Боевое десятилетие

Боевое десятилетие

В 1892 г. эскадру Тихого океана составляли броненосные крейсера “Дмитрий Донской” и “Память Азова”, бронепалубный крейсер (корвет) “Витязь”, небронированный крейсер (клипер) “Забияка” и мореходные канонерские лодки “Манджур”, “Кореец”, “Бобр” и “Сивуч”. Этих сил не хватало для тех задач, которые ставились перед эскадрой. Их целью, как формулировали авторы официального труда МГШ, было “поддержание политического влияния” России в государствах, соседних с Сибирью, затем покровительство нашей торговле и ограждение интересов русских подданных, проживающих в Японии, Китае и Корее”. В случае войны с азиатскими государствами предписывалось уничтожить их флот. При разрыве с европейскими державами предстояло наносить им вред, отвлекать силы противника от пределов империи и переносить боевые действия в его воды. Начальник эскадры, поддерживая постоянную связь с дипломатическими представителями России, должен был по их требованиям посылать корабли в качестве стационеров, назначать караулы и десанты для охраны русских миссий. Требовалось также (как это всегда предписывалось командирам кораблей) постоянно изучать порты и побережья иностранных держав и иметь готовые планы военных действий.

Ввиду непредсказуемости обстановки в китайских водах корабли должны были находиться в постоянной боевой готовности. Фактически у начальника эскадры, которым в 1892-1895 гг. был вице-адмирал С.П. Тыртов (1839-1903), не хватало кораблей для одной только стационарной службы. О совместной – в составе эскадры – боевой подготовке приходилось только мечтать. До 1895 г. совместных плаваний не было вовсе. Силы были явно несоразмерны с поставленными задачами, и все сменявшие друг друга начальники: Е.И. Алексеев в 1896-1897 гг., Ф.В. Дубасов в 1897-1899 гг., Я.А Гильтебрант в 1899-1900 гг., Н.И. Скрыдлов в 1900-1902 гг. и О.В. Старк – не переставали настаивать на увеличении состава эскадры и кредитов на ремонт и плавание кораблей. В описываемые же годы конца XIX в. положение эскадры было и вовсе отчаянное. Не успев толком завершить ремонт в России, корабль приходилось снова отправлять на Дальний Восток. Потому и “Корнилов”, пробыв в родных водах чуть больше года, уже 6 октября 1892 г. проложил курс на Дальний Восток.

Из событий, особенно близко затрагивающих “Адмирала Корнилова”, можно вспомнить о триумфе в Чифу.

Знаменитое, по значимости и эффекту в мире сопоставимое с американской экспедицией 1863 г., сосредоточение русского флота в китайском порту Чифу в 1895 г. заслуживало бы, конечно, специального исследования. И неспроста лучший из сохранившихся до наших дней альбом фотодокументов “Русская эскадра в Чифу” был посвящен именно этому событию.

Замечательно то, что “гранд серебряного века” “Адмирал Корнилов”, волей судеб постоянно выдвигавшийся на передовые роли, и на этот раз оказался первым. Именно он начал то сосредоточение флота к берегам Китая, которое решило ход уже длительное время происходивших переговоров об итогах японокитайской войны 1894-1895 гг.

“Адмирал Корнилов” вышел из Иокогамы в 15 ч 20 апреля 1895 г., оставив на рейде, чтобы не возбуждать подозрений японцев, крейсер “Крейсер”. Ему было приказано идти в Шанхай на присоединение к прибывшему туда и только что назначенному начальником эскадры контр-адмиралу Е.И. Алексееву. Из Кобе вышли крейсера “Адмирал Нахимов”, “Рында” и канонерская лодка “Кореец”. Утром 31 апреля из Нагасаки вышли присланный из Балтики крейсер “Память Азова” (флаг вице-адмирала С.П. Тыртова), пришедший только что из Средиземного моря броненосец “Император Николай I” (флаг контр-адмирала С.О. Макарова), канонерская лодка “Гремящий”, минные крейсера “Всадник”, “Гайдамак” и только что совершивший океанский переход миноносец “Свеаборг”. К ним присоединился крейсер “Владимир Мономах”, также пришедший из состава Средиземноморской эскадры.

