и такие, которые утверждают, что фашисты уничтожали только тех, кто прямо боролся с оккупантами. Что ответить на это? Вот свидетельства самих участников преступлений против советского народа — немецких военнопленных, привлечённых к раскопкам в Бабьем Яру, Сырецком лагере, Дарнице и в других местах массовых казней в Киеве: «22 и 23 ноября (1943 года. — Ред.) нам, 850 немецким военнопленным в лагере военнопленных г. Киева, советскими властями была предоставлена возможность убедиться в зверствах, учинённых над русским населением во время оккупации Киева немцами. 160 избранных нами доверенных лиц произвели раскапывание пяти из многочисленных ям. Только в двух местах извлекли около 150 трупов убитых русских граждан». В других местах они натолкнулись на остатки множества сожжённых трупов, на остатки предметов одежды и человеческих костей.

«Мы, таким образом, устанавливаем: здесь, в Киеве, было произведено ужасающее по своим масштабам истребление русского населения, во время которого… пали жертвами десятки тысяч женщин и детей»[356].

На состоявшемся в январе 1946 года в Киеве судебном процессе бывший начальник охранной полиции на территории Киевской области гитлеровский генерал Пауль Шеер цинично заявил: «Нужно было под видом борьбы с партизанами уничтожить большую часть украинского народа, а оставшуюся часть переселить на север. Вообще нужно было проводить драконовские меры против населения Украины»[357]. Комментарии здесь, как говорится, излишни.

Всенародной трагедией был насильственный вывоз советских людей на каторжные работы в Германию. Свыше 100 тысяч киевлян было отправлено в «проклятую неметчину», где они находились на положении рабов. Новоявленные рабовладельцы всячески издевались над советскими людьми, лишали их даже собственных имён, заменив их номерами. В Германии были созданы невольничьи рынки, где за 10–15 марок немецкий заводчик, помещик или кулак мог приобрести себе раба. Иногда из фашистской неволи проникали в Киев письма обречённых. «Сегодня, 29 августа, мне исполнилось 19 лет, — писала своей подруге Надежда Дидковская. — Как тяжело переживать в Германии такие молодые годы. Жить или существовать на свете, как собака, — в этом ничего хорошего нет. Пишу тебе, милая подруга, от всего измученного сердца всю правду о тяжёлой неволе»[358].

Несколько месяцев непосильного труда в фашистской Германии делали людей инвалидами. Они теряли зрение, становились калеками, заболевали туберкулёзом и массами гибли. Чтобы избежать отправки в Германию, многие киевляне прятались в канализационных трубах, подвалах, заражались болезнями[359].

Прямыми соучастниками злодеяний гитлеровских захватчиков, их подручными были украинские буржуазные националисты. Эти предатели украинского народа надеялись найти поддержку среди населения. Но киевляне, как и весь украинский народ, с презрением и ненавистью относились к фашистским агентам и, когда представлялась возможность, беспощадно расправлялись с ними. Бывший петлюровский министр Огиенко, прожив несколько месяцев в Киеве, писал своему приятелю во Францию, что население смотрит на украинских националистов «так, как когда?то, наверное, смотрели киевляне на татар–завоевателей. Никакой пощады нам. Вокруг нас одна жестокость. Всех приезжих украинцев, то есть нас, называют фашистами, шпиками, сообщниками Гитлера… Это правда, друг… Немцы действительно поручают нам с человеческой точки зрения самые мерзкие дела»[360].

Оккупантам не удалось парализовать киевлян террором. Как и на всей захваченной ими советской земле, фашисты с первых же дней своего хозяйничанья в Киеве встретили активное сопротивление населения. Срыв всех их мероприятий сразу же стал массовым, приобретая всё более активные формы, вплоть до диверсии. Уже 2 ноября 1941 года комендант Киева генерал–майор Эбергардт издал приказ: «Участившиеся в Киеве случаи поджогов и саботажа заставляют меня прибегнуть к строжайшим мерам.

Поэтому сегодня расстреляны 300 жителей Киева. За каждый новый случай поджога или саботажа будет расстреляно значительно большее количество жителей Киева»[361]. 29 ноября 1941 года последовал новый приказ Эбергардта. В нём говорилось: «В Киеве злонамеренно повреждены средства связи (телефон, телеграф, кабель). Потому что вредителей дальше терпеть нельзя, в городе было расстреляно 400 мужчин, что должно быть предостережением для населения»[362].

Но население следовало другим призывам — призывам оставленных в городе подпольных партийных и комсомольских организаций.

