ГЛАВА 2. РЕЧНОЙ ФЛОТ ТОВАРИЩА СТАЛИНА 

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

ГЛАВА 2.

РЕЧНОЙ ФЛОТ ТОВАРИЩА СТАЛИНА 

Появление паровых двигателей на речных судах резко увеличило огневую мощь и мобильность речных флотилий. Надо ли говорить, что скорость гребных судов не превышала трех-четырех узлов, и они не всегда могли выгрести против сильного течения. На гребных канонерских лодках наиболее мощными орудиями были 24-фунтовые (152-мм) гладкие пушки, а с переходом на нарезную артиллерию самыми мощными орудиями гребных судов стали 37-мм и 47-мм корабельные пушки, а также специальные десантные орудия, как, например, 2,5-дюймовая (63-мм) десантная пушка Барановского.

Уже в ходе Гражданской войны в США (1861—1865 гг.) появился новый класс кораблей — мониторы, то есть низкобортные суда с тяжелыми орудиями, помещенными во вращающиеся башни. Мореходность мониторов оставляла желать лучшего, и на море они использовались в основном для обороны побережья, артиллерийской поддержки десантов и т.п. Зато монитор стал идеальным кораблем для речных флотилий.

Поражение России в войне с Японией заставило наше Морское министерство задуматься о защите многосоткилометровой границы по реке Амур. В результате в 1905— 1907 гг. на Амуре было построено 10 канонерских лодок, а в 1907—1910 гг. — восемь мониторов типа «Вихрь» водоизмещением 946 т, вооруженных двумя 152/50-мм и четырьмя 120/50-мм пушками, размещенными в четырех башнях. Это были самые мощные в мире речные корабли. Впервые I на военных кораблях вместо паровых машин были установлены дизели.

С началом Первой мировой войны созданием русских речных флотилий занялось Военное ведомство. В 1915— 1917 гг. было построено несколько типов бронированных катеров, оснащенных двигателями, работавшими на бензине и керосине. Наиболее мощными из них стали так называемые канонерские лодки ГВИУ[6]. Их нормальное водоизмещение составляло 21 тонну, а полное— 30 тонн; длина 20,4 м, ширина 3,2 м, осадка 0,75 м. Канонерки ГВИУ были вооружены двумя 76-мм горными пушками обр. 1909 г. на открытых установках, а также двумя 7,62-мм пулеметами Максима в башенных установках. Броню канонерки имели противопульную толщиной 4—5 мм. Большим достоинством этих лодок была возможность перевозки их в собранном виде по железной дороге.

Воевать с немцами канонеркам ГВИУ не пришлось, зато в Гражданскую войну они действовали (на стороне красных) на большинстве речных и озерных флотилий, в том числе на Ладоге, Онеге, Волге, Каспии и Дону. После окончания Гражданской войны канонерки ГВИУ продолжали служить на Днепре, Аму-Дарье и Сыр-Дарье. Позднее уцелевшие канонерки передали на Амур. Четыре канонерки (№ 71, 73, 74 и 75), переклассифицированные к тому времени в бронекатера, участвовали в войне с Японией в августе 1945 г. и были исключены из состава ВМФ лишь 2 апреля 1951 г.

Советское руководство оценило роль речных флотилий в Гражданской войне и в конце 1920-х годов дало задание судостроительной промышленности на проектирование речных мониторов и бронекатеров.

С начала 1930-х годов нашими наиболее опасными соседями были Польша и Япония. Японцы оккупировали Маньчжурию и создали достаточно мощную Сунгарийскую флотилию, корабли которой периодически появлялись на Амуре.

Поляки на реке Припять (приток Днепра) создали Пинскую флотилию, названную так по имени главной базы флотилии — порта Пинск. Главной ударной силой польской Пинской флотилии были шесть мониторов и три башенные канонерские лодки. Кроме того, в состав флотилии входили четыре вооруженных колесных парохода и четырнадцать бронекатеров.

Руководители Польши открыто говорили о Великой Польше «от можа до можа», то есть от Балтийского моря до Черного. А в Москве хорошо помнили 1920 год, когда стремительным ответным ударом поляки взяли Киев.

Поэтому первоочередной задачей нашей судостроительной промышленности стало создание мониторов и бронекатеров для Днепровской и Амурской флотилий.

Первый советский речной монитор «Ударный» в задании Управления ВМС РККА именовался «самоходной плавучей батареей для Днепровской военной флотилии». Проектирование «Ударного» велось техническим бюро верфи им. Сухомлина в Киеве, позже переименованной в завод «Ленинская Кузница». Руководителем проекта был инженер А.Б. Байбаков. Проект первого советского монитора получил индекс СБ-12. Индекс СБ — аббревиатура украинского слова «судобудивнитцтво». Некоторые авторы, например Э.П. Игнатьев (статья «Мониторы типа «Шилка»), утверждают, что СБ — это сокращение словосочетания «судно боевое». Это не соответствует действительности, так как завод «Ленинская Кузница» разработал десятки проектов гражданских судов с индексом СБ. Например, СБ-1 — несамоходная баржа, СБ-7 — грузопассажирский пароход «Чекист», СБ-49 — пассажирский пароход для реки Лены. Под определение «боевые суда» все это не подходит.

Монитор «Ударный» представлял собой плоскодонное широкое речное судно с частичным противопульным бронированием. Четыре германских дизеля МАН позволяли развивать скорость около 9 узлов. (Тактико-технические данные «Ударного» и других мониторов Дунайской флотилии приведены в Приложении).

Несколько подробнее остановимся на вооружении «Ударного» и других советских мониторов.

Еще в конце XIX века встала проблема вооружения мониторов — нужны ли им длинноствольные корабельные орудия или сухопутные гаубицы, способные обеспечить навесной огонь. Каждый тип орудия имел свои преимущества. Корабельные пушки обладали высокой баллистикой и могли эффективно действовать по вражеским судам на средних и больших дистанциях. Зато крутой берег реки создавал на сотни метров, а то и на километры мертвую зону для корабельных орудий, имевших настильную траекторию. В свою очередь, гаубицы были менее эффективны для стрельбы по вражеским судам на средние и дальние дистанции (5—20 км), но за счет большого угла возвышения и возможности ведения стрельбы малыми зарядами они практически не имели мертвых зон, то есть гаубица могла поразить цель на самом крутом берегу, за многоэтажными постройками и т.д. При одинаковом весе установки гаубицы имели существенно больший калибр, чем корабельные пушки. Но даже при равных калибрах гаубичный снаряд имел куда большее фугасное действие, чем снаряд корабельной пушки. Дело в том, что чем выше начальная скорость, тем толще должны быть стенки снаряда и, соответственно, тем меньше должен быть вес разрывного заряда.

