Глава 6 Операция «Звезда»

Глава 6

Операция «Звезда»

Вновь харьковское направление стало фигурировать в оперативных сводках Генерального штаба Красной Армии в начале февраля 1943 г., когда войска Воронежского фронта приступили к проведению Харьковской наступательной операции, получившей наименование «Звезда».

Мощные удары советских войск, нанесенные в январе на острогожском и касторненском направлениях, привели, по существу, к разгрому немецкой группы армий «Б». Ее понесшие большие потери соединения были дезорганизованы и отброшены на рубеж рек Тим и Оскол. В результате в обороне противника образовалась огромная брешь. Все это способствовало дальнейшему наступлению Красной Армии на курском и харьковском направлениях. В то время Ставка Верховного Главнокомандования предполагала использовать резкое ослабление вражеской группировки на рубеже Касторное, Старобельск для стремительного овладения Курском, Белгородом, Харьковом и Донбассом. По ее мнению, наступление Воронежского фронта на Курск, Харьков и Юго-Западного в Донбассе, в сочетании с операциями войск Южного и Северо-Кавказского фронтов на Нижнем Дону и в предгорьях Кавказа, неизбежно должно было привести к разгрому противника на южном крыле советско-германского фронта. На основании такой оценки обстановки было принято решение продолжить наступление без оперативной паузы в боевых действиях, поскольку, как считали в Ставке и Генеральном штабе, «любая потеря времени с нашей стороны дает противнику возможность прочнее осесть на занимаемых рубежах»[179].

Реальную угрозу, нависшую над южным флангом своего Восточного фронта, осознавало и немецкое командование. Так, 28 января 1943 г. Отдел иностранных армий стран Востока генерального штаба сухопутных войск Германии констатировал: «События последних недель характеризуются тем, что русским удалось после уничтожения румынских, итальянской и венгерской армий, а также после уничтожения 6-й германской армии отбросить южный фронт германских войск почти до исходных позиций перед летним наступлением, а также пробить между Доном и Воронежем брешь шириной около 300 километров… На основании сказанного операции противника на южном фланге оказывают решающее влияние на весь фронт»[180]. А фельдмаршал Э. Манштейн в своей книге «Утерянные победы» признает, что в январе «…решалась судьба уже не одной армии, а всего южного крыла, а в конечном счете и всего Восточного фронта». Теперь наступило время, пишет он, когда германская армия «не могла уже больше рассчитывать на завоевание окончательной победы». Следовавшие один за другим удары Красной Армии создали такую обстановку на Восточном фронте, в которой «…германское командование, – продолжает Манштейн, – должно было отыскивать все новые и новые выходы из положения, а германские войска должны были переносить все новые неслыханные тяготы».

21 января 1943 г. представитель Ставки маршал А.М. Василевский и командующий войсками Воронежского фронта генерал-полковник Ф.И. Голиков представили на рассмотрение Верховного Главнокомандующего план операции по освобождению районов Белгорода и Харькова. В соответствии с ним главный удар планировалось нанести 3-й танковой армией в направлении Валуйки, Ольховатка, Печенеги, Чугуев, Мерефа с задачей обойти Харьков с юго-запада и на пятый-шестой день операции овладеть городом. Обеспечение ударной группировки с правого фланга возлагалось на 18-й стрелковый корпус, а с левого – на 6-й гвардейский кавалерийский корпус.

Действовавшие на правом крыле фронта 60, 38 и 40-я армии должны были нанести удар в направлении Белгород, Харьков с расчетом выхода на северо-восточную окраину Харькова на девятый-десятый день операции. Общая глубина продвижения войск фронта определялась в 200–250 км. На первом этапе операции предусматривалось уничтожение противника по линии железной дороги Старый Оскол – Валуйки и выход к Северскому Донцу. На втором этапе предстояло овладеть Харьковом и на 15–20-й день операции выйти на рубеж Медвенское, Богодухов, Валки, в готовности в дальнейшем вести наступление в направлении Полтавы[181]. Продвижение на такую значительную глубину требовало постоянного наращивания усилий войск в ходе операции. Этого можно было достичь только при глубоко эшелонированном оперативном построении фронта и армий. На самом же деле при условии, когда все силы фронта были вытянуты в одну линию, в нем даже не создавались резервы. Тем самым командующий войсками фронта ставил себя в такое положение, при котором он фактически не мог влиять на ход операции. Все надежды связывались с успешным и решительным продвижением войск.

Особенностью замысла операции являлось то, что 60-я и 38-я армии должны были поменяться своими полосами наступления. Но вызвано это было отнюдь не оперативными соображениями, а совсем иными причинами. Дело в том, что еще в начале предыдущей Воронежско-Касторненской операции командующий войсками фронта сказал командармам И.Д. Черняховскому и Н.Е. Чибисову: «План дальнейших действий ваших армий будет зависеть от результатов этого наступления. На Харьков пойдет та армия, войска которой освободят Касторное»[182]. Городом Касторное овладела 38-я армии, и теперь, в порядке поощрения за успех, она включалась в главную группировку для наступления на Харьков. Однако все это прибавило очень много дополнительной работы, как штабу фронта, так и штабам обеих армий. Нужно было в сжатые сроки в зимних условиях перегруппировать войска и тылы, перебазировать армии на новые станции снабжения, отрегулировать движение на маршрутах движения частей, особенно на узлах дорог.

