МИФ ВТОРОЙ. «В развязывании Второй мировой войны виновата не фашистская Германия, якобы внезапно напавшая на СССР, а СССР, спровоцировавший Германию на вынужденный превентивный удар»
МИФ ВТОРОЙ.
«В развязывании Второй мировой войны виновата не фашистская Германия, якобы внезапно напавшая на СССР, а СССР, спровоцировавший Германию на вынужденный превентивный удар»
В ходе холодной войны на Западе возник и все более раздувается миф о том, что Советский Союз готовился к нападению на Германию, сгруппировал на своих западных границах мощные вооружённые силы Красной армии, и это спровоцировало Гитлера на вынужденный превентивный удар 22 июня 1941 г. Тем самым, по мнению некоторых американских и европейских политиков и учёных, виновниками развязывания Второй мировой войны как минимум в равной мере являются как Германия, так и СССР, а некоторые в своих фантазиях заходят так далеко, что объявляют СССР главным виновником.
Авторов этого мифа не смущает даже тот факт, что согласно общепринятой точке зрения Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 г. с нападения Германии на Польшу, а в Советский Союз гитлеровский вермахт вторгся почти на 22 месяца позже. В древние века родился афоризм: «Даже Бог не может изменить прошлое, но историки могут». Тем более если это даже не историки, а крупнокалиберные политические сплетники типа нынешнего премьер-министра Украины фашиста Яценюка. Представьте себе, находясь в Германии с официальным визитом в первой половине января 2015 г., Яценюк выступил по радио и заявил: «Мы никогда не забудем, что в 1945 г. Россия (советские войска! — И. И.) оккупировала Украину и Германию». И никто его не поправил — ни канцлерина Меркель, ни МИД ФРГ или Украины, несмотря на то что Министерство иностранных дел РФ направило обеим странам ноты в связи с этим абсурдным заявлением!
27 января 2015 г. исполнилось 70 лет со дня освобождения советскими войсками концлагеря Освенцим на территории Польши. По этому поводу министр иностранных дел Польши заявил, что Освенцим освободили украинские войска. В связи с этим Президента РФ В.В. Путина на торжества не пригласили.
К нынешним дням Вторая мировая война и Великая Отечественная война скрупулезно исследованы во всех странах-участницах, но прежде всего в СССР и «новой» России, а также в Германии. Опубликована масса мемуаров и дневников крупных военачальников, данные разведок, рассекречено абсолютное большинство документов предвоенной и военной поры. Поле исторических исследований огромно, реальные события, факты и цифры, казалось бы, должны утихомирить выдумщиков и фальсификаторов. Увы! Погоня за сенсациями порождает всё новых шарлатанов, побуждая их к выдумке новых фактов, перелицовке событий, вымыслу того, что никогда не происходило, и полному игнорированию сказанного и запёчатлённого в документах, научных трудах и воспоминаниях конкретных лиц в реальных сражениях, битвах, переговорах.
Тут особенно интересны и важны точки зрения, взгляды и высказывания главных персон вражеской стороны.
Начнем с Адольфа Гитлера — фашистского главаря, вдохновителя и организатора нападения на СССР. Начнем издалека, с тех времен, 1 апреля 1924 г., когда будущий фюрер германского народа по приговору Мюнхенского суда был заключен в крепость Ландоберг, где он засел за написание книги «Mein Kampf» («Моя борьба»), ставшей впоследствии «библией нацизма». В книге две части, пятнадцать глав, заключение. Изложенное в ней в целом можно назвать бредом маньяка, а на самом деле это была программа завоевания Германией мирового господства, установления «нового мирового порядка», основанная на расовой теории превосходства немецкой (арийской) нации над другими, низшими расами. Это была, по сути, программа новой мировой войны, которой Гитлер, став главой фашистской Германии, следовал неукоснительно, а за ним и абсолютное большинство оболваненной им немецкой нации. Напомню читателю: книга написана Гитлером в середине 20-х годов XX в.