ЦК КП(б)У, Киевский обком и горком партии ещё в июле 1941 года провели заблаговременную подготовку подполья в Киеве и Киевской области. Непосредственное участие в его организации принимал секретарь ЦК КП(б)У М. А. Бурмистенко. В состав подпольщиков на добровольных началах были отобраны наиболее стойкие и мужественные коммунисты. Они были тщательно проинструктированы, ознакомлены с принципами организации подполья, конспиративной техникой. В течение июля — августа 1941 года был образован подпольный областной комитет партии. В Киеве наряду с основными подпольным горкомом и девятью райкомами были созданы запасной, дублирующий горком партии, а также 9 подпольных райкомов комсомола, 37 подпольных партийных и комсомольских организаций и диверсионных групп. Все они были обеспечены необходимой материально–технической базой[363]. Подпольный горком партии подобрал 40 конспиративных и явочных квартир, организовал несколько небольших типографий. В разных местах города было установлено 10 радиоприёмников.

В конце сентября 1941 года подпольный горком партии провёл первое своё заседание. В нём участвовали представители всех девяти райкомов. Заседание утвердило план работы, подчеркнув, что в начальном периоде вражеской оккупации важнейшей задачей подпольных организаций является развёртывание политико–массовой работы среди населения, и прежде всего разоблачение фашистской демагогии о «разгроме» Красной Армии. Было также признано необходимым расширить связи с населением, вовлекая как можно больше киевлян в борьбу против оккупантов. На этом же заседании горком партии создал штаб диверсионно–подрывной деятельности. Возглавил его член подпольного горкома начальник паровозо–колёсного цеха Киевского паровозоремонтного завода имени Январского восстания В. И. Кудряшов. В состав штаба вошли Г. И. Левицкий, И. М. Сикорский — члены Железнодорожного подпольного райкома партии и комсомолка Т. Маркус. В октябре 1941 года в него были дополнительно введены коммунисты С. А. Пащенко, Ф. Ф. Ревуцкий и комсомолец А. И. Горобец[364].

Штаб развернул широкую работу в Киеве, создавал боевые группы в районах Киевской, Житомирской и Черниговской областей. В самом городе, кроме подпольных райкомов, в этот период было создано шесть общегородских организаций. Например, одна из них, называвшаяся «Смерть немецким оккупантам», охватывала влиянием предприятия, работавшие на нужды гитлеровской армии. На каждом из таких предприятий организация имела подпольные группы, главная задача которых состояла в том, чтобы не дать возможности использовать производственные мощности для обслуживания вражеских войск. Деятельность подпольщиков активно поддерживалась рабочими и была весьма эффективна. Уже в конце сентября 1941 года на заводах стали в большом количестве выходить из строя станки, сварочные и вулканизационные аппараты, электрооборудование и электросеть.

В конце сентября 1941 года подпольщики вывели из строя пассажирскую и товарную станции Киева, разрушили водокачку, отдельные цехи киевских железнодорожных мастерских и депо. В начале октября были надолго выведены из строя швейная фабрика имени Горького и трикотажная фабрика имени Розы Люксембург. Направляемые подпольщиками рабочие активно срывали попытки восстановить предприятия, в частности возобновить работу заводов «Большевик» и «Ленинская кузница»[365]

Гестапо сбивалось с ног в поисках подпольных организаций. В результате предательства проходимца Романченко, знавшего в лицо многих подпольщиков, в октябре 1941 года гитлеровцы провели в городе массовые облавы и аресты. Были схвачены почти все члены горкома и райкомов партии. Из девяти членов основного подпольного горкома партии избежали ареста В. И. Хохлов, В. И. Кудряшов и М. П. Пятак. В связи с массовыми репрессиями прекратили деятельность подпольные райкомы комсомола, за исключением Советского, возглавлявшегося студентом Киевского гидромелиоративного института Г. Я. Синициным. Были нарушены многие связи, провалилась часть конспиративных квартир.

Но подпольщики продолжали борьбу. Особенно оживилась деятельность подпольного горкома с возвращением 6 октября 1941 года в Киев секретаря Киевского горкома партии по кадрам К. П. Ивкина, попавшего во вражеское окружение и не вышедшего в расположение советских войск. В конце октября состоялось совещание оставшихся на свободе подпольщиков. Оно ввело в состав основного горкома партии К. П. Ивкина, Ф. Ф. Ревуцкого, Ф. Д. Зубкова, С. А. Пащенко и Г. И. Кулика[366]. Секретарем горкома был утверждён К. П. Ивкин. В результате напряжённой организаторской работы заново были созданы подпольные райкомы партии в Печерском, Ленинском, Дарницком и других районах с довольно широкой сетью подпольных организаций и групп. Начал также действовать запасной подпольный горком партии. В декабре 1941 года секретарь запасного горкома С. Г. Бруз через подпольщицу М. С. Васильеву установил связь с основным горкомом. Координируя свою деятельность, оба горкома КП(б)У добились усиления подпольной работы в городе.

