«Звезда» сияла в Королеве
«Звезда» сияла в Королеве
Ростислав Ангельский
Немало людей, никогда не листавших «Фауста», все-таки слышали, что час расплаты с Мефистофелем должен был пробить тогда, когда почтенный доктор, завершив все свои великие деяния, расслабится и констатирует: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» Обретение совершенства угрюмо подтверждает исчерпанность путей дальнейшего развития.
Меньше пары часов потребовалось японским летчикам для того, чтобы отправить на дно или основательно вывести из строя все стоявшие в Перл-Харборе линкоры. Но сама умопомрачительная результативность этой операции убедительно свидетельствовала о том, что все будущие морские сражения будут решаться авианосцами, время артиллерийских гигантов прошло и, несмотря на блестящий успех японцев, катастрофический разгром американского линейного флота не решит исход войны.
Аналогично колоссальный прогресс в области ядерного оружия в 1950-е гг. привел к парадоксальному результату: оно утратило свойства оружия в классическом его понимании как средства ведения войны, традиционно характеризуемой как продолжение политики насильственными средствами.
Совершенствование ядерного оружия, к началу 1960-х гг. по мощности зарядов тысячекратно превысившего сброшенные на Японию бомбы, наряду с количественным наращиванием его арсеналов, выросших с десятков до тысяч боеприпасов, постепенно сформировало отношение к ядерной войне как к взаимному уничтожению населения и промышленного потенциала ведущих стран НАТО и Варшавского Договора. Для обеих сторон это оружие из средства решения традиционных военных задач превратилось в сугубо специализированный инструмент, уместный только для удержания противника от применения аналогичных ядерных средств. В результате уже в первой половине 1960-х гг. наметилось отрезвление от ядерной эйфории.
Между тем к этому времени отечественная фронтовая авиация усиленно отрабатывала прежде всего доставку тактического ядерного оружия. Из обычных средств поражения на ее вооружении состояли только неуправляемые ракеты и бомбы, эффективность которых при действии по малоразмерным целям была явно недостаточна, о чем неоспоримо свидетельствовал опыт как Великой Отечественной войны, так и последующих локальных конфликтов.
Задача создания высокоточного оружия усложнялась и малой заметностью типовых целей фронтовой авиации. К этому времени в СССР появилось несколько типов самонаводящихся ракет, но все они были рассчитаны на применение по радиоконтрастным либо по теплоизлучающим целям. В то же время уровень сигнальных характеристик даже таких целей, как объекты бронетанковой и другой самоходной техники, был недостаточен для захвата и сопровождения низкочувствительными головками самонаведения (ГСН) 1950–1960 гг.
В принципе, ракеты с тепловыми ГСН могли применяться по самолетам, находящимся на стоянках с работающими или прогретыми двигателями, локомотивам, катерам. Более того, для ряда ракет класса «воздух-воздух» пуски по наземным целям рассматривались как шта тный вариант применения и предусматривали специальную предварительную операцию — отключение неконтактного взрывателя. Однако для срыва применения таких самонаводящихся ракет по наземным целям годились простейшие средства противодействия, вплоть до подожженных лужиц специально пролитого керосина.
Тем не менее задачи, непосильные для мудреной техники, успешно решались простыми советскими людьми. Опыт учений свидетельствовал о том, что, несмотря на рост скоростей полета истребителей-бомбардировщиков, их пилоты в большинстве случаев успешно выявляли и отслеживали боевую технику на марше и на открытых стоянках, а при наличии достоверных и подробных разведданных — даже на замаскированных позициях.
Поэтому в качестве наиболее эффективного средства поражения малоразмерных целей фронтовой авиации в те годы могли рассматриваться ракеты с радиокомандным наведением, наводимые на объекты, визуально наблюдаемые летчиком. Надо отметить, что подобную систему наведения имела первая из разрабатывавшихся в нашей стране ракет «воздух- воздух» «Щука-А», предназначавшаяся именно для самолетов фронтовой авиации, в те годы еще оснащенной ветеранами войны бомбардировщиками Ту-2. Однако в качестве основной цели для этого оружия были заданы все-таки корабли, и естественное стремление к увеличению дельности применения ракеты обусловило переход к самонаведению в усовершенствованной ее модификации «Щука-Б». Впрочем, так или иначе, нa вершине ядерной эйфории работа по этой теме применительно к авиационному вооружению была прекращена.
Между тем в США на вооружение морской авиации в апреле 1959 г. поступила ракета «Буллпап» AGM-12А, разработка которой продолжалась пять предшествующих лет. Вскоре аналогичная ракета «Буллпап-В» AGM-12В была принята на вооружение американских ВВС. При стартовой массе 259 кг ракета с радиокомандной системой управления несла боевую часть в 111 кг и могла применяться на дальности до 9,1 км. Она была выполнена по схеме «утка» с корпусом большого удлинения: длина 3,2 м при диаметре 0,305 м, при этом размах крыла составил 0,94 м. Вся аппаратура бортовой системы управления размещалась в передней части ракеты, двигатель — в хвостовой. Ракеты «Буллпап» успешно использовались в ходе Вьетнамской войны. Во Франции к 1961 г. фирмой «Норд Авиасьон» были созданы ракеты аналогичного назначения AS-25 и AS-30, также оснащенные радиокомандными системами наведения.