Важно подчеркнуть, что дипломатическая (взаимодействие с европейскими державами), военно-стратегическая (своевременный вызов подкреплений из Балтики, Средиземного моря и Владивостока, где для выхода канонерских лодок “Кореец” и “Манджур” во льдах был прорублен и выпилен канал) и организационно-техническая (включая согласование позиций дипломатических представителей и командование эскадрой) стороны операций были выполнены вполне здраво и грамотно.

Решалась (в меру состояния тогдашней морской практики) и практическая подготовка к бою, которую согласованно выполнили два вполне авторитетных и просвещенных адмирала – С.О. Макаров и Г.М. Чухнин. По поручению С.П. Тыртова С.О. Макаров начал фундаментальную разработку теории морской практики, что позволило в 1897 г. опубликовать его “Рассуждения по вопросам морской тактики”. Правильным было и сохранение командования в руках прежнего начальника эскадры для чего в состав “Соединенных эскадр” были включены эскадра Тихого океана (только что назначен новый начальник Е.И. Алексеев) и эскадра Средиземного моря. Их условно разделили по сроку предстоявшего возвращения в Россию. Так “Адмирал Корнилов” вошел в состав эскадры Средиземного моря вместе с броненосцем “Император Николай I” и крейсерами “Адмирал Нахимов”, “Рында” и “Разбойник”.В эскадру Тихого океана записали крейсер “Владимир Мономах”, четыре канонерские лодки, крейсер “Забияка”, два минных крейсера и миноносец “Свеаборг”. Остальные малые корабли оставались во Владивостоке и на станциях в Иокогаме, Тянцзине и Шанхае.

Как никогда серьезно и предметно готовились к бою. Первыми и самыми зримыми из них были защитная окраска в серый цвет, которая получалась окрашиванием белых корпусов черной краской. В приказе С.П. Тыртова подчеркивалось, что не надо добиваться привычного щегольства и аккуратности окраски – достаточно просто сделать корабль менее заметным на фоне моря и берегов. Благодаря разрешенной импровизации каждый корабль выбрал свой, показавшийся лучшим цвет. Так “Память Азова” имел несколько розоватый серый цвет под тон местности, “Владимир Мономах” серо-зеленоватый под мокрую парусину. Его недостаток – отблески в лучах прожектора исправили на канонерской лодке “Отважный” и, может быть, на “Адмирале Корнилове”, который исполняя посылочную службу и потому дольше других сохраняя белую окраску могучесть опыт других. В маскировочной окраске корабли оставались до 1899 г., когда Ф.В. Дубасов под предлогом “непрактичности” окраски 1895 года получил разрешение вернуться к окраске заграничного плавания в белый цвет с желтыми трубами.

Вторым отличием стали ликвидация длинных стеньг, что должно было затруднить противнику определить расстояние тогдашними примитивными угломерными дальномерами. В своем отчете по итогам командования эскадрой С.О. Макаров писал: “По сборе эскадры на Чифуйском рейде начались общие эскадренные учения по постановке мин, минным атакам, десанту и другим действиям. Приблизительно в неделю раз соединенные эскадры выходили в море для эволюций и маневров. В то же время на каждом из судов устраивались различные блиндажи и убиралось из батарей и палуб все горючее. Парусный рангоут был спущен на воду и отвезен на берег, а вместо стеньг поставлены временные флагштоки для сигналов. Работы по перекраске судов и разные другие приготовления производили весьма благоприятное действие на личный состав и чрезвычайно подняли дух на эскадре”.

И хотя английский адмирал уверял русских в решительном превосходстве над всем японским флотом, наши моряки трезво оценивали свои силы. То же самое, полагал С.О. Макаров, англичане с их извечным коварством могли говорить и японцам.