Основной горком создал две типографии: в доме № 9 по Татарскому переулку и в доме № 3 по Песчаной улице. Своя типография была и у запасного горкома, находившаяся в доме № 2 по Большой Шияновской улице.

Киевские подпольщики систематически принимали передачи радиостанций «Радянська Украіна», «Дніпро», имени Т. Г. Шевченко, которые по решению ЦК ВКП(б) и ЦК КП(б)У были созданы в Луганске и Саратове. Специальные радиопередачи для населения оккупированных районов Украины велись и из Москвы. Материалы этих радиопередач использовались подпольщиками для составления листовок и обращений, которые размножались в типографиях, на пишущих машинках, от руки и распространялись среди киевлян и населения пригородных районов. Всего за период вражеской оккупации подпольщики Киева выпустили свыше миллиона экземпляров листовок, распространили среди населения свыше 173 тысяч экземпляров газет, доставленных через партизан из советского тыла, и большое количество разной политической литературы[367].

Выпускавшиеся подпольными организациями листовки и брошюры рассказывали правду о Советском Союзе, о героической борьбе Красной Армии и партизан, разоблачали фашистскую пропаганду и «новый порядок» в Киеве. Так, в листовке, посвящённой годовщине Великой Отечественной войны, киевские подпольщики писали: «Прошел год с того времени, как мы находимся под гнётом гитлеровских бандитов. Что принесли немцы Украине? Голод, рабский труд, бесчеловечные издевательства, ограбление украинской земли и украинского народа, концлагеря, нагайки и виселицы. Они превратили школы и институты в конюшни и казармы, отняли детей у матерей, замучили голодом и холодом сотни тысяч пленных, а также истязают тех, кого вывезли насильно в «прекрасную» Германию. Год господствуют немцы на Украине, год льются кровь и слезы украинского народа. Гитлеровцам помогают уничтожать и угнетать украинский народ предатели и изменники, «самостійники» и кулаки. Эта погань засела в управах и полиции и радуется расстрелам и крови. Этим негодяям кара и смерть! Дрожи, вся сволочь фашистская, дрожите, ублюдки мерзкие! Час расплаты близок! Верные сыны социалистической Родины! Знайте, что Гитлер мечтал одолеть Советский Союз за несколько месяцев, а война уже тянется второй год. В 1942 г. немцы имеют успехи на Южном фронте, но эти успехи стоят им слишком дорого… Обо всём этом свидетельствуют наблюдаемые нами факты — ежедневно идут десятки эшелонов с ранеными. Гитлер бросил на фронт стариков, мобилизовал изменников–полицаев… Знайте, что немцы не в состоянии задержать наступление Красной Армии. Помогайте славной Красной Армии разгромить и уничтожить оккупантов. Бейте врага в тылу!»[368]

В каждой листовке и брошюре подпольщики призывали горожан к борьбе с ненавистным врагом. Так, в одной из брошюр, изданной подпольной организацией Чоколовского лесозавода тиражом 250 экземпляров, говорилось: «Верные сыны социалистической Родины, не ждите, так как ожиданием победы не ускорите, готовьте оружие. Идите в ряды народных мстителей. Вредите врагу! Разъясняйте народу правду об озверевшем фашизме. Не уезжайте в проклятую Германию, ваше место в рядах народных мстителей. На немецкие репрессии отвечайте репрессиями, этим вы поможете славной Красной Армии разгромить и уничтожить врага!»[369]

Листовки были не только средством политической информации населения, но и важнейшим средством связи законспирированных подпольных организаций с широкими народными массами. Через листовки подпольщики сплачивали патриотов, направляли их борьбу.

В Киеве и в окружающих его областях было много людей, стремившихся с оружием в руках бороться с захватчиками. Их нужно было выявить, организовать, связать с партизанами. Горком партии придавал этой работе очень большое значение. По его заданию штаб диверсионно–подрывной деятельности интенсивно готовил резервы для партизанских формирований. Сохранился протокол заседания подпольного горкома от 28 апреля 1942 года за № 5. В нём говорилось:

«I. Слушали: об организации действующего партизанского отряда из актива городской партийной и комсомольской организаций. (Докладывает Ивкин).

В обсуждении приняли участие товарищи: Кулик, Ревуцкий, Зубков, Кудряшов, Ивкин.

Учитывая всю политическую важность партизанского движения в условиях наступающей весны, горком КП(б) У постановляет:

   1. Организовать действующий партизанский отряд в количестве 100 человек.

   2. Подбор производить преимущественно из числа партийного и комсомольского актива города Киева и военных товарищей, преданных патриотов своей Родины, верных сынов Коммунистической партии большевиков.

   3. Срок отправки партизанского отряда в районы действия (Киевская, Житомирская области и Западная Белоруссия) установить 12 мая 1942 года.