Представив в 13 главах все свои «фундаментальные» взгляды на мировое устройство, человечество, государство, «новое мировоззрение», международную политику и т. п., в главе 14 Гитлер излагает свои безумные идеи по поводу «Восточной ориентации или восточной политики»…
Глава начинается словами: «Отношение Германии к России я считаю необходимым подвергнуть особому разбору. И это — по двум причинам.
1. Эта проблема имеет решающее значение для всей вообще иностранной политики Германии в целом.
2. Эта проблема является оселком, на котором прежде всего проверяются политические способности нашего молодого национал-социалистического движения; на этом оселке мы проверяем, насколько в самом деле мы способны ясно мыслить и правильно действовать»{58}.
Привожу всего несколько цитат из главы 14, но они, несомненно, дают думающему человеку полное представление о тех основных идеях, которые родились в возбужденном сознании будущего фюрера и которые вели его по жизни до дня самоубийства. «Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе.
Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены.
Сама судьба указует нам перстом. Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось её государственное существование и которая одна только служила залогом известной прочности государства. Не государственные дарования дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам — превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были созданы многие могущественные государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счёт именно германского ядра в её высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своём подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации». <…> Россия, лишившаяся своего верховного германского слоя, уже тем самым перестала иметь какое бы то ни было значение как возможный союзник немецкой нации в освободительной борьбе»{59}.
А вот выдержки из протокольной записи допросов рейхсмаршала, главнокомандующего германскими военно-воздушными силами Генриха Геринга, которого Гитлер назначил своим преемником № 1: «Я всегда являлся противником войны с Россией (лжёт! — И. И.). Когда я узнал о военных планах Гитлера против СССР, я просто пришёл в ужас… Я неоднократно пытался отговорить фюрера от его намерений воевать с СССР, но фюрер носился с мыслью войны против России, и разубедить его я не мог»{60}.
Вспоминая о своей встрече в 1937 г. с послом Германии в Великобритании И. фон Риббентропом[6] по поводу перевооружения Германии в 1930-е годы, У. Черчилль[7] говорит: «Однажды в 1937 г. я встретился с германским послом в Англии фон Риббентропом <…> Наша беседа продолжалась более двух часов…<…> Суть его речей сводилась к тому, что Германия хочет дружбы с Англией… Важнее всего, как говорил Риббентроп, было бы, чтобы Англия предоставила Германии свободу рук на востоке Европы. Германии нужен лебенсраум (нем. Lebensraum), или жизненное пространство для её все возрастающего населения. Поэтому она вынуждена поглотить Польшу и Данцигский коридор…
Выслушав все это, я сразу же выразил свою уверенность в том, что английское правительство не согласится предоставить Германии свободу рук в Восточной Европе. Хотя мы и в самом деле находились в плохих отношениях с Советской Россией и ненавидели коммунизм не меньше, чем его ненавидел Гитлер, но Риббентропу следует твердо знать, что, если бы даже Франция и была в полной безопасности, Великобритания никогда не утратила бы интереса к судьбам континента настолько, чтобы позволить Германии установить своё господство над Центральной и Восточной Европой. Мы стояли перед картой, когда я сказал это. Риббентроп резко отвернулся от карты и потом сказал: “В таком случае война неизбежна. Иного выхода нет. Фюрер на это решился. Ничто его не остановит, и ничто не остановит нас”»…{61}
Крайне интересным представляется письмо посла США в Испании Клода Бауэрса бывшему послу США в Германии У.Э. Додду о результатах Мюнхенского соглашения, отправленное 3 ноября 1938 г. В своем откровенном послании К. Бауэр, в частности, писал: «…Я по горло сыт мифами о красной коммунистической угрозе. Могут ли даже дураки не видеть, что начиная с 1935 г. мы находимся в гуще всемирного фашистского развития? Я внимательно следил за русскими в Лиге Наций и в Комитете по невмешательству и без колебаний скажу, что Литвинов[8] является единственным министром иностранных дел, который говорит на языке элементарной честности. Коммунистическая опасность наступает нам на пятки! Но ведь именно фашистская Япония пытается сокрушить Китай с помощью оружия; фашистская Германия изнасиловала Австрию — с помощью оружия; фашистская Италия похитила Абиссинию — с помощью оружия; фашистская Германия надругалась над чехами — с помощью оружия; фашисты Германии и Италии и профашистски настроенный Чемберлен сделали то же самое с Испанией, где они всё ещё выступают с оружием в руках! А что сделала Россия?
