ОТ ДОСТРОЙКИ ДО СКЛАДА
ОТ ДОСТРОЙКИ ДО СКЛАДА
Нет ничего удивительного в том, что после окончания Наполеоновских войн русское командование решило усилить крепость, сыгравшую столь важную роль в 1812 году. Генерал Опперман разработал проект достройки и укрепления крепости, к реализации которого приступили в 1819 году.
Во-первых, главные укрепления крепости были усилены за счет строительства каменных люнетов и капониров, прикрывающих основные полигоны. Это были добротные сооружения из специального кирпича, чья конструкция позволяла разместить мощную артиллерию, и надежно укрыть гарнизон от неприятельского огня.
Во-вторых, вокруг главного обвода было построено кольцо внешних укреплений. Со стороны Минского форштата были построены два отдельных передовых люнета А и Б с круглыми капонирами-башнями в горже и с обороной рвов напольных и боковых фасов также из капониров. На левом берегу Березины был построен долговременный люнет с водяным рвом, являвшийся зачатком будущего тет-де-пона. За речкой Бобруйкой было построено нагорное укрепление, названное именем прусского короля «Фридрих-Вильгельм». Оно состояло из долговременного, с казематированной обороной рвов люнетам, горжа которого была сомкнута оборонительной стенкой; из двух бастионов с каменными башнями в горжах и с двухэтажным капониром перед теналью; из вынесенного за гласис равелина с казематированными фланками и с земляным редюитом в горже; из двух казематированных люнетов, дающих фланковую оборону прилегающим рвам. Все перечисленные верки укрепления «Фридрих-Вильгельм» обнесены общим гласисом с прикрытым путем; у подошвы левой части гласиса расположен капонир к, в исходящих плацдармах находятся двухэтажные редюиты, служащие вместе с тем батареями и исходными пунктами контрминной системы; в промежутках между этими редюитами расположены казематированные траверсы; на правом фланге гласиса имеется люнет, сообщающийся каменной галереей с мощной каменной батареей, получившей по воле императора Николая I название «Башня Оппермана».
На реке Бобруйке была устроена плотина со шлюзами, что давало возможность наводнять пространство между главной крепостью и укреплением «Фридрих-Вильгельм».
Карл Опперман спроектировал не только крепостные сооружения, но и удобные казармы, дома для офицеров, пороховые погреба, склады и т. д. Общая стоимость работ составляла 3 750 435 рублей.
Строительство крепости по этому проекту продолжалось до 1825 года (хотя отдельные работы велись вплоть до 40-х годов XIX века) и не обходилось порой без курьезов. Так, одна из спроектированных Опперманом оборонительных казарм рухнула в процессе постройки из-за незначительной ошибки в проекте, усугубленной ошибками строителей. К счастью, обошлось без жертв, но дело было расследовано официально. Великий князь Николай Павлович (будущий император Николай I) оштрафовал Оппермана на 958 рублей 48 копеек за «неосторожно» поднесенный им на утверждение проект. Причем и сам великий князь уплатил штраф в 584 рубля 60 копеек за то, что утвердил «неосновательный» проект.
В первой половине XIX века значение Бобруйска как крепости сомнению не подвергалось. Во-первых, другие крепости на западе России только строились (о чем пойдет речь ниже), во-вторых, неспокойная обстановка в русской Польше и на территории бывшего княжества Литовского требовала ощутимого военного присутствия, и, наконец, в-третьих, через крепость прошло Варшавское шоссе — важная магистраль, связывавшая центр России с западными владениями империи.
Однако быстрое развитие во второй половине XIX столетия нарезной артиллерии значительно снизило военные возможности Бобруйской крепости. Для того чтобы она могла эффективно выполнять свои функции, требовалась перестройка центральных укреплений и строительство вокруг крепости пояса фортов. Дело весьма затратное и не простое. К тому же в это время политическая лояльность бывших земель Великого княжества Литовского уже не вызывала сомнений, а западную границу империи прикрыли новые мощные крепости — Новогеоргиевская, Брестская, Иван город, Осовец, Двинск, Ковно.
Значение Бобруйска резко упало, поэтому модернизировать крепость не стали, в 1868 году перевели во второй класс, а в 1886-м и вовсе обратили в крепость-склад. На территории построили множество пакгаузов, складских помещений и т.д. В качестве базы снабжения Бобруйск был очень удобен, так как превратился в транспортный узел — шоссейные дороги связывали его с Могилевом и Брестом, судоходство по Березине — с украинскими губерниями, в 1873 году через город прошла Либаво-Роменская железная дорога, связавшая его с балтийскими портами.
В 1897 году в рамках экономии военного бюджета Бобруйская крепость была упразднена. Это означало, что она более не будет иметь гарнизона и вооружения, а ее сооружения — поддерживаться в оборонительном состоянии. Крепостной флаг, поднятый в 1811 году генералом Игнатьевым, был торжественно спущен.
