ПОГРАНИЧНЫЙ КОНФЛИКТ В РАЙОНЕ ОЗЕРА ЖАЛАНАШКОЛЬ. 1969 г.
ПОГРАНИЧНЫЙ КОНФЛИКТ В РАЙОНЕ ОЗЕРА ЖАЛАНАШКОЛЬ.
1969 г.
Краткая историческая справка
Озеро Жаланашколь (переводится как «Голое озеро») расположено южнее озера Алаколь, в узкой части (12 — 14 км) горного подхода «Джунгарские ворота», на самой границе с Китаем. Озеро имеет овальную форму и простирается на северо-запад. Высота озера — 372,5 м над уровнем моря, длина — 9 км, ширина — 6 км.
* * *
События на Жаланашколе начались 12 августа 1969 г. В тот день наряд на посту наблюдения под командой сержанта Михаила Тюкалина заметил на сопредельной территории перемещение усиленных групп китайских военнослужащих. Об этом оперативно доложили начальнику Восточного пограничного округа генерал-лейтенанту М. Меркулову, который предложил китайской стороне организовать встречу и обсудить обстановку. Ответа не последовало. Пограничники близлежащих застав были приведены в состоящее боевой готовности, а на заставу «Жаланашколь» (130-й Уч-Аоальский пограничный отряд Восточного пограничного округа) отправлен помощник начальника штаба мотомангруппы капитан П. Теребенков. При необходимости он должен был оказать помощь ВРИО начальника заставы лейтенанту Е. Говору. В это время на заставе находилось еще три офицера: заместитель начальника заставы «Джунгарская» старший лейтенант В. Ольшевский, заместитель начальника заставы «Жаланашколь» лейтенант Г. Девин и командир взвода мангруппы младший лейтенант В. Пучков{266}.
По приказу капитана Теребенкова на наиболее опасном участке грапицы оборудовали опорный пункт, на фланги которого были введены два БТРа мангруппы. Ими командовали старший лейтенант Ольшевский и младший лейтенант Пучков. Бронемашины были укрыты в капонирах.
13 августа около 5 часов утра китайские военнослужащие двумя группами в количестве 9 и 6 человек вышли на линию государственной границы СССР на участке погранзаставы «Жаланашколь»[155]. К 7 часам утра китайцы проникли на 400 и 100 метров советской территории и начали демонстративно окапываться на северных склонах высот Каменная и Правая, игнорируя все предупреждения советских пограничников. К этому времени за линией границы в горах сосредоточилось еще около 100 вооруженных китайцев. Еще одна группа из 12 человек двигалась на левом фланге, от китайского поста «Теректы», вдоль контрольно-следовой полосы в сторону высоты Каменная.
По приказу начальника штаба пограничного отряда подполковника Никитенко была предпринята попытка выдавить китайцев с советской территории.
В 7.40 БТРы под прикрытием штурмующих групп вышли из капониров и двинулись в сторону высот. Китайцы открыли огонь. Пограничники ударили в ответ. «Когда нам приказали атаковать, — вспоминает П. Теребенков, — солдаты мгновенно выбрались из БТР и рассредоточились, интервал шесть — семь метров, побежали к сопке. Китайцы вели огонь не только с Каменной, но и с линии границы. У меня был ручной пулемет. Увидев небольшой бугорок, залег за ним, дал по окопам несколько очередей. В это время солдаты делали перебежку. Когда они залети и открыли автоматический огонь, побежал я. Так, поддерживая друг друга, и двигались»{267}. В это время БТР под номером 217, которым командовал младший лейтенант Пучков, двинулся во фланг китайских позиций. Китайцы, оценив опасность, сосредоточили по нему плотный огонь. В результате пулями и осколками было снесено все наружное оборудование, пробиты колеса и броня. Пучков и рядовой Виктор Пищулев получили ранения. К этому времени к пограничникам прибыло подкрепление из резерва отряда под командованием майора Мстислава Лие, начальника отделения боевой подготовки отряда, а спустя короткое время — три БТРа мангруппы, которые с ходу вступили в бой.