Другая особенность заключалась в том, что операция должна была начаться не прорывом вражеской обороны, как это происходило в январе, а непосредственно с этапа развития успеха, уже достигнутого войсками. Борьбу с противником предстояло вести на промежуточных рубежах его обороны, состоявших в основном из отдельных узлов сопротивления и опорных пунктов. Как отмечалось в оперативных документах 3-й танковой армии, «противник отдельными гарнизонами занимал населенные пункты и высоты по западному берегу р. Оскол, приспособив здания и сооружения для обороны. Кратковременность не дала возможности противнику полностью произвести инженерные работы, и к началу операции противник имел в основном снежные окопы неполной профили, незначительное количество минированных участков, противотанковых и противопехотных препятствий»[183].

В полночь 23 января Сталин утвердил предложенный фронтом план операции, и в войска была направлена директива соответствующего содержания. В это время с Воронежского фронта в Москву вернулся Г.К. Жуков. На основании его доклада в Ставке была рассмотрена возможность нанесения в полосе наступления этого фронта удара еще на одном направлении – курском. И через три дня, 26 января, Ф.И. Голиков получил дополнительную задачу: армиями правого крыла наступать в общем направлении Касторное, Курск, уничтожить противостоявшего противника и овладеть районом Курска[184]. Тем самым усилия Воронежского фронта в предстоявшей операции распылялись на двух далеко отстоявших друг от друга направлениях. Однако и в Ставке, и в Генеральном штабе полагали, что общая обстановка, в первую очередь неспособность противника восстановить сплошной фронт обороны, позволит успешно решить обе задачи.

Наряду с недооценкой способности немецких войск к сопротивлению, в Ставке и Генштабе не в полной мере учитывались возможности войск Воронежского фронта при решении двух крупномасштабных задач. Подготовка группировки войск, предназначенной для наступления на харьковском направлении, проходила в сложных условиях. 40-я армия генерал-лейтенанта К.С. Москаленко должна была вести наступление на Харьков через Белгород. В ее состав входили шесть стрелковых дивизий (25-я гвардейская, 183, 309, 107, 340 и 305-я), одна стрелковая бригада (129-я), три лыжные бригады (4, 6 и 8-я), 4-й танковый корпус, одна артиллерийская дивизия, дивизия ГМЧ (гвардейских минометных частей) и зенитная артиллерийская дивизия. Кроме того, из 60-й армии ей передавались 303-я и 100-я стрелковые дивизии. Однако при этом три стрелковые дивизии, одна стрелковая бригада и 4-й танковый корпус продолжали вести боевые действия с целью ликвидации окруженной в ходе Воронежско-Касторненской операции группировки противника. Затяжка в ее ликвидации привела к тому, что 107-я и 25-я гвардейская стрелковые дивизии лишь 5–6 февраля получили возможность присоединиться к остальным силам армии, наступавшим уже на харьковском направлении. 4-й танковый корпус смог сделать это еще позднее – 8 февраля. В связи с этим к началу наступления удалось создать лишь небольшой сводный танковый отряд, в который вошли 116-я танковая бригада и три отдельных танковых полка. Но сравниться с танковым корпусом в ударной силе этот отряд не мог.

Еще в более сложном положении находилась 69-я армия, которая в течение всего нескольких дней должна была развернуться на базе 18-го отдельного стрелкового корпуса. Ее командующим назначался генерал-лейтенант М.И. Казаков. Но создать армию – это не просто объединить войска под определенной нумерацией. Требовалось вывести их в полосы предстоявшего наступления и организовать взаимодействие. Но, как говорится, «с колес» создавались не только боевые соединения и части, но и органы управления войсками – армейский и другие штабы с их необходимой структурой. Остро стоял вопрос с частями и подразделениями связи. Кроме того, до начала операции в 69-й армии так и не были созданы органы тылового обеспечения, и она базировалась на тыл фронта.

Соединения 3-й танковой армии генерал-лейтенанта П.С. Рыбалко с 23 января начали выдвигаться в новый район сосредоточения. Армия была усилена 6-м гвардейским кавалерийским корпусом генерал-майора С.В. Соколова в составе двух кавалерийских дивизий и 201-й отдельной танковой бригады. Танковые соединения достигли исходного рубежа для нового наступления значительно ослабленными: в 12-м и 15-м танковых корпусах имелось по 20 танков, в 179-й отдельной танковой бригаде – 10, в 201-й отдельной танковой бригаде – 35. Остальные танки ввиду технических неисправностей и отсутствия горючего были разбросаны на маршрутах следования армии от Бутурлиновки и на местах прошедших боев. Для ее пополнения в соответствии с планом операции «Звезда» было выделено около 100 танков «россыпью», однако прибыть к началу операции они не успели: лишь 2 и 4 февраля на станции Икорец было выгружено в общей сложности 97 «Т-34». При этом, как отмечалось в докладе начальника БТ и МВ армии: «Водители поступающих на пополнение армии новых танков неквалифицированны. Большинство водителей разгружаемых танков имеют стаж вождения 2–3 часа. В результате: вывод фрикционов из строя, поломки шестерен коробок перемены передач, стартеров и т. п.»[185].

По существу, вся танковая группировка армии (два корпуса и две бригады) по количеству боевых машин представляла собой две неполные танковые бригады. В этой связи командующий армией принял решение в первом эшелоне развернуть только стрелковые соединения (четыре стрелковых дивизии и одну отдельную стрелковую бригаду) без танкового усиления. Танковые корпуса и бригады составляли второй эшелон и должны были вводиться в сражение для развития успеха непосредственно на подступах к Харькову, с тем чтобы, как отмечалось в приказе командующего армией, «их стремительный удар с юга и юго-запада на Харьков сделать внезапным, ошеломляющим». В армейский резерв выделялась 184-я стрелковая дивизия.