Монитор «Ударный» 

Речные флотилии, как правило, действовали вдали от моря и военно-морских баз и рядом с сухопутными войсками. Понятно, что в таких условиях, имея гаубицы армейских образцов, мониторы и бронекатера могли снабжаться боеприпасами из артиллерийских парков сухопутных войск.

Те же поляки оснастили свои мониторы «Краков» и «Вильно», а также три башенные канонерские лодки 100-мм полевыми гаубицами (по три на монитор и по одной на канонерку). Остальные же мониторы и вооруженные пароходы были вооружены 75-мм полевыми пушками.

В Австро-Венгрии и Румынии приняли компромиссное решение — и их мониторы имели смешанное вооружение. Для борьбы с судами противника они имели две-три 120-мм пушки длиной в 35—45 калибров, а для обстрела закрытых береговых целей — две-три 120-мм гаубицы длиной в 10 калибров.

Русское Морское ведомство поступило аналогично, и на канонерских лодках Амурской флотилии типа «Вогул» было установлено по две 120/45-мм пушки и по одной 122-мм гаубице образца 1904 г.

Командование же Красного флота в 1930-годах категорически отвергало идею установки гаубиц и мортир на суда речных флотилий. На всех наших мониторах стояли исключительно корабельные пушки калибра 102—130 мм.

Для монитора «Ударный» на заводе «Большевик» была специально создана 130-мм установка Б-7. Установка представляла собой модернизацию корабельной 130/55-мм пушки обр. 1913 г. Главным ее отличием было увеличение угла возвышения с 20° до 40е и введение досылателя.

В начале 1930-х годов артустановки Б-7 хотели заменить на 130/45-мм установки Б-13, но до этого у начальства руки так и не дошли.

Следует заметить, что баллистика 130-мм установок Б-7 была гораздо лучше, чем у 120-мм пушек румынских мониторов, не говоря уж о польских. Фугасный снаряд образца 1928 г. весом 33 кг при начальной скорости 861 м/с имел дальность 22,5 км. Для сравнения, самая мощная к 1935 г. пушка Румынии — 120/45-мм фирмы «Шкода» — при весе снаряда 23,8 кг имела начальную скорость 690 м/с.

Большой бедой нашего флота было отсутствие зенитных автоматов. Первая мировая и Гражданская войны показали, что на высотах до 3000 м наиболее эффективным средством борьбы с самолетами являются автоматические пушки. Действие 7,62-мм винтовок и пулеметов на высотах до 500 м было малоэффективно, а на больших высотах просто ничтожно. Что же касается 76-мм пушек Лендера, то они на малых высотах уступали по действенности огня автоматам Максима и Виккерса вследствие малой скорострельности, малой скорости приводов наведения, ручной установки трубок на шрапнели и т.д.

Поэтому руководство РККА сделало единственно правильный вывод — как полевым войскам, так и кораблям для защиты от воздушного противника нужны скорострельные зенитные автоматы. Ряд коллективов занялись проектированием новых зенитных автоматов калибра 20—40 мм, а в 1926 г. в КБ завода «Большевик» начались работы по модернизации 40-мм автомата Виккерса. Основной целью модернизации было улучшение баллистики и повышение надежности автомата. Модернизированный автомат получил официальное название «37-мм автоматическая зенитная пушка обр. 1928 г.». Два таких зенитных автомата должны были быть поставлены в специальных одноорудийных башенках на мониторе «Ударный».

Продольный разрез монитора «Ударный»

1 — кормовой якорь; 2 — ахтерпик и румпельное отделение; 3 — шпиль; 4 — счетверенная 7,62-мм пулеметная установка; 5 — кубрик команды; б — 45-мм установка 41К; 7 — отделение вспомогательных механизмов; 8 — моторное отделение; 9 — главный двигатель; 10 — каюты командного состава; 11 — отделение вспомогательного котла; 12 — телескопическая выдвижная мачта наблюдательного поста; 13 — 15-метровый зенитный дальномер; 14 — боевой прожектор; 15 — броневая рубка 2,4-метрового дальномера; 16 — боевая рубка; 17 — коридор кают командного состава; 18— камбуз; 19 — кают-компания; 20— 130-мм башенная установка В-7; 21 — погреб 130-мм выстрелов; 22 — кран-балка; 13 — форпик 

Но увы, у замнаркома обороны по вооружению маршала М.Н. Тухачевского и ряда армейских и флотских руководителей было иное мнение. Тухачевский считал, что ПВО войск должна обеспечиваться так называемым «универсальным» оружием, то есть 76-мм дивизионными пушками, приспособленными для зенитной стрельбы{4}.

Формально работы над зенитными автоматами в СССР не были запрещены, но руководство практически не уделяло им внимания. Не помогло и то, что в 1930—1931 гг. германская фирма «Рейнметалл» в рамках секретной сделки предоставила Советскому Союзу наряду с другими типами вооружения 20-мм и 37-мм зенитные автоматы. Именно эти автоматы были в 1939—1943 гг. основным зенитным вооружением вермахта и кригсмарине (германского военно-морского флота).

На заводе № 8 (им. Калинина) автоматы «Рейнметалла» были запущены в серийное производство под названиями «20-мм пушка 2К обр. 1930 г.» и «37-мм пушка 4К обр. 1930 г.». Однако качество этих пушек было очень низкое, и вскоре все выпущенные орудия пришлось сдать в металлолом.

Таким образом, к началу Второй мировой войны у нас ни в армии, ни во флоте не было ни одного зенитного автомата. Увы, наши историки предпочитают помалкивать о подобном безобразии. Я не буду говорить о зенитных автоматах Англии, Франции, Германии, Швеции и других государств с развитым ВПК, но даже такие страны, как Польша, Финляндия и Румыния к 1 сентября 1939 г. имели 37-мм зенитные автоматы, а мы — нет!

