Нацистский Люцифер

Нацистский Люцифер

Ни об одном эсэсовском палаче не существует столько легенд, сколько о Гейдрихе. Каких только пышных наименований не давали ему: «злой гений», «молодой злобный бог смерти», «белокурая бестия», «шеф черного Олимпа», «тайный технократ нацистских переворотов», «отточенный клинок фюрера», «человек с волчьими глазами», «сатана в человеческом образе», «Фуше Гитлера», «генерал войны в темноте», «преступник формата Люцифера», «Чезаре Борджиа»[73].

Отчасти такое внимание к особе Гейдриха объясняется тем, что некоторые нацисты, знавшие Гейдриха лично, были заинтересованы в выпячивании его роли в аппарате насилия, окружали эту действительно зловещую фигуру мистическим туманом. Кто эти нацисты? Да тот же Керстен — лейб-медик, массажист и фактотум Гиммлера, который выпустил после войны книгу о своем «знаменитом» пациенте, дабы реабилитировать себя, а заодно и Гиммлера. Ведь они долгие годы были неразлучны. Естественно, что Керстен валит все на Гейдриха.

То же самое сделал и жестокий, коварный начальник СД Вальтер Шелленберг, ускользнувший с помощью Запада от правосудия. С Гиммлером он шел до конца (только конец у обоих получился разный). Поэтому Шелленберг был заинтересован в том, чтобы обелить Гиммлера: дескать, Гиммлер оказался под влиянием Гейдриха и выполнял планы Гейдриха. Он, Шелленберг, пытался удерживать рейхсфюрера СС от дурных поступков, но Люцифер, Демон, «шеф черного Олимпа» мешал. Такова концепция Шелленберга.

Думается, впрочем, что существовала и объективная причина того, что буржуазные историки, особенно западногерманские (например, Иоахим Фест), сфокусировали свое внимание именно на Гейдрихе. Все-таки среди бюрократов-убийц типа Гиммлера, Хёсса, Эйхмана, Мюллера и десятков других он выделялся. Был фигурой более колоритной, что ли. Чаще высказывался. Больше интриговал. Обладал непомерным честолюбием. И т. д. и т. п.

В результате многие послевоенные буржуазные историки, не попытавшись критически оценить высказывания Керстена, Шелленберга и других, дали волю фантазии и наговорили о Гейдрихе бог знает что: нечто фрейдистски-заумное, что куда скорее подходило бы для героя венских салонов конца XIX в. и уж отнюдь не для генерала СС Рейнхарда Гейдриха — провокатора и организатора массовых убийств.

Правда, рассказывая о Гейдрихе, мы можем теперь опираться на книгу французского исследователя Эдуарда Калика, на монографию «Рейнхард Гейдрих. Ключевая фигура третьего рейха». Мы цитировали ее уже неоднократно. Основное достоинство этой книги в том, что в ней Гейдрих предстает не как «загадочная личность», а как нацистский политический деятель, один из создателей аппарата насилия в «третьем рейхе».

А теперь немного хронологии.

Гейдрих родился в 1904 г. в Галле на Заале. Отец его, Бруно Гейдрих, был директором консерватории и сам сочинял музыку, не очень удачно подражая Вагнеру. Став «протектором» Богемии и Моравии, то есть фактически наместником Гитлера в истерзанной оккупированной Чехословакии, Гейдрих заставил чешских музыкантов исполнять отцовские опусы. Сам Гейдрих был неплохим скрипачом.

Уже в 16 лет Гейдрих записался в реакционную нелегальную военную организацию — «фрейкор». С полубандитскими «фрейкоровскими» отрядами, с самыми их экстремистскими элементами он поддерживал тесную связь вплоть до вступления в СС.

С 1922 г. — служба на флоте, 9 лет и 2 месяца. 31 мая 1931 г. Гейдриха выгнали с крейсера «Берлин», где старшим офицером был Канарис, будущий шеф военной разведки — абвера. Выгнали по приговору «суда чести» якобы за обман девушки. Версии существуют разные: то ли девушка забеременела, а Гейдрих женился на другой, то ли он женился не на своей невесте, а на Лине Остен, будущей «политизирующей вдове», так ее окрестил после смерти Гейдриха Гиммлер.

Нам кажется более убедительной версия Калика о «суде чести». Гейдриха списали с учебного крейсера «Берлин» за связь с нацистами. В 1931 г. это был действительно серьезный проступок. В Веймарской республике военные не имели права активно действовать в рядах экстремистских организаций. И нам известно, что Гитлер не заступался за попадавшихся с поличным нацистов. Такова была его тактика. Фюрер боялся дразнить власть имущих в Германии, оберегавших тогда «лояльность» армии.