   4. Придавая исключительно важное политическое значение по существу первому действующему городскому партийно–комсомольскому партизанскому отряду — утвердить командиром данного отряда члена горкома КП(б) У тов. Кудряшова В. И.

   5. Всю работу по отбору людей в отряд возложить на райкомы КП(б) У и райкомы комсомола города Киева.

Персональную ответственность за количественный отбор несут секретари райкомов КП(б)У.

   6. Ответственность от горкома КП(б) У за подбор, отправку, переброску оружия, а также за материальное обеспечение отряда возложить на члена горкома и командира отряда тов. Кудряшова и ответственного организатора партизанских отрядов от фронта тов. Боровицкого.

II. Слушали: о выступлении сформированных партизанских отрядов левого и правого Днепра. (Докладывает тов. Боровицкий.)

В обсуждении приняли участие товарищи Шевченко, Кудряшов, Кулик, Зубков, Ивкин.

Постановили: принять к сведению заявление ответственного организатора партизанских отрядов от фронта тов. Боровицкого о том, что окончательные сроки для выступления отрядов установлены 10 мая 1942 г.

Секретарь Киевского подпольного горкома КП(б) У ИВКИН»[370] В апреле 1942 года подпольный горком партии создал из партийно–комсомольского актива, оставшегося на оккупированной территории, Киевский партизанский отряд в 100 человек. Однако в связи с начавшимися арестами подпольщиков отряд к боевой деятельности не успел приступить. Часть партизан во главе с членами подпольного горкома партии Г. И. Куликом направилась в Черниговские леса, где продолжала вооружённую борьбу против оккупантов.

Члены городского штаба В. И. Кудряшов, С. А. Пащенко и по их поручению подпольщик Н. А. Сорока и другие систематически выезжали в села Киевской, Житомирской и Черниговской областей для организации боевых партизанских групп и оказания им помощи.

Большую работу по вербовке патриотов в партизанские отряды Киева проводила подпольная организация, действовавшая на строительстве Наводницкого железнодорожного моста, куда гитлеровцы согнали большое количество рабочих и военнопленных. В организацию входили коммунисты Н. А. Сорока, устроившийся на строительство бригадиром плотников, участник гражданской войны Ф. А. Клопотовский, военнопленный советский офицер К, М. Дивонин, работавшие чернорабочими, и Н. Ю. Ширмовская — член подпольной организации Дарницкого района. Подпольная группа организовывала побеги рабочих и военнопленных. Из них готовились кадры для создания боевых групп и партизанских отрядов в Киевской и Житомирской областях.

При помощи руководителя группы Н. А. Сороки бежал из лагеря К. М. Дивонин. По заданию подпольного горкома партии он обосновался в районном центре Житомирской области — Андрушевке, где по планам киевских подпольщиков был создан один из пунктов сосредоточения резервов для партизан. Устроившись сторожем на Андрушевском сахарном заводе, К. М. Дивонин принимал бежавших военнопленных и рабочих, которых направлял ему Н. А. Сорока. Он создал из них боевые партизанские группы в Торопах, Быстровке, Макаровке, Шпичинцах и других сёлах Житомирской области. Подпольная группа Н. А. Сороки доставала и переправляла в боевые группы К. М. Дивонина оружие, боеприпасы и взрывчатку. Осенью 1942 года в этих группах насчитывалось около 180 человек, из которых 80 были хорошо вооружены[371].

Из созданных К. М. Дивониным боевых групп вышло много способных организаторов партизанских формирований, а руководитель боевой группы С. Л. Лишевский в апреле 1943 года был назначен С. А. Ковпаком, соединение которого совершало рейд по территории Киевской области, командиром Розважевского партизанского отряда. На базе этого и других отрядов, дислоцировавшихся на территории Киевской и Житомирской областей, в мае 1943 года было создано партизанское соединение, действовавшее на Киевщине до полного изгнания захватчиков с территории области.

Большее внимание горком партии уделял обеспечению оперативности и конспирации в работе подпольных организаций. Члены каждой организации были объединены в отдельные группы (тройки, пятёрки). Их руководители через связных поддерживали связь с одним из членов горкома, получали от него задания. Как правило, подпольщики не знали даже всех членов своей группы и имели дело только с её руководителем. Эти меры значительно уменьшили возможности провала.

К началу 1942 года подпольные организации Киева приобрели значительный опыт борьбы и конспирации. Эффективность их деятельности росла. Так, на заводе «Большевик» под непосредственным руководством заместителя секретаря Киевского подпольного горкома партии В. И. Хохлова подпольщики систематически проводили хорошо подготовленные диверсии на самых важных производственных участках. В феврале 1942 года в ознаменование 24–й годовщины Красной Армии они вывели из строя всю службу заводского электрохозяйства.