Вместо зенитных автоматов Тухачевский и его единомышленники решили вооружить корабли и подводные лодки полуавтоматической 45/46-мм универсальной пушкой 21К. Лучшей характеристикой для нее служит сравнение ее тактико-технических характеристик с 47-мм пушкой Гочкиса, которая производилась Обуховским Сталелитейным заводом аж с 1888 г.(!): 

Система 47-мм пушка  — 45-мм пушка Гочкиса 21К

Вес снаряда, кг  — 1,5 — 1,45

Начальная скорость, м/с — 701 — 760

Скорострельность, выстр./мин. — 30 — 25-30 

Скорострельность 45-мм пушки 21К была слишком мала для стрельбы по пикирующим бомбардировщикам. Причем ее снаряд, не оснащенный ни дистанционным, ни неконтактным взрывателем, должен был иметь прямое попадание в самолет. Промах же хоть в сантиметр от фюзеляжа не приносил вреда вражеской машине.

Для борьбы с кораблями пушка 21К была слишком слаба. Так, в ходе войны с Финляндией наши подводные лодки типа «Щука» выпустили по несколько десятков 45-мм снарядов в неподвижные торговые суда водоизмещением 500—2000 т, а те упорно не желали тонуть.

Установки 21К не имели даже щитов и не годились для мониторов. Их устанавливали на сторожевых катерах МО-2, МО-4 и других, а также на канонерских лодках, переделанных из колесных пароходов, и на вспомогательных судах речных флотилий. Для мониторов же были спроектированы одноорудийная 45-мм башня 40К и двухорудийная башня 41К. Обе башни допускали зенитную стрельбу, эффективность которой оставляла желать лучшего. Опытная установка 41К прошла полигонные испытания 25—26 августа 1937 г. на мониторе Днепровской флотилии «Мартынов».

В результате монитор «Ударный» был введен в состав Днепровской флотилии 1 июня 1934 г. вообще без зенитного вооружения, а две 45-мм установки 41К он получил лишь в ходе модернизации в 1939 г. Тогда же на мониторе заменили германские дизели МАН на дизели Коломенского завода 38-КР-8.

В 1933—1935 гг. на киевской верфи «Ленинская Кузница» был построен монитор «Активный». Он строился для Днепровской флотилии, но из-за осложнения ситуации на Дальнем Востоке был в разобранном виде перевезен по железной дороге в Хабаровск. Там на заводе им. С.М. Кирова монитор был собран, спущен на воду и вошел в состав Амурской флотилии.

Опыт постройки мониторов «Ударный» и «Активный» был учтен КБ завода «Ленинская кузница» (№ 300) при проектировании и строительстве семи мониторов проекта СБ-37 типа «Железняков» для Днепровской флотилии. Руководил работами по строительству мониторов М.М. Бойко.

Монитор «Железняков» после вступления в строй 

Плоскодонный корпус мониторов на всем протяжении имел прямые вертикальные борта и туннельную корму, заканчивающуюся транцем. Высота борта (2,1 м) по всей длине была одинаковой, вследствие чего палуба в диаметральной плоскости имела продольную прогибь, снижаясь от цилиндрической части к оконечностям.

Ширина броневого пояса корпуса составляла 1,8 м в середине, 1,6 м в носу и 0,95 м в корме. Толщина брони (от 3 до 40 мм) выбиралась в зависимости от важности защиты отдельных помещений. Палубная броня толщиной 16 мм было только над погребами боезапаса вокруг башни, а в остальной части — 4 мм.

Главный калибр мониторов типа «Железняков» состоял из двухорудийной 102-мм башенной установки МК-2-4. Качающаяся часть орудия Б-18 была создана на базе 102-мм корабельной пушки образца 1912 г., при этом длина ствола орудия была уменьшена с 60 до 45 калибров. Соответственно, изменилась и баллистика. Фугасный снаряд образца 1915 г. весом 17,5 кг имел начальную скорость 755 м/с и дальность 16,5 км.

Артиллерийскую башню проектировщики сделали в плане девятиугольной с круговым обстрелом и углами возвышения орудий 60°. Башня вращалась вокруг 750-мм стальной трубы, служившей основанием для боевой рубки и мачты.

По первоначальному техническому проекту мониторы Должны были иметь две 45-мм одноорудийные башни 40К.

Однако ко времени вступления их в строй (декабрь 1936 г.) башни 40К готовы не были, и первое время мониторы ходили без них.

В 1938—1941 гг. на вооружение мониторов поступают новые 45-мм двухорудийные башни 41К. Башни 40К и 41К специально были сделаны взаимозаменяемыми и часто менялись местами. К примеру, монитор «Железняков» вначале имел две башни 40К, в войну были одна башня 40К и одна башня 41К, а сейчас на постаменте в Киеве «Железняков» стоит с двумя башнями 41К.

Полномасштабные работы по созданию зенитных автоматов начались к концу 30-х годов. В 1939 г. был принят на вооружение 37-мм армейский автомат 61 К, созданный на базе автомата «Бофорс». Схема автомата имела множество неустранимых конструктивных недостатков. Рабочая скорострельность его была мала, всего 120 выстрелов в минуту. Тем не менее, как говорят французы, «за неимением лучшего спят с женой».

На базе армейской 37-мм зенитной установки 61К была создана и корабельная установка 70К, принятая на вооружение в 1940 г. Причем, если с воздушным охлаждением армейского автомата 61К можно как-то согласиться из-за весовых ограничений, вероятности остаться без воды на поле боя и т.д., то в корабельной установке применение воздушного охлаждения было если не вредительством, то, по крайней мере, полной нелепостью. Ствол автомата быстро нагревался, и установка выходила из строя. Между тем увеличение веса автомата на несколько килограммов за счет введения водяного охлаждения не было критическим для корабельной установки, а воды за бортом тоже хватало. Лишь в 1946 г. была принята 37-мм спаренная установка В-11 с водяным охлаждением.

