Победа

Победа

Многие ветераны признаются, что в самом конце войны стало труднее воевать. Понятное дело, никому же неохота погибать перед самой Победой. Но лично я не расслаблялся до самого последнего дня войны. В Дрездене 8 мая, знаем, что Берлин уже пал, но я не расслаблялся – до последнего воевать! Ведь немцы, и стар и млад сражались, и чтобы массово сдавались в плен, ничего подобного. Так что с ними нужно было быть начеку.

Конечно, иногда мыслишка проскакивала – приближается конец войны, но внутренне расслабляться я себе категорически не позволял. Шел до последнего и всячески отгонял от себя мысли, что останусь в живых. Тем более я по жизни не фантазер. А некоторые начинали мечтать о мирной жизни, а потом смотришь, он то ли ранен, то ли погиб. Помню, один начал так мечтать, как он заживет на гражданке: «Вот я после войны…» – и вскоре погиб… А я об этом даже думать не смел. Вот когда объявили, тут уже все ясно. Так что оставались живыми те, кто чувствовал, что война продолжается, и не расслаблялись. Человеческий настрой, моральный фактор, это же очень важно. Ну и мы, конечно, совсем молодые были. Когда война закончилась, мне еще двадцати не исполнилось, пацан же совсем еще. Понятно, что по сравнению со старшими у нас большое превосходство. Нас особо ничего не тяготило. Недаром есть такая аксиома – войны выигрывает молодежь. Поэтому сейчас и идет разговор о потребительском воспитании молодого поколения. Кто в случае чего в бой пойдет?!

Вначале мы наступали на Берлин, но потом наш корпус перебросили на юг Германии. Брали Дрезден. Там Эльба широкая, и сутки-полтора мы ждали, пока нам переправу соорудят. По понтонному мосту перешли реку и втянулись в уличные бои. С день, наверное, участвовали в них. Прочесали на окраине богатые виллы и садоводческие дачи. Без боя овладели городком Розенталь и к вечеру вышли на противоположную окраину. И думаем, ну вроде все. Некуда уже вроде…

А 8-го числа к вечерку нас из пригородных дачных поселков вывели в какую-то рощу, и последовало распоряжение: «Срочно пополнить боезапас и горючее! Для вас есть сложная ответственная задача.» И через два часа уточнили: «Вам предстоит форсированный марш на Прагу. Тылы, штабы, все остаются на месте, а вперед только танки». И на каждом по 10–15 автоматчиков.

Из нашего корпуса в рейде на Прагу участвовали: три танковые бригады, мотоциклетный батальон, еще каких-то машин набрали, чтобы посадить в них пехотинцев из мотострелковой бригады. Артиллеристы пошли, дивизион «Катюш», тяжелый танковый полк, приданный корпусу. Два самоходных полка: один – Су-76, и один – Су-85, и, конечно, связисты.

Ну и все, с наступлением темноты тронулись. Дорога прекрасная, и час мы шли на предельной скорости. А потом пошли горы, и уже появились сложности. Крутые повороты, соответственно скорость сбросили. Но шли лихо, с ветерком. Нас никто не обгонял, это я точно помню.

Вот те, кто шел на Прагу с 4-го Украинского, там бои были. А на нашем маршруте никаких стычек не было. Но нашему корпусу тоже засчитали, что мы участвовали в боях по 11 мая. Сидели в люках открыто, мехводы за рычагами, остальные дремлют, добирают… И под утро мы увидели, что впереди командир танка шлемофон снял, улыбается, и появилась догадка – наверное, это уже конец. Ну и я, конечно, стал махать, и позади меня.

Тут объявили привал, замполит бегает: «Сейчас митинг будет!» А какой там митинг? Ребята обнимаются, целуются, кто плачет. Молодые в основном смеялись, а те, кто постарше, у кого семьи, дети, те плакали. Из личного оружия все патроны расстреляли начисто. Но все время следовала команда «Из танков не стрелять!»

И главное, как будто с плеч что-то свалилось, и так легко на душе стало. Мне даже показалось, что я сам как будто легче стал. Но митинг все-таки прошел. Тут же прямо у дороги его и устроили. И почему-то мне доверили на нем выступить. Что говорил, уже не вспомню, но в концовке сказал примерно так: «.Давайте вспомним наших боевых товарищей, которые не дошли до этого дня.»

Но задачу ведь никто не отменял, и после митинга двинулись дальше. Нам обозначили наш конечный пункт – городишко Мельник в 30 километрах от Праги, и к обеду мы уже вышли в этот район.

Помню, как проходили через населенные пункты. Тут уже население вышло к дорогам, махали, кричали. Мне запомнилось, что все кричали: «Наздар!» На небольших остановках население выносило все, что у них есть. И выпить и закусить, и цветы, и объятия… А детишки сразу просились залезть на танк. Кто-то из местных фотографировал.

Офицеры 2-й роты: А. Виноградов, А. Григорьев, Н. Борисов, Ш. Кокая, Д. Малов, А. Тараскин, К. Трушин, Н. Сидоренко, Германия, май 1945 г.

Там мы простояли где-то неделю. Основная задача – патрулирование, и кроме того охраняли склад с боеприпасами и вооружением. Каких-либо инцидентов не было, только задержали несколько переодетых немецких солдат. А веселье продолжалось. Где-то доставали спиртное и выпивали. Некоторые хорошо выпивали. Но, как положено, Победу отметили, только когда вернулись в Германию.

Бригада расположилась на территории спортивного лагеря возле городка Дипольдесвальде. Вот там в 20-х числах мая все честь по чести устроили.

На всю бригаду столы буквой «П» поставили, накрыли. И мне запомнилось, что когда слово взял начальник политотдела бригады Сверчков, то он объявил цифру: «…бригада закончила войну в составе 341 человека». А со мной там случился казус.

Я то совсем никакого спиртного не пил, а на столах только спирт. И меня уговорили хотя бы глоточек сделать. Ну, ладно, думаю, все-таки такой повод. А меня ребята научили: «Ты немного выпей, потом водичкой запей, и сразу выдох». Но у меня ничего не получилось. Вроде подготовил воду, но когда выпил спирта, то ее не обнаружил. Рукой обозначаю, что мне надо, и мне в руку сунули стакан. Глоток сделал, а там, оказывается, тоже спирт. Ну, тут все и пошло наружу, и кое кого из ребят я обдал. Кто-то ругался, кто-то смеялся, но простили. Только сказали: «Неумеха! Зря спирт попортили.» Вот так вот отметили праздник.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.