Что касается Гейдриха, то он вполне мог смекнуть, что выгодней открыто служить нацистам, нежели цепляться за военные регалии: как-никак в Веймарской республике армия и флот, связанные Версальским договором, влачили довольно жалкое существование.

1 июня 1931 г. Гейдрих вступил в СС, где стал организатором уличных драк и «зальных побоищ».

Дальнейшая биография Гейдриха уже неотделима от истории эсэсовского «ордена»: в феврале 1933 г. Гейдрих вместе с Куртом Далюге действует в Берлине — составляет списки «врагов нации» для арестов, устраивает концлагеря, подготавливает поджог рейхстага. В марте того же года под руководством Гиммлера захватывает власть в Баварии. Там же создает концлагерь Дахау.

В ноябре 1933 г. Гейдриху присваивают чин бригадефюрера СС, иными словами, в 29 лет он становится эсэсовским генералом.

20 апреля 1934 г. Геринг отдал тайную полицию Пруссии — гестапо — дуумвирату Гиммлер — Гейдрих. 30 июня была «ночь длинных ножей». 25 июля — убийство австрийского канцлера Дольфуса, 9 ноября — «хрустальная ночь», первый большой антисемитский погром, и сразу во многих городах Германии. И т. д. и т. д.

До наших дней дошло множество фотографий Гейдриха. Конечно, все они сильно заретушированы. Но если взглянуть на них непредвзято, то можно утверждать — перед нами типичный эсэсовец, какими их изображали в нацистской Германии. Лошадиное лицо с маленькими глазками, белесые прилизанные волосы. Длинная шея, длинное туловище, облаченное в зловещий черный мундир. Ординарная внешность[74]. Сразу после 1933 г. Гейдрих объединил СС с полицейским аппаратом, создав мощную тайную организацию для сыска и репрессий, организацию, пронизанную насквозь нацистской идеологией и в то же время державшую в руках исполнительную власть. Он, как никто иной, умел создать во всей стране «атмосферу страха». Умело дирижируя своими молодчиками, Люцифер развязал «галопирующую эскалацию» пыток, а потом массовых убийств. Но это все было после, а уже в 1931 г. Гейдрих сказал Удо фон Мореншельду, адъютанту одного из главарей СА — Карла Эрнста, что после захвата власти Гитлером СС и тайная полиция будут определять не только экономику и политику, но и пропаганду, и дипломатию, и культуру. Таким образом, Гейдрих с самого начала имел перед своим мысленным взором «идеал» СС — тотальное полицейское государство. Создавал он его, конечно, не один: умалять роль Гиммлера, Мюллера, Олендорфа, Поля, Шелленберга и других деятелей тайной полиции СС и управления концлагерей не следует.

В 1935 г., после того как нацисты распустили все партии, объявили вне закона профсоюзы и другие массовые организации трудящихся и засадили за решетку всех своих врагов — от коммунистов до левых интеллигентов и от социал-демократов до либеральных священников, Гейдрих сказал, что «с уничтожением вражеских» организаций враги режима стали еще более «опасными», так как их «труднее выловить на новых позициях». Они действуют еще ужаснее, поскольку стали «невидимыми», замаскировались. «Он (враг. — Авт.) работает нелегально. Его цель — разрушить единство руководства и государства в государстве и в НСДАП… Эта сеть неимоверно разветвлена». Вывод ясен: аппарат террора следует все время расширять, репрессии усиливать.

Огромную роль сыграл Гейдрих и в обосновании «теории» очищения захваченных нацистами территорий от всех «потенциальных» противников: именно Гейдрих — автор проекта массового истребления населения.

Однако согласимся с западными историками. Гейдрих был не столько «теоретик», сколько технократ.

Не так уж не правы те, кто говорят: «Гейдрих умел ставить в зависимое положение всех людей — от прислуги до министра — благодаря знанию их слабостей…»

Козырем Гейдриха была на первых порах картотека, где фиксировались тайные пороки деятелей, окружавших Гитлера. Картотеку Люцифер начал создавать сразу же после прихода в Коричневый дом Гитлера. Лина Гейдрих с умилением сообщает, что сперва супруг держал карточки «в сигарных коробках», а пишущую машинку для заполнения их начальник штаба Гейдриха Гильдиш привозил на трамвае, а потом увозил тем же путем.