Но увы, к 22 июня 1941 г. Дунайская флотилия не имела ни одного зенитного автомата. Две 37-мм установки 70К были установлены на мониторе «Железняков» только в 1942 г.

Испытания «Железнякова» (приемный акт был подписан 21 октября 1936 г.) выявили шеститонную перегрузку в недобор скорости. Нормальное водоизмещение составило 239 т (вместо 233 т), скорость хода 7,94 узла или 14,7 км/час (вместо 8,5 узлов или 15,7 км/час), хотя двигатели развили суммарную мощность 312 л. с. при 428 оборотах в минуту. Полная дальность плавания составила 4700 км вместо расчетных 6000 км. Однотипные мониторы показали примерно такие же результаты по скорости (7,55—8,14 узлов) и дальности плавания (до 5000 км). Перегрузка их определялась в пределах всего 4—5 т.

5 ноября 1936 г. монитор «Железняков» поднял флаг и вошел в состав Днепровской военной флотилии. 2 июля 1940 г. «Железняков» вышел из Киева и 8 июля прибыл в Измаил, где вошел в состав Дунайской военной флотилии.

1 сентября 1939 г. на заводе «Ленинская Кузница» были заложены три монитора для среднего течения Амура, получившие названия «Шилка», «Аргунь» и «Волочаевка». Их стандартное водоизмещение составляло 735 т, а полное 800 т. Главные размерения: длина 71,7 м, ширина 11,3 м, осадка 1,15 м. Силовая установка — два дизеля 38-КР-8 по 800 л.с. — позволяла развивать скорость до 12 узлов. Вооружение состояло из двух двухорудийных 130-мм башенных установок Б-28 и двух башенных 45-мм установок 41 К, а также трех 12,7-мм спаренных пулеметных установок ДШК М-2Б. Главный броневой пояс имел толщину 50 мм в районе цитадели и 16 мм в оконечностях. Палуба имела толщину брони 30 мм в районе цитадели и 8 мм по оконечностям.

8 июля 1940 г. нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов объявил состав вновь формируемой Дунайской военной флотилии. Ее основу должны были составить пять мониторов, передаваемых из состава Днепровской флотилии, что признавалось недостаточным. 17 июня начальник Управления кораблестроения ВМФ вице-адмирал А.А. Жуков предложил «переадресовать» мониторы проекта СБ-57 (типа «Шилка») на Дунай.

В связи с изменением предполагаемого места спуска на воду мониторам проекта СБ-57 поменяли названия: «Шилка» стал «Видлицей», «Аргунь» — «Каховкой», а у «Волочаевки» по неведомым причинам название так и не поменяли.

Монитор типа «Шилка»

Продольный разрез монитора типа «Шилка»

1 — кормовой якорь; 2 — шпиль; 3 — шпилевое отделение; 4 — 45-мм установка 41К; 5 — кубрик команды; 6 — шестивесельный ял; 7 — 130-мм башенная установка Б-2-КМ (в процессе достройки их заменили на башенные установки Б-28); 8 — каюты командного состава; 9 — заваливающаяся мачта наблюдательного поста; 10 — командно-дальномерный пост; 11 — боевой прожектор; 12 — боевая рубка; 13 — подбашенное отделение установок ДШКМ-2Б и хранилище 12,7-мм патронов; 14 — форпик; 15 — цепной ящик; 16 — подбашенное отделение установок 41К и погреб 45-мм выстрелов; 17 — камбуз и кладовые продовольственных запасов; 18 — подбашенное отделение 130-мм установки; 19 — центральный пост, гироскопы и агрегаты; 20 — моторное отделение; 21 — главный двигатель

К 22 июня 1941 г. мониторы «Видлица» и «Волочаевка» были спущены на воду и достраивались на плаву, причем на них уже установили орудия главного калибра. Это были первые четыре серийные башни Б-28. Монитор «Каховка» все еще находился на стапелях без вооружения.

В июле 1941 г. мониторы «Видлица» и «Волочаевка» было решено отбуксировать вниз по Днепру в Запорожье для достройки на местном судостроительно-судоремонтном заводе. При буксировке мониторы именовались «Р-5114» и «Р-5115».

В связи с подходом немцев к Запорожью 18 августа 1941 г. монитор «Видлица» был затоплен экипажем. После окончания войны корпус монитора был поднят и сдан на лом.

В тот же день, 18 августа, монитор «Волочаевка» был выведен на середину Днепра для затопления. Но в этот день по приказу сухопутного командования было подорвано несколько пролетов плотины Днепрогэса, и хлынувшие потоки воды вынесли монитор на берег. В последующие дни корпус монитора был использован нашими бойцами в качестве долговременного оборонительного сооружения. А 4 октября при окончательном отходе Красной армии из Запорожья саперы заминировали и подорвали монитор, распавшийся на несколько частей.

В связи с подходом немецких войск к Киеву было принято решение спустить монитор «Каховка» на воду и затопить. 18 сентября 1941 г. корпус монитора был спущен на воду, отбуксирован в центр Рыбальского затона Днепра и на 8-метровой глубине затоплен. В период оккупации Киева немцы безрезультатно пытались поднять «Каховку».

После освобождения Киева Красной армией были начаты работы по подъему «Каховки». Однако поднять ее удалось лишь 6 декабря 1944 г. В начале 1945 г. корпус монитора был сдан украинскому отделению «Главвторчермета» Для разборки на металл.

Любопытно, что перед самой войной было начато проектирование нового большого монитора для реки Амур. Его стандартное водоизмещение должно было составлять 1200 т, а полное — 1250 т. Размерения: длина 80 м, ширина 12 м, осадка 1,6 м. Броневой пояс в районе цитадели должен был составлять 75 мм в 8—16 мм в оконечностях, а палуба 50 мм и 8 мм соответственно. Самым интересным было то, что впервые красные военморы отказались от длинноствольных корабельных орудий с настильной траекторией стрельбы и решили установить на корабле четыре 152-мм гаубицы-пушки МЛ-20 в двух башенных установках АМ-2—152. Длина ствола орудия составляла 32,4 калибра, а максимальный угол возвышения 65е. Гаубицы-пушки МЛ-20 имели, помимо полного, еще 12 уменьшенных зарядов. На 12-м заряде начальная скорость составляла 282 м/с, и снаряд весом 43,6 кг имел минометную траекторию полета. В то же время при специальном заряде бронебойный снаряд весом 51 кг мог прошить насквозь любой румынский монитор на реальных дистанциях боя на Дунае.