В нашей стране, несмотря на переходе конца 1950-х гг. к применению самонаведения в авиационных ракетах, системы ради окомандного наведения продолжали развиваться применительно к зенитной ракетной технике, а также использовались в противотанковых реактивных снарядах. В частности, в 1960 г. Сухопутные войска получили радиоуправляемую противотанковую ракету (ПТУР) «Фаланга», которая в последующие годы нашла применение и в составе вертолетного вооружения ВВС. Однако в силу ряда особенностей ее динамики и относительной маломощности боевой части она не могла рассматриваться как авиационное вооружение для поражения широкого класса целей.
Таким образом, требовалась разработка новой тактической авиационной ракеты с радиокомандным наведением, предназначенной для применения па дальностях, соответствующих визуальной видимости цели, — как правило, не более 10 км.
В качестве типовых рассматривались слабо защищенные цели — кабины ракетных комплексов и РЛС, зенитные и оперативно-тактические ракеты, самолеты на стоянках, катера, небольшие корабли и суда. Предусматривалось применение такой ракеты и по танкам противника — система наведения обеспечивала достаточно высокую вероятность прямого попадания, а разрыв 100 кг боевой части не выдержала бы и самая тяжелая боевая машина. Хотя в какой- то мере такое использование столь мощного оружия вместо ПТУР подходило под формулировку «из пушки по воробьям», в ряде тактических ситуаций стоимость решения боевой задачи не являлась определяющим фактором.
В 1960-е гг. основные перспективы развития фронтовой авиации в нашей стране связывались с созданием самолета МиГ-23. Показательно, что в начале его проектирования по Постановлению от 3 декабря 1963 г. для нового самолета задавалась разработка только ракет «воздух-воздух» К-23. Но уже при корректировке технического облика самолета по Постановлению от 30 апреля 1965 г. наряду с переходом к комбинированной двигательной установке с одним основным и двумя подъемными двигателями предусматривалась разработка также и управляемых ракет «воздух-земля» Х-23 с дальностью 8-10 км и точностью попадания 1/2000 дальности. Работа поручалась коллективу КБ завода № 134 (ныне ГосМКБ «Вымпел»), который вел и разработку ракет К-23.
Первоначально масса К-23 ограничивалась величиной 150 кг. Даже при почти полной взаимной унификации изделий для поражения воздушных и наземных целей для ракеты «воздух- земля» по понятным причинам задавалась многократно более мощная боевая часть массой 100–120 кг, что соответствовало и большей стартовой массе — до 250 кг. Сроки разработки определялись исходя из представления ракеты Х-23 на совместные летные испытания во II кв. 1968 г.
К сожалению, как и все планы-графики работ по созданию МиГ-23 и его управляемого вооружения, эти сроки были безнадежно сорваны. Помимо абсолютного отсутствия опыта по созданию ракет класса «воздух-земля», значительных трудностей, выявившихся при разработке системы наведения, взаимосвязанной с многострадальной бортовой РЛС нового МиГ «Сапфир-23», коллектив КБ завода № 134 просто не смог уделить должного внимания работам по Х-23. Над ним довлела необходимость своевременного завершения работ по более традиционной дя него и актуальной мя Заказчика тематике ракет «воздух-воздух». Кроме того, заводом № 134 завершалась отработка зенитной ракеты комплекса «Куб». Как эти проблемы, так и увязка ракеты Х-23 с явно затягивающимися работами по МиГ-23 свидетельствовали о том, что на ближайшие годы отечественная фронтовая авиация, скорее всего, останется без управляемого вооружения «воздух-земля».
Между тем эффективность аналогичного оружия убедительно подтверждалась и ходом боевых действий во Вьетнаме, где применение американцами управляемых ракет «Буллпап» позволяло решать боевые задачи многократно меньшими силами и при на порядок меньших потерях, в сравнении с использованием обычных неуправляемых боеприпасов.
Необходимое решение для отечественной авиации было найдено в коллективе, создававшем МиГ-23, и оно получило официальное авторство его руководителя — Артема Ивановича Микояна.
Х-66 («изделие 66»)
Как известно, первым в нашей стране серийное производство ракет «воздух-воздух» К-5 освоил еще в середине 1950-хгг. завод № 455, расположенный в подмосковном Калининграде (ныне г. Королев). Завод этот был организован в 1942 г. на базе филиала куйбышевского завеса № 145, расположившегося на территории ранее созданного в Подмосковье, а затем эвакуировавнного в г. Кузнецк-Пензенский предприятия, еще в предвоенные годы переключившегося с выпуска продукции народнохозяйственного назначения на производство радиаторов д ля авиационных моторов и других комплектующих для самолетов. На вновь организованном заводе № 455 также приступили к выпуску агрегатов и авиационного вооружения для самолетов, а с 1955 г. впервые в СССР начали изготавливать управляемые ракеты «воздух-воздух». Забегая вперед отметим, что в 1966 г. завод № 455, как и другие предприятия оборонных отраслей промышленности, получил «открытое» название и стал именоваться Калининградским машиностроительным заводом (КМЗ), несколько позднее — КМЗ «Стрела».