Усилила свои удары по оккупантам подпольная организация «Смерть немецким оккупантам». Ее возглавил Г. С. Кочубей, бывший секретарь партбюро Наркомфина УССР. Организация проводила агитационную и диверсионную работу в городе. Ряды её быстро росли. Вначале организация состояла из 16 человек, к маю 1942 года в ней было уже 28, а к началу 1943 года — 121 человек[372].

В её рядах были рабочие, колхозники, интеллигенция.

Организация «Смерть немецким оккупантам» сумела создать хорошо законспирированную подпольную типографию в подземном помещении у подножия Черной горы. Это помещение, вырытое Г. С. Кочубеем, В. И. Ананьевым и В. В. Черепановым из коридора дома В. А. Ананьевой (Железнодорожное шоссе, 5а), представляло собой пещеру–комнату в рост человека, площадью 2,5 метра на 1,2 метра. Вход в пещеру был настолько мал, что в неё можно было попасть только ползком. Здесь собирались руководители организации, скрывались подпольщики во время облав, а с февраля 1942 года начала работать типография. Станок для неё собрали братья Б. А. и П. А. Загорные, а шрифт доставил из местечка Бровары И. Е. Поживилов.

Эта организация имела пять радиоприёмников. Широко используя принимаемые по радио материалы, Г. С. Кочубей, В. И. Ананьев, В. В. Черепанов и другие подпольщики составляли тексты листовок. Они ежедневно печатались в типографии в количестве 200–300 экземпляров. Та же типография изготовляла бланки различных документов, воспроизведённых с немецких образцов. В частности, здесь готовились документы на право проживания в Киеве и других местах.

В декабре 1942 года в типографии был перепечатан номер газеты «Радянська Украіна». Для его распространения подпольщики прибегали к дерзкому приёму: «Радянська Украіна» Продавалась как вкладыш к выходившей в Киеве фашистской газетёнке.

Кроме Киева подпольная организация «Смерть немецким оккупантам» развернула активную деятельность в Макаровском, Броварском, Ржищевском, Фастовском, Васильковском районах Киевской области, в Бобровицком, Носовском и Комарницком районах Черниговской области; в Попельнянском и Корнинском районах Житомирской области и на шести железнодорожных узлах — Киевском, Фастовском, Нежинском, Прилукском, Бахмачском и Конотопском[373].

Крупной боевой ячейкой была подпольная организация на заводе «Арсенал», славном своими замечательными революционными традициями. Еще в ноябре 1941 года кадровые рабочие завода — участники Январского восстания арсенальцев против белогвардейцев в 1918 году Д. Я. Нестеровский и Н. И. Гайцан по заданию горкома партии создали подпольную партийную организацию «Арсеналец». Вначале она состояла из 3 человек, в феврале 1942 года насчитывала 8, а к середине 1943 года — 38 человек. Она распространила своё влияние во многих учреждениях оккупантов в Киеве, а также среди населения Дымерского, Иванковского, Чернобыльского районов Киевской области и Носовского района Черниговской области. С декабря 1941 года под руководством «Арсенальца» действовали четыре подпольные группы в Лоснновской МТС Носовского района Черниговской области, на строительстве моста через реку Ирпень в селе Демидово Дымерского района, на строительстве моста через реку Тетерев в селе Грини Чернобыльского района Киевской области и в Мануильском лесничестве Дымерского района. В строительную фирму «Карл Берле» по заданию организации устроился подпольщик инженер–строитель В. С. Гуреев. Под его руководством на строительстве указанных мостов проводились диверсии, разными способами срывались работы.

Стремясь поставить себе на службу промышленность города и обеспечить предприятия в Германии квалифицированной и бесплатной рабочей силой, оккупанты обязывали все трудоспособное население регистрироваться на бирже труда. Отказ от регистрации и работы грозил расстрелом. Комендант охранной полиции Киева вызывал каждого рабочего повесткой, в которой указывалось: «Вам надлежит явиться с собственными инструментами в Богдановский район полиции (Пушкинская, 38) в понедельник 1 декабря в 7 часов утра. В случае неявки будете наказаны». И все же в результате работы подпольщиков, в частности арсенальцев, регистрация на бирже труда срывалась. Сотни людей, в том числе учителя, врачи, инженеры, ушли в села, уклоняясь от отправки на каторгу в Германию. Многие из них по заданию «Арсенальца» вели политическую работу среди колхозников.

Арсенальцы имели радиоприёмник, пишущую машинку и стеклограф, что дало возможность организовать широкий выпуск листовок. За полтора года подпольщики–арсенальцы выпустили и распространили в Киеве и Киевской области несколько тысяч листовок «Советский голос» и сводок Совинформбюро.

В октябре 1941 года по инициативе инженеров–железнодорожников Р. И. Синегубова и В. М. Запорожца была создана подпольная организация из работников железнодорожного транспорта. Вначале в её составе было 17 человек. Развернув борьбу, она довольно быстро объединила вокруг себя многих патриотов и увеличилась в январе 1942 года до 32, а к началу 1943 года —до 67 человек[374].