Вы совершенно правы относительно фашистской опасности у нас дома. Я вижу многих американцев, которые живут здесь и в Биарице на дивиденды и являются явными фашистами»{62}.
Из воспоминаний бывшего министра финансов Германии Л. Шверин фон Крозига о подготовке Германии ко Второй мировой войне: «Военные расходы Германии с 1934 г. до 31 августа 1939 г. по всем трем видам вооружённых сил, в том числе и расходы, связанные с увеличением вооружений, составили 60 млрд. марок. В этот же период общие бюджетные расходы Германии равнялись 101,5 млрд. марок, то есть военные расходы составляли 59,1% этой суммы.
Налоговые сборы дали в общей сложности 62,2 млрд. марок. Их вполне хватало для финансирования гражданского сектора (41,5 млрд), и, кроме того, оставалось ещё 20 млрд. марок на покрытие военных издержек. Еще одна треть военных расходов (20 млрд. марок) покрывалась “прочими хозяйственными сборами”, то есть за счет прибылей железных дорог, почтовых сборов, доходов государственного банка и т. д., а также за счет кредитов, выдаваемых в первые годы в виде краткосрочных, а позднее — долгосрочных долговых обязательств…»{63}
Приведенные документы говорят о том, что нападение на СССР (Россию) было не упреждающей акцией, а идеологически мотивированной, заранее спланированной и хорошо подготовленной войной.
Серьёзные немецкие ученые рассматривают сотворенную мифологию и фальсификацию событий начала и итогов Великой Отечественной войны с фашистской Германией как информационную войну за прошлое. Так, профессор Бианка Пиетров-Энкер считает, что миф о «превентивном ударе» Гитлера есть не что иное, как попытка нынешних нацистов оправдать действия Гитлера. «В документальных источниках нет никаких намёков на то, что это решение Гитлера (о нападении на СССР. — И. И.) следует рассматривать как якобы реакцию на советскую политику летом 1940 г.»{64}
Даже сам Гитлер неоднократно проговаривался о том, что СССР не собирается нападать на Германию. На секретном совещании в узком кругу руководящего состава вермахта 14 августа 1939 г. в Оберзальцбурге фюрер говорил: «Россия не собирается таскать каштаны из огня для Англии и уклонится от войны»{65}. На совещании 22 июля 1940 г. он опять сказал: «Русские не хотят войны»{66}. Хотя в это время у Гитлера уже был готов план вторжения в Россию летом 1940 г.{67}
Наконец, необходимо обратиться к Материалам Нюрнбергского процесса, где в Приговоре в конце подраздела «Агрессивная война против Союза Советских Социалистических Республик» подчеркивалось: «Планы экономической эксплуатации СССР, массового угона населения, убийства комиссаров и политических руководителей являются частью тщательно разработанного плана, выполнение которого началось 22 июня. <…> Это была явная агрессия». В подразделе «Убийство гражданского населения и жестокое обращение с ним» указывалось: «Из представленных доказательств явствует, что, во всяком случае, на Востоке массовые убийства и зверства совершались не только в целях подавления оппозиции и сопротивления германским оккупационным войскам. В Польше и Советском Союзе эти преступления являлись частью плана, заключавшегося в намерении отделаться от всего местного населения путем изгнания и истребления его для того, чтобы колонизировать освободившуюся территорию немцами…» В подразделе Приговора «Преследование евреев» отмечалось: «Летом 1941 года, однако, начали разрабатываться планы “окончательного решения” еврейского вопроса в Европе. Это “окончательное решение” означало уничтожение всех евреев, которое согласно угрозам Гитлера в начале 1939 года должно было явиться одним из следствий разразившейся войны»{68}.