На территории бывшей крепости по-прежнему располагались военные склады, а в ее казармах разместились два полка (Имеретинский и Кутаисский) и штаб 40-й пехотной дивизии. Для этих войск был построен по типовому проекту военного ведомства величественный храм, освященный в честь святого Георгия Победоносца. В городе он получил имя Белая церковь и по сю пору является одним из украшений Бобруйска. В 1915 году в церкви присутствовал на службе государь император Николай II.
В годы Первой мировой войны вопрос о приведении крепости в оборонительное состояние даже не ставился. Но ее склады активно использовались, в частности, в них располагался передовой артиллерийский запас Западного фронта.
В советское время крепостные сооружения были заброшены и постепенно разрушались. Казармы использовались для размещения частей советской армии (некоторые и сейчас используются по прямому назначению уже армией Белоруссии).
В годы Великой Отечественной войны немецко-фашистские захватчики разместили здесь крупный концентрационный лагерь для советских военнопленных №131. В ночь на 7 ноября 1941 года в крепости но неизвестным причинам произошел мощный пожар. Немцы обвинили в поджоге заключенных и воспользовались им как поводом для массового расстрела военнопленных.
В 1956 году советская армия передала большую часть территории крепости городу, перед этим были предприняты попытки подорвать некоторые из каменных укреплений, однако прочные капониры и редюиты устояли, хотя следы взрывов хорошо заметны и сегодня.
Башня Оппермана, в которой еще до революции порой содержали заключенных, в настоящее время используется как место лишения свободы.
Так закончилась история Бобруйской крепости, но прежде чем дать читателю представление о ее нынешнем состоянии, познакомим его с человеком, имя которого не раз упоминалось на этих страницах. С автором проекта крепости и ее перестройки — русским военным инженером Карлом Ивановичем Опперманом.
Биографическая справка.
Граф Карл Иванович Опперман.
Отличное и ревностное служение
Создатель проекта Бобруйской крепости военный инженер Карл Опперман (в России его называли Карлом Ивановичем) родился в 1765 году в германском герцогстве Дармштадт. Его отец был крупным местным чиновником, поэтому смог дать своему сыну великолепное образование. В 1779 году, т. е. 14 лет от роду, молодой дворянин поступает на военную службу в маленькую армию Дармштадтского герцогства, а всего через три года уже имеет чин инженер-капитана. В том же 1783 году новоиспеченный капитан подает прошение о вступлении в русскую службу[7]. На это прошение был дан положительный ответ, и 12 октября 1783 года Карл Иванович Опперман стал поручиком инженерного корпуса Русской императорской армии. (Тогда действовало правило, что вступающие в русскую службу иноземные офицеры принимались с понижением в чине.)
Решив связать свою судьбу с Россией, Опперман усердно учит русский язык и вскоре овладевает им в совершенстве. В 1788—1789 годах он принимает участие в Русско-шведской войне. В битве при Роченсальме он со своими подчиненными всего за несколько часов построил три береговые батареи, которые «способствовали поражению шведского флота». За отличие в бою со Шведским галерным флотом у Бьоркезунда награжден орденом Святого Георгия 4-й степени и досрочно произведен в чин инженер-капитана. Однако в следующем сражении отважный офицер получает ранение и попадает в плен.
Вернувшись из плена, Карл Опперман получает назначение в армию, действующую против Польши. Россия вместе со своими союзниками начинает военную операцию по разделу Речи Посполитой. За успехи в этой войне Опперман получает очередной чин — инженер-майора, а после 1796 года его карьера круто меняет направление.
Дело в том, что дядя нашего героя барон Людвиг Генрих фон Николаи был одним из наставников великого князя Павла Петровича и при возшествии его на престол стал членом императорского кабинета. Он, по-видимому, и представил боевого офицера новому государю, который назначает инженер-майора Оппермана состоять при собственном Его Императорского Величества депо карт. Этот новый орган со странным для современного уха названием был образован по указу Павла I в 1796 году для составления карт «к военному и прочему государственному делу потребных», а также по контролю и изданию карт для нужд армии и государственных органов. Именно от этого небольшого учреждения, в котором служило всего 22 офицера, ведет свою историю военно-топографическая служба вооруженных сил нашего Отечества.
Карьера Оппермана вблизи государя развивалась со свойственной этому времени стремительностью: в 1797 году он уже подполковник, в 1798-м — полковник, но в 1799-м — уволен со службы генерал-майором. Говорят, что причиной внезапной отставки был конфликт с любимцем государя А. А. Аракчеевым. Однако непредсказуемый характер Павла Петровича уже в 1800 году возвращает Карла Ивановича на службу с генеральским чином и орденом Святого Иоанна Иерусалимского!