Для проведения агитационной и диверсионной работы многие члены организации устроились на предприятия и учреждения оккупантов: Г. А. Тоичкин—в депо Киев–Московский электриком, Г. А. Шубин — агентом снабжения в трамвайный трест, П. А. Остроушко—шофёром в автогараж дезинфекционной фирмы, М. И. Солох— заведующим складом в корчеватском «Газгольдстрое». Подпольщики имели своих людей на строительстве железнодорожной ветки Пуща Водица — Буча — Попельня, где всячески срывали работы. Вскоре там, куда определились «работать» члены организации, — среди ремонтных железнодорожных рабочих, в трамвайном тресте, в «Газгольдстрое», в автогараже дезинфекционной фирмы — и на других объектах возникли подпольные группы. Раздобыв пять радиоприёмников и четыре пишущие машинки, подпольная организация ежедневно выпускала около 100 экземпляров листовок и сводок Совинформбюро. Организация вела широкую политическую работу среди населения Киевской области. Так, врач С. А. Белоновский, устроившись агентом артели «Фотопортретист», систематически бывал в Мотовиловке, Лубянке, Гавриловне, Пархомовке, Володарке, Озерном и в других сёлах области, где распространял листовки, сводки Совинформбюро и, когда позволяли условия, проводил беседы с колхозниками.

Сильную подпольную организацию создал в Киеве коммунист А. Н. Тимощук. Во время комплектования подполья он был утверждён членом Дарницкого подпольного райкома. Однако А. Н. Тимощук вынужден был выехать в село Журавка Яготинского района, где при его непосредственном участии была создана подпольная организация во главе с коммунистом И. Остропыкиным. В январе 1942 года Тимощук возвратился в Киев и устроился на работу не в Дарницком, а в Московском районе, где его не знали. Вскоре под его руководством возникла подпольная организация в депо Киев-Московский. Через некоторое время коммунисту удалось связаться с подпольным горкомом партии.

Подпольная организация А. Н. Тимощука использовала материально–техническую базу, оставленную для Дарницкого подпольного райкома партии: два радиоприёмника, пишущую машинку и шапирограф, оружие и взрывчатку. В начале 1942 года организация выпустила свою первую листовку «Обращение к железнодорожникам», в которой призывала работников транспорта срывать перевозки противника. В дальнейшем подпольщики–железнодорожники ежедневно выпускали около 200 экземпляров листовок и сводок Совинформбюро. Листовки распространялись среди киевлян и населения Яготинского района Киевской области. К началу 1943 года подпольная организация депо Киев–Московский выросла до 31 человека. В её составе было четыре подпольные группы: две — в депо Киев-Московский, одна — в депо Станции Дарница и одна — в селе Журавка Яготинского района Полтавской области (ныне Киевская область).

В начале 1942 года коммунист А. Н. Воробьев при помощи А. Н. Тимощука создал на Дарницком вагоноремонтном заводе подпольную партийную организацию из шести человек. К концу года она увеличилась до 39 человек, объединённых в семь подпольных групп, и действовала в тесном контакте с подпольной организацией депо Киев–Московский.

Весной 1942 года Киевский горком партии установил связь с самостоятельно возникшей подпольной организацией под руководством Н. С. Короля. В руководящее ядро её, называвшееся пятёркой, были введены представитель подпольного горкома КП(б)У Д. И. Лисовец, руководитель боевой группы С. П. Маленко и другие. Эта организация, выросшая со временем до 34 человек, имела своих уполномоченных в Дымере, Борисполе, Шполе. Она создала ряд боевых групп на территории Житомирской области.

Совершая смелые диверсии и развёртывая активную агитационную работу, подпольщики в то же самое время заботились о подготовке резерва для партизанских отрядов, действующих близ Киева. Ими были направлены в партизанские отряды Розважевского, Макаровского и Дымерского районов около 100 человек, 180 винтовок, 30 гранат, 10 тысяч патронов.

Особенно большую работу по созданию подпольных организаций провёл Железнодорожный подпольный райком партии во главе с А. С. Пироговским. Бывший рабочий лесозавода имени Первого мая А. С. Пироговский был избран секретарём заводской партийной организации, а накануне войны стал директором завода. Он принимал активное участие в обороне Киева. В самый тяжёлый, начальный период фашистской оккупации Железнодорожный райком партии был правой рукой подпольного горкома в создании новых организаций и развёртывании политической работы среди населения Киева. Так, в начале 1942 года по заданию Железнодорожного райкома партии коммунист Н. Ф. Грищенко, работавший до войны инструктором Дрогобычского обкома партии, создал подпольную организацию на Чоколовском лесозаводе. Организация издавала листовки и антифашистские брошюры, написанные учителем истории Н. Е. Могильным.