Схема внешнего вида проекта монитора для реки Дунай (С подлинных чертежей 1941 г.)

Продольный разрез проекта монитора для реки Дунай

1 — румпельное отделение; 2 — цепной ящик; 3 — шпилевое отделение; 4 — химический пост; 5 — кубрики команды; 6 — балластная цистерна; 7 — 152-мм башенная установка АМ-2—152; 8 — погреб 152-мм выстрелов; 9 — погреб 37-мм выстрелов; 10 — башня 37-мм автоматов; 11 — подбашенное отделение башни 37-мм автоматов; 12 — цистерна пресной воды; 13 — отделение главного двигателя (для варианта проекта с тремя двигателями); 14 — главный двигатель; 15 — котельное отделение; 16 — камбуз; 17 — радиорубка; 18 — аварийный ДГ; 19 — командно-дальномерный пост; 20 — пост наблюдения за водой; 21 — боевая рубка; 22 — пост наблюдения за воздухом с четырьмя ВЦУЗ-1 (визир целеуказания зенитный); 23 — центральный пост, центральный артиллерийский пост, пост гироскопа и агрегаты питания; 24 — кают-компания; 25 — буфет; 26 — канцелярия; 27 — каюта на 6 человек; 27 — форпик; 29 — кладовые различного назначения

Работы по проекту большого монитора для реки Дунай в связи с началом войны были прекращены. Однако в 1943 г. их результаты были использованы при проектировании речных мониторов нового поколения. 

От мониторов перейдем к следующей ударной силе речных флотилий — бронекатерам.

В ноябре 1931 г. было утверждено техническое задание на два типа бронекатеров. Большой бронекатер (для реки Амур) предполагалось вооружить двумя 76-мм орудиями в башнях, а малый — одним таким орудием. Главное вооружение обоих типов катеров дополнялось двумя легкими башенками с 7,62-мм пулеметами. Осадка большого катера — не менее 70 см, а малого — 45 см.

22 июня 1932 г, ВМФ выдал техническое задание «Ленречеудопроекту» на проектирование бронекатеров. Там уже конкретно были названы типы башен и пушек (от танка Т-28) и катеров (ГАМ-34).

В октябре 1932 г. «Ленречсудопроект» закончил проектирование большого бронекатера (проекта 1124). Главным конструктором проекта был Ю.Ю. Бенуа — единственный инженер в известной семье художников и орнитологов.

Немного позже «Ленречсудопроект» приступил к проектированию малого бронекатера проекта 1125. Руководителем проекта также был Бенуа, который доводил оба бронекатера до своего ареста в 1937 г.

Большой и малый бронекатера были очень близки по конструкции, поэтому я ограничусь их совместным описанием.

Бронекатера должны были иметь малую осадку и вписываться в железнодорожные габариты СССР при транспортировке по железной дороге на открытой платформе.

Среднюю часть корпуса бронекатера занимала бронированная цитадель. Там размещались подбашенные отсеки с боезапасом, машинное отделение, топливные баки, радиорубка. Топливные баки прикрывались двойной защитой (14 мм) — два броневых листа склепывались между собой. Броневые листы служили палубой и броневой наружной обшивкой, опускаясь на 200 мм ниже ватерлинии. Таким образом, конструкции цитадели одновременно обеспечивали и общую прочность корпуса.

Над цитаделью в броневой боевой (ходовой) рубке располагался пост управления кораблем. Связь с машинным отделением осуществлялась при помощи переговорной трубы и машинного телеграфа, а с артиллерийскими и пулеметными башнями — посредством телефона (на кораблях постройки военных лет).

Бронекатер проекта 1124 имел девять водонепроницаемых поперечных переборок, а проекта 1125 — восемь. Во всех переборках имелись люки, что обеспечивало проход в любой отсек без опасного во время боя появления на палубе. Наличие люков в переборках нарушало хрестоматийное правило проектирования боевых кораблей, однако, как показал опыт боев, было полностью оправдано. Все эти лазы располагались выше расчетной аварийной линии затопления и закрывались водонепроницаемыми крышками, на траверзах цитадели — броневыми.

Обводы бронекатеров проектов 1124 и 1125 были сходны. Чтобы обеспечить малую осадку, корпуса сделали практически плоскодонными с вертикальными бортами. Это исключило необходимость гнуть броневые листы, что очень упростило технологию.

Для обоих типов катеров характерен плавный подъем килевой линии в носу. Это позволяло катеру подходить носом к берегу почти впритык, что значительно упрощало высадку десанта.

На бронекатерах, построенных до 1939 г., на малых и средних ходах из-за малого развала бортов сильно заливало носовую часть верхней палубы (до носовой рубки). На уже построенных катерах пришлось наваривать в носовой части листы, увеличивающие развал шпангоутов, и установить фальшборт. При корректировке проектов в 1938 г. носовым шпангоутам был придан сильный изгиб по скуле.

Жилые помещения имели высоту от настила пола до кромок подпалубного набора: на бронекатерах проекта 1124 — около 1550 мм, а на бронекатерах проекта 1125— около 1150 мм. Выпрямиться, встав во весь рост, было нельзя. Площадь самого большого девятиместного кубрика была меньше 14 кв. м. Он был буквально забит рундуками, подвесными койками и складными столами. На малом бронекатере кубрик был только один, так что пришлось размещать подвесные койки в обоих пулеметных отсеках. Естественно, условия обитания на катерах были ужасными.

Палуба и борта изолировались крошеной пробкой. Вентиляция была естественной. Жилые отсеки отапливались горячей водой от системы охлаждения двигателей и имели естественное освещение (бортовые иллюминаторы с водонепроницаемыми крышками). В лобовой стенке рубки имелось окно (1000—300 мм) с триплексным стеклом. Кроме того, имелись иллюминаторы в задней стенке и броневых дверях рубки. Окна закрывались бронещитками с узкими (130— 3 мм) смотровыми щелями.