С переходом на ракетную тематику в мае 1957 г. при заводе было организовано СКБ для технологического сопровождения и, при необходимости, доводки серийной продукции. Однако руководствуясь вполне понятными побуждениями, калининградские конструкторы стремились к самостоятельной работе. Для начала к концу 1950-х гг. сотрудникам руководимого Михаилом Петровичем Аржаковым завода № 455 поручили разработку модификации ракеты К-5 с тепловой ГСН, в дальнейшем получившей название К-55. К середине 1960-х гг. проводившиеся по этой ракете работы приближались к благополучному завершению. Осуществлялись они под руководством заместителя начальника КБ Николая Титовича Пикота.
Официально К-55 приняли на вооружение 21 января 1969 г. под наименованием Р-55 в составе системы вооружения самолета Су-9. Ракеты серийно выпускались с 1967 по 1976 г. на заводе № 455 под индексом «изделие 67».
Однако дальнейшее создание все новых модификаций ракеты К-5, спроектированной еще в самом начале 1950-х гг. и впитавшей в себя немало признаков «первого блина», становилось бесперспективным. Кроме того, в области разработки ракет «воздух-воздух» уже лет десять конкурировали две нам» юго более мощные проектные организации — КБ завода № 134 и ОКБ-4 (в дальнейшем — КБ «Молния»), Так что эта экологическая ниша дя подмосковных конструкторов оказалась уже занятой. Напротив, тактическими ракетами «воздух-земля» у нас всерьез никто не занимался.
В техническом предложении, разработанном сотрудниками «микояновской» фирмы во главе с начальником комплекса вооружения самолетов Вадимом Георгиевичем Кореньковым при участии группы ученых из НИИ-2 Минавиапрома (ныне ГосНИИАС) во главе с Р.Д Кузьминским, предусматривалось создание столь необходимой ракеты «воздух-земля» по принципу «из кубиков», с использованием ряда систем и агрегатов уже серийно выпускавшихся изделий. Одобренные коллегией Минавиапрома материалы технической» предложения передали конструкторам завода № 455. Ракета получила открытое название «изделие 66», которое как бы совпало с действительным обозначением Х-66.
Официально работы начались по приказу министра авиапромышленности П.В. Дементьева от 12 марта 1966 г. Этим же приказом при калининградском заводе было сформировано опытное конструкторское бюро (ОКБ, не путать с созданным лет за десять до того и продолжавшим функционировать СКБ!). В последующие годы ОКБ приобрело открытое наименование КБ «Звезда» и функционировало то самостоятельно, то объединяясь с КМЗ «Стрела». Главным конструктором был определен Юрий Николаевич Королев, его первым заместителем — В.Г Кореньков, переведенный из микояновской организации в калининградское КБ. Впрочем, и Ю.Н. Королев также до 1961 г. работал в микояновском ОКБ-155.
Поскольку требовалось подключение к созданию элементов ракеты и других министерств, организацию разработки в целом определило Решение Военно-промышленной комиссии от 22 мая 1966 г.
В части важнейшего для ракетного комплекса элемента — системы управления и наведения — за основу была взята все та же добрая старая К-5 в слегка модернизированной версии К-51. Применявшаяся в ней система наведения по лучу РЛС, в принципе, обеспечивала пуск ракет по любым целям. Практически это было подтверждено в 1963 г. четырьмя экспериментальными пусками ракет К-51 с МиГ-21 по наземным объектам в режиме «закрепленного луча» с использованием штатного коллиматорного прицела ПКИ. Однако, как было отмечено в акте по результатам испытаний вооружения самолета МиГ-21 ПФМ РС-2УС, штатное применение этих ракет в режиме «воздух-земля» не имело перспективы из-за недостаточной точности попаданий при маломощной боевой части, весящей всего 13 кг.
К этому времени ракетами семейства К-5 оснащались не только явно устаревшие МиГ-17ПФУ, МиГ-19ПМ или не имевший отношения к фронтовой авиации перехватчик ПВО Су-9, но и наиболее массовый из выпускаемых в 1960-е гг. МиГ-21 начиная с модификации МиГ-21ПФМ, впервые оснащенной РЛС РП-21 (ЦД-30Т).
Наведение ракеты Х-66 на цель производилось по лучу самолетной радиолокационной станции РП-21, работавшей в режиме конического сканирования и создававшей с помощью модулирования излучения систему координат, необходимую для осуществления управления ракетой. Аппаратура радиоуправления ракетой представляла собой два идентичных независимых канала, которые обеспечивали выработку необходимых сигналов управления движением ракеты в двух взаимно перпендикулярных плоскостях. Бортовая аппаратура ракеты осуществляла управление и стабилизацию в плоскостях управления, а также стабилизацию по оси крена.
В процессе атаки летчик пилотировал самолет таким образом, что цель оказывалась на метке в центре прицела и, соответственно, зафиксированного луча бортовой РЛС. При достижении разрешенной дальности производился пуск. До момента попадания в цель требовалось удерживать отметку от цели в центре прицела. В процессе наведения аппаратура ракеты осуществляла прием сигнала РЛС, работающей в режиме конического сканирования. При отходе ракеты от оси равносигнальной зоны амплитуда сигнала менялась в соответствии с величиной отклонения. Модулирование сигнала самолетной РЛС позволяло бортовой аппаратуре ракеты определить направление отклонения от равносигнальной зоны («вверх-вниз», «вправо-влево»). Вырабатываемый приемной радиоаппаратурой сигнал рассогласования поступал на элементы автопилота, в результате чего осуществлялось возвращение ракеты в равносигнальную зону.