В течение 1942 года было выпущено 16 брошюр по 250 экземпляров каждая. Брошюры и листовки печатались на шапирографе и На пишущей машинке. Активно помогал А. С. Пироговскому старый большевик В. Д. Шишкин. За всё время оккупации члены его семьи (жена Любовь Власовна, дочь комсомолка Вита и сын пионер Игорь) выполняли обязанности связных Железнодорожного райкома партии и подпольных партийных организаций.

По поручению Железнодорожного райкома партии В. Д. Шишкин в конце 1941 года создал на Чоколовке подпольную организацию «Киевский рабочий», которую. позже возглавил кандидат в члены партии С. Г. Самовольский. Организация систематически выпускала массовым тиражом листовку «Советская Украина». Ответственным за выпуск листовок являлся комсомолец В. Е. Токарев. Он был инвалид (потерял обе ноги), но стойко переносил лишения. Мужественному подпольщику активно помогал его отец Е. П. Токарев, работавший до войны истопником в Киевском институте пищевой промышленности.

Подпольная организация «Киевский рабочий» выпустила тысячи экземпляров листовок и сводок Совинформбюро. В подпольные группы они часто доставлялись одиннадцатилетним пионером–связным Е. Вихровичем. Подпольщики распространяли листовки на заводах «Большевик» и «Ленинская кузница», в сёлах Княжичи, Жуляны, на железнодорожных станциях Тарасовка, Ворзель, Боярка, Белая Церковь, Мироновка, Городище, Попельня, Казатин.

Большую помощь Железнодорожному райкому оказала хозяйка конспиративной квартиры Е. Н. Ярая. Скромная беспартийная труженица, она взяла в аренду дом № 7 по Садовой улице, на Чоколовке, который стал штабом подпольщиков. Здесь был установлен радиоприёмник, пряталось оружие. В доме имелся подвал с тайным выходом в сад.

Продолжая работу по расширению подпольной сети, Железнодорожный райком создал две подпольные группы на станции Киев-Товарный, три —на станции Киев–Пассажирский, три — в депо и подпольную партийную организацию во главе с П. И. Щербаковым в Печерском районе. Райком находил и брал под своё руководство самостоятельно возникшие подпольные организации, имел свои подпольные группы на Днепровской спасательной станции (руководитель Е. И. Тимченко), в Киевской конторе центрального отопления (руководитель А. М. Борисов), в управлении зерновых предприятий (руководитель Н. К. Шайдюк).

Верными помощниками коммунистов были комсомольцы. .После того как в октябре 1941 года в результате массовых арестов прекратили свою деятельность подпольные райкомы комсомола, Киевский горком партии создал восемь новых райкомов ЛКСМУ, которые развернули большую работу по созданию подпольных комсомольско–молодёжных организаций. Нередко такие организации возникали по инициативе самих комсомольцев. Особенно успешно работал Советский райком ЛКСМУ во главе с Г. Я. Синициным. К февралю 1942 года он создал подпольные молодёжные группы в городском управлении водопроводной сети из 5 человек, на полиграфической фабрике — из 7 человек, на теплоэлектроцентрали —-из 11 человек. Подпольная группа на полиграфической фабрике занималась изготовлением подложных документов для бежавших из плена советских воинов, обеспечивала бланками паспортов подпольщиков. Группа на теплоэлектроцентрали распространяла листовки, организовывал^ диверсии.

Особое внимание уделял Советский райком комсомола созданию подпольных молодёжных групп в учебных заведениях.

Закрыв большую часть вузов, оккупанты вместе с тем, заигрывая с населением, некоторые из них оставили. Райком комсомола создал подпольные группы в медицинском институте (в составе 3 человек) и в гидромелиоративном (из 8 человек). По заданию райкома комсомола руководитель подпольной группы в мединституте З. Почтарь создала из студентов дружину, члены которой впрыскивали молодым людям разные сыворотки, вызывавшие видимость болезни, составляли фиктивные справки о нетрудоспособности, заверявшиеся печатью, изготовленной И. Стегней. Подпольщики мединститута спасли от угона в Германию около тысячи юношей и девушек.

Группа студентов в количестве 40 человек собирала в городе медикаменты и через А. В. Подласова — второго секретаря Советского подпольного райкома комсомола — передавала их в партизанский отряд имени Ленина.