Диаметр циркуляции составлял около трех длин корпуса. Бронекатер проекта 1124, имевший двухвальную установку, разворачивался практически на месте и без руля.

Бронекатер проекта 1125 (вариант 1938 г.) 

Первые серии катеров проектов 1124 и 1125 оснащались двигателями ГАМ-34БП. Большой бронекатер имел два двигателя, малый — один. Двигатель ГАМ-34 (глиссерный Александра Микулина) был создан на базе четырехтактного 12цилиндрового авиационного двигателя АМ-34. В глиссерном варианте был добавлен реверс-редуктор для понижения числа оборотов и реверса. В качестве топлива использовался бензин Б-70. Максимальная мощность двигателей (800 л. с. у ГАМ-34БП и 850 л. с. у ГАМ-34БС) достигалась при 1850 об/мин. При этом числе оборотов достигался самый полный ход.

Согласно инструкции завода № 24 (изготовителя двигателя) разрешалось иметь число оборотов свыше 1800 в течение не более одного часа, и то только в боевой обстановке. Максимальное число оборотов двигателя в действиях боевой подготовки разрешалось не свыше 1600 об./мин.

Исправный мотор запускался через 6—8 секунд после включения. Максимально допустимое число оборотов на заднем ходу — 1200. Время работы двигателя на задний ход — 3 минуты.

После 150 часов работы нового мотора требовалась его полная переборка.

Движение бронекатеров на максимальной скорости соответствовало режиму, переходному от водоизмещающего плавания к глиссированию. При этом сопротивление воды резко возрастало. Для дальнейшего увеличения скорости пришлось бы перейти на глиссирование, а для этого при тех же двигателях пришлось бы существенно уменьшить вес бронекатера, то есть пожертвовать вооружением и броней.

Бензин хранился в четырех на бронекатерах проекта 1124 и в трех на бронекатерах проекта 1125 вкладных стальных бензобаках, размещенных в наиболее защищенном месте — под боевой рубкой.

Для предотвращения взрывов паров бензина при повреждении топливной цистерны инженер Шатерников разработал оригинальную систему противопожарной защиты — отработанные газы охлаждались в конденсаторе и снова подавались в цистерну, разделенную на несколько отсеков, после чего удалялись за борт. Для снижения шумности применялся подводный выхлоп. Бортовая электрическая сеть питалась от генераторов, навешанных на главный двигатель и аккумуляторы. На бронекатерах проекта 1124 дополнительно устанавливались трехкиловаттные генераторы, работающие от автомобильного мотора (обычно ЗИС-5).

С 1942 г. большинство бронекатеров проектов 1124 и 1125 оснащались импортными четырехтактными двигателями «Холлскотт» мощностью 900 л. с. и «Паккард» мощностью 1200 л. с. Эти двигатели были более надежны, чем ГАМ-34, но требовали более высокой квалификации обслуживающего персонала и лучшего бензина (марки Б-87 и Б-100).

В годы войны бронекатера с двигателями ГАМ-34 получили название 1124-1 и 1125-1, с двигателями «Холлскотт» — 1124-И и 1125-П, а с двигателями «Паккард» — 1124-Ш и 1125-III. (Данные бронекатеров проектов 1124 и 1125 см. в Приложении).

Кроме бронекатеров проектов 1124 и 1125 в составе нашего флота было и восемь бронекатеров типа С-40.

Проектирование этих катеров было начато в 1938 г. по техническому заданию НКВД в ЦКБ-50. Катера С-40 предназначались для реки Аму-Дарья. Главным конструктором проекта был назначен Б.Н. Четверников. Бронекатер проекта С-40 был создан на базе проекта 1125, и по внешнему виду их практически нельзя было отличить. Чтобы выдержать ограничения по осадке, конструкторам пришлось несколько увеличить длину и ширину катера. Основное различие между проектами 1125 и С-40 было в двигателе. На С-40 был установлен не один бензиновый двигатель ГАМ, а два танковых дизеля В-2. 12цилиндровый V-образный дизельный двигатель В-2 на танках Т-34 развивал мощность до 500 л. с, но фактически на бронекатерах проекта С-40 его мощность ограничивалась 400 л.с.

Первоначально катер С-40 должен был быть вооружен одной 76-мм пушкой обр. 1927/32 г. в башне Т-28, но позже решено было устанавливать башни от танка Т-34.

Учитывая особенность Аму-Дарьи (илистое дно и загрязненная вода) для дизелей на С-40 был сделан замкнутый цикл водяного охлаждения с забортными радиаторами.

Схема общего расположения бронекатера проекта С-40.

1 — ахтерпик и румпельное отделение; 2 — хозяйственный отсек и камбуз; 3 — кубик команды на 2 человека; 4— установка ДШКМ-2В; 5 — пулеметный отсек; 6 — хранилище 12,7-мм патронов; 7 — моторный отсек; подбашенное отделение; 13 — хранилище для 76-мм выстрелов; 14 — кубрик командного состава на 2 человека; 15 — кубрик команды на 6 человек; 16 — форпик 

Несмотря на подводный выхлоп, дизели В-2 создавали больший шум, чем ГАМ-34. Дизель В-2 имел меньшую удельную мощность и большую стоимость, чем ГАМ-34, но зато был более надежен. Наличие двух двигателей и, соответственно, двух винтов увеличивало поворотливость бронекатера проекта С-40 по сравнению с проектом 1125.

В начале Великой Отечественной войны возник большой дефицит двигателей В-2. Из-за их нехватки на танки иногда приходилось ставить старые авиационные двигатели М-17. Поставки дизелей на судостроительный завод «Красный Металлист» (№ 340) в город Зеленодольск, где строились катера проекта С-40, прекратились, и в строй было введено лишь восемь катеров проекта С-40.

Головной катер проекта С-40 (заводской № 286), построенный заводом № 340, был сдан НКВД в Термезе на Аму-Дарье в июле 1941 г. Еще семь бронекатеров проекта С-40 были сданы заводом в 1942 г. и вошли в состав Волжской военной флотилии. В сентябре 1943 г. пять бронекатеров С-40 были отправлены в Ейск и перечислены в Черноморский флот. (Два катера были потоплены в 1942 г. под Сталинградом). Три из пяти черноморских катеров С-40 позже были переведены в Дунайскую флотилию. (Данные бронекатеров проекта С-40 см. в Приложении.)