Против БТРов противник бросил гранатометчиков. Спустя полчаса после начала боя БТР № 217 был окончательно выведен из строя. Пучков приказал экипажу покинуть машину и перебраться в один из подошедших БТРов. Между тем группа пограничников атаковала высоту Правая. Во время боя за высоту был убит Михаил Дулепов, еще 8 пограничников были ранены. Один из них, сержант Виктор Овчинников, продолжал идти вперед с двумя перебитыми руками! В ногу был ранен и командир штурмовой группы старший лейтенант Ольшевский, также не оставивший поле боя. Уже в последние минуты атаки был смертельно ранен рядовой Виктор Рязанов, сумевший забросать залегших китайцев гранатами. Он умер по дороге в госпиталь на борту вертолета.
К 8.15. бой закончился. Большинство китайских военнослужащих ушло за линию границы, 19 человек было убито, троих удалось взять в плен. Двое из них при доставке в Уч-Арал скончались от ран.
Советские пограничники потеряли двух человек убитыми, свыше 15 были ранены. Наиболее тяжелых с помощью вертолетов отправили в Уч-Арал. Получивших ранение средней тяжести приняли на заставе, где оказанием первой медицинской помощи, до прибытия врачей, занимались жена заместителя начальника заставы Людмила Говор, работницы местной метеостанции Надежда Метелкина и Валентина Горина, а также продавец магазина Мария Романцева.
На поле боя были собраны в качестве трофеев: пистолеты ТТ — 4, пулемет РПД — 1, карабины СКС — 9, гранаты противотанковые — 4, гранаты ручные — 27, гранаты к РПГ — 6, радиостанция — 1, кинокамеры — 2 (среди убитых были два кинооператора), фотоаппарат — 1, длиннофокусный телеобъектив — 1, а также другие предметы снаряжения и экипировки{268}.
7 мая 1970 г. по результатам боя был подписан секретный приказ о награждении отличившихся. Теребенков и Пучков стали кавалерами ордена Ленина. Погибших посмертно наградили орденом Красного Знамени. Шесть человек были награждены орденом Красной Звезды, двое — орденом Славы III степени, десять человек — медалью «За отвагу».
14 сентября 1969 г. глава советского правительства Л. Косыгин, возглавлявший советскую партийно-правительственную делегацию на похоронах вьетнамского президента Хо Ши Мина, сделал остановку в Пекине на пути из Ханоя в Москву. В аэропорту он встретился с премьером Госсовета КНР Чжоу Эньлаем. За три с половиной часа переговоров стороны подписали промежуточное соглашение о сохранении статус-кво на границе, предотвращении вооруженного конфликта и выводе своих вооруженных частей со спорных территорий. В следующем месяце (20 октября) решение вопросов по пограничным территориям было продолжено на переговорах в Пекине.
Важно отмстить, что после встречи Л. Косыгина и Чжоу Эньлая советская пропагандистская кампания против «клики Мао» резко прекратилась. Это было отмечено даже западной прессой. В отличие от китайской стороны, продолжавшей активно «разоблачать советских ревизионистов». В ответ на советский жест — прекращение антикитайской пропаганды — китайское агентство «Синьхуа» выступило со статьей, в которой советское руководство было названо «фашистами», а остров Даманский вновь назывался «священной территорией великого Китая». По сообщению из Гонконга 22 сентября, в Мукдене прошло грандиозное собрание с участием 10 китайских солдат, которые «отличились в боях с советскими интервентами» и получили звание «Героя войны». Один из них — Сан Ю-куо, заявил, что «весь китайский народ готов к отражению любой атаки и сумеет полностью разгромить любого врага». Далее награжденный солдат пригрозил расправой не только СССР, по и Америке, которая «давно уже в заговоре с СССР против Китайской Народной Республики». Свою речь Сан Ю-куо закончил словами: «Американские империалисты и советские ревизионисты понесут должное наказание». Что же касается СССР, констатировал «Герой войны», то «власть отступников там не сможет долго удержаться»{269}. Тем не менее, как не без сарказма заметили западные корреспонденты, китайских пропагандистов не смутило, что остров Даманский по-прежнему остался за СССР. Здесь, на наш взгляд, уместно сказать несколько слов и о взглядах на Даманский конфликт русской эмиграции. Она восприняла его как провокацию, направленную даже не против Советов, а против России и русских. Территориальные же претензии Китая расценивались как абсурдные. Так, в одном из политических обзоров, авторитетного журнала «Часовой» говорилось: «Нелепые претензии Китая можно было бы сравнить с тем, как если бы населявшие когда-то Соединенные Штаты индейцы потребовали ухода американцев, или жившие в древние времена на просторах северной Германии славянские племена, остатки которых существуют и сейчас, предъявили претензию на Померанию, Мекленбург и проч.».{270}.