К началу наступления 3-я танковая армия (два танковых корпуса, две танковые бригады, пять стрелковых дивизий, одна стрелковая бригада) насчитывала 57 557 человек, 1223 миномета различных калибров и 588 орудий. Основной станцией снабжения армии по-прежнему оставалась Бутурлиновка. Ее тыловые коммуникации растянулись на 270 км. В войсках и на складах имелось от 0,2 до 3 боекомплектов артиллерийских боеприпасов, от 1,4 до 5 заправок дизельного топлива, от 0,7 до 2,5 заправки автобензина. Но и их подвоз был затруднен из-за крайне ограниченного количества автомашин.

Перед центром и левым крылом Воронежского фронта немецкие войска, непосредственно прикрывавшие харьковское направление от Чернянки до Купянска, были объединены в армейскую группу «Ланц». В нее входили танковая дивизия «Великая Германия» (61 боевой танк, в том числе – 9 «Тигров», 6 командирских и 28 огнеметных танков), а также остатки 298-й и 168-й пехотных дивизий. Южнее Купянска, в полосе 6-й армии Юго-Западного фронта, отходила 320-я пехотная дивизия. В начале февраля три эти дивизии начали объединяться в корпус генерала Э. Рауса. Обстановка была настолько неблагоприятной, что первоначально штаб корпуса составляли офицеры генерального штаба сухопутных войск, оказавшиеся в этом районе с инспекционной поездкой. Кроме этих сил в глубине в районе Волчанска сосредоточивались остатки разгромленного 24-го танкового корпуса, а итальянский альпийский корпус отступал в направлении Белгорода отдельными группами.

Кроме того, для того чтобы закрыть разрывы в оперативном построении, немецкое командование осуществляло перегруппировку резервов не только с других участков Восточного, но и с Западного фронта. Так, из-под Орла была переброшена 26-я пехотная дивизия, а из района Мценска – 4-я танковая дивизия. В то же самое время командование вермахта начало переброску из Франции в район Харькова 2-го танкового корпуса СС, в который входили дивизии СС «Рейх», «Адольф Гитлер» и «Мертвая голова». Все три дивизии были приведены к единому штату, став танко-гренадерскими. До этого они являлись моторизованными соединениями и не имели танков. Теперь же, вступая в сражение за Харьков, каждая из них имела танковый полк двухбатальонного состава. Помимо этого, в каждую дивизию вошла отдельная рота тяжелых танков «тигр». Мотопехотные (танко-гренадерские) полки дивизий оснащались бронетранспортерами или автомобилями. Всего в дивизиях танкового корпуса СС насчитывалось: «Рейх» – 131 танк (из них 10 «Тигров» и 9 командирских), «Адольф Гитлер» – 92 танка (9 «Тигров» и 9 командирских), «Мертвая голова» – 121 танк (9 «Тигров» и 9 командирских)[186].

Первые подразделения танкового корпуса СС прибыли на вокзал в Чугуев всего за несколько дней до начала Харьковской наступательной операции. Это были штаб и 1-я рота 1-го танко-гренадерского полка дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» (ЛАГ). Прибывавшие в последующие два дня подразделения, не ожидая полного сосредоточения в районах выгрузки, сразу же направлялись на позиции. К 31 января части и подразделения дивизии перешли к обороне почти 100-километрового рубежа от Змиева вдоль Северского Донца на север, занимая его отдельными опорными пунктами. Слева от нее выдвигались на свои рубежи и участки обороны подразделения дивизии СС «Рейх». Вот как оценивал обстановку в то время штаб танкового корпуса СС: «Фронт имеет обширные разрывы между различными частями. Главное командование сухопутных войск намеревается сосредоточить танковый корпус СС в секторе Харькова и задействовать его в концентрическом контрударе, что затрудняется быстрым продвижением советских войск. Необходимо воспрепятствовать их проникновению в сектор сбора корпуса. Город Харьков, как важный дорожный узел, ценный в экономическом и политическом отношении, не должен быть потерян. Для этого 30 января части дивизии «ДР» («Дас Рейх») будут продвинуты для прикрытия в сектор к западу от Валуек (к северо-востоку от «ЛАГ»)».

Прибытие дополнительных сил позволило немецкому командованию в какой-то мере закрыть брешь между группами армий «Б» и «Дон», значительно усилив здесь армейскую группу «Ланц». Но все ее соединения по-прежнему занимали оборону в широких полосах, и их главной задачей являлось обеспечить прибытие, развертывание и вступление в сражение главных сил танкового корпуса СС. Последний же предназначался не столько для обороны Харькова, сколько для занятия в его районе исходного положения для последующего наступления с решительными целями. В тот момент немецкое командование еще не знало, в каком направлении будет нанесен этот удар, но в том, что он состоится в ближайшее время, оно не сомневалось. После сталинградской катастрофы, подорвавшей престиж Германии, Гитлер жаждал реванша на Восточном фронте.

Харьковская наступательная операция («Звезда») 2 февраля – 3 марта 1943 г.

Правофланговая 40-я армия ударной группировки Воронежского фронта перешла в наступление 3 февраля в 9 часов утра. В первом эшелоне действовали 309, 340, 305 и 100-я стрелковые дивизии. Им была поставлена задача к исходу третьего дня овладеть рубежом на глубине 70 км. За ними двигался второй эшелон – 183-я стрелковая дивизия и сводный танковый отряд.

Наступление развивалось успешно. Противник, приспособив к обороне населенные пункты, подрывая мосты и лед на переправах, минируя и разрушая дороги, делал все возможное, чтобы задержать продвижение соединений армии. В определенной мере в этом ему способствовала и погода: метели с большими снежными заносами, сильные морозы. К тому же ограниченное число дорог увеличивало для наступавших трудности в маневрировании и в своевременном материально-техническом обеспечении боевых действий.