Компоновочная схема ракеты Х-66 повторяла все ту же К-5, но в увеличенном почти в полтора раза масштабе. Конструкторы использовали аэродинамическая схему «утка» с Х-образно расположенными крыльями и рулями. Крылья ракеты имели форму, близкую к треугольной. Передняя кромка имела положительную стреловидность 60°, задняя — отрицательную. Как обычно в ракетах, выполненных по схеме «утка», из-за так называемого момента «косой обдувки» оказалось невозможным обеспечить управление по всем каналам только за счет дифференциального отклонения рулей. Расположенные в одной плоскости рули закрепили на общей оси, а для стабилизации ракеты по крену на ее крыльях установили элероны.
Конструктивно корпус ракеты состоял из шести отсеков.
В первом отсеке оживальной формы размещались два датчика линейных ускорений ДА-11. Ыа наружной поверхности второго отсека находились две пары уже упомянутых кинематически связанных рулей. Внутри отсека конической формы располагались два блока рулевых машинок, демпфирующие гироскопы Д-2СА и Д-ЗСА. два пневмомеханических арретира, стопорящих их в положении на пикирование дя обеспечения безопасного для носителя старта самолета. Кроме того, во втором отсеке размещались взаимодействующие с боевой частью предохранительно-исполнительный механизм и система контактных датчиков подрыва. Система подрыва заимствовалась от ранее созданной в НИИ-1 неуправляемой авиационной ракеты С-24.
Третий отсек представлял собой боевую часть массой 103 кг, содержащую 51 кг взрывчатого вещества. По характеру воздействия боевая часть относилась к кумулятивно-осколочно-фугасным, что соответствовало разнообразию возможных целей — самолетов, кабин управления, бронеобъектов, небольших кораблей и судов, инженерных сооружений.
Авиационная ракета класса «воздух-поверхность» Х-66 («изделие 66»).
Х-66 на авиационном пусковом устройстве АПУ-68У
Четвертый отсек образовывал собой твердотопливный ракетный двигатель ПРД-204, разработанный на базе двигателя ПРД-25 ракета «воздух-воздух» К-8М, с конца 1950-х гг. выпускавшейся заводом № 455. Основные отличия двигателя ракеты Х-66 от прототипа были связаны с применением двухсоплового блока взамен центрального сопла на ракете К-8М. Применение такой схемы двигателя, как и в ракете К-5, обусловливалось размещением блока радиооборудования в хвосте ракета.
Двигатель снаряжался зарядом нитроглицеринового пороха НМФ-2 массой около 61 кг в виде цилиндрической шашки длиной 870 мм при диаметре 244 мм с центральным каналом диаметром 44 мм. Заряд не бронировался и горел по наружной и внутренней цилиндрическим поверхностям, а также с торцов. Номинальное время работы составляло чуть меньше 6 с. На наружной поверхности стального корпуса двигателя приваривались передний и два задних узла подвески ракета к пусковой установке, четыре кронштейна передних узлов крепления консолей крыльев. Снаружи корпуса находились и два контакта запуска двигателя.
Пятый отсек состоял из передней негерметичной части, вмещавшей пневмоблок в составе баллона, еще на заводе-изготовителе заполнявшегося воздухом, сжатым до 400 атм, воздушно-арматурного блока, редуктора, штуцера заправки, а также из хвостовой герметичной части, в которой размещались блок стабилизации по крену с применением двухстепенных гироскопов ДА-1 А. батарея электропитания, блок выработки сигнала компенсации силы тяжести. На наружной поверхности располагалось по четыре кронштейна передних и задних узлов крепления консолей крыльев.
Шестой отсек служил для размещения аппаратуры радиоуправления, созданной на базе блока К-5И-1С из состава ракеты К-5.
Длина ракеты Х-66 составляла 3630 мм, а ее диаметр (275 мм) определялся камерой сгорания двигателя, заимствованной от К-8М. Размах крыла составил 811 мм, стартовая масса — 278 кг. Последний показатель практически соответствовал ракете К-8М, несшей в 2,5 раза более легкую боевую час-гь при почти одинаковом двигателе. Эго объяснялось тем, что ракета «воздух-воздух» комплектовалась головкой самонаведения, относительно сложной и более тяжелой в сравнении с установленной на Х-66 аппаратурой системы наведения по лучу. С другой стороны, из-за меньшей средней плотности аппаратуры в сравнении с плотно набитой взрывчаткой боевой частью Х-66 ракета К-8М была на 17 % длиннее.
Эти отличия в «начинке» ракет, предназначенных для поражения воздушных и наземных целей, определили нецелесообразность создания Х-66 путем минимальной доработки близкой по размерности К-8М. Калининградскими конструкторами было избрано оптимальное сочетание готовых или требующих минимальных доработок элементов этой ракеты, ракет семейства К-5 и неуправляемой ракеты С-24.