Действия китайских властей можно объяснить, разобравшись в новых внешнеполитических ориентирах ККП, сформировавшихся к этому времени.
Документы, ставшие известными в последнее время, свидетельствуют, что еще до октябрьских переговоров по пограничным вопросам Мао Цзэдун принял решение откорректировать стратегию Китая и, развернувшись в сторону коалиции с США, сконцентрировать силы на противостоянии СССР. Тем более что США с начала 1969 г. сами стали подавать Китаю сигналы о возможности потепления отношений. Инцидент на Даманском был воспринят обеими сторонами как сигнал к сближению, хотя официально Америка продолжала оставаться «непримиримым врагом» китайских коммунистов.
5 сентября 1969 г. заместитель государственного секретаря Эллиот Ричардсон сделал заявление, в котором содержалось предупреждение, что если СССР нападет на Китай, то США не останутся безучастными[156]. В нем, в частности, говорилось: «Мы не стремимся воспользоваться ради собственной выгоды враждебными действиями между СССР и Китаем. Идеологические разногласия между двумя коммунистическими гигантами нас не касаются. Однако мы не можем не быть глубоко озабоченными эскалацией этого спора и превращения его в массированное нарушение международного мира и спокойствия». Это предупреждение Никсона было сделано якобы на основе данных, предоставленных президенту американской разведкой. Согласно анализу ЦРУ, все пограничные стычки происходили в местах неподалеку от советских центров военного снабжения и сосредоточения 40 полностью укомплектованных дивизий, общей численностью около 800 тыс. человек. У Китая же в тех местах, как утверждали разведчики, не было поблизости военных коммуникаций, ни значительного сосредоточения войск.
К сожалению, достоверных сведений о расположении советских центров снабжения и концентрации войск в этот период автору найти не удалось. В то же время известна активная роль Вашингтона в разжигании недоверия и враждебности между Москвой и Пекином. Так, в частности, директор ЦРУ США Р. Хелмс еще до нормализации отношений с Китаем неоднократно организовывал «утечки» сведений о «предстоящем нападении» СССР на КНР. Кроме того, Вашингтон немедленно доводил до сведения китайцев предложения, которые Л.И. Брежнев якобы делал президенту Р. Никсону, а затем Дж. Форду относительно «формального союза против Китая»{271}. Поэтому не исключено, что американскому президенту были предоставлены «нужные» сведения для большой политической «игры» США в данном регионе. Отчасти это подтверждают исследования сотрудников Институт военной истории МО РФ. По их выводу, из-за недооценки серьезности ситуации руководством СССР «защитники границы оказались совершенно не готовы к вооруженному столкновению»{272}. Что же касается информации об упреждающем ударе (в том числе ядерном), который якобы планировал нанести Советский Союз, то по сведениям бывшего полковника КГБ, перебежавшего на Запад, О. Гордиевского, она являлось частью «активных действий» советских спецслужб по дезинформации противника. По словам Гордиевского, слухи об этом ударе распространялись резидентурами КГБ в Европе и Северной Америке с целью напугать китайцев и «предупредить» Запад о том, что советский Генштаб всерьез рассматривает такую возможность. В кратчайшие сроки эти меры помогли заставить Пекин возобновить переговоры по урегулированию пограничного конфликта. Правда, такой «психологический прессинг», вероятно, породил и обратный эффект. Страх, что Советский Союз может нанести удар, был, видимо, одной из причин, заставивших китайцев начать тайные переговоры с США{273}.