В первые дни наступления наиболее успешно действовали соединения правого фланга армии. Здесь 309-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора М.И. Меньшикова, максимально используя санный транспорт, за четыре дня не только выполнила ближайшую задачу, но и продвинулась на 20 км западнее установленного ей рубежа. Уже 6 февраля она преодолела Северский Донец, овладела крупным населенным пунктом и станцией Гостищево, расположенной на железной дороге Курск – Харьков в 18–20 км севернее Белгорода. Быстро продвигалась вперед и 340-я стрелковая дивизия генерал-майора С.С. Мартиросяна.

Успешные действия на правом фланге способствовали повышению темпов наступления 100-й и 305-й стрелковых дивизий на корочанском направлении. Здесь противник силами пехоты, поддержанной артиллерией и авиацией, стремился задержать продвижение армии в районе Корочи, создав на подступах к городу и непосредственно в нем сильный опорный пункт. Отказавшись от фронтальной атаки Корочи, что могло привести к снижению темпов наступления и большим потерям, командующий армией генерал-лейтенант К.С. Москаленко приказал 340-й стрелковой дивизии обойти город севернее, а 100-й под командованием генерал-майора Ф.И. Перхоровича – южнее. В результате двустороннего охвата, грозившего окружением, немецкий гарнизон поспешно отступил в направлении Шебекино, Волчанск. 305-я стрелковая дивизия полковника И.А. Даниловича, наступавшая с фронта, 7 февраля освободила г. Корочу.

Однако важнейшие события, связанные с освобождением Белгорода и Харькова, по-прежнему происходили на правом фланге 40-й армии, где осуществлялся обход вражеской группировки. Еще 4 февраля, как только обозначился успех в полосе наступления 309-й стрелковой дивизии, с целью его развития сюда был направлен сводный танковый отряд и 183-я стрелковая дивизия генерал-майора А.С. Костицына. Туда же направлялись по мере высвобождения 107-я и 25-я гвардейская стрелковые дивизии, артиллерийские части и, наконец, 4-й танковый корпус. В результате на правом фланге армии создавалась сильная ударная группировка войск, в состав которой вошли пять стрелковых дивизий, все танки армии и значительная часть артиллерийских средств усиления. Ее задача заключалась в овладении Белгородом.

Замысел генерала Москаленко заключался в том, чтобы охватить город с трех сторон. 309-я стрелковая дивизия получила приказ продвигаться к городу вдоль железной дороги, т. е. с севера, 340-я – с востока. Одновременно вводилась в бой 183-я стрелковая дивизия с задачей нанести удар с северо-запада. 8 февраля в 5 часов она с частью сил танкового отряда полковника В.Г. Романова овладела западной частью Белгорода и перехватила все дороги к северо-западу, западу и югу от него. Тогда же 309-я стрелковая дивизия совместно со 192-й танковой бригадой заняла его северные, восточные и южные окраины. В это время 340-я стрелковая дивизия уничтожала противника на восточных подступах к Белгороду. К утру 9 февраля город был освобожден. При этом было уничтожено до двух полков противника, захвачено свыше тысячи пленных. Вырваться из города удалось не более чем батальону немецкой пехоты с танками и обозом, но и он был разгромлен в районе железнодорожной станции Болховец частями 183-й стрелковой дивизии[187].

После овладения Белгородом 40-я армия занимала выгодное оперативное положение: она обошла с севера оборонительные рубежи противника, подготовленные им восточнее Харькова. Это означало, что ее удар по городу и в обход него с северо-запада и запада мог оказать решающее содействие 69-й и 3-й танковой армиям, которые вели тяжелые бои на дальних подступах к Харькову. Главный удар наносился в центре оперативного построения. Здесь ударную группировку армии составили 25-я гвардейская, 340, 183, 305-я стрелковые дивизии и 4-й танковый корпус. Они получили задачу наступать вдоль шоссейной и железной дорог на юг, обходя Харьков с запада. 303-я стрелковая дивизия прикрывала ударную группировку армии с севера, 107-я – с запада, 309-я – с юго-запада. При этом 107-й дивизии было приказано наступать на Томаровку, Борисовку, Грайворон, а 309-й дивизии – на Богодухов.

Ударной группировке 40-й армии противостояли части двух дивизий противника – 168-й пехотной и танковой дивизии «Великая Германия». Не имея сплошного фронта обороны, они пытались оказать сопротивление в отдельных опорных пунктах и на узлах дорог, но с каждым днем их положение становилось все более безнадежным. Особенно после того, как 12 февраля в сражение на харьковском направлении был введен 4-й танковый корпус генерала А.Г. Кравченко, преобразованный к тому времени в 5-й гвардейский танковый корпус. После этого темп наступления ударной группировки армии еще более увеличился. Она находилась теперь уже на ближних подступах к Харькову.

В эти дни на подступах к городу 40-я армия потеряла сразу двух командиров полков, которые за личное мужество и умелое руководство войсками были удостоены звания Героя Советского Союза посмертно. Первый из них – командир 227-го стрелкового полка майор Э.Б. Ахсаров. В ночь на 14 февраля части 340-й и 183-й стрелковых дивизий завязали бои на северо-западных окраинах Харькова. Против 183-й дивизии, вышедшей к пригороду Харькова – Алексеевке, немецкое командование бросило в бой части дивизии «Великая Германия». 183-ю дивизию атаковало более полка мотопехоты при поддержке 50 танков. Главный удар пришелся по 227-му стрелковому полку. В бою, длившемся целый день, противник потерял 10 танков, три бронетранспортера, свыше сотни солдат и офицеров, но ему так и не удалось выбить полк из Алексеевки. Во время отражения одной из атак командир полка майор Ахсаров погиб в рукопашной схватке[188].