Впрочем, картотека явилась всего лишь первым «технократическим» достижением Люцифера. Засим последовала тотальная слежка. Следили и за функционерами НСДАП, и за иностранцами, и за «неблагонадежными».

Наконец, Гейдрих неусыпно пекся о технических (технократических?) новинках, без которых были бы невозможны массовые казни.

По данным Калика, Гейдрих экспериментировал с душегубками уже в 1939 г. в Заксенхаузене, иными словами, всего в 30 километрах (!) от Берлина. Там же были позже смонтированы и газовые камеры.

Калик с негодованием пишет о таких адвокатах нацизма, как Дэвид Ирвинг, который уверял, будто ни Гиммлер, ни Гейдрих не собирались до войны с Советским Союзом предпринимать уничтожение целых народов. Будто бы только в «трудных условиях» восточного похода у них возникла такая мысль. Между тем известно, что «изобретатель» душегубки Рауфф совместно с Розенбергом и Гейдрихом давным-давно планировали массовое уничтожение «нетрудоспособных неарийцев». А ведь кроме душегубок появились газовые камеры, и «Циклон Б», и вся, так сказать, «методика» ликвидации массы людей. «Уже весной 1940 г., — говорит Калик, — Гейдрих и Гиммлер ждали лишь кивка Гитлера, чтобы начать…»

Устройство газовых камер, продолжает Калик, выдает дьявольское намерение их создателей в самый кратчайший срок получить самые высокие результаты. Французский историк приводит описание газовых камер со слов очевидца. О газовых камерах речь пойдет ниже. Но здесь уместно сказать, что очевидец подчеркивает технические «достоинства» камер именно с точки зрения их «производительности», что ли. Если вообще можно применить этот термин к страшному процессу умерщвления ни в чем не повинных людей. «…Раздевались жертвы в страшной спешке, газовые камеры забивались до отказа, мужчин и женщин в спешке сгоняли вместе, акт убийства продолжался максимум 20–30 минут, убирали трупы в быстром темпе, сожжение производилось днем и ночью, а когда крематории не справлялись, трупы сжигали на свежем воздухе. Короче говоря, каждые два часа одна из газовых камер была готова для убийства…»

Гейдрих «позаботился» буквально обо всем: и о создании специального газа, и о «всасывающем» вентиляторе для удаления этого газа после того, как жертвы уже были мертвы, и о маскировке камер под «душевые», и даже о громкой музыке, которая играла в «предбаннике», где собирали людей, обреченных на смерть. Через громкоговорители по всему лагерю передавали тогда популярные мелодии немецких солдатских несен — «Мы идем на Британию», «Лили Марлен», «Слава Пруссии»…

Надо отдать должное нацистскому Люциферу: он знал не только то, что за границей эсэсовцев считают «кровавыми собаками» (это он сказал Бургхарду), но и то, что они таковыми являлись на самом деле. Выше уже говорилось, что Гейдрих заранее позаботился о том, чтобы скрыть следы злодеяний нацистов. Именно Гейдрих понял, что сокрытие преступлений нацизма стало «государственной проблемой». Незадолго до смерти он приказал уничтожить фотографии массовых казней и массовых захоронений и призывал к сохранению тайн «фабрик смерти». Оберфюрер СС Пауль Блобель получил специальное задание — уничтожать захоронения жертв концлагерей. Он взрывал их динамитом. Потом понял, что следы все равно остаются. Тогда нацисты поставили на поток производство «костомолок». Ганноверская фирма «Шривер АГ» создала этот механизм. А Гиммлер и Эйхман «изобрели» команду «тысяча и пять». Тысяча заключенных предназначалась для сожжения трупов, пять были «экспертами». Трупы сжигали на кострах, политых бензином. А потом уничтожали и тысячу заключенных… Это было уже после смерти Гейдриха. Но начало положил именно Гейдрих, этот предусмотрительный злодей и палач.

Нельзя забывать также, что «под занавес» Люцифер провел два страшных, быть может, самых страшных во всей своей карьере, «мероприятия». Во-первых, заключил соглашение с генерал-квартирмейстером Эдуардом Вагнером (а в его лице — со всей армией) о «террористических мерах на Востоке». Вместе с Шелленбергом и Мюллером Гейдрих в мае 1941 г. выговорил право для эсэсовских эйнзацгрупп вступать на оккупированные территории вслед за армейскими подразделениями и хозяйничать там «по своим законам» — уничтожать, жечь, грабить. Во-вторых, Гейдрих провел 20 января 1942 г. печально известную конференцию в Ванзее, где было принято так называемое «окончательное решение» — решение о ликвидации всех евреев на занятых нацистами территориях.