Мартовский заговор и убийство императора Павла I не повредили карьере Оппермана. Уже в апреле 1801 года он назначен главноуправляющим депо карт и зачисляется в свиту Его Императорского Величества. Главный, говоря современным языком, проект, над которым работают в это время генерал и его подчиненные, — это составление подробной крупномасштабной карты Российской империи. Карта была выполнена в масштабе в 1 дюйме — 20 верст (примерно 8 километров в 1 сантиметре) и включала в себя 114 отдельных листов (благодаря чему и получила название «Столистовая»), на которых была отображена местность от польской границы до меридиана Тобольск — Хива. За эту блестящую работу Карл Опперман был удостоен ордена Святой Анны 1-го класса.
Начавшаяся в 1805 году война России с наполеоновской Францией уносит генерала от кабинетной тиши картографического депо на поля сражений. В 1806 году он генерал-квартирмейстер союзкой армии генерала от инфантерии Ласси, действовавшей в Южной Италии, в 1806-м — воюет в составе корпуса генерала Эссена в Восточной Пруссии. «За храбрость, оказанную в сражениях с французами», награжден орденом Святого Владимира 3-й степени.
После Тильзитского мира ввиду войны с Великобританией в спешном порядке приводит в оборонительное состояние Кронштадтскую крепость, во время войны 1809 года со Швецией руководит инженерными работами в русских приграничных крепостях.
В 1809 году назначен инспектором Инженерного департамента Военного министерства, т. е. фактически главой всех военных инженеров России. Именно в этой должности он выбирает место и составляет проект Бобруйской крепости. В 1811 году получает чин инженер-генерал-лейтенанта. В 1812 году, как свидетельствует послужной список, демарша по октябрь находился в разных разъездах по пограничным крепостям по особенным поручениям и при 1-й и 3-й действующих армиях», потом — при главной квартире фельдмаршала князя Кутузова-Смоленского. Участвует в сражениях в ходе изгнания наполеоновской армии из России.
Во время заграничных походов руководит осадой и взятием крепостей Торн (за что удостоен ордена Святого Георгия 3-й степени), Модлин, Магдебург и Гамбург. Награжден несколькими российскими и иностранными боевыми орденами.
После окончания войны занимает ряд важных и ответственных постов в руководстве инженерными войсками. Становится учителем и помощником великого князя Николая Павловича, назначенного руководить инженерной частью, а после его вступления на трон пользуется полным доверием монарха.
Бурная и полная походов жизнь не помешала генералу обзавестись семейством. Он был женат на дочери врача, действительного статского советника Ивана Кельхера, Каролине Ивановне Кельхер и имел четверых детей. Двое из которых — Александр и Леонтий — стали вслед отцу русскими генералами, удостоенными ордена Святого Георгия и Георгиевского оружия.
В конце 20-х годов XIX века Опперман разрабатывает план укрепления западной границы Российской империи системой крепостей и лично составляет проект самой знаменитой из них — Брест-Литовской. Увы, увидеть этот свой проект воплощенным в камне Карлу Ивановичу не удалось. 2 июля 1831 года инженер-генерал граф Карл Иванович Опперман умер от холеры и был погребен на Выборгском холерном кладбище Санкт-Петербурга.
За строками официальной биографии всегда сложно увидеть живого человека. Понятно, что был храбрым, по-немецки трудолюбивым, энергичным, связями полезными не пренебрегал, но главного добивался собственным усердием. Был в фаворе у трех государей, но не «за красивые глазки», а за то, что в документах называли «отличным и ревностным служением». Был немцем, но навсегда оставил свое Отечество и обрел новое тут, в России. Что виделось генералу на смертном одре — красные черепичные крыши родного Дармштадта или низкие земляные валы русских крепостей, построенных по его проектам? Клубы порохового дыма или белые листы чертежной бумаги, а может, тихие аллеи выборгского парка Монрепо, в проектировании и постройке которого он тоже принимал участие?
Увы, биография этого удивительного человека еще не стала предметом внимания историков или писателей. Висит в Военной галерее Зимнего дворца парадный портрет, написанный английским живописцем Дж. Доу, — единственный в России памятник инженер-генералу. И могилу его не сыскать — территория второго холерного кладбища в Санкт-Петербурге, что находилось рядом с перекрестком современных улиц Сапова и Алмазной, ныне застроена гаражным кооперативом.
К чести жителей Бобруйска надо сказать, что здесь об авторе проекта и строителе крепости не забыли. Когда в начале XXI века по бывшей крепостной территории прокладывали улицы, самая крупная из них получила название «улица Карла Оппермана», а вот в России, под знаменами которой генерал воевал и трудился без малого полвека, такой улицы нет. Хочется верить — пока еще нет.