В полдень 14 февраля 1943 г. 25-я гвардейская дивизия, обходя Харьков с северо-запада, освободила Ольшаны – крупный населенный пункт на шоссе Харьков – Богодухов. Оставив здесь 81-й гвардейский стрелковый полк полковника П.К. Казакевича, усиленный двумя артиллерийскими полками и саперами, главными силами дивизия повернула на Харьков. В ночь на 15 февраля полк овладел деревней Гавриловка, отрезав немецким войскам пути отхода из города.

С утра противник предпринял атаку незначительными силами, которая была успешно отражена полком. Но к полудню обстановка резко изменилась: атаки стали следовать одна за другой, мощь их нарастала. Находясь все время в боевых порядках подразделений, командир полка своевременно реагировал на все изменения обстановки, всем своим видом и поведением внушал окружающим спокойствие и уверенность.

О том, каким трудным был этот бой, рассказал в своих воспоминаниях бывший командир 25-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-лейтенант П.М. Шафаренко в книге «Мы все были солдатами»: «…Несколько позднее позвонил командир 81-го полка полковник П.К. Казакевич:

– Перед Гавриловкой и по дороге на Люботин стоят колонны машин. Немцы контратакуют с танками и авиацией. В 53-м артполку раздавлена батарея Стеблинского. Обстановка в целом очень тяжелая. Гитлеровцы рвутся на Люботин и Богодухов. Первый эшелон полка долго не продержится…

И опять докладывает Казакевич:

– Первый эшелон полка разрезан. Гитлеровцы рвутся к шоссе на Богодухов. В направлении на Люботин двинулись колонны стоявших на дороге машин. Оттуда к Гавриловке подходят танки и мотопехота…

Так проходит около часа. В Гавриловке идет тяжелый бой. Взволнованный, ко мне подходит заместитель по политчасти П.П. Павлов.

– Убит Казакевич!

…Несколько минут мы стоим молча. Я смотрю на ставшие суровыми лица офицеров и солдат. Слышен зуммер телефона. Капитан Мелентьев берет трубку.

– Перед 81-м полком гитлеровцы отходят на Люботин…»[189]

Такова версия гибели Казакевича, приведенная П.М. Шафаренко. Несколько по-иному рассказывает об этом Герой Советского Союза А.Н. Потемкин, в то время исполнявший обязанности командира батальона в соседнем, 73-м гвардейском стрелковом полку дивизии: «Наш 73-й полк, где я продолжал временно командовать, входил в Харьков через пригород Холодная Гора. Где-то в этом районе нас собрал командир дивизии для уточнения задач. На лихом коне, в папахе и бурке подскакал командир 81-го полка полковник Казакевич – герой захвата Гавриловки… Уточнив задачи, наш комдив Павел Менделеевич Шафаренко, как всегда вежливо, порекомендовал полковнику Казакевичу снять папаху, так как вокруг все еще действовали снайперы противника. К несчастью, опасения комдива сбылись. На пути в полк полковник Павел Константинович Казакевич погиб от пули снайпера и был похоронен в поселке Ольшаны Харьковской области»[190].

Наступление 69-й армии в первые дни операции проходило без серьезных осложнений. Ее соединения сравнительно легко ликвидировали опорные пункты противника на западном берегу р. Оскол и преследовали отходящие немецкие части до рубежа Прохоровка, Мелехово, Нежеголь, Белый Колодезь, Великий Бурлук, уничтожая их арьергарды. Упорные бои возникали лишь на отдельных направлениях. Так, частям 161-й и 219-й стрелковых дивизий в течение нескольких дней пришлось вести бои в районе Велико-Михайловки с дивизией «Великая Германия». А ближе к Харькову, на рубеже Мелехово, Шебекино, Белый Колодезь, Великий Бурлук, немецкое командование стало вводить в сражение передовые подразделения танкового корпуса СС и 167-ю пехотную дивизию. Особенно тяжелые бои развернулись в районе Белый Колодезь, Приколотное, на стыке 69-й и 3-й танковой армий, куда прибыли части дивизии СС «Рейх». Используя заранее подготовленные, расчищенные от снега дороги, она умело маневрировала и то там то здесь предпринимала контратаки против нашей пехоты.

6 февраля неприятельские танки контратаковали на марше близ Белого Колодезя 180-ю стрелковую дивизию. Передовые ее части понесли при этом значительные потери. В некоторых батальонах оказались полностью выведенными из строя противотанковые средства вместе с расчетами, а немецкие танки продолжали наносить удары. Только при развертывании главных сил дивизии контратака была отражена. Но еще в течение двух суток соединения армии почти не имели продвижения, подвергаясь внезапным ударам танковых групп противника. Любые попытки вклиниться в промежутки в боевых порядках немецких соединений и перейти к их параллельному преследованию неизменно пресекались короткими, но эффективными контратаками. Ликвидировать преимущество врага в маневренности командованию дивизий и армии было нечем. В этой связи командующий 69-й армией генерал М.И. Казаков впоследствии отмечал: «Боевые действия на подступах к Харькову основательно измотали нас. Заметно поредела пехота… Многие части не имели реальных средств для подавления опорных пунктов противника, и потому бои за такие пункты принимали все более затяжной характер»[191]. В те дни он докладывал в штаб фронта: «Тылы 69-й армии отстали от армии. Один автобат, номер 864, без горючего, дистанция подвоза более 200 км. Сегодня войска армии без боеприпасов и горючего. Операция материально не обеспечена»[192].