Именно широкой преемственностью Х-66 по отношению к ранее разработанной технике — из основных элементов ракеты вновь создавалась только боевая часть и корпуса отсеков — определялась исключительная успешность и сжатость сроков разработки и испытаний этой ракеты. Уже в 1966 г. было выпущено восемь боевых и две телеметрические ракеты, а в следующем году МиГ-21ПФ № 9400415 переоборудовали для летных испытаний, которые и начались после проведения трех пусков с наземной пусковой установки. На завершенном до середины года этапе А испытаний с самолета выполнили семь автономных пусков в горизонт и с пикирования. В том же году в рамках совместных летных испытаний начиная с сентября провели 25 пусков по наземным целям. В ходе отработки устранили ненадежность работы взрывателя, плохую стабилизацию по крену. Летали М М. Комаров, Г.А. Горовой, Г.Ф. Фастовец и др.
Положительные результа ты стрельб позволили рекомендовать ракету для принятия на вооружение, что и было осуществлено по правительственному Постановлению от 14 мая и в соответствии с приказом министра обороны от 20 июня 1968 г. По этим официальным документам максимальная дальность ракеты достигала 8 км при предельном отклонении (4В), равном 2,5-5м. Вероятность поражения типовой цели залпом двух ракет оценивалась в 0,36-0,7. На МиГ-21 устанавливалось до четырех Х-66, пуск которых осуществлялся с интервалом в залпе 0,4–0,6 с.
При применении ракет Х-66 опытные летчики уверенно поражали цели. В частности, при показе новой техники членам Правительства В.Г. Плюшкин первой же ракетой разнес цель — списанную кабину РЛС.
В 1968 г. было изготовлено несколько десятков ракет, а в последующие годы выпуск «изделий 66» на заводе в Калининграде увеличился на порядок. И в дальнейшем ракеты, разрабатывавшиеся КБ «Звезда», осваивались в серийном производстве практически тут же, на КМЗ «Стрела», что способствовало оперативному устранению неизбежно возникавших нестыковок между проектной и технологической документацией и активной «обратной связью» от производства к конструкторскому коллективу, способствующей дальнейшему совершенствованию изделия после официального принятия на вооружение.
В 1969–1972 гг. для варианта Х-66С взамен блока питания БП-66 был разработан усовершенствованный вариант МБП-66 «Молния-1» с новым ампульным источником тока, который внедрили в серию наряду с вновь созданным прессованным воздушным аккумулятором давления. В дальнейшем на Х-66 применили более совершенный двигатель ПРД-228М. заимствованный от ракеты Х-23.
Как уже отмечалось, наведение ракеты Х-66 обеспечивалось довольно длительным (до 20 с) удержанием прицела и, соответственно, фюзеляжа МиГ-21 в направлении цели. Возмущения, которым подвергается самолет при маловысотном полете, ощущал на себе каждый, хотя бы в кресле пассажира при посадке при неспокойной атмосфере. Естественно, что эти возмущения существенно снижали реальную точность применения Х-66. Поэтому в 1972–1976 гг. была разработана модификация РП-21 МИ радиолокатора самолета МиГ-21 ПФМ с системой демпфирования луча РЛС. По результатам испытаний, подтвердивших повышение точности пусков в 1,8–2 раза, она была рекомендована в серию, но ракеты Х-66 уже снимались с производства, а затем и с вооружения.
Запоздала с реализацией и другая разработка, признанная расширить область применения Х-66. Эта ракета могла применяться только с самолетов семейства МиГ-21, в то время как в качестве основы ударных самолетов фронтовой авиации рассматривались Су-7, а в перспективе — Су-17 и МиГ-23. Поэтому в 1973 г. была разработана контейнерная система «Луч», обеспечившая применение Х-66 с любого носителя. В следующем году она прошла испытания на МиГ-23М № 608. Но к этому времени завершилась разработка более совершенной радиокомандной ракеты Х-23, отрабатывалась наводимая по лазерному лучу Х-25, а Х-66 рассматривалась как неперспективная.
Тем не менее именно Х-66 стала первой отечественной тактической авиационной ракетой и послужила непосредственной родоначальницей целого семейства изделий, совершенствование которых успешно продолжается до настоящего времени.
Истребитель-бомбардировщик МиГ-27К, оснащенный ракетами класса «воздух-поверхность» Х-23А. На подфюзеляжном пилоне подвешен контейнер с аппаратурой «Дельта».
Х-23 («изделие 68»)
В целом создание Х-66 можно было рассматривать лишь как «затыкание дыры» в системе вооружения фронтовой авиации. Во-первых, фактически применение ракет допускалось только с носителей РЛС семейства РП-21 — ряда модификаций МиГ-21 и, в принципе, очень малочисленных МиГ-23С и экспортных МиГ-23МФ.
Во-вторых, в процессе применения Х-66 практически исключались какие- либо маневры носителя: он должен был полого пикировать на цель под углом до 30°, не меняя ни курса, ни угла тангажа, что увеличиваю его уязвимость к огню ствольных зенитных средств. Кроме того, на больших дальностях метка прицела прикрывала цель от наблюдения летчиком.
В-третьих, в процессе наведения ракеты летчик должен был действовать практически так же, как при обстреле цели из стрелково-пушечного вооружения, с той разницей, что цель приходилось удерживать на метке прицела не секунду-другую, а значительно дольше. В боевой обстановке пилоту было трудно осуществлять непрерывное прицеливание корпусом своей довольно тяжелой машины, что вело к снижению точности попаданий.