После приграничных конфликтов Советский Союз в срочном порядке предпринял шаги по укреплению дальневосточных рубежей: была осуществлена передислокация отдельных соединений и частей Вооруженных Сил из западных и центральных районов страны в Забайкалье и на Дальний Восток; осуществлено совершенствование в инженерном отношении приграничной полосы; более целенаправленно стала проводиться боевая подготовка. Но главное — были приняты меры к усилению огневых возможностей пограничных застав и пограничных отрядов; в подразделениях увеличилось количество пулеметов, в том числе крупнокалиберных, ручных противотанковых гранатометов и другого вооружения. На заставы поступили также бронетранспортеры типа БТР-60ПА и БТР-60ПБ; в пограничных отрядах создавались маневренные группы; совершенствовалась система технической охраны границы{274}.
Что же касается китайской стороны, то власти КНР еще в январе 1969 г. начали сосредотачивать в приграничных с Советским Союзом районах воинские части и многочисленные подразделения так называемой трудовой армии. Развернули строительство крупных военизированных госхозов, представлявших собой, по сути, воинские поселения, и т.д.
Так или иначе, но очевидно, что американское беспокойство за «международный мир» объяснялось просто — возможностью перетянуть Китай в свою сферу влияния и тем самым изменить баланс сил в регионе в пользу США. «Рука помощи», протянутая Америкой, была оценена Мао Цзэдуном. Постепенно из речей китайских руководителей были изъяты стандартные заявления о том, что США — главный враг их страны. Вслед за этим в 1970 г. последовало сенсационное приглашение Никсону посетить Китай.
Решение о сближении с Вашингтоном было утверждено на пленуме ЦК КПК в октябре 1968 г. Через месяц китайская сторона предложила американцам возобновить переговоры в Варшаве и заключить соглашения о пяти принципах мирного существования. Вашингтон, в свою очередь, в 1969—1971 гг. предпринял целую серию ответных шагов в политической, военной и экономической областях.
Официальное начало развитию американо-китайского диалога положила секретная поездка в Пекин помощника президента США но вопросам национальной безопасности Г. Киссинджера. В июле 1971 г., находясь с официальным визитом в Пакистане, он неожиданно под предлогом болезни «исчез» из поля зрения журналистов. В это время он посетил Пекин, где встретился с премьером Госсовета КНР Чжоу Эньлаем.
Во время своего визита Киссинджер намекнул китайским лидерам на возможность развития некоторых форм сотрудничества двух стран в сфере безопасности и поделился с ними разведывательной информацией о советском военном развертывании на Дальнем Востоке. Более того, он пообещал проинформировать Пекин обо всех договоренностях США с СССР, которые так или иначе затрагивали интересы Китая. Во внешнеполитической сфере КНР была обещала помощь в восстановлении се членства в ООН, снятии изоляции и в целом — «размораживании» отношений. Что и было сделано. На XXVI сессии Генеральной ассамблеи ООН КНР была восстановлена (фактически принята) в Организацию Объединенных Наций. Тайвань лишился места в этой организации, а КНР получила фактически статус великой державы{275}.
В своих мемуарах Г. Киссинджер неоднократно отмечал, что американо-китайское сотрудничество с самого начала мыслилось в Вашингтоне, так же как и в Пекине, как направленное против СССР. Взаимодействие между США и КНР, подчеркивал Киссинджер, «отражало геополитическую реальность, проистекавшую из беспокойства в связи с увеличением советской мощи», и должно было побудить Советский Союз к «сдержанности и сотрудничеству»{276}.