Однако, по мнению командующего войсками фронта, отсутствие боеприпасов и горючего не оправдывало низких темпов наступления, а потому в ответ на доклад Казакова ему поступил приказ следующего содержания: «Войска вверенной Вам армии в течение целых суток 11.2.1943 г. бездействовали перед арьергардами противника в 10–12 км от Харькова. Такое поведение преступно, т. к. оно приводит к срыву выполнения боевой задачи, позволяет противнику безнаказанно отводить главные силы. Вы лично не приняли мер и не обеспечили занятие г. Харьков к исходу 11.2.1943 г.

Приказываю:

1. К утру 12.2.1943 г. овладеть Харьковом.

2. Донести о виновниках невыполнения задачи дня 11.2.1943 г. и о принятых Вами мерах к ним»[193].

Но и после этого 69-я армия не смогла сломить сопротивление арьергардов дивизии СС «Рейх», несмотря на то что ее основные силы осуществляли отход к Харькову. «Очень тяжело пехотой драться против танков противника, атакующего группами по 15–20 штук; общее количество перед фронтом – до 60–70 штук. Имею большой недостаток в снарядах, нет танков и РС. Войска и я лично принимали и будем принимать все меры к выполнению задачи; беру из тылов все, что можно, и бросаю в бой честных солдат своей Родины, а не преступников. Прошу не обвинять меня в этом», – сообщал генерал Казаков в очередном донесении в штаб фронта[194].

Подобное положение было характерно в целом для всего Воронежского фронта. И не случайно 16 февраля представитель Ставки маршал А.М. Василевский отмечал в своем докладе Верховному Главнокомандующему: «Войска Воронежского фронта, ведя непрерывные бои с противником в течение месяца, имеют ощутимые потери в живой силе и военной технике. Фронтом принимаются необходимые меры для своевременного выхода войск фронта на рубеж для выполнения очередной боевой задачи, имея в виду наступление на Киев, Чернигов. Однако принимаемых мер силами фронта мало для того, чтобы все части армий иметь в совершенстве боеспособными в смысле их численности и оснащенности танками и авиацией»[195].

Одновременно с 69-й армией 2 февраля перешла в наступление и 3-я танковая армия. В первый день стрелковые дивизии продвинулись почти на 20 км. Они отбросили передовые подразделения дивизии СС «Рейх» на северо-запад, в район Великого Бурлука, обойдя ее открытый фланг. В последующие дни общий ход событий не претерпел значительных изменений: преодолевая сопротивление арьергардов противника, соединения армии медленно продвигались вперед. Определенный успех наметился только на левом фланге. Здесь 5 февраля 201-я танковая бригада полковника И.А. Таранова овладела Волчьим Яром (севернее Балаклеи) и станцией Шебелинка, а на второй день завязала тяжелый бой за Андреевку и переправу через Северский Донец. Предстояло разгромить крупный немецкий гарнизон, усиленный танками и артиллерией. Командир бригады принял решение частью сил сковать врага с фронта, а главными силами во взаимодействии со спешенной конницей 6-го гвардейского кавалерийского корпуса обойти Андреевку с запада и отрезать пути отхода противника на Змиев. В результате реализации этого замысла немецкий гарнизон, боясь окружения, начал отходить по льду реки, где его настигли танки бригады и почти полностью уничтожили.

В этих боях рота капитана Новикова первой ворвалась в район противотанковой обороны противника и разрезала его на две части, уничтожив при этом 6 танков, 4 броневика, 3 орудия и около сотни вражеских солдат и офицеров. Рота лейтенанта Кожара обошла Андреевку с юго-востока, первой вышла к реке, сожгла три немецких танка, создав пробку перед переправами. Лейтенант Сапорин со своими танкистами занял на высоком берегу реки выгодные позиции. Огнем с места они расстреливали танки и отходившую пехоту. Лейтенант Осипов обошел Андреевку с запада и создал видимость окружения, ведя огонь по отступавшим немецким подразделениям[196].

В центре оперативного построения 3-й танковой армии упорные бои велись в районе Печенег. Здесь оборонялась 1-я рота 1-го танко-гренадерского полка дивизии СС «Адольф Гитлер». Вот как описывает события 4 февраля командир этой роты хауптштурмфюрер СС Х. Шпрингер: «Русские появились перед нашими позициями. Они совершают несколько попыток прорвать их, переходя через замерзший Донец, но им это не удается. Прежде всего, мы обладаем достаточной силой контратаки за нашими очень эшелонированными вглубь позициями; они способны отбросить прорвавшихся русских. Во-вторых, мы располагаем двумя пулеметами (МG-42) на боевую группу, которые мы используем впервые и которые оказывают опустошительное действие. В этот день «папаша Хауссер» (командир танкового корпуса СС. – Авт.) приходит на мой командный пункт, чтобы лично удостовериться в эффективности пулеметов: на льду Донца перед нашими позициями – множество трупов советских солдат. Это результат искусно расположенной нашей оборонительной позиции».

Начиная с 5 февраля значительно осложнилось положение и на правом фланге: развернувшийся в районе Белый Колодезь (в 60 км западнее рубежа, с которого армия начала наступление) 2-й танко-гренадерский полк дивизии СС «Рейх» нанес контрудар в направлении Ольховатка, Великий Бурлук. В течение всего дня части правофланговой 48-й гвардейской стрелковой дивизии вели упорные бои на рубеже Новоалександровка, Приколотное. Для отражения удара противника генерал П.С. Рыбалко принял решение ввести в сражение 184-ю стрелковую дивизию при поддержке 179-й отдельной танковой бригады и 1245-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка. Остальным силам армии приказывалось продолжать выполнять ранее поставленную задачу. 62-я гвардейская стрелковая дивизия и 15-й танковый корпус готовились к штурму Печенег; 12-й танковый корпус сосредоточился в Коробочкино, ведя разведку в направлении Малиновка, Чугуев; 6-й гвардейский кавалерийский корпус двигался на Моспаново.