В суровой борьбе закалялось и росло киевское подполье. К лету 1942 года в Киеве вели работу 40 подпольных организаций, объединявших в своих рядах 250 коммунистов, 119 комсомольцев и 377 беспартийных патриотов. Они значительно усилили срыв мероприятий оккупационных властей, диверсионную и разведывательную деятельность. Так, ещё в январе 1942 года группа рабочих во главе с подпольщиками В. В. Удовиченко, М. А. Козыревичем, П. М. Романенко, В. В. Балышевым совершила диверсию на подготовленном гитлеровцами к пуску хлебозаводе № З. В результате завод не работал в течение всей оккупации. Подпольная группа при конторе лесосплава под руководством К. Д. Станиславова скрепила около 38 тысяч кубометров древесины так, что вся она была унесена весенним паводком. Эта древесина предназначалась оккупантами для строительства переправ через Днепр. Значительную диверсионную работу проводили киевские железнодорожники. Подпольщики Н. А. Тацков, А. И. Лебедев и Б. Г. Лукьянов с помощью рабочих уничтожили построенное захватчиками и подготовленное к пуску в эксплуатацию деревянное депо на станции Дарница. При этом сгорели два исправных паровоза. В начале ноября 1942 года подпольщик Г. А. Тоичкин пустил паровоз на разведённый поворотный круг депо Киев–Московский, в результате чего депо было выведено из строя на несколько месяцев. Подпольная группа во главе с Д. К. Бурковым организовала ремонтников–железнодорожников на массовый срыв работ. Больше половины рабочих систематически не выходили на работу, умышленно простаивали, портили или прятали инструмент и материалы. На участке Караваевы Дачи бригада ремонтников под руководством Г. М. Петрова так «отремонтировала» железнодорожный путь, что по нему прекратилось движение поездов. Гитлеровцы вынуждены были перебросить батальон солдат для восстановления пути.

Широкую работу по организации массового срыва мероприятий оккупантов вели подпольщики Киева в деревнях и сел ах,,,Киевской области. Они организовали колхозное крестьянство на срыв заготовок сырья для предприятий и продовольствия для вражеской армии. Гитлеровские служаки вынуждены были признавать, что население срывает их мероприятия. Так, шеф Дымерского района Блюшке в своём распоряжении старостам сельских управ от 12 мая 1942 года указывал на наличие «большого саботажа сдачи государству (то есть оккупантам —Ред.) картофеля, в то время как во многих сёлах картофель есть в большом количестве». Он отмечал также, что срываются поставки молока, яиц и других продуктов. Фашистский бандит требовал жестоко карать тех, кто не выполняет заданий по сдаче сельскохозяйственной продукции[375].

Значительное место в деятельности киевских подпольщиков занимала разведывательная работа. Они следили за расположением вражеских войск, передвижением воинских эшелонов, собирали сведения о военных объектах противника. Важно было не только собрать данные о враге, но и своевременно передать их советскому командованию. Вскоре эта трудность в значительной мере была преодолена. В начале 1942 года секретарь Печерского подпольного райкома партии Б. А. Байда установил связь с действовавшей в Киеве разведчицей М. Стешиной. При помощи райкома она создала разведывательную группу, в которую вошли подпольщики Л. И. Высочанский, Г. Е. Иорейко, П. А. Болутенко, М. И. Крикуненко, Г. С. Леончук. Кроме разведывательной работы в Киеве эта группа поддерживала связи с подпольщиками Кировограда и Днепродзержинска. Данные, ею добывавшиеся до марта 1943 года, регулярно передавались по радио командованию частей Красной Армии[376].

Еще в начале августа 1941 года в Киеве была создана для разведывательно–диверсионной работы в тылу противника группа патриотов под руководством И. Д. Кудри, имевшего подпольную кличку Максим. Для неё заблаговременно были подготовлены помощники, радисты, курьеры, заложены радиостанции, тайники с оружием, бланки различных документов, шифры и т. д. Максиму надлежало скрываться на конспиративной квартире М. И. Груздовой. Но случилось непоправимое, 24 сентября был взорван дом, в подвале которого хранились предназначенные для группы Максима бланки паспортов и других документов, деньги, оружие, шифры, адреса нужных людей. Погибло все, без чего, казалось, почти невозможно было вести подпольную работу. Пришлось все начинать заново. Опираясь на своих помощников, Максим стал искать возможности для развёртывания диверсионной и разведывательной деятельности. Чтобы легализоваться, он стал студентом медицинского института.

Однажды Максим встретил человека, который мог его разоблачить. Им оказался бывший петлюровец, который хорошо знал Максима перед войной. Теперь он работал в гестапо. Но Максим сумел построить с ним отношения так, что петлюровец стал «нашим человеком. От него Максим узнал о строительстве особого секретного военногЬ объекта в районе Винницы и другие данные. В ноябре 1941 года Максиму посчастливилось установить связь с группой чекистов, которая, выполнив задание, попала в окружение. Руководитель группы Елизаров помог Максиму установить связь с замечательными патриотками Евгенией Бремер и Раисой Окипной. Они познакомили Максима с другими патриотами. К их числу принадлежала М. В. Сушко, хранившая впоследствии у себя наиболее секретные документы Максима.