1 октября 1941 г., сохранив все свои эсэсовские звания, прерогативы и реальную власть, как начальник РСХА, Гейдрих получил новое назначение — стал «протектором» Моравии и Богемии[75].

27 мая 1942 г. на Гейдриха было совершено покушение, и он был смертельно ранен чешскими патриотами. Массовые казни гражданских лиц, уничтожение двух населенных пунктов — Лидице и Лежаков, расстрелы заложников — таков был «ответ» преемника Гейдриха — Далюге.

4 июня 1942 г. «мясник», «палач Праги», развязавший массовый террор в стране, а потом попытавшийся «добром» договориться с чешскими промышленниками-коллаборационистами, умер от перитонита. Ему было 38 лет. Примерно в 10 часов в этот день пражское радио сообщило: «Сегодня скончался от ран обергруппенфюрер СС и генерал полиции, начальник тайной государственной полиции и имперской службы безопасности, наместник «протектората» — Богемии и Моравии (так нацисты называли Чехословакию. — Авт.) Рейнхард Гейдрих».

Гейдрих сподобился пышных похорон. Перед его гробом, установленным в Праге, продефилировали эсэсовцы, сотрудники СД, полицейские, вермахт и чехословацкие коллаборационисты во главе с марионеткой Гахой…

Геббельс назначил государственную комиссию по похоронам. Торжественная церемония прощания состоялась 9 июня в мозаичном зале имперской канцелярии в Берлине. В 1942 г. нацисты еще верили, что им удастся создать какие-то свои, впечатляющие обряды. Характерно, что Гиммлера от организации похорон отстранили. Проповедуемый им мистический, полуоккультный ритуал в масштабах рейха казался нелепым. Так что после смерти Гейдриха его фальшивого герба не стали сжигать, как это полагалось у эсэсовцев высокого чина. У гроба Гейдриха стояла злющая ведьма — Лина Гейдрих, которая решила, что настал ее час; в качестве германской Валькирии и вдовы обергруппенфюрера она задумала сделать большую политическую карьеру. Но Гиммлер быстро осадил вдову, сказав, чтобы она лучше занялась детьми.

Речь на похоронах произнес сам Гитлер, хотя в толпе шептались, что он довольно сдержанно относился к покойнику. Гитлер закончил свою речь словами: «Как фюрер НСДАП и фюрер немецкого рейха, я даю тебе, дорогой Гейдрих, второму немцу после Тодта (Тодт строил автострады и создавал военную промышленность Германии и к тому времени тоже умер. — Авт.), самую высокую награду, какую только могу присвоить: я награждаю тебя наивысшей степенью Германского Ордена».

Итак, покойник получил еще один орден. После похорон Гиммлер поставил на свой письменный стол посмертную маску Гейдриха, но очень скоро убрал ее. Маска исчезла бесследно. Смерть Гейдриха развеяла миф о всесилии карательного аппарата «третьего рейха». В самом деле, ближайшего помощника рейхсфюрера СС убили средь бела дня в людном месте. При этом участников покушения нашли не благодаря «зоркости» карательного аппарата, а из-за преступного легкомыслия деятелей чешской оппозиции в Лондоне, которые переправили в Чехословакию предателя Чурду, не скрывавшего своих симпатий к гитлеризму. Теперь мы все это доподлинно знаем. Нет, история с Гейдрихом Гиммлеру лавров не принесла. И хотя по Чехословакии прошла волна чудовищных репрессий: казни патриотов, резня в церкви Кирилла и Мефодия, Лидице — вот далеко не полный перечень террористических актов СС, которые они совершили, «мстя» за Гейдриха, — но кровавый террор не смог заставить чехословацких патриотов, участников партизанского движения в других странах, оккупированных гитлеровцами, прекратить борьбу.

Прошло менее трех лет. Нацизм был повержен в прах, Гейдрих заклеймен как один из самых страшных преступников, каких только знала история.

Преемником Гейдриха на посту начальника РСХА (объединившим все службы террора и сыска в Германии) стал Эрнст Кальтенбруннер. Правда, не сразу. Благодаря смерти Гейдриха, пишет Деларю, «машина РСХА, почти ускользнувшая от Гиммлера, опять попала в его руки». С новым назначением Гиммлер не торопился. Может быть, и впрямь не хотел сильного соперника, наслаждался всей полнотой власти. Но скорее всего, за это место шла борьба в окружении Гитлера. По-видимому, в этой борьбе участвовали Геринг, Геббельс и «серый кардинал» Борман. И последний, как считалось, одержал верх.