В течение 6–8 февраля на правом фланге армии продолжались ожесточенные бои. Части 48-й гвардейской стрелковой дивизии, а затем сменившей ее 184-й дивизии, при поддержке 179-й отдельной танковой бригады отражали атаки частей дивизии «Рейх» в общем направлении на Великий Бурлук. Учитывая медленное продвижение правого фланга, командующий армией принял решение нарастить усилия войск на левом фланге вводом в сражение 6-го гвардейского кавалерийского корпуса. Ему ставилась задача: действуя через полосу наступления 6-й армии Юго-Западного фронта «и следуя по маршруту Андреевка, Большая Гомильша, Тарановка, отрезать противнику пути отхода из Харькова в юго-западном и западном направлениях»[197]. С учетом того, что с севера и северо-запада пути отхода немецких войск из города блокировались 40-й армией, успешные действия корпуса должны были привести к окружению всей харьковской группировки противника, в том числе и прибывавшего в район Харькова танкового корпуса СС.

Перелом в сражении в полосе наступления 3-й танковой армии наступил 9 февраля, когда атаки дивизии «Рейх» в направлении Великого Бурлука прекратились и немецкие части начали отступать на западный берег Северского Донца. Преследуя противника, соединения армии к исходу 10 февраля овладели Чугуевом и Печенегами. В этот день командующий армией поставил войскам задачи, связанные с непосредственным штурмом Харькова.

48-й гвардейской стрелковой дивизии приказывалось к исходу 11 февраля сосредоточиться в районе Кулиничей для удара на Харьков с востока. 15-му танковому корпусу с 160-й стрелковой дивизией предстояло к исходу 11 февраля занять рубеж Лосево, Логачевка и атаковать город с юго-востока. 62-я гвардейская стрелковая дивизия во взаимодействии с 12-м танковым корпусом должна была развивать наступление в направлении Новопокровское, Введенское с задачей к исходу 11 февраля сосредоточиться в районе Федорцы, Боровое и атаковать Харьков с юга. 111-й стрелковой дивизии предписывалось наступать на Терновую, Хмаровку и к исходу дня 11 февраля быть готовой к атаке на Харьков с юго-запада. 184-я стрелковая дивизия наступала в общем направлении Старый Салтов, поселок совхоза им. Фрунзе, имея задачу к исходу 11 февраля занять исходный рубеж для последующей атаки города с северо-востока. 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу с 201-й отдельной танковой бригадой предстояло выйти в район Песочин, Люботин и быть готовыми атаковать Харьков с запада. Таким образом, по существу, все силы армии должны были вести наступление по сходящимся на Харьков направлениям.

В течение 11–13 февраля соединения правого фланга и центра оперативного построения армии, преодолевая упорное сопротивление противника, отбрасывали его к Харькову. Отступая, эсэсовские части взрывали мосты на дорогах, разрушали и сжигали населенные пункты, безжалостно уничтожали мирное население. Так, в ночь на 13 февраля подразделения дивизии «Адольф Гитлер» вошли в поселок совхоза им. Фрунзе. Рабочие совхоза вместе с семьями пытались укрыться в погребах, но немецкие солдаты, обнаружив это, забросали погреба гранатами, а затем подожгли два дома с находившимися в них жителями. Выбегавших из горящих домов женщин, стариков, детей эсэсовцы расстреливали из автоматов. В эту ночь были уничтожены 34 человека, 24—получили ранения, а 6 – пропали без вести, вероятно, сгорели в домах. «Было убито 12 мужчин от 17 до 62 лет, 12 женщин от 14 до 63 лет, 10 детей от 2 до 16 лет… Среди зверски расстрелянных – семья Будыкина А.М., состоявшая из жены – Татьяны Петровны, сына Ивана 6 лет, дочерей: Раисы 8 лет, Марии 4 лет, Галины 2 лет… При расстреле семьи… мальчик был легко ранен и пытался убежать, но фашисты-детоубийцы догнали его и со смехом убили», – сообщалось в донесении Политуправления Воронежского фронта в Главное политическое управление Красной Армии.

Обладая преимуществом в подвижности, немецкие танковые части и подразделения, прикрываясь арьергардами, сумели организованно совершить отход к Харькову. 3-я танковая армия смогла нанести ощутимые потери только 320-й немецкой пехотной дивизии. Эта дивизия в январе удерживала участок фронта по берегу Дона. На ее флангах оборонялись итальянские соединения. В результате их разгрома и стремительного наступления советских войск она оказалась в их глубоком тылу на стыке Воронежского и Юго-Западного фронтов. С этого времени 320-я дивизия совершала отход на запад с целью соединения со своими войсками. Из-за отсутствия горючего были уничтожены все механические средства тяги, и дивизия перешла на гужевой транспорт, конфискованный у местного населения. В качестве тягловых животных в основном использовались волы, которые тянули орудия, радиостанции и аппаратуру связи.

К 13 февраля, когда соединение находилось на подступах к Харькову, удалось установить связь со штабом танкового корпуса СС. Его командир организовал встречный удар, в результате которого 320-я пехотная дивизия смогла вновь соединиться с немецкими войсками. Как писал впоследствии командир 11-го армейского корпуса генерал Э. Раус: «…Дивизия мало чем походила на обычное немецкое войсковое соединение. Более чем странная смесь оружия, боевой техники, гужевого транспорта и носилок; маленькие и огромные косматые лошади, волы, быки и коровы в сопровождении солдат, одетых в такие фантастические зимние одежды, – все это создавало впечатление выступления бродячего цирка… К 14 февраля 320-я пехотная дивизия вновь встала плечом к плечу с дивизиями «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Рейх» и «Великая Германия» на оборону Харькова»[198].