Об однозначной победе говорить, однако, было трудно. Японский крейсерский флот 1894 г., благодаря новой тактике охвата головы противника, совсем недавно наголову разгромил при реке Ялу китайский флот. А он тоже не был ничтожным, имея в своем составе два полноценных броненосца германской постройки, а всего на 11 кораблях 14 орудий калибром 260 мм и выше. Теперь же на одно 12-дюймовое и четыре 229-мм орудия “Императора Николая I”, пять японских крейсеров (из общей численности в 11 кораблей) имели три 320-мм, четыре 260-мм, четыре 240-мм пушки и сверх того, 35 пушек калибром 152-мм. На стороне японцев было превосходство в скорости (18,7- 23 уз) четырех крейсеров ее “летучей эскадры”. Хуже всего пришлось бы в случае боя не имевшему бортовой брони “Адмиралу Корнилову”.

Но настрой на эскадре был исключительно боевой, и “Корнилову”, наверное, тоже нашлась бы соответствующая активная роль. В успехе под Чифу сказалось, конечно, потенциальное, хотя и весьма уклончивое поведение иностранных кораблей, призванное поддержать дипломатическое давление своих держав на Японию. 2 мая 1894 г. японское правительство согласилось возвратить Китаю Ляодунский полуостров.

23 июня было получено разрешение оставить Чифу и отправить корабли во Владивосток. Выдержав сильнейшее боевое напряжение, потратив почти все 400 тысяч тонн запасов угля, заготовленного в Чифу, корабли начали уходить.

Из итогов операции важным вкладом в развитие флота стали два совещания, проведенные на “Императоре Николае I”, когда адмиралы и командиры высказали свои взгляды на те типы кораблей, которые были бы желательны для русского флота.

Успех в Чифу подорвав добрососедские отношения с Японией, не мог бы еще иметь необратимых последствий, если бы Россия вела себя более сдержано и осмотрительно. У Японии еще хватало выдержки, что она отказавшись от Порт-Артура (отчего многие самураи сделали себе харакири) как ни в чем не бывало, продолжала позволять русским кораблям зимовать, отдыхать и снабжаться в ее портах. Она вполне могла себе это позволить поскольку проигравшей стороной вовсе себя не считала. За блистательную бескровную победу в Чифу России пришлось заплатить Японии едва ли не разорительную цену. В общегосударственном смысле, понимая все экономические и политические последствия, это была воистину пиррова победа. Невообразимую контрибуцию в 364 млн. иен Китай возмещал за счет франко-русского и англо-германского займов. Бюджет Японии вырос в три раза и львиная доля его расходов пошла на подготовку к войне с Россией.

Но режим Николая II оказался неспособен оценить этой угрозы. Своими руками Россия готовила свое поражение в грядущей войне.

Наступавшая временная разрядка сменилась соперничеством за влияние в Корее. “Адмирал Корнилов” и здесь проявил себя. Находясь на станции в Чемульпо, он в помощь корейской армии откомандировал своего лейтенанта С.Л. Хмелева для налаживания обучения корейцев стрелковому делу. Будучи водолазным офицером, он еще имел и подготовку в бывшей стрелковой роте флота. Успехи лейтенанта Хмелева и кондуктора Ремнева в боевой подготовке гвардии короля, Е.И. Алексеев счел нужным отметить в своем последнем строевом рапорте по итогам командования эскадрой.

На марсе “Адмирала Корнилова”. Чифу. 1895 г.

Перечисляя достигнутый под его руководством прогресс во всех сферах деятельности эскадры, Е.И. Алексеев подчеркивал большие достижения в гидрографии, где заметим, свой вклад внес и “Адмирал Корнилов”. Еще числясь в эскадре Средиземного моря он под руководством С.О. Макарова в сентябре-октябре 1895 г. выполнил серию промеров обнаруживших значительные неточности отечественных морских карт.

Указывая на это С.О. Макаров напоминал об опасности таких погрешностей, отчего погиб пароход “Кострома”. Правда не нашел нужным Е.И. Алексеев обратить внимание и на опыт “Корнилова” в стрельбах и маневрировании, приобретенный в эскадре С.О. Макарова. Неспокойно было, конечно на крейсере “Адмирал Корнилов”. Но корабль, как и его люди, выполнял свой долг и над чередой событий были не властны.