В феврале 1972 г. с официальным визитом в Пекин прибыл президент США Р. Никсон. В ходе переговоров с премьером Госсовета КНР Чжоу Эньлаем были выявлены как точки соприкосновения, так и серьезные противоречия. Общность интересов проявилось главным образом в борьбе с Советским Союзом. Так, в совместном Шанхайском коммюнике от 28 февраля 1972 г. подчеркивалось: «Каждая из сторон не стремится к установлению своей гегемонии в азиатско-тихоокеанском регионе; каждая из сторон выступает против усилий любой другой страны или блока государств установить такую гегемонию». Китайские источники прямо отмечают, что это положение «в действительности провозгласило борьбу против советского гегемонизма стратегической основой китайско-американских отношений»{277}.
Для идеи «мировой революции» этот союз носил фатальный характер. Шаг на сближение был совершен в самый разгар предвыборной борьбы в США в 1972 г., в которой «маккартисту» и «ястребу» Ричарду Никсону противостоял «либерал» и противник войны во Вьетнаме Джордж Макговерн. Победа Никсона свела на нет активные молодежные выступления. Индокитай же после ухода американцев со временем превратился в поле геополитического соперничества СССР и поддерживающего его Вьетнама с Китаем. Этим незамедлительно воспользовались Соединенные Штаты. Точечными дипломатическими ударами в 1970-е гг. они фактически вывели и Китай, и Советский Союз из мирового революционного процесса.
Итак, на рубеже 1960 — 1970-х гг. Советский Союз оказался перед лицом серьезной опасности, возникшей в связи с установлением и развитием американо-китайских отношений. И без того крайне натянутые и даже враждебные отношения между СССР и бывшим «младшим братом» — КНР с начала 1970-х гг., когда в «игру» вступили США, стали еще более сложными.
Понимая это, советское руководство предприняло энергичные шаги по укреплению наиболее опасных участков границы, входивших в сферу ответственности Дальневосточного, Забайкальского и Среднеазиатского военных округов. Вдоль границы стали организовываться батальонные районы обороны. Они представляли собой комплекс опорных пунктов рот, связанных между собой системой огня и заграждений и включающих огневые позиции пулеметов, артиллерии, минометов, танков, зенитных средств. Организовывались они в зависимости от характера местности, ожидаемых действий противника и других факторов, в глубину от 3 до 10 км от границы и ширину — около 5 км. В мирное время сооружения района обороны консервировались, с обязательным ремонтом каждый год.
Особое внимание было уделено усилению Дальневосточного и Забайкальского военных округов. В состав последнего входила воинская группировка, дислоцированная в Монгольской Народной Республике. К началу 1980-х гг. на территории МНР базировались: 39-я армия (пять дивизий, в том числе две танковых, командующий — генерал В. Момотов) и авиационный корпус воздушной армии в составе двух дивизий (истребительная и истребительно-бомбардировочная, командующий генерал-лейтенант С.Г. Иванов).
Здесь же размещались зенитно-ракетная дивизия ПВО, отдельная бригада заграждений и разграждений (десять батальонов) — единственная в Вооруженных Силах отдельная бригада связи, зенитно-ракетная техническая база и ряд других частей. Всего в это время на территории Монголии было свыше 100 тысяч военнослужащих округа{278}.
Армейские части 39-й армии были укомплектованы по штатам военного времени и содержались в полном составе, вплоть до полка боевых вертолетов. Дивизии дислоцировались вдоль китайской границы в районах Чойр, Шиве-Гоби и Мандал-Гоби, а также рядом с крупными монгольскими городами — Улан-Батор, Боганур, Эрденет, Булган и Чолбайсан.
Такое положение сохранялось вплоть до середины 1986 г., когда по решению Верховного главнокомандующего М.С. Горбачева был начат вывод советских войск с территории МНР[157]. При этом не были приняты во внимание неоднократные заявления монгольского правительства о том, что Монголия не сможет без помощи СССР обеспечить свой суверенитет.