За рубежом шли споры о целесообразности покушения на Гейдриха. В Праге в 1979 г. вышла книга Мирослава Иванова «Покушение на Рейнхарда Гейдриха. Свидетельства, факты, документы». Книга эта стала достоянием и русского читателя[76]. В книге расставлены все акценты. Правдиво рассказано, как все было: 27 мая 1942 г. в 10 часов 30 минут «мерседес» Гейдриха, мчавшийся в Град, затормозил перед поворотом. В этот день Гейдриха вызвал Гитлер, он должен был лететь в Берлин. Но на повороте Гейдриха ждали парашютисты, обученные в Англии, — два чешских патриота — Габчик и Кубиш. Они стояли примерно в 2 метрах друг от друга. У Габчика под плащом был автомат. Кубиш на всякий случай держал в портфеле бомбы. Ведь за «мерседесом» Гейдриха могла ехать еще машина. Напротив находился третий парашютист — Опалка. И наконец, несколько выше на дороге стоял чех Вальчик с зеркальцем в руках. Завидев машину «протектора», он должен был подать знак, направив «зайчик» на Габчика. И вот сигнал подан. Габчик кинулся на дорогу, прицелился, нажал на спусковой крючок… Автомат дал осечку. Тогда Кубиш бросил бомбу. Оба побежали прочь. 10 часов 31 минута. Взрыв. «Покушение на имперского протектора Рейнхарда Гейдриха состоялось», — пишет Мирослав Иванов.

К несчастью, как мы уже писали, среди парашютистов оказался предатель Чурда[77]. Все другие участники покушения держались героически. Да и те, кто догадывался о замешанных во взрыве, не поддавались ни на подкуп, ни на угрозы… Последним прибежищем участников покушения стала церковь Кирилла и Мефодия в Праге, подземелье под церковью. Вход в них взорвали, подземелье залили водой, но чешские патриоты стояли до конца. Никто из них не попал в руки врага живым.

«Погибли парашютисты, погибли тысячи чехов. Народ заплатил жестокую цену за покушение», — пишет Мирослав Иванов. И далее: «Убийство Гейдриха доказало всему миру, что чешский народ не покорился нацизму и борется. Президенту Бенешу покушение принесло ценный морально-политический капитал (на это он и рассчитывал), оплаченный, однако, слишком большой кровью. Вместе с тем, несмотря на тяжелейшие потери, нанесенные силам Сопротивления, нацисты не смогли сломить противодействие чешского народа… Покушение стало грозным антифашистским судом чешского народа над оккупантами. Именно это прозвучало в выступлении Клемента Готвальда из Москвы на чешском языке 6 июня 1942 г.:

«Дорогие друзья, товарищи, братья и сестры, находящиеся там, на родине, первые наши слова обращены к тем, пока еще неизвестным героям, которые уничтожили кровавого палача Рейнхарда Гейдриха, освободили тем самым человеческое общество от одного из самых страшных гитлеровских изуверов и прославили звание чеха во всем мире…

…Неизвестные герои, сразившие Гейдриха, не только отплатили за пролитую чешскую кровь, они отомстили также за бесчисленные жертвы, понесенные другими европейскими народами… Сейчас речь идет о том, чтобы народ не сошел со своего пути и не остановился на полдороге. Наш народ не одинок. Великая Советская Армия и героические советские партизаны наносят гитлеровским ордам сокрушительные удары. Английские летчики сеют смерть над немецкими городами. Английские и американские армии готовятся к открытию второго фронта на Западе. По всей оккупированной Европе — от Греции, Югославии через Францию и до Норвегии — звучит единый призыв: «Смерть немецким оккупантам!» Нет, мы не одиноки. Весь мир борется вместе с нами, чтобы приблизить конец гитлеровской тирании».

Кроме политического резонанса, который получил во всем мире подвиг чешских патриотов, был и чисто человеческий аспект героизма этих людей — Яна Кубиша и Йозефа Габчика, Йозефа Вальчика и Адольфа Опалки, Ярослава Шварца, Яна Грубыя и Йозефа Бублика, а также сотен других простых чехов, которые скрывали их, помогали им, защищали и заплатили за это жизнью. Не случайно гиммлеровские каратели уничтожили в ту пору не только коммунистов-подпольщиков, но и крестьян, не только таких людей, как Фучик, как член второго подпольного ЦК КПЧ Ян Зика, но и капеллана Петршека, священника Чикля, председателя совета старейшин православной церкви Сонневенда и епископа Горазда… Все эти люди были казнены. Но память о них будет вечной.