Схема бронекатера проекта 1125 с пушками КТ-28

Схема общего расположения бронекатера проекта 1125 с пушками КТ-28.

1 — ахтерпик и румпельное отделение; 2 — хозяйственный отсек и камбуз; 3 — башенка 7,62-мм пулемета; 4 — кормовой пулеметный отсек; 5 — хранилище 7,62-мм патронов; 6 — моторный отсек; 7 — главный двигатель; 8 — топливные баки; 9 — боевая (ходовая) рубка; 10 — башня от танка Т-28; 11 — подбашенное отделение от танка Т-28; 12 — хранилище 76-мм выстрелов; 13 — носовой пулеметный отсек; 14 — каюта командира корабля; 15 — кубрик команды на 6 человек; 16 — форпик; 17 — цепной ящик; 18 — подвесная койка; 19 — газовыхлопной трубопровод главного двигателя 

По первоначальному проекту бронекатера проектов 1124 и 1125 были вооружены 76-мм танковыми пушками обр. 1927/32 г. длиной в 16,5 калибра в башнях от танка Т-28. В некоторых документах эти пушки именуются 76-мм пушками КТ или КТ-28 (КТ — кировская танковая для танка Т-28).

В конце 1930-х годов возник кризис с вооружением бронекатеров. Производство 76-мм пушек обр. 1927/32 г. было прекращено Кировским заводом в начале 1938 г.

В 1937—1938 гг. тот же завод серийно производил 76-мм танковые пушки Л-10 длиной в 24 калибра, которые устанавливались на танках Т-28. Естественно, возникло предложение установить на бронекатера пушки Л-10.

Следует отметить, что все 76-мм танковые пушки обр. 1927/32 г., ПС-3 и Л-10 имели максимальный угол возвышения 25°. Соответственно и танковые башни от Т-28 были рассчитаны на этот угол возвышения. Такой угол возвышения был более чем достаточный для танков, предназначенных для ведения огня только прямой наводкой. Речной же бронекатер имел очень малую высоту линии огня над водой, при стрельбе прямой наводкой имел очень большое непоражаемое пространство, закрытое берегом, кустами, лесом, строениями и т.д.

Поэтому в 1938—1939 гг. специально для бронекатеров проектов 1124 и 1125 была спроектирована башня «МУ», допускавшая угол возвышения 70° для 76-мм пушки. Проект «МУ» был выполнен в «шараге» ОТБ, расположенной в ленинградской тюрьме «Кресты».

В 1939 г. Кировский завод установил 76-мм пушку Л-10 в башню «МУ». Башня «МУ» с пушкой Л-10 прошла полигонные испытания на Артиллерийском научно-исследовательском опытном полигоне (АНИОП). Результаты оказались неудовлетворительными. Тем не менее, завод № 340 к концу 1939 г. закончил один катер с пушкой Л-10, который в начале 1940 г. предполагалось испытать в Севастополе.

В конце 1938 г. производство 76-мм пушек Л-10 Кировский завод прекратил, зато освоил серийное производство 76-мм пушек Л-11. Фактически новая пушка представляла собой ту же Л-10, только со стволом, удлиненным до 30 калибров. Кировский завод предложил в башню «МУ» установить Л-11, что и было сделано. Угол возвышения остался прежним, 70°, но в башне было сделано дополнительное подкрепление, поскольку отдача у Л-11 была несколько больше.

Однако пушки Л-10 и Л-11 на бронекатерах не прижились и были установлены на нескольких катерах.

Несколько катеров с пушкой Л-10 были и в Дунайской флотилии. Я пишу «несколько», поскольку данных о вооружении бронекатеров Дунайской флотилии не найдено ни мной, ни другими историками флота. Мне лишь удалось найти о Л-10 краткую информацию в отчете «Итоги работы артотдела за два года Отечественной войны. Служебный отчет штаба Черноморского флота» (Поти, 1943). Там в справке о численности артиллерийского вооружения Черноморского флота (а Дунайская флотилия входила в Черноморский флот) сказано, что к 22 июня 1941 г. имелось четыре пушки Л-10, а до 1 января 1942 г. поступило еще восемь пушек Л-10, и все они были потеряны в 1941 г. Замечу, что пушки Л-10 нигде, кроме как в танковых башнях, стоять не могли, а танковые башни, соответственно, ставились только на бронекатерах. Таким образом, можно сделать вывод, что на Черноморском флоте (в Дунайской флотилии —?) имелось 12 бронекатеров с пушками Л-10, и все они погибли в 1941 г.

Одна из причин, почему пушки Л-10 и Л-11 не получили широкого распространения, заключалась в том, что эти пушки конструкции Маханова имели оригинальные противооткатные устройства, в которых жидкость компрессора непосредственно сообщалась с воздухом накатника. При некоторых режимах огня такая установка выходила из строя. Этим воспользовался Грабин, главный конкурент Маханова. Ему удалось вытеснить махановские пушки собственными Ф-32 длиной в 30 калибров и Ф-34 длиной в 40 калибров.

Идея вооружить бронекатера 76-мм пушкой Ф-34 не могла возникнуть ранее 1940 г., так как эта пушка прошла полигонные испытания в танке Т-34 лишь в ноябре 1940 г. В 1940 г. было изготовлено 50 пушек Ф-34, а в следующем году— уже 3470, но они практически все пошли на танки Т-34, и до второй половины 1942 г. пушки Ф-34 в танковых башнях Т-34 на бронекатера не ставились.

В конце 1941 — начале 1942 гг. у стенки завода № 340 скопилось несколько катеров проектов 1124 и 1125 без вооружения. Их хотели даже вооружить башнями с трофейных немецких танков. Но, в конце концов, тридцать бронекатеров получили вместо танковых башен 76-мм открытые тумбовые установки с 76-мм зенитными пушками Лендера обр. 1914/15 гг.

И лишь в конце 1942 г. на бронекатера стали поступать башни от Т-34 с пушками Ф-34, которые стали штатным вооружением бронекатеров проектов 1124 и 1125.