В ходе вывода войск монгольской стороне было переданы сотни многоквартирных домов, огромное количество казарм, клубов, Домов офицеров, госпиталей (в каждом гарнизоне), зданий школ, детских садов и т.д. и т.п. Монголы, привыкшие жить в своих юртах, не смогли и не захотели воспользоваться покинутыми советской группировкой строениями, и вскоре все это было разбито и разграблено.
Важное значение было уделено охране единственной артерии, связывающей Дальний Восток со страной — Транссибирской железнодорожной магистрали. Построенная еще в начале XX в. она проходила в непосредственной близости от советско-китайской границы и могла стать первостепенным объектом для проведения диверсионных акций. Для ее защиты в начале 1970-х гг. в составе войск Забайкальского и Дальневосточного округов были сформированы (точнее, возрождены) новые воинские части, получившие наименование отдельных бронепоездов. Для их оснащения в 1970 — 1971 гг. на вооружение был принят комплекс, включавший в себя бронепоезд БП-1, бронелетучку БТЛ-1 и бронетранспортеры БТР-40Ж.
В состав каждого отдельного бронепоезда входили: бронепоезд БП-1, пять бронелетучек, отдельные взводы — мотострелковый, зенитно-ракетный, инженерно-саперный, связи, отделение тяги; всего 12 танков, из которых два — плавающие ПТ-76, восемь бронетранспортеров, семь грузовых и специализированных автомобилей, мотоцикл. Численность личного состава достигала 270 человек.
Бронепоезд БП-1 состоял из бронетепловоза, вооруженного четырьмя пулеметами, броневагона с двумя 14,5-мм счетверенными зенитно-пулеметными установками, двух бронеплатформ с установленным на каждой танком (Т-55 и Т-62) и четырьмя пулеметами, бронеплатформы с двумя 23-мм спаренными зенитными установками и двух контрольных платформ прикрытия. Для борьбы с авиацией противника могли использоваться только что принятые на вооружение переносные зенитно-ракетные комплексы «Стрела-2»{279}.
Подобная конструкция бронепоезда стала большим шагом вперед, по сравнению с предшествующими экземплярами. Установка средних и плавающих танков, которые при необходимости могла применяться автономно, применение бронетранспортеров, способных двигаться и по рельсам, позволила гибко использовать эти боевые единицы на просторах Сибири.
В состав бронелетучки БТЛ-1 входили бронетепловоз, в котором размещались командир, девять десантников, радист, санинструктор и локомотивная бригада из двух человек, и две частично бронированные четырехосные платформы.
Во второй половине 1980-х гг., когда отношения между СССР и Китаем стали улучшаться и накал военного противостояния снизился, необходимость в бронепоездах отпала и они были выведены в резерв.
«Перестройка», продекларированная занявшим руководящий пост в ЦК КПСС М.С. Горбачевым и «подыгранная» Западом, вызвала необратимые процессы, приведшие к кризису всей мировой системы социализма. Не обошли эти процессы и Китайскую Народную Республику.
В мае — июне 1989 г. на площади Тяньаньмэнь в Пекине разыгралась трагедия, по мнению некоторых исследователей, ставшая «репетицией» для последовавших вскоре «бархатных революций» в социалистических странах и республиках Советского Союза.
В те дни толпы молодежи (главным образом студенты ведущих университетов) вышли на улицы столицы, протестуя против разгула коррупции, высокого уровня инфляции и требуя либерализации общества по западным стандартам. Интересно, что в этот момент в стране находился Михаил Горбачев, прибывший 15 мая в Китай — в самый разгар выступлений — с официальным визитом. По мнению международных обозревателей, его рассказы о перестройке в Советском Союзе отнюдь не способствовали нормализации обстановки.