В Обвинительном заключении Международного военного трибунала (г. Нюрнберг) есть пункт 6-й «Вторжение Германии 22-го июня 1941 г. на территорию СССР в нарушение Пакта о ненападении от 23-го августа 1939 г.»:
«22 июня 1941 г. гитлеровские заговорщики, вероломно нарушив Пакт о ненападении между Германией и СССР, без объявления войны напали на советскую территорию, начав тем самым агрессивную войну против СССР.
С 1-го же дня вторжения на территорию СССР гитлеровские заговорщики, в соответствии с детально разработанным планом, начали осуществлять разрушение городов и сел, уничтожение фабрик и заводов, колхозов и совхозов, электростанций и железных дорог, ограбление и варварское разрушение национально-культурных учреждений народов СССР, разрушение музеев, школ, больниц, церквей, исторических памятников, массовый угон советских граждан на подневольную работу в Германию, а также физическое истребление взрослого населения, женщин, стариков и детей, особенно русских, белорусов, украинцев, и повсеместное истребление евреев.
Все эти преступные действия проводились германскими войсками по прямым приказам нацистского (гитлеровского) правительства и германского верховного командования»{69}.
Как можно на таком фоне вести какие-либо дискуссии о том, кто начал войну, если об этом говорит сам Гитлер, его преемник рейхсфюрер Геринг, если в Приговоре Нюрнбергского процесса сказано: это была агрессия?
Вот, наконец, свидетельство посла Германии в СССР Хильгера из его разговора с послом Шуленбургом, который встречался с Гитлером 28 апреля 1941 г. «Посол увидел, что его памятная записка лежит у Гитлера на столе, но ни по одному слову Гитлера не смог судить, прочел тот её или нет. Однако, прощаясь, Гитлер вдруг без всякой связи с предыдущей беседой бросил: “И ещё одно, Шупенбург: вести войну против России я не собираюсь!”
Когда 30 апреля посол вернулся в Москву, он отвел меня на аэродроме в сторону и прошептал: “Жребий брошен, война — дело решенное!” Только по дороге в посольство он сообщил мне о последней реплике Гитлера. На мой удивленный вопрос, как же это согласуется с его первыми словами, Шуленбург ответил: “Гитлер намеренно обманывал меня”.
А тем временем Сталин продолжал свою политику умиротворения. Но Гитлер на неё ни в малейшей степени не реагировал. Даже тот факт, что 6 мая 1941 г. Сталин занял пост Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и, таким образом, встал во главе правительства и юридически, не привлек к себе внимания Гитлера, хотя тем самым Сталин хотел явно продемонстрировать, что полон решимости использовать весь свой личный авторитет, чтобы избежать столкновения между Германией и Советским Союзом.
Не придал Гитлер никакого значения и донесениям посольства, хотя (или, возможно, именно поэтому) мы неустанно указывали на добросовестное соблюдение Советским Союзом экономического соглашения и подчеркивали, что он прилагает все усилия для избежания любого конфликта с Германией.
В мае в Москву после многонедельного отсутствия вернулся полковник Кребс. Когда он зашел в мой кабинет, я задал ему вопрос насчет курсирующих слухов о войне. Если в этом есть хоть доля истины, его долг, сказал я, разъяснить Гитлеру, что война против Советского Союза может означать конец Германии. Я напомнил Кребсу, что за свою долгую историю Россия часто бывала бита, но никогда — разбита»{70}.