Пушка в башне имела максимальный угол возвышения 25—26° что, как уже говорилось, было крайне неудобно для бронекатеров. Периодически возникали проекты создания башен с большим углом возвышения орудий, но все они остались на бумаге. Естественно, что угол возвышения увеличивался только для навесной стрельбы. Чтобы вести эффективный зенитный огонь, требовалось установки, близкие по габаритам к 34К, которые невозможно было бы разместить на катерах проектов 1124 и 1125. В мемуарной литературе есть свидетельства о том, что 76-мм пушками наших бронекатеров сбивались вражеские бомбардировщики. Видимо, речь идет о 76-мм зенитных пушках Лендера, которые к 1942 г. продолжали оставаться довольно эффективным средством борьбы с авиацией на средних высотах, обладая специальным зенитным прицелом и зенитными снарядами (дистанционными осколочными гранатами, пулевыми и стержневыми шрапнелями).

Данных о наличии химических боеприпасов на кораблях и складах Дунайской флотилии к июню 1941 г. мне найти не удалось, зато удалось найти документальные свидетельства о наличии химбоеприпасов в боекомплекте мониторов советской Амурской флотилии, были химбоеприпасы и в Черноморском флоте, по крайней мере, в 1941—1942 гг.

Кстати, и флотилии наших вероятных противников имеем химбоеприпасы. Так, в 1939 г. моряки Днепровской флотилии захватили две баржи, набитые химическими 75-мм и 100-мм снарядами, принадлежавшими польской Пинской флотилии.

Следует упомянуть и о минометном варианте бронекатеров. В 1942 г. на зеленодольском заводе № 340 два бронекатера проекта С-40 были вооружены армейскими 82-мм минометами. После их испытаний нарком ВМФ разрешил устанавливать минометы и на других катерах.

Пулеметное вооружение бронекатеров состояло в основном из 7,62-мм танковых пулеметов ДТ с воздушным охлаждением и магазинным питанием, и 7,62-мм пулеметов «Максим» с водяным охлаждением и ленточным питанием. Пулеметы ДТ размещались в танковых башнях от Т-28 и Т-34, а «Максимы» — в специальных пулеметных башенках. Пулеметы «Максим» были гораздо эффективнее пулеметов ДТ, но кораблестроителям не хотелось менять устройство танковых башен, что привело к разнобою в пулеметном вооружении.

В проекты многих кораблей и катеров в 1930-х годах включены 12,7-мм пулеметы ДК, 20-мм автоматические пушки ШВАК и т.п. Однако, реально их на кораблях не было. Лишь теперь их периодически «ставят» на корабли многомудрые авторы статей и монографий.

С 1941 г. на некоторых катерах в пулеметных башнях «Максимы» были заменены 12,7-мм пулеметами ДШК.

Башня ДШКМ-2Б с двумя 12,7-мм пулеметами ДШК была специально спроектирована для бронекатеров в ЦКБ-19 в феврале 1943 г. Пулеметы имели угол вертикального наведения -5°; +82°. Теоретически скорость вертикального наведения составляла 25 градусов в секунду, а горизонтального наведения — 15 градусов в секунду. Но, поскольку расчет башни состоял из одного человека, приводы наведения были ручные, вес качающейся части установки составлял 208 кг, а вес вращающейся части — 750 кг, то практическая скорость наведения была явно меньше. Установка ДШКМ-2Б имел прицел ШБ-К. Толщина брони 10 мм. Общий вес башни 1254 кг.

Первые образцы башни были переданы в эксплуатацию в августе 1943 г. Однако встречаются документы, подтверждающие, что несколько башен ДШКМ-2Б состояли на вооружении в 1942 г.

Кроме того, в 1943—1945 гг. на некоторых бронекатерах были установлены турельные спаренные установки с 12,7-мм пулеметами — как отечественными ДШК, так и импортными «Кольт» и «Браунинг».

Таким образом, до 1943 г. наши бронекатера фактически не имели зенитного вооружения.

12,7-мм башенные установки ДШКМ-2Б были неудобны для стрельбы по скоростным низколетящим самолетам, в этом отношении турельные установки были удобнее.

Между тем ПВО бронекатеров можно было решить очень просто. В 1941 г. на вооружение была принята мощная 23-мм авиационная пушка ВЯ (вес снаряда 200 г, начальная скорость 920 м/с, темп стрельбы 600—650 выстр./мин. на ствол). Пушка ВЯ была сразу запущена в крупносерийное производство. Так, в 1942 г. было изготовлено 13 420, в 1943 г. — 16 430, а в 1944 г. — 22 820 пушек. При зенитной стрельбе броневая защита только мешала, поэтому установка могла иметь лишь четыре боковые стенки с противопульной броней, которые откидывались при стрельбе.

К сожалению, 23-мм зенитные пушки на базе ВЯ были созданы лишь после войны. Наследники ВЯ — ЗУ-23 и «Шилка» — и по сей день грохочут на просторах СНГ.

В войну же бронекатера спасали от авиации противника не столько зенитные пулеметы, сколько истребительское прикрытие наших ВВС и удачная маскировка на фоне берега.

Оснащение минным оружием бронекатеров проектов 1124 и 1125 не предусматривалось. Но уже в первые дни войны моряки Дунайской флотилии ухитрялись подручными средствами ставить минные заграждения с бронекатеров проекта 1125.

На катерах, сдаваемых промышленностью с весны 1942 г., на кормовой палубе были установлены рельсы и обухи для крепления мин. Бронекатера проекта 1124 принимали 8 мин, а проекта 1125—4 мины.

Только на Черном море бронекатера в 1941 г. выполнили 84 минные постановки, а в 1943 г. — 52 минные постановки.

Уже в ходе войны наши речные флотилии получили новое мощное оружие — 82-мм и 132-мм реактивные снаряды, которые позже наши журналисты окрестили «катюшами».

В феврале 1942 г. Артиллерийское управление ВМФ выдало техническое задание СКВ московского завода «Компрессор» (№ 733) на проектирование корабельных артустановок для реактивных снарядов 132-мм М-13 и 82-мм М-8. Разработка этих проектов была завершена СКВ под руководством В. Бармина в мае 1942 г.