Таким образом, создание Х-66 не снимало задачи разработки более совершенной ракеты, в качестве которой еще ранее была задана Х-23. Однако сам факт развертывания инициативной разработки в калининградском КБ подтолкнул руководство авиапромышленности к вполне резонному решению — в том же 1966 г. передать тему Х-23 от перегруженного коллектива МКБ «Вымпел» в ОКБ Калининградского машиностроительного завода, именно так к тому времени стал называться завод № 455. Фактически с 1966 г. ОКБ сформировалось в самостоятельную организацию, с 1976 г. получившую наименование ОКБ «Звезда». Калининградский машиностроительный завод, в свою очередь, переименовали в Машиностроительный завод «Стрела».
Калининградские конструкторы, ознакомившись с выпущенным «Вымпелом» аванпроектом, в основном использовали технические решения по системе наведения, но в остальном, касающемся «железа», двигателя и автопилота, взяли за основу уже внедряемую в серию Х-66. В результате отличия Х-23 от Х-66 коснулись в основном хвостовой части ракеты, где взамен аппаратуры системы наведения по лучу РЛС была размещена приемная аппаратура линии радиокомандного наведения «Дельта-Р» («Дельта»-ракетная). Кроме того, поскольку при новой системе наведения пилот должен был отслеживать положение не только цели, но и своей относительно малогабаритной ракеты, последнюю требовалось оснастить ярким трассером, позволяющим уверенно фиксировать ее местонахождение на удалении до десятка километров. Первоначально трассер разместили в хвостовой части ракеты.
Кроме того, в двигателе ПРД-228М применили новое топливо РСДНИ-5 с большей энергетикой, чем в двигателе ПРД-204, массу заряда увеличили до 63 кг. В дальнейшем двигатель ПРД-228М использовали и на серийных Х-66.
Усовершенствовали боевую часть, в модификации Ф23/04 увеличив ее массу до 108 кг и доведя радиус зоны поражения небронированных целей осколками (стальными кубиками с гранью 10 мм) до 40 м при обеспечении преодоления брони толщиной 250 мм при прямом попадании.
Ракета оказалась немного короче Х-66- 3,591 м при меньшем размахе крыла — 785 мм. С другой стороны, масса ракеты возросла до 288 кг. Диапазон дальностей составил от 2 до 8 км, при этом обеспечивалось круговое вероятное отклонение в картинной плоскости до 5,9 м. Пуск ракет производился с высот от 50 мдо5 км на скорости от 600 до 1000 км/ч. В конце разгонного участка ракета набирала скорость 600–750 м/с, а общее время управляемого полета составляло 20 с.
Переход разработки к калининградскому коллективу практически сразу благоприятно сказался на темпах ее осуществления. К концу 1967 г. подготовили первые десять ракет, начались заводские летные испытания. Смежниками — коллективом во главе с М.А. Грамагиным, работавшим в НИИ-131, был поставлен первый макетный комплект аппаратуры радиоуправления «Дельта-Р». Результаты выполненных проработок были представлены в аванпроекте по ракете. Правда, несколько позже темп работ слегка замедлился. Но это было связано и с общим непростым ходом отработки самолета МиГ-23 и его бортового оборудования.
В 1968 г. был выпущен эскизный проект ракеты. Для проведения начальной стадии летных испытаний переоборудовали МиГ-21ПФ № 1525. В середине декабря он был поставлен на полигон, но все три изготовленные ракеты еще оставались в Калининграде.
В следующем году начались заводские летные испытания — было проведено 23 пуска телеметрических ракет в варианте Х-23Т1. Испытания обеспечивались изготовлением в течение года 31 ракеты. Кроме того, по результатам пусков доработали 35 комплектов аппаратуры «Дельта-Р», провели испытания бортовой батареи 9Б16.
Компоновка ракеты X-23A:
I — датчик линейных ускорений; 2 — рулевая машинка: 3 — предохранительный механизм: 4 — блок аппаратуры — Дельта-1РМ — . 5 — кумулятивно-осколочно- фугасная боевая часть, 6 — предохранительно-исполнительный механизм; 7 — ракетный двигатель твердого топлива; 8 — рулевая машинка элеронов. 9 — сопло двигателя; 10 — воздушно-арматурный блок; 11 — блок стабилизации; 12 — батарея электроснабжения. 13 — радиоблок аппаратуры-Дельта-1РМ-; 14 — трассер
Государственные летные испытания начали 20 марта 1970 г., выполнив до конца года значительную часть программы, предусмотренной этапом А. С борта самолета МиГ-23-11/2 (второго экземпляра МиГ-23 с изменяемой геометрией крыла) провели 27 пусков. За год изготовили 57 телеметрических и боевых ракет и, кроме того, 15 массово-габаритных макетов (МГ-23). Для отработки аппаратуры в условиях полетных вибраций выполнили программу наземных испытаний ракет с работающим двигателем на так называемом «мягком стенде», а также статические и динамические испытания изделий. Для повышения надежности в производство запустили ракеты с герметичным исполнением аппаратуры «Дельта-Р1М», доработали баллон пневмоблока. С весны к испытаниям подключили Су-17 № 8601. оборудовав его аппаратурой «Дельта-Н», которой планировали в дальнейшем оснастить и второй экземпляр модификации самолета Т-6 с крылом изменяемой геометрии — будущий Су-24 (Т6-ЗИ).