15 февраля соединения 3-й танковой армии начали охватывать Харьков с востока и юго-востока, но встретили ожесточенное сопротивление немецких войск на рубеже Кулиничи, хутор Котляры. В течение дня части 15-го танкового корпуса, 48-й и 62-й гвардейских стрелковых дивизий и 179-й отдельной танковой бригады отразили пятнадцать вражеских контратак на рубеже Лосево, Основа. После этого противник укрылся в каменных зданиях на восточной окраине поселка Основа и сильным огнем остановил продвижение стрелковых подразделений.

Нужно было немедленно уничтожить немецкие огневые точки. Такую задачу командир 179-й отдельной танковой бригады Рудкин поставил перед экипажем танка старшего лейтенанта В.А. Хало. Командир «тридцатьчетверки» сумел незаметно для врага вывести свою машину в тыл опорного пункта. Точными выстрелами были выведены из строя два штурмовых орудия и два бронетранспортера противника. Умело маневрируя на поле боя, танкисты в ходе дальнейшего скоротечного боя уничтожили три пулемета, 75-мм пушку и таранили 105-мм орудие. Дезорганизовав и в значительной мере ослабив оборону противника, экипаж В.А. Хало помог подразделениям своей бригады, а также 48-й и 62-й стрелковых дивизий продолжить движение вперед[199].

С каждым днем кольцо окружения вокруг Харькова неумолимо сжималось. В создавшейся обстановке командующий армейской группой генерал Ланц решил сосредоточить усилия на организации прочной обороны Харькова с востока и северо-востока. Одновременно им создавалась подвижная группа для контрудара по прорвавшемуся в обход Харькова 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу. Ее возглавил командир дивизии «Адольф Гитлер» Дитрих.

Контрудар противника южнее Харькова начался рано утром 11 февраля. К 12.30 разведывательный батальон дивизии вышел к Новой Водолаге. Одновременно два танко-гренадерских полка попытались с ходу, без разведки атаковать Борки. Однако плохо подготовленная атака была отражена огнем хорошо замаскированных на окраине населенного пункта противотанковых орудий. Последующая атака на Борки, предпринятая пехотой, без поддержки танков, также не принесла результатов вследствие сильного огня пулеметов и минометов спешившихся в деревне кавалеристов.

Потерпев неудачу в первой попытке контрудара по обошедшему Харьков 6-му гвардейскому кавалерийскому корпусу, Ланц не отказался от мысли нанести ему поражение или хотя бы ликвидировать угрозу обхода правого фланга армейской группы. В ночь на 12 февраля к Мерефе прибыл мотоциклетный батальон дивизии «Рейх». С утра при поддержке танков он попытался захватить Новую Водолагу, но все атаки были отбиты. Только один огневой взвод 45-мм пушек младшего лейтенанта В.Ф. Малышева подбил в ходе боя 7 танков и уничтожил до 70 немецких солдат[200]. В этот же день танкисты 201-й танковой бригады отразили шесть вражеских атак.

13 февраля к контрудару присоединился еще один батальон дивизии «Рейх». Это принесло противнику успех, и кавалерийский корпус, наконец, отступил из районов Новой Водолаги и Борки. 11-я гвардейская кавалерийская дивизия и 201-я танковая бригада отошли в Мелиховку, 83-я гвардейская кавалерийская дивизия – в район Охочае.

На следующий день с утра после удара пикирующих бомбардировщиков немецкая контрударная группировка продолжила наступление. На этот раз она вышла к Береке и, по существу, пересекла полосу, в которой 6-й гвардейский кавалерийский корпус вел ранее наступление, с севера на юг. Однако как таковой угрозы окружения для него не было. Кавалеристы развернулись фронтом на север и, окопавшись, отражали удары в районах Мелиховки, Охочае и Береки. В районе Мелиховки огневые позиции артиллерийской батареи 33-го гвардейского кавалерийского полка атаковали 5 танков и до роты пехоты. Артиллеристы успешно отразили первую атаку, уничтожив 2 танка. Противник подтянул подкрепления. После этого его атаки следовали одна за другой. Более 10 часов длился неравный поединок, в котором батарея капитана К.Н. Курячего уничтожила 10 немецких танков, 7 бронетранспортеров и более 300 вражеских солдат и офицеров[201].

Все эти дни снабжение корпуса производилось по воздуху. «Подача ГСМ и боеприпасов производилась при помощи самолетов – ночников «У-2», выполнявших ранее задачи по бомбардировке противника», – отмечалось в отчете 3-й танковой армии. Несмотря на все сложности с обеспечением боевых действий, на подступах к Береке наступление противника было остановлено. Окопавшиеся вокруг города кавалеристы успешно отразили все атаки. Немецкие подразделения понесли существенные потери, не добившись заметного успеха. В течение шести дней кавалеристы 6-го корпуса и танкисты 201-й танковой бригады уничтожили 70 вражеских танков. Единственным утешением для Ланца в этой ситуации стало то, что удалось не допустить соединения передовых частей 40-й и 3-й танковой армий западнее Харькова.

Тем временем в структуре командования оборонявших Харьков войск произошли существенные изменения. С полуночи 14 февраля армейская группа «Ланц» перешла из подчинения группы армий «Б» в подчинение группы армий «Юг» Э. фон Манштейна. 14 февраля командование группы армий «Юг» направило генералу Ланцу свой первый приказ об удержании города любой ценой и при любых обстоятельствах. Исходя из этого, было принято решение вывести из боев максимальное количество сил и сосредоточить их непосредственно для обороны Харькова. Но к этому времени боевые возможности дивизий СС «Рейх» и «Адольф Гитлер» были существенно снижены в ходе непрерывных многодневных боев.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.