По ставшим известными в последние годы сведениям, финансирование беспорядков в Пекине, повлекших за собой человеческие жертвы (погибло около 2 тыс. человек), осуществлялось из-за рубежа, в том числе из фонда Сороса. По свидетельству китайской печати, его эмиссары поддерживали контакты с окружением тогдашнего генсека ЦК КПК Чжао Цзыяна, из его фондов финансировалось и бегство на Запад ряда руководителей пекинского бунта.
Следует заметить, что волнения в Пекине произошло вскоре после выборов в президенты США Буша-отца, являвшегося в середине 1970-х гг., перед назначением его директором ЦРУ, главой неофициального посольства США (миссия связи).
Интересы США в Китае очевидны. Добившись успеха, они безоговорочно и бесповоротно оказались бы после расчленения СССР единственным мировым «полюсом». Однако «китайская бархатная революция» не увенчалась успехом — помешали решительные действия Дэн Сяопина. Беспорядки были подавлены силой армии, а генеральный секретарь ЦК КПК Чжао Цзыян смещен со своего поста. «Если мы начали бы болтать о некоей абстрактной демократии, — объяснял позже свою “тяньаньмэньскую” позицию Дэн Сяопин, — то открыли бы путь расцвету экстремизма, анархии, полностью сломали бы атмосферу спокойствия и единства, обрекли бы на неудачу четыре модернизации. Китай был бы ввергнут в хаос, разброд, упадок и мрак»{280}. Никаких компромиссов с диссидентами — был принцип китайского лидера, неукоснительно выполнявшийся им всю жизнь. По мнению Дэн Сяопина, подкармливаемые из-за рубежа политики могут служить лишь своим иностранным хозяевам. И какие бы высокие и насущные лозунги ими ни провозглашались, всегда, везде и без единого исключения они — люди, торгующие интересами собственной родины.
Интересно, что после «показательного» возмущения стран «западной демократии», угроз санкциями и бойкотом государства — борцы за права человека увеличили свои инвестиции в китайскую экономику. Объяснения тому простые — власти Китая показали способность не только отстоять свои государственные институты, но и нести полную ответственность за более важное, чем пресловутый «благоприятный инвестиционный климат», развитие собственной страны.
В 1993 г. ЦК КПК принял доктрину «Три севера, четыре моря». «Севера» — это США, НАТО (то есть Западная Европа) и российский Дальний Восток с Сибирью. По мнению китаеведа А. Девятова, конфронтация с «западными северами» развернется в четырех южных морях по линии Гонконг — Сингапур — Малайзия — Филиппины{281}. Примечательно в связи с этим высказывание бывшего начальника Первого главного управления КГБ (ныне Служба внешней разведки) генерала Л. Шебаршина. По его словам: «Уже сейчас американцы рассматривают КНР как своего главного противника. Битва за нефть — только одна из граней этого конфликта. У Китая нет своих углеводородных ресурсов, американцы стараются наложить лапу на все источники энергетического сырья, с тем, чтобы они не достались Китаю. Пока неясно, в какой форме будет развиваться это противостояние, но несомненно то, что китайцы готовятся ко всем вариантам. Они совершенствуют свое ракетно-ядерное оружие, проводят маневры, и детонатором взрыва американо-китайских отношений может стать Тайвань»{282}.
В этом случае Россия становится для Китая важным стратегическим тылом в экономической и финансовой войне против Запада.
Что же касается вопроса о спорных территориях, то он был «очередной» раз решен уже на рубеже XXI в. 16 мая 1991 г. между СССР и КНР был подписан договор о границе, проведены обмен картами и редемаркация границы. 13 февраля 1992 г. Верховный Совет РФ принял постановление «О ратификации Соглашений между СССР и КНР о советско-китайской границе на ее восточной части». Непосредственно остров Даманский, в боях за который погибло 58 советских военнослужащих, в 2004 г. в числе других спорных островов был передан китайской стороне решением президента России В.В. Путина. Более 400 кв. км территории, отошедшей после развала СССР Казахстану, было отторгнуто китайцами только весной 1999 г. в результате очередной демаркации.