Этап А госиспытаний завершили 7 июля 1971 г. МиГ-23 № 232 (он же 23–11/2), оборудованный аппаратурой «Дельта-Н», выполнил 102 полета, осуществив 55 пусков. Кроме того, оснащенный встроенной аппаратурой «Дельта-Н», МиГ-23 № 1016 произвел еще 23 пуска. МиГ-23М № 601 оборудовали усовершенствованным вариантом аппаратуры «Дельта-НМ».
В 1972 г. в государственных испытаниях наряду с МиГ-23 участвовали Су-17 № 8601, также дооборудованный под «Дельту-НМ», № 1016 с встроенной «Дельтой-НМ», МиГ-32-24/1 (он же первый МиГ-23Б, предшественник МиГ-27) с «Дельтой-Н», МиГ-23 № 601 с «Дельтой». Т6-ЗИ, Як-36М. Всего с 9 июня по 30 августа провели 45 пусков ракет с доработками, внесенными по результатам испытаний на этапе А. По итогам отработки во второй отсек были перенесены датчики линейных ускорений ДА-11. В результате, как и подтвердили 10 пусков Х-23Т, улучшилась точность. а отсек № 1 стал представлять собой полый обтекатель. Доработали боевую часть: для исключения повреждения при ударе о грунт проводки от контактного взрывателя ее трубка была введена внутрь корпуса. Новую выполненную на полупроводниковых усилителях аппаратуру «Дельта-Р1М» проверили на «мягком стенде» с работающим двигателем.
По результатам пусков потребовалась доработка трассера, ранее расположенного по оси в хвостовой части ракеты. При летных испытаниях выявилось его неблагоприятное влияние на аппаратуру радиоуправления, которая перегревалась и вибрировала. В результате на завершающей стадии полета ракета теряла управляемость. По словам одного из рядовых участников испытаний слесаря-электрика Н.А. Каширского, именно он предложил В.Г. Коренькову зафиксировать трассер под корпусом хвостового отсека и самостоятельно изготовил необходимый кронштейн для его крепления. В дальнейшем испытания шли успешно. При массе чуть больше килограмма трассер обладал светимостью порядка миллиона свечей.
Для подтверждения надежности эксплуатации провели испытания на повышенные вибровоздействия с многочисленными взлетами и посадками МиГ-23 на бетонной взлетно-посадочной полосе. Завершились и заводские испытания ракете взрывателем РОВ-19А.
С 25 декабря 1972 г. начался этап Б, и до конца г ода успели выполнить 11 пусков. Однако 28 апреля следующего года они были прерваны из-за выявившихся отказов техники.
В результате ввели изменения в контур стабилизации, полностью устранили влияние трассера на работу аппаратуры «Дельта-Р1 М», заменили трассер «Блесна» на Т-60-1, по результатам моделирования уточнили параметры контура управления, применили переко. мпенсацию веса для гарантированного вывода ракеты в поле зрения летчика. Была установлена более жесткая проводка управления, введено подключение гироскопа блока ДА-1. В НИИАС провели испытания на вибрационные и температурные воздействия. Выполнили работы по доведению гарантии с 5 до 7 лет.
Эффективность доработок была успешно проверена главным конструктором в серии пусков, выполненных с 19 июня по 1 августа 1973 г., что позволило возобновить государственные испытания. Этап Б госиспытаний на МиГ-23 и Су-17, в ходе которого были выполнены пуски 51 телеметрической и 52 боевых ракет, успешно завершился 3 октября 1973 г. Соответствующий акт был утвержден Главкомом 17 декабря.
Согласно результатам испытаний, ракета обеспечивала применение с пикирования под утлом 10–26° (при заданной требованиями величине до 30°) с высот от 600 до 2500 м (требование — вплоть до высот 250 м). Дальность пуска составляла от 3400 до 8000 м (требование — от 3300 до 10000 м), но предусматривалось, что заданная величина 10000 м будет обеспечиваться при пуске на скоростях от 900 до 1000 км/ч. Пуск с горизонтального полета обеспечивался с высоты от 80 до 230 м (требование — от 50 до 2000 м) при дальности пуска 3500–5000 м (требование — от 3000 до 6000 м). Скорость носителя при пуске составляла от 700 до 960 км/ч. Круговое отклонение в картинной плоскости оценивалось в 5,9 м, вероятность поражения цели в пикировании — величиной 0,46, в горизонтальном полете — втрое ниже, 0,14. Техническая надежность составила 0,91. Указанные характеристики были получены по результатам 72 пусков, выполненных с МиГ-23 и Су-17 по мишеням-кабинам, втом числе 47 стрельб, выполненных с пикирования, а также по шесть пусков по условным целям. Можно предположить, что в реальной боевой обстановке эффективность применения Х-23 с горизонтального полета в еще большей мере уступала бы показателям атак с пикирования. Сказывалась бы трудность обнаружения целей при маловысотном полете, большая психологическая нагрузка налетчика.
Наряду с предложением принять Х-23 на вооружение самолетов МиГ-23 и Су-17 в акте рекомендовалось срочно представить на испытания средства механической подвески, тренажер, продолжить работы по автоматизации наведения и создать учебную ракету. Среди ряда недостатков отмечалось наличие на Х-23 множества лючков, разъемов. В 1973 г. были закончены и контрольные испытания аппаратуры «Дельта-НМ» на Су-17 № 8601. В этом году серийный выпуск Х-23 составил уже сотни ракет.
Официально ракета была принята на вооружение только 9 января 1974 г. Постановлением вместе с ракетой «воздух-воздух» К-23 и самолетом МиГ-23, который к тому времени выпускался уже в модификации МиГ-23М — первой, достаточно полно отвечавшей первоначальному замыслу. Аппаратура «Дельта-Н» («Дельта»-носителя| размещалась в подвесном подкрыльевом контейнере. Предшествующая серийная версия МиГ-23С оснащалась встроенной аппаратурой «Дельта-Н», передающая антенна которой легко просматривалась на правом подкрыльевом пилоне. Кроме того, встроенной модификацией самолетной аппаратуры в дальнейшем оснащались МиГ-27, МиГ-23УБ и Су-24.
Ракета Х-23А, подготовленная для подвески под истребитель-бомбардировщик МиГ-23Б.
После принятия на вооружение Х-23 аппаратура «Дельта-Н» (или ее модернизированный вариант) размещалась в центральном теле воздухозаборника Су-17 взамен радиодальномера СРД-5Н. Однако на более поздних версиях этого самолета, начиная с Су-17М2. это привилегированное место оказалось занято лазерной техникой, а аппаратура радиокомандного наведения перекочевала в специальный подкрыльевой контейнер, как и на МиГ-23М, поставляясь в модификации «Дельта-НГ». В этом же варианте она применялась на МиГ-23М, МиГ-27К, МиГ-27 М.
На Су-24 и поздних вариантах Су-17 (начиная с модификации Су- I7M3) подвешивалось до четырех Х-23, на более ранних Су-17, МиГ-23 и МиГ-27 — две ракеты.
Заметим, что эффективность применения ракет в реальной боевой обстановке неизбежно радикально снизилась бы в сравнении с полигонными показателями. Ручная радиокомандная система наведения требовала от летчика или штурмана тех же навыков, которые были необходимы операторам противотанковых ракет первой» поколения, с той лишь разницей, что в наземном комплексе в качестве органа управления использовалась рукоятка, а в «Дельте» — так называемый кнюпель, т. е. кнопка или рычажок, размещенный на рукоятке управления самолетом. Летчик мог перемещать его «влево-вправо», «вниз-вверх», инициируя тем самым соответствующие перемещения ракеты при наблюдении в картинной плоскости. Очевидно, что задача летчика в сравнении с оператором наземного противотанкового комплекса дополнительно усложнялась необходимостью одновременного пилотирования самолета.
Авиационная ракета класса «воздух-поверхность» Х-23 (-изделие 68-).
Х-23М на авиационном пусковом устройстве АПУ-68УМ
Для отработки навыков наведения без многократных пусков дорогостоящих Х-23 появился специальный тренажер ТНР-23, который был призван позволить летчику за 5–6 ч тренировок в должной мере овладеть этим искусством. Однако на практике требовался на порядок больший объем обучения на тренажере — не менее полутысячи «электронных пусков».
В 1980–1982 гг. появилась, была успешно испытана на МиГ-23МЛ № 4147 и рекомендована в серию аппаратура «Сигма» с подвесным контейнером для тренировки в применении Х-23, но серийный выпуск этих ракет к этому времени уже заканчивался.
К концу 1960-х гг. дя советских Сухопутных войск были разработаны первые системы полуавтоматического наведения противотанковых ракет. В них на оператора возлагалась только задача удержания цели в перекрестье прицела, а выдача команд управления на ракету осуществлялась автоматически, при этом регистрация координат ракеты производилась также автоматически оптико-электронными средствами комплекса, отслеживающими установленный на ракете трассер.
Аналогичная система была создана и для Х-23. Уже в 1973 г. система автоматизированного наведения проходила испытания на МиГ-23М № 608. В дальнейшем полуавтоматической системой наведения «Аркан» с телевизионным пеленгатором «Таран-Р» оснащались Су-24.
Еще в 1972 г. была разработана и проверена на «мягком стенде» с работающим двигателем новая бортовая аппаратура ракеты на полупроводниковых усилителях. В ходе серийного производства ракета была модернизирована: появилась модификация Х-23М с усовершенствованной бортовой аппаратурой «Дельта-Р2М», новым трассером Т-60-9 взамен Т-60-5. Боевая часть массой 111 кг комплектовалась примерно 1500 готовыми поражающими элементами, расположенными в боковых секторах ее корпуса. Этим достигалась минимизация потерь осколков на зарывание в грунт и «уход в небо». Модернизация пневмосистемы обеспечила увеличение полетного времени до 25 с. В результате дальность полета ракеты была доведена до 10 км, но достигалась она только при благоприятных метеорологических условиях.
Выпуск Х-23М продолжался и после создания более совершенных ракет КБ «Звезда».
Продолжение следует
